Поворот

Нет мудрее и прекрасней
Средства от тревог,
Чем ночная песня шин…


Гитарные переборы и голос Визбора наполнили пространство небольшой гостиной. Саша сидела на диване. Она взяла фарфоровую чашечку, которая стояла на низком стеклянном журнальном столике, отпила глоток крепкого кофе. Этим вечером кроме нее никого не было дома — муж улетел в командировку, сын был занят своими проблемами. 
Аккорды били по болевой точке, и душа отзывалась переживаниями событий давно прошедших.
В молодости она сочиняла стихи. В институте на первых курсах это были стихи о неразделенной любви. Потом начала писать прозу.
Вот и сейчас она устроилась на диване с распечатанным текстом, чтобы прочитать и внести правки. Но отложила рукопись и заслушалась пением.
Саша была человеком замкнутым, несмотря на множество знакомств. Человеком рассеянным. Не умела считать деньги. Но муж ее любил и прощал эти, для него незначительные, недостатки.
Трель телефонного звонка внезапно врезалась в ее уединенность. Пропустив не-сколько звонков, Саша с неохотой встала, подошла и взяла телефон.
— Привет! — услышала она.
— Привет.
— Что такая скучная? Устала?
— Да нет. Подожди, я песню выключу.
Звонила Маринка. Голос подруги радостно звенел. Хотя трудно было определить естественная или наигранная эта радость.

Недавно коллега на работе наставляла Сашу
— Ты очень безлико говоришь по телефону. «Алло» — надо произносить загадочно, с тайной в голосе. Вдруг тебе позвонит мужчина, ты сразу его заинтригуешь. С тобой захочется общаться.
Видимо, Маринка всегда следовала этому женскому правилу.
Саша продолжила разговор.
— Ну?
— Знаешь, зачем я звоню? Хочу позвать тебя к себе на дачу. Поедешь?
— Сейчас? Уже десять вечера!
— Ну и что. За два часа доедем. Зато и пробок на дороге нет.
— Я занята.
— Пожалуйста, выручай, родители требуют, чтобы я приехала, а мне не хочется ехать одной.
Саша колебалась.
— Ну, заезжай — неожиданно согласилась она, ей захотелось поговорить с подругой, которая не так часто появлялась последнее время.
— Я тебе позвоню, когда подъеду.

Саша достала из кладовки дорожную сумку и начала складывать вещи. 
Остановилась в прихожей. Придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале. Подруга, демонстрируя свой нынешний высокий уровень жизни, каждый раз появлялась в очередной модной «тряпке». Сашин же гардероб не был дорогим. Её заработки по нынешним временам были умеренными — она работала переводчицей с немецкого. Хорошо, что после безденежья муж начал получать, и в их семье появился стабильный доход. Но оплата кредита за купленную для матери квартиру съедала большую часть семейного бюджета.
Она продолжала рассматривать себя в зеркале. Джинсы и футболка неплохо смотрелись на ее хрупкой, как у подростка фигуре. Лицо — худое, с резко очерченными скулами, большим ртом, темно карими глазами. Короткая стрижка. Брюнетка. Что-то во внешности говорило о ее холерическом темпераменте и те, кто общались с ней, сталкивались с неожиданными всплесками гнева, которые изредка на нее накатывали. Саша обычно хранила свои эмоции взаперти, но иногда, в самый, казалось бы, неподходящий момент, они извергались как воды бурного водопада.
Проиграл мелодию мобильник. Саша вздрогнула, застигнутая врасплох у зеркала.
— Поднимайся. Открываю!

