Грех чревоугодия

Грех чревоугодия

Маргарита вошла в магазинчик. И оторопела. Перед прилавком на полу сидела женщина шириною в бампер шестисотого «Мерседеса» и что-то говорила продавщице. Подойдя ближе, Маргарита рассмотрела, что женщина сидит всё же не на полу, а на маленьком стульчике, утонувшем в необъятности её тела и плаща.
— Вот мне ту полоску ещё, «Королевску». Свежая? — расслышала голос с полу.
Отоварившись в кондитерском, женщина вместе со стулом и скрипом передислоцировалась в гастрономический.
— Болею, мила моя, — уговаривала снизу, — вот в больницу ложусь. Так ты уж, будь ласка, взвесь палочку колбаски да порежь её.
— Вам какую? — едва сдерживая раздражение (мы ж не в Москве, у нас колбасы в магазинах не нарезают), громко спросила продавщица в белом царского вида колпаке.
— Так с жирком люблю, мила моя, «саляма» называется, — холодцом колыхалось тело, закрывая всю витрину.
— Э-эх, саляма... — тихонько передразнила продавщица.
— И ещё сыру с полкило. И тоже порежь, уж заодно. Кто мне там, в больнице резать-то будет? На два дня ложусь, — добродушно делилась тётка, доставая из клетчатой сумки кошелёк.
Обладательница царского колпака недовольно скривила рубиновые губы.
— Ну вот, мила моя, спасибочки! Теперь мне ещё батон купить, и всё.

Маргарита, забежавшая в магазинчик за бужениной и конфетами, купила вместо них пакет кефира и килограмм яблок. Когда она вышла на улицу, то увидела, как та женщина медленно подплывала к остановке. С гирляндой сосисок на косматой шее рядом ковылял, подсобляя ей тащить сумку, бес чревоугодия.