Плюсминус

               

А.Крячун
«Были Старого Арыка».
                8. Плюсминус.
        Вода в Арыке, который протекает по большому фруктовому саду, так тиха, что кажется,  стоит без движения. Скрученные виноградные листья отрываются очень легко и падают с лёгким шуршанием, будто этот звук рождается трением о воздух. Они так невесомы, что даже не ложатся на воду, а прикасаются к ней и кружатся на её поверхности, словно продолжая лететь. Сухой и тихий ветер  шевелится высоко. На это указывают едва качающиеся острые верхушки тополей. Внизу, ближе к земле,  среди фруктовых деревьев стоит неподвижный, замерший зной, от которого тишина кажется звенящей, нарушаемая лишь скрипом протеза садовника.   
      Мне мало лет. Этой осенью я пошёл в четвёртый класс. Сосед учит меня обрезать деревья. Ахмед-ака – узбек. Он воевал и имеет много наград. За месяц до окончания войны, под Кенингсбергом, ему оторвало правую ногу. Совсем недавно он сделал протез из комлевой части старого абрикоса. Даже обёрнутая в старую телогрейку, культя натирается в кровавые мозоли. Но старый солдат терпит и посмеивается над своим соседом – музыкантом Ордобаем, который хотел опередить его, и сделать из спиленной урючины  домбру.
     На пересечении огородов рос древний урюк. Этому дереву было так много лет, что листья у неё были маленькими, как крылышки у пчёлы, а на плодах уже не было мякоти. Твёрдые косточки были обтянуты жёлтой кожурой в коричневых пятнах, которая напоминала вкус бумаги, смоченной соком молодого арбуза. Дерево считалось ничьим – оно было общим, росло на границе двух огородов – безногого садовника Ахмета и местного музыканта  Ордобая.  Урючину решили спилить. Пользы от неё не было. А была только вредная для овощей  тень. Соседи долго спорили, кому достанется самая ценная часть комля. Ордобай говорил, что протез можно сделать из любой древесины, а для музыкального инструмента подойдёт только эта, самая звонкая и прочная часть ствола.
     Спор разрешил старейшина кишлака, достопочтенный Кудайберген. Он послушал говорливых соседей, приподнял руку – знак тишины, погладил белую бороду и сказал:
       - Если будет протез у Ахмета - он сможет танцевать, но не будет новой домбры у Ордобая и, значит, не будет музыки. Если Ордобай сделает домбру - в селе будет музыка, тогда у Ахмета не будет протеза, и он не сможет танцевать.  Ахмет у нас – Плюсминус. Плюс – есть нога. Минус – нет ноги. У него не хватает немного тела, которое когда-то было у него – значит, мы должны помочь ему вернуть недостающую часть. Домбра же – это тоже часть тела Ордобая. Но он родился без неё и должен подождать, когда кто-то позовёт его, если будет пилить урюк.
     Так и решили. Теперь у Ахмета есть протез, и он его разнашивает. А, Ордобай по вечерам садится на круглый тёплый валун и играет на  старой домбре грустные песни. Я прихожу к Ахмету не только потому, что хочу научиться ухаживать за деревьями. Вся тайна в том, что в большом доме соседа живёт и его дочь  Шарапатхан, которая младше меня на один год.
      Ахмет-ака меня не учит словами, а просто показывает, как и что нужно делать.  Так дикие звери учат своих детей: «Делай как я!». Внимательно слежу за его руками – они у него сильные. Он говорит, что сила оторванной ноги, ушла в руки. И шутит по-чёрному: «Если бы оторвало обе ноги, тогда я был бы ещё сильнее!»
      Внизу, куда он дотягивается, острым ножом срезает холостые побеги, предварительно несколько раз потрогав их, чтобы я запомнил. Если ненужный отросток высоко, он показывает на него. Я переношу лестницу, влезаю и дотрагиваюсь рукой. Ахмет кивает. Быстрым движением, чуть наискосок, срезаю ненужную веточку и замазываю рану влажной глиной. Садовник одобряет мои действия.
      Через несколько дней мы заканчиваем работу. Оставшиеся яблони я обрезал сам. Садовник только смотрел. Он не сделал ни одного замечания.
     Когда последняя ненужная веточка была удалена, я протянул кривой садовый нож Ахмету. Он отстранил мою руку.
        - Печак  твой! Хорошим садовником будешь! Нравится тебе моя дочь Шарапатхан? – неожиданно он ошеломляет меня вопросом. Ведь никто не знал, что я влюблён в соседку.         
        -  Нравится, - смущаюсь я.
        - Тогда возьмёшь её в жёны, когда вырастешь! –  почти приказывает мой учитель.
         Я молчу. Это так страшно – жениться на самой красивой девчонке нашего села.
         - Не останется наше село без садовника! - радуется Ахмет. Хлопает меня по плечу, и мы идём к нему пить зелёный чай, который заварит Шарапатхан.
        Ростом я маленький. Голова моя идет вровень с ремнём, который крепит  протез к поясу, бывшего воина. Скрип сухой кожи режет слух.
                ***
         С тех пор прошло много времени. Иногда, благодаря компьютерным технологиям, нахожу на космическом снимке небольшое пятно зелёного сада в далёкой Ферганской долине, который разрезает синяя лента канала. Вглядываюсь, будто хочу рассмотреть не моих внуков, гуляющих в старом саду под присмотром бабушки Шарапатхан. 
               
 

      


Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.