На пороге стояла Маринка.
Подруга похорошела за последнее время. Саша и Маринка вместе учились в техническом ВУЗе. Раньше, во время учебы, Саше казалось, что к своим серым глазам и русым волосам Маринка никак не могла подобрать стиль одежды. Все у нее было какое-то невыразительное, и это делало таким же «стертым» лицо. Маринка всегда была умной, но не особенно красивой. И одевалась так себе, средне. Теперь стиль ее одежды стал «остро современным». Выглядела Маринка отлично. Наверно, сказывалось ее незамужнее состояние. В институте она быстро выскочила замуж, но потом развелась. Поздно родила. И теперь жила вдвоем с пятнадцатилетней дочерью. Роль самостоятельной женщины заставляла ее держаться в тонусе.
 — Это я.
— Заходи.
Женщины обменялись приветствиями и поцеловались.
— Проходи в комнату, сейчас кофе принесу.
Когда Саша появилась с чашкой, Маринка сидела на диване около журнального столика. Рядом с ней лежали оставленные Сашей листы. «Вот растяпа» — подумала Саша. Она поставила кофе.
— А ты?
— Я только что пила — она убрала листы рукописи с дивана.
— Опять пишешь? — спросила Маринка.
— Да — ответ ставил точку в разговоре о писательстве, Саша не хотела обсуждать эту тему.
— А что за новые картинки у тебя на стене?
— Современные друзья-художники.
Маринка замолчала. Она явно собиралась что-то сказать, но не знала как начать и, не найдя предлога, начала прямо, как спрыгнула в обрыв.
— А мне Костя письмо прислал.
Саша от неожиданности растерялась, на секунду у нее перехватило дыхание. В Костю они обе были влюблены в студенческие годы. Тогда Костя выбрал Маринку. Саша не признавалась, но в душе ревновала к этому выбору.
— Ты с ним переписываешься?
— Да, последний год. Он меня разыскал.
Саша ничего не слышала о Косте уже много лет, после того как он уехал со второй женой в Германию Она была уязвлена.
— Он мне фотографии прислал. Хочешь посмотреть?
— Хочу.
Маринка передала ей свой телефон.
— Где у тебя можно курить?
— Кури здесь.
Маринка неторопливо достала из пачки дамскую сигарету, щелкнула зажигалкой.
— Будешь?
— Нет.
— Костя ужасно постарел, правда?
— Я бы не сказала — отозвалась Саша, разглядывая фотографии.
На одной Саша увидела немолодого, но симпатичного европейца, обнимающего жену. На лице мужчины запечатлелись какие-то, неизвестные Саше заботы и размышления.  Пара была сфотографирована на фоне моря.
— Это они в Испании. 
Костя стоял в рубашке с расстегнутым воротом и обнимал жену. На двух других фото был запечатлен семейный пикник во дворе уютного дома, серебристая машина с открытой дверцей. Какие-то люди, видимо друзья, и Костя с женой и двумя мальчиками.
— Почему говорили, что у Кости глупенькая жена? — подумала Саша — вовсе нет.
  Саша никогда не видела его новой молодой жены и сейчас пристально разглядывала ее на фото. «Любящая и преданная» — так оценила ее Саша. Эта женщина с золотистым ровным загаром, длинными светлыми волосами очаровала ее.
Костя уехал в Германию очень поздно, где-то в начале двухтысячных. Костиным идеалом всегда была спокойная семейная жизнь, жена, занятая детьми, домом, мужем. Саша вспомнила, как перед отъездом Кости, на встрече их институтского выпуска, они с Маринкой дурачились и подтрунивали над Костей за эти его обывательские идеалы. А он с самым серьезным видом отчитывал их, как двух расшалившихся девчонок и поучал, что в России нельзя оставаться, потому, что могут в любой момент схватить и посадить в тюрьму, а они обе просто наивные дурочки, ничего не смыслящие в серьезной жизни.

