Я жрец Исиды светлокудрой...

               
     Мне ничего не хотелось писать, но чувство, что надо бы сделать подгон, стремало по полной, не давало ни толком насладиться лолли - порно, ни погрузиться в древние рамсы исследователей уссурийской тайги Арсеньева, ни даже путем рыгануть от творчества токсикхолокостной поэтессы, коварным выползнем, юрким поползнем вылезшей из давным-давно протухшей кучи навоза, где она и подобные ей и дислоцировались, хоронились от чуткого ока товарищей по цеху, словесных дел подмастерьев. Мастеров-то не осталось, разве, Сорокин, Лимонов и я, но это уже было сказано мною, скромно и достойно, а в поэзии самый козырный и расписной на сегодня - это Иван Барков, тем более, что мы всей отчизной примерно там и находимся, во временах жравшего треску живьем Ломоносова, бухого и дикого академика, вышибавшего зубы чересчур грамотным немцам, посмевшим сказать правду, простую, как три рубля. Не было тут ни х...я до норманнов, нравится это кому или нет, но это так, были леса, болота, волосатые бабы, пьяные мужланы, кабаны и лошади. Бродил по лесам дедушка Салтыков-Щедрин с бородой и огромным хером, втыкаемым во всякое подвернувшееся дупло. Кстати, многие совы, дикие пчелы и белки до сих пор пугают подрастающие поколения ужасными преданиями старины, седой, порохом пропахшей, с придурковатым Борисом Галкиным в плащ-палатке на босу ногу и невнятными пидарасами в маскхалатах, как один марширующих перед жирными бухгалтершами министерств и ведомств, сальными пупами заполонившими Кремлевский концертный зал, помнящий задорные струйки вонючей мочи Аллы Пугачевой, мужественную вонь Кобзона и твердые шаги Люцифера. Расшумятся бельчата или личинки пчел, а мамка им шумит : " Ужо, ужо, бля, прихряет дедушка с бородой и раскинет всем рамсы за нацию и большевиков, хером в дерево ткнет, а следом и Марко Матерации прибежит". Жужуть.
     Да еще сестричка заполняла все мысли который день. Инцест, конечно, своеобразный, но я это правильно сделал - позвал ее спать. Ни с кем мне еще не было так хорошо. Надеюсь, муж у нее разумнее Петрована, сошедшего с ума от ревности, от раздвоения между такими красавцами. Я имею в виду Навального, Ходора и Касьянова. А ведь есть еще и Кац. Красавчик с мягкой попкой. Ух, Петрован, не зевай ! Стреми свой бег сурово. Бочарик, опять же. Пырится и тоже весь такой округлый. Не хватает Пряникова и тогда точно я про оргии гнать начну. Пряников занят. Хер пойми чем. Но постоянно. И за всю х...ню.
     Короче, держи сказочку.
     Прибежали в избу дети, второпях зовут отца. Тот на стреме, щемится на берег морской, весь такой деловой, целеустремленный, аппаратура при нем, острога там, шило, лобзик, бензопила и три поплавка. Прибегает и видит. И тут же ох...ет. Потому как в сетях - баба. Живая. Голая. Барахтается и что-то бормочет. Отец с детьми прислушался к словам диким, думают, что щас про дедушку услышат с хером, про Марко Матерации, про пчел и белок. Да вот только хрен им. Иные слова обрушиваются на берег морской, вздымают волну, сотрясают глубины.
     - Тотально желаю я вырасти в кучу,
     Что мир заслонит громадой своей,
     Как великий политик всех я ужучу.
     Эй, Петруха, хер держи свой бодрей !
     Мы наведем здесь порядок
     И станет тошно чертям,
     А где-то Пряников между грядок
     И опять же - Чойболсан.
     Отец затрясся весь и говорит пойманной : " Ты токмо молчи, гнида. Не мешай, понимаешь, нам рыбацкую службу править". Переворачивает ее и начинает искать. Он же правильный рыбак, советский, совчел и совпис. Приучен первым делом пианину, а вторым - искать сраку. Наконец, нашел. Закатил зенки и вспомнил Прилепина. Заржал и наладил. Приобщил.
     А после всего говорит : " Ступай покудова". Пенделя прописал добыче никудышной, детишек пожурил и попер домой. Смотреть шоу с Дитой фон Тиз.
     Вот такая сказочка, а поскольку я неимоверно щедрый по доброте своей, то теперь - история, стих-то уже был, смотри выше, курсив мой.
     Брежнев, как известно, запивал нембутал зубровкой. Загасится пригоршней колес, отхлебнет из горла кубов триста напитка и на собрание, вопросы регулировать. Поэтому Советский Союз и кончился. От несовместимости.
     Вот такая история, любимая моя. Чё-то я, в - натуре, опять в любовях признаюсь, хотя, если вспомнить, я всегда такой был, особенно, когда ходил к правильным людям. Лишь иногда вписывал косяка к козлам, типа Венедиктова и Пионтковского. Пидарасы. Говножуи хреновы. Ну их на хер. В общем, мир и любовь.