Колодец

А.Крячун
Были Старого Арыка.          
                КОЛОДЕЦ
     В Азии умеют ценить воду и её запас всегда должен быть во дворе. Под водостоками всегда стояли деревянные бочки, наполненные дождями с крыш. Протухшая вода из этих бочек шла на полив огородов в период засух. Летом в них плодились личинки комаров, за которыми можно было наблюдать часами. Мальчишки даже  переиначили известную загадку:  «В воде родиться, а воды боится?». Конечно, все отвечали: «Соль!». Но ответ был нами придуман другой: «Комар!». Эти бочки были резервом  влаги для огорода, если наступал период безводья.
     Главными хранилищами были колодцы,  называемые в Азии – хаузами. Во всех дворах они рылись рядом с каналом и наполнялись водой, которая отстаивалась и шла на хозяйственные нужды, на приготовление пищи, для питья,   наполнения душа или просто обливания из ведра во время пекла. По местным законам, купаться в хаузе строго запрещалось, какая бы не стояла жара. Это считалось осквернением воды, а вода по святости и уважению стояла в Средней Азии на одном уровне с хлебом.
    По переулку, вдоль которого протекал Арык, во всех дворах были колодцы. Только в крайнем доме у дяди Мити копка этого водохранилища намечалась несколько раз, но по каким-то причинам откладывалась.
   - Всё, завтра копаем! – сказал дядя Митя однажды вечером своей жене, поставив на стол три бутылки водки. – Зажарь индюка. Позову Мишку, Аркадия и Петра. За день выкопаем.
  - С этим выкопаете! – сказала тётя Нина, кивнув на бутылки.
  - Это только после того, как колодец будет готов. Утром  поставлю в Арык, чтоб охлаждалась. Они бутылки увидят, и значит, к обеду управимся.
                ***
      На насести в курятнике, глава семейства Петух, ещё переминался корявыми ногами, готовясь соскочить на пол и поднять криком сонное пространство, а дядя Митя уже размечал колышками размер будущего водохранилища.
  Во времена каникул, мы дети, довольно часто просыпались раньше родителей. Было ли это желанием не упустить своей свободы, или преднамеренное привыкание к  дисциплине – мы не знали сами,  но было так!
   Яму под колодец начали рыть подальше от деревьев, чтобы опадающая осенняя листва не замусоривала воду. Дядя Митя демонстративно вынес бутылки с водкой и, положив их в сетку, опустил  в канал, закрепив ручки авоськи на корне, торчащем из берега.
   День был сухим. Копали поочерёдно, сменяясь парами. Одна пара рыла котлован, вторая относила землю в носилках на огород. Потом сменялись. Это была простая истина  в труде:  «Чтобы не надоедала однообразная работа – разнообразь её!». Мальчишки со всей улицы помогали уносить землю в вёдрах. Никто нас не просил этого делать – так было заведено, и все считали это нормальным явлением.
   Уже к обеду, предчувствуя выходную весёлую трапезу, были видны только мелькающие лопаты, летящие над кромкой бортов выкопанного колодца. Вот и последние носилки унесены на свалку.
   - Всё, кончай работу! – крикнул весело дядя Митя. - Мыться в Арык и, к столу!
   Взрослые дядьки плескались в прохладной воде подобно малышам. А, что ещё нужно человеку? Работа сделана.  Отмыты пот и грязь, а заслуженный обед под горячую индейку с гранёным стаканом в руке ждал под тенью виноградника.
  - Мишка, захвати бутылки, - крикнул дядя Митя, ещё плескавшемуся в арыке другу.
   Тот подошёл к висевшей сетке и потянул её. Она легко вышла из воды и повисла пустым куском ниток. Водки в ней не было. Огромная дырка, протёртая за половину дня в боку авоськи о берег арыка поставила намеченный праздник под угрозу. Он пошарил ниже по течению. Гладкое песчаное дно легко ковырялось пальцами, но кроме зелёного ила ничего не всплывало в мутной воде.
      Он смотрел на пустой корень и не воспринимал потери. Такого испуганного лица на  человеке, прошедшего всю войну, имевшего три ранения, захваченного фашистами и  бежавшему из плена – не дай Бог увидеть никому.
     - Нету! Водки нету! Унесло течением! – словно крик отчаяния, о потере всех надежд,  прогремел голос дяди Миши.
     - Как нету? – и ещё три здоровых мужчины, мигом оказавшиеся в арыке, начали шарить по дну, вспенивая прохладную воду.
   Арык весело журчал, будто насмехаясь над растерянными людьми.
    - Далеко не должно унести. Они рядом! – говорил дядя Митя.
    - Спирт легче воды. Могли уплыть, и не найдём! – сказал дядя Петя, знающий физику лучше других, так как был радиомастером.
    - Так к спирту прибавь тяжесть стеклянной тары. Значит, не должны уплыть. Здесь где-то рядом, - Аркадий уверенный в своих словах почти полз, стараясь ощупывать дно как можно большей площадью своего тела.
   - Перекрыть бы воду. Так трудно искать.
   В это время тётя Нина крикнула:
   - Ну, где Вы там? Жаркое остывает.
    Ну, кто же в это время думал о закуске, которая стынет, когда главный реквизит выходного праздничного стола бесследно исчез.
