Сны о большем

В такой замечательный  день, как этот, особенно остро не хватает апокалипсиса (с)


Если бы хоть кто-то знал, как он ненавидит свою вечно одинаковую, однообразную жизнь, скуку, рутину!

Если бы хоть кто-то!.. Но он никогда никому об этом не рассказывает. Во-первых, на его престижной, высокооплачиваемой работе сытые, довольные жизнью начальники и коллеги вряд ли оценят это недовольство правильно. А, во-вторых, у него есть своя, тайная игра, в которую лучше всего играть в одиночку.

В понедельник у них начинается  эпидемия смертельного вируса.

То, что их город – средней руки заштатный областной центр, вовсе не означает, что здесь нет тайных военных лабораторий. Наоборот, такие вещи обычно и прячут в подобных местах, чтобы никакой враг не нашел и не догадался.  Но, как известно, нет у человека худших врагов, чем он сам. И как-то ночью (с воскресенья на понедельник вполне подходящая для этого ночь; те, кто уходят со смены, спешат домой провести в отдыхе остатки выходного; те, кто пришли на работу ворчат, что понедельник начался слишком рано, все злы, поспешны, недовольны и неаккуратны) одну из пробирок разбивают совершенно случайно. И, как это обычно бывает, пытаются  свою оплошность скрыть, делая вид, что ничего не случилось. 

Но если скрыть распространение вируса еще как-то можно – то результаты его действия спрятать сложнее. Утром люди выходят на пробежку, выводят прогуляться своих животных, выезжают пораньше на работу, ведут детей в школы и садики – и, глоток за глотком, вдыхают отравленный воздух.

Первые смерти, как всегда, проходят незаметно – бомжи в темных углах парков  и под мостами, одинокие старики с ослабленными организмами в своих убогих жилищах. А потом какому-нибудь парню становится плохо прямо в метро. Он и так стоит, бледный, уставший, с запавшими глазами – а потом как-то вдруг зеленеет, начинает сильно кашлять, задыхаться, горлом у него идет кровь…  Он  падает, люди расступаются, на ближайшей станции вагон останавливают, парня увозит скорая, пассажиры пересаживаются в другой состав. Люди напуганы, удивлены, возмущены – но они даже не догадываются, что теперь инфицированы, что с этого момента их жизнь пойдет по другой, очень короткой дороге.

Тот понедельник оказывается днем, когда ему не надо на работу к восьми – а надо к двенадцати, какая-то профилактика оборудования у них там, вчера проводили, но не успели закончить. По привычке он все равно просыпается рано, принимает душ, идет пить кофе, включает новости – и из них узнает, что  в городе происходит что-то странное – много заболевших, много скорых. Ведущий, читая новости, несколько раз чихает, извиняется, пытается превратить это в шутку. В одиннадцать, собравшись выходить из дому, он перезванивает на работу – и шеф, тяжело, натужно кашляя, разрешил пока поработать дома.

Он заваривает себе чай в большой кружке и устраивается на подоконнике. Работать что-то лень, а за окном одет постоянная движуха – с пронзительным воем мечутся скорые, бегают люди, время от времени кто-то падает и с каждым разом к пострадавшим подходит все меньше людей. К обеду улица почти пустее. Когда приходят сумерки, свет он е включает, просто смотрит на непривычно темный микрорайон и думает, что наконец-то его жизнь изменилась.

Во вторник на них нападают пришельцы.

Он как раз возвращается из курилки, когда его едва не сбивает с ног  Марыся – новая секретарша шефа. Обычно она не ходит – плывет гордым лебедем, небрежно кивая на все приветствия. Сейчас же она явно взволнована, ее глаза горят, белое лицо идет пятнами, которые не скрывает даже тщательный макияж, идеальная прическа растрепалась.

- Там, там… - говорит она и машет рукой куда-то за спину, в сторону улицы, - там…

Он успевает удивиться тому, что же там такое может происходить, но молчит и идет к своему рабочему месту. Несколько дам протискиваются мимо него к двери – посмотреть.      

Где-то внизу слышны ахи-вздохи, крики.