Красный форд стоял недалеко от подъезда. Маринка села за руль, открыла правую дверцу, и впустила Сашу.
— Сначала по пути в «Ленту» заедем, надо продуктов родителям купить.
До супермаркета они доехали не разговаривая. В одиннадцать часов вечера, на стоянке было полно автомашин. Толпа покупателей заполняла магазин. Россия все ещё жадно наслаждалась состоянием «общества потребителей».
Маринка загрузила свою тележку покупками, сверяясь со списком. Кроме разнообразных баночек и коробочек, в корзине красовались огромный арбуз и желтая дыня.
Около полок с водками, Маринка по мобильнику долго выясняла, какую из дорогих купить отцу.
Наконец они выкатили тележку к машине.
— Держи, а то здесь наклон — скомандовала Маринка.
Саша стояла и придерживала тележку, а Маринка все быстро перегружала в багажник. Потом женщины уселись на свои места, и машина вновь выехала на шоссе. Саша от-метила, что Маринка ведет машину спокойно и уверенно, по-мужски.
— Ну, расскажи что-нибудь. А то еще долго ехать, — вдруг попросила Маринка. Машина взбиралась на Поклонную гору, к Парголово и действительно впереди еще предстояла длинная дорога. На шоссе почти никого не было, и они свободно скользили по полупустой дороге в своей капсуле-машине.
Саша помолчала несколько секунд.
— О чем тебе рассказать?
— Например, как «твои» писатели поживают? — отозвалась Маринка, не поворачивая головы.
— Поживают хорошо
Саша неожиданно вспомнила одно свое впечатление. Зимой она ходила в день смерти Пушкина на панихиду в церковь на Конюшенной. Пришли писатели, несколько человек. Зажгли свечи и стояли с трагическими лицами. Фотографа привели, чтобы запечатлел их на службе для «истории». Священник сказал, что Пушкин — это божья благодать, излитая на русскую землю. Саше вдруг показалось, что смотрит в этот момент на них Пушкин из своих неведомых далей, ей, почему-то, луг темно зеленый со стелющимся туманом утренним представился. Смотрит он на писателей нынешних, заливисто хохочет, и смех его над этим лугом звенит...
— Ты ничего не заработаешь на писательстве. Лучше становись техническим писателем. Я видела в Интернете, что технические писатели сейчас требуются. И зарплата очень приличная.
— Я не хочу быть техническим писателем.
— Сейчас в разных фирмах есть службы по развлечению. «Капустники» всякие, КВН проводят. Тоже можно зарабатывать
 Маринка предлагала практические решения.
— Зачем? У меня своя специальность есть.
Саша злилась. Маринка  была права — не являлась Саша профессиональным писателем, а писала из желания разобраться сама с собой.
Где-то она слышала, что потребность делиться своим опытом столь же сильна в человеке, как и инстинкт  деторождения.
— Лучше подумай, а что ты будешь делать, если тебе начнет не хватать денег на твои книги — продолжала Маринка —  Подумала бы о том, как завести спонсора.
— Какого спонсора я заведу?
— Пусть муж будет спонсором. Пусть свой бизнес организует и тебе помогает!?
— Что ты к моему мужу цепляешься. Он ученый. Не надо ему бизнесом заниматься. Тебе надо ты и занимайся. Он лекции по всему миру читает — когда нападали на нее саму, Саша еще способна была терпеть, но совершенно не выносила, когда задевали мужа, тогда она как тигрица бросалась на защиту, ничего не подозревающего о нападении,  мужа. Саша защищала право мужа быть ученым.
—К примеру, перейдешь к более дорогому косметологу, захочешь перестроить загородный дом, больше путешествовать, сменить машину, медицина сейчас очень дорогая? Что делать? Ребенку надо дать хорошее образование? Все это денег стоит.
— Способна заработать, — зарабатывай. Только честно. Не передергивай карты.
— Ты считаешь, что я передергиваю? — насторожилась Маринка.
Саша знала, что Маринка трудоголик, но дело было не в этом.
Саша решила выяснить отношения.
— Зачем я тебе буду что-то говорить, ты ведь не считаешь меня другом. Недавно улетела отдыхать и даже ничего не сообщила. Ни слова, ни намека, что улетаешь.
— Боюсь сглаза.
— Тогда давай прекратим общение. С друзьями так не поступают. Ты звонишь только тогда, когда тебе что-то нужно. Терпеть не могу такой практичности.
— Я прагматичная женщина.
 — Значит, со мной ты общаешься так, на всякий случай, вдруг тебе связи моего мужа зачем-либо пригодятся?
Маринка уклонилась от ответа и перевела разговор в другое русло:
— Скажи, меня давно интересует вопрос, как это ты с мужем умудряешься уживаться. Вы ведь абсолютно разные.
— Что тебя интересует?
— Как это вы как два колесика в одном темпе вращаетесь? Я так не могу. Как только я начинаю вращаться быстрее — бросаю человека.
— Скачешь от одного мужика к другому.
— Мне так удобнее.
— Ко всем пристраиваешься.
— По твоему, я этакая чеховская «душечка».
— Соки выпиваешь и дальше.
— Ну и что?
— Каждый выбирает главное, на чем построена его жизнь.
— На чем?
— На аксиоме. Как в геометрии.
— И какая у тебя аксиома?
— Я Верю… — Саша запнулась и замолчала.
— А моя аксиома в том, что я хочу достичь как можно большего. Вот сейчас Костя в Россию по делам приедет…
Саша почувствовала приступ удушья, ей резко стало плохо. Слишком далеко она зашла в своих откровениях, в которых Маринка не нуждалась. Подруга заметила, что Саше не по себе.
— Ты что, за Костину жену переживаешь? Пусть она о себе сама думает. У них не такие уж хорошие отношения, как тебе показалось, ты просто ничего не знаешь.
— Зачем ты мне про всех своих мужиков рассказываешь!? Ты, что у меня разрешение спрашиваешь?!
В глазах Саши потемнело. Потом какой-то яркий ореол на маленьком экране загорелся в уме Саши, в этот  ореол на мгновение вплыл женский лик. А потом, ей показа-лось, что она видит все как в замедленной далекой беззвучной съемке. Огромный черный джип занесло на повороте, он вылетел на встречную полосу, стукнулся о бок Маринкиного форда. Их машину понесло в кювет, она стала валиться на бок, открылся багажник, высыпались пакеты, покатилась дыня, треснул и развалился на две половины арбуз, разбилась на мелкие осколки бутылка водки… Пламя, беззвучно объяло машину.
 
— Тормози — Саша дернула Маринку за руку — останови, сейчас же останови!
— Сумасшедшая! Что ты делаешь! Мы разобьемся!
Маринка затормозила.

Навстречу из-за поворота выскочила легковушка. Через несколько секунд появилась следующая машина. Неожиданно, что-то произошло, может, колесо попало в выбоину на дороге, может водитель заснул на долю секунды. Тормоза завизжали, машину занесло, на встречную полосу, по большой дуге. Маринка оцепенела от неожиданности, Саша успела мысленно попрощаться со всеми. Но водитель вырулил, и, не снижая скорости, промчался мимо.
И все. Чернота вечера. Пустынное шоссе. Женщины молчали. Через несколько мгновений Маринка сказала:
— Я в темноте пролетела поворот на дачу. Придется вернуться.
В полной тишине затрещал мобильник. Маринка достала его.
— Мама, мы никуда не пропали. У нас плохо обозначен поворот, я его в темноте не заметила и проехала. Сейчас вернусь и мы минут через десять будем на даче.
Они продолжали сидеть молча, потрясенные прошедшей мимо опасностью, не в силах пошевелиться. Сашу била внутренняя дрожь.
— Прости меня — тихо сказала Маринка.
— И ты меня прости — отозвалась Саша.
Маринка развернулась и поехала искать поворот.

2009 г.