    - А, вы что стоите? Быстро вниз и ищите к нам навстречу от моста, – крикнул дядя Митя толпе мальчишек, - кто  найдёт бутылку, в подарок дыня.
   Но нас прельстила не дыня, которых можно было наворовать на соседской колхозной бахче по три на каждого, а участие в общей работе, пусть даже это был поиск бутылок водки в мутной воде арыка.
    Пройдя по течению вниз, начали обшаривать дно. Конечно у восьми взрослых огромных ладоней и ступней ног, движущихся нам навстречу, было больше шансов, чем у нас троих, с  худыми ручонками.
   Моя нога коснулась скользкой поверхности стекла.
   - Нате Вашу водку! – крикнул я, гордо и небрежно протягивая мокрую бутылку.
   Блеск появился в тускнеющих взглядах мужчин.
  - Ищите ещё. Их было три, - дядя Митя аккуратно взял бутылку и положил её на берег.
   Вторую бутылку нашёл друг Валерка. Две бутылки – это уже две дыни. И, значит, набег на «дынный огород» откладывался, и шанс получить плёткой по спине от сторожа  бахчи сам собою отпадал.
   Навстречу нам текли чёрные прошлогодние листья, пролежавшие на дне  больше полугода, и вот теперь поднятые со спокойного дна руками поисковиков, нехотя кувыркались в такого же цвета воде.
   Мы уже встретились с мужчинами, сообща поковыряли дно, соприкасаясь руками, но третьей бутылки не было. Чтобы проверенные места были гарантированно признаны нами, как не имеющие в себе предмет поиска, наши группы пересеклись, и каждый прошёл по проверенному маршруту. Азарт поиска  или необходимость найти третью бутылку вынудил дядю Митю сказать:
  -Так не найдём. Я поеду перекрою воду.
   Он завёл мотоцикл и умчался на шлюзовую станцию.
    Через полчаса вода начала убывать. Для нас, мальчишек эти времена становились самыми интересными. Потому, что в ямах оставалась рыба, которую мы вылавливали руками и жарили не выпотрошенную на костре.
      Вода уходила быстро. Было видно как от мокрой кромки берега
 прочерченного урезом, уровень быстро падал, обнажая берег, из которого торчали черные корни деревьев и свисали красные нити волосяных стеблей водорослей. Дно обнажалось. Только небольшие лужицы на неровностях дна задерживали в себе воду, а может быть и рыб, которые не успели умчаться с главным потоком.
    Даже по обнажённому дну мы шли, ковыряя песок ногами.  Опустошённые и опрокинутые лица взрослых дяденек были похожи на мордашки детей, потерявших любимую игрушку.
     Послышался треск мотоцикла. Дядя Митя подъехал и не глушил двигатель
     - Ну, что, нашли? – крикнул он, - Если «да», я поеду открывать шлюзы, а то скандал будет.
    - Нету! Нету водки! – дядя Миша крикнул в ответ так печально, словно потерян был, по крайней мере, кошелёк с двухмесячной зарплатой. – Пропала! Вот уже мост. А её нету и нету!
    Мост был низкий. Сооружённый местными жителями из подручных средств. На перекинутые тополёвые балки, были переброшены перпендикулярно более тонкие брёвна, а уже сверху набросаны ветки и земля. Когда текла вода, пространство между балками и водой было толщиной в ладошку и только самые смелые проныривали сквозь этот чёрный и страшный отрезок тёмной воды.
    - А, ну хлопцы, кто самый худой? Проползите под мостом.
    Перед взрослыми дядьками, тем более фронтовиками, показывать «подвиги местного значения» было всегда проще и охотнее. А, если бы это были девчонки – здесь бы у нас возник спор «Кто первый?»
    Самым худым был Лёнька. По его телу старшеклассники в нашем дворе изучали анатомию. А его сестра Танька, на его рёбрах протирала бельё, вместо  стиральной доски. И, тем более, что у нас с Валеркой было по одной заработанной дыне. Лёньке нужен был шанс.
    Он с готовностью вполз в темное пространство и затих. Послышался тупой звон стекла о стекло.
    - Нашёл? – крикнул дядя Митя в тишину.
    - Нашёл. Нашёл. Нашёл. – Глухо отозвалось из под моста.  – Принимайте!
     Показалась худая рука с бутылкой. Потом ещё с одной, к горлышку которой был привязан длинный шнурок.  Выполз Лёнька с третьей бутылкой, вложенной в металлическую сеточку с куском проволоки и просто сказал, обращаясь к мужчинам:
    - С Вас три дыни!
   Немая сцена  сменилась удивлением. Никто не задавался вопросом: «Откуда?»
    Только дядя Миша хитро ухмыльнулся и сказал Лёньке:
    - Эти, со шнурком и проволокой положи на место, - он знал про этот хитрый способ хранения «заначек» местными мужиками, и лишать их права пользоваться своим схроном никто не имел права, –  одну дыню ты заслужил.
    С дядей Мишей согласились все.
    - Ну и хорошо! – сказал дядя Митя и поехал открывать воду на шлюзовую станцию.
                ***
    А в это время четыре колхоза, лежащие ниже по течению канала, недоумевали: «Почему иссякла вода в период массового полива хлопчатника?»