«Авария там какая-то, что ли?» - думает он.

В офис протискивается начальник охраны – бледный и вколоченный.

«Пожар? Теракт?»

- Шеф сказал, всем  спустится в подвал.

- Зачем? – спрашивает кто-то

- А вещи с собой брать?

- Угу, и документы возьмите

- А что случилось?

Начальник охраны  неопределенно пожимает плечами.

Он тоже пожимает плечами и спускается вниз – ему не пять, к чему спорить?

В подвале уже достаточно много народа – все возбуждены, удивлены, всколочены. Он пытается узнать, что случилось, но люди только делятся домыслами и сплетнями: кто-то слышал выстрелы, кто-то видел странные огни, кому-то сказали, что началась война.

В какой-то момент откуда-то сверху вдруг слышится звон разбиваемого стекла, крики. Охранник – тот самый, который проводил его в подвал, – вбегает испуганный и окровавленный с криком   
 
- Спасайтесь! Они идут!

Паника в замкнутых, наполненных людьми помещениях – наверное, худшее, что только может случиться. Но ему везет выбраться из подвала живым и вполне целым, только немного помятым. 

Почти полквартала он пробегает по инерции, потом останавливается и осматривается.

Небо укрывают багрово-синие тучи, все в густых прожилках молний. По переулку, медленно, покачиваясь, сияя огоньками, проплывает странный круглый предмет. 

«Огого!» - думает он. – «Вторжение инопланетян из фантазии стало реальностью!» Главное теперь защитить мозг от излучений, а тело – от убивающих лучей».

В среду в городе начинается зомбиапокалипсис.

Как и все подобные мероприятия, начинается он незаметно. Рано утром он отправляется на пробежку,  в кои-то веки решив приобщаться к здоровому образу жизни.

Первые минут двадцать все идет тихо и мирно, навстречу попадаются знакомые лица: мужчина из соседнего подъезда тоже бегает, девочка с пятого этажа выгуливает собаку, с ночной смены возвращаются  отец и сын из пятнадцатой квартиры.
 
А потом он в буквальном смысле слова наскакивает на толпу. Рядом стоят милицейская машина и скорая с выключенными сигналами.

- Что тут случилось? – спрашивает он у одного из мужчин.

- Какой-то козел на девушку напал, говорят.

- Или девушка на кого-то напала, - отвечает другой мужчина. – Кто что говорит. Но кровищи много, оба без сознания.

Настроения бегать дальше нет. Он возвращается домой, идет в душ, заваривает себе кофе. Случайно увиденное утром производит на него особо гнетущее впечатление. И на работу он решает ехать на такси – да, это дорогое удовольствие, но терпеть людей рядом с собой он сейчас не готов.

 Таксист попадается немногословным, в машине негромко играет радио. После каждой песни передают короткую сводку новостей. Он не вслушивается, но из того, что ловит краем уха, становится понятно: город по центру практически стоит в пробках.

- Не знаете, что там случилось? – спрашивает он водителя.

Тот отрицательно качает головой.

- С утра все словно с ума посходили, - говорит водитель. – Я с утра чуть двоих не сбил – перед самой машиной дорогу перебегали. Я едва затормозить успел – а им хоть бы что. И врача подвозил сегодня – так его срочно из отпуска вызвали, мол, столько пострадавших в  больницах, что не справляются.

Машина тормозит у светофора.

Он вспоминает утренний эпизод и уже хочет сказать что-то умное, но  не успевает  – в машину врезается окровавленный человек. Водитель вскрикивает, ругается крепким словцом и выходит посмотреть, насколько сильно пострадал незнакомец. Секунду спустя слышится протяжный, отчаянный  крик водителя.
 
Он выглядывает в окно и видит, что незнакомец зачем-то ест водителю лицо. Мигом выскакивает через другую дверь – и замечает, что к нему бегут двое не совсем нормальных и не совсем целых человека. Он тоже вскрикивает и тоже бежит – к ближайшему подъезду, что есть силы.
   
В четверг город подвергается авианалету и ядерному удару. 

Середина рабочего дня, самое обеденное время. Вдруг со всех сторон тонко и громко взывает сирена, и с каких-то радиоточек, до этого дня не видимых обывателю, металлический голос начинает вещать о том, что на их страну коварно напали злые враги, еще вчера притворявшиеся верными союзниками. Города, лежащие у границы, уже уничтожены – просто стерты с лица земли. Сейчас авиация перезаправиться – и настанет их черед. Поэтому все, кто слышит объявление, должны немедленно прибыть на один из адресов, которые дальше будут зачитываться. 

Под каждой  радиоточкой собирается маленький митинг.

- Это розыгрыш наверняка! – говорит какой-то молодой мужчина в красивом костюме. – Кто в такое поверит!

- Довели страну, а! – возмущается какая-то тетка. – Ни армии, ни обороны! Кто хочешь, прилетел, набомбил и улетел!

- А мы детей только вчера в детский лагерь отвезли, - причитает какая-то женщина. – Как же  они теперь там?

Он несколько секунд стоит, недоумевая. Потом берет себя в руки и отправляется по одному из названных адресов: по крайней мере, лучше все узнать и согласиться, что тебя надули, чем потом умирать, проклиная свою недоверчивость.    

До указанного адреса он не доходит несколько кварталов. Вдруг становится слышен гул, низкий и тяжелый,  поначалу совсем тихий, но с каждой прошедшей секундой его громкость растет. Потом небо начинают заслонять тяжелые силуэты – самолеты.

- Сюда, быстрее!  - кричит ему кто-то из-за двери.

Не задумываясь, он бежит на голос. Попадает сначала в узкий захламленный коридор, потом по темной узкой лестнице спускается за темным силуэтом. Потом оказывается в маленькой комнатушке, тускло освещенной  желтой лампочкой. За спиной с силой захлопывается явно тяжелая дверь.

- Добро пожаловать на мой ковчег, - улыбается ему какой-то сухенький старичок.

Он оглядывает комнату и набившихся туда разномастных людей – молодую женщину с нарядно одетой девочкой, двух женщин в дорогих костюмах, старушку, трех подростков.

- Всем привет, - неуверенно говорит он.

Люди что-то бормочут в ответ.

- И что дальше? – спрашивает из глубины комнаты какая-то женщина, словно продолжая какой-то разговор, начала которого он не застал.

- Подождем, пока по радио объявят, что можно выходить, - бодро сказал старичок, - я дам вам маски и перчатки и пойдете смотреть, что стало с вашими домами.

- А ваш подвал точно выдержит бомбежку? – спросила женщина 

- Конечно, его строили во времена Холодной войны еще как бомбоубежище. Тут много всего есть – и полезные запасы, и вентиляция, и…   

- А что потом? Совсем потом? – просил один из подростков.

Старичок жизнерадостно улыбнулся:

- Ну, будем убирать последствия, восстанавливать город…

Им разрешают выйти часа через четыре – все тот же металлический голос по радио объявляет, что опасность миновала. Как и было обещано, старичок раздает людям перчатки и защитные маски. А еще визитки с адресом – чтобы люди могли сюда вернуться, если что. 

Он выходит из подвала последним.

Мир стоит в сером пыльном тумане, но даже сквозь него видно, что город  лежит в руинах. Остатки зданий похожи на скелеты доисторических животных.  По развалинам молча, словно призраки, бродят совершенно потерянные люди. 

В пятницу на их город налетает масштабная буря…

В понедельник он отпрашивается с работы, ссылаясь на плохое самочувствие. Шеф у них мужик нормальный, идет навстречу – только бы работу вовремя сдавали. Во вторник он приходит в офис со смешным веером из фольги. Веер производит фурор среди коллег, все хотят им поиграться.    В среду едет на работу на такси, представляя, что города за окном уже нет. В четверг он напяливает на лицо антибактериальную маску и возвращается домой самой далекой дорогой, с тремя пересадками. В транспорте на него странно косятся, а он делает вил, что так и надо. В пятницу, после работы, он скупает, наверное, половину супермаркета и вечером устраивает себе пир – словно подростком, родители которого