Про Лилю

С Лилей мы познакомились в больнице и сразу понравились друг другу. Её подвижное лицо вызывало ассоциацию с лицом хорошей киноактрисы. Большие, полные экспрессии глаза выражали богатство внутренней жизни. Лиля никак не могла найти себя. В своё время она окончила экономический институт, но, поработав, поняла, что ей это не интересно. Затем она работала в ресторане при гостинице администратором, где насмотрелась, по её выражению, самых низов. Сейчас она училась на парикмахера, находя в этой профессии свою прелесть, а также на курсах кройки и шитья. Но, вообще, она мечтала быть учительницей литературы и сама писала стихи, которые никуда не брали. Наверно, сказывалось отсутствие знакомств.

Аналогичным образом сложилась и её личная жизнь. Воспитывалась она у бабушки, родители ею не интересовались, живя каждый своей жизнью – об этом у неё тоже были стихи. Её рано сосватали, настояв на женитьбе. Прожив с нелюбимым мужем около десяти лет, она нашла в себе силы с ним порвать, после чего вела, так называемый, свободный образ жизни, без конца влюбляясь в новых мужчин. Мать её переехала в Америку, куда  в последнее время её настоятельно звала, и где  подыскала ей, как она  писала, хорошего жениха. Лиля уже совсем было собралась ехать к матери, но тут влюбилась по-настоящему. Во всяком случае, она только об этом и говорила.

Предметом её необыкновенного чувства был забулдыга-художник, безнадёжный алкоголик, который издевался над ней так, как только могло прийти в пьяную голову мужику, обладающему неимоверной физической силой. Но в моменты просветления она видела в нём нечто до такой степени возвышенное, что ради этого прощала ему всё.  То же видела она и в его произведениях, которые он сбывал за бесценок ради выпивки. Заветной её мечтой было его вылечить, вернуть ему человеческий облик, а затем выйти за него замуж и иметь ребёнка. Дальше этого её мечты не шли.

После больницы мы на время потеряли друг друга. Затем мне как-то удалось поймать её по телефону. Она сообщила, что ей крайне повезло, она, наконец, устроила своего Игорёшеньку в больницу, каждый день его навещает, бросила всякую учёбу и собирается после окончания его лечения буквально «сесть ему на шею», чтобы он занимался делом, чувствуя ответственность за двоих. Я похвалили её за настойчивость и за правильное поведение.

Ещё через некоторое время дозвонилась мне она и сообщила, что Игорь из больницы вышел, не пьёт совершенно, много работает. Однако, будучи алкоголиком с детства, он никакого воспитания не получил, остался неотёсанным мужиком, и теперь восполнение этих пробелов легло на её плечи, и работы с этим у неё непочатый край.

Ещё месяца через два я получила приглашение съездить к ней, чтобы повидаться и, заодно, познакомиться с Игорем.

Разговор при нём получился принуждённым. Они рассказывали, в основном, Лиля, а Игорь её скептически поправлял, как они ходили на какой-то худсовет, какие там велись разговоры. Затрагивались и прочие художественные дела. Игорь больше не пил, а Лиля перестала писать стихи – не до того было. В общем, она устраивала все дела Игоря. В разговоре он сам толком ничего сказать не мог, а только отмалчивался. Вечер прошёл в светской беседе, и только выйдя меня проводить, Лиля шепнула мне на ухо, когда мы несколько опередили Игоря:
 - Как я хочу к маме!
- Забирай его с собой – посоветовала я.
Лицо её невольно скривилось, но только на какое-то мгновение.
- Как ты думаешь, наверно, я его люблю, раз все уши про это в больнице прожужжала? – спросила она как-то неуверенно.
- Не знаю, чувства ведь меняются.
- Вот именно! – просветлела она – Понимаешь, что меня с ним ждёт? В тридцать пять впервые в себя пришёл, без меня ни шагу. Ничего не добился. Всё я, да я, везде я! Не пора ли   о себе подумать, а то жалеешь тут всяких!  И без того ведь хорошее дело сделала, вылечила. Правда?

Я сказала, что правда. Тут подошёл Игорь, и наш разговор перешёл на нейтральные темы.

Через некоторое время Лиля уехала к матери.


Июль 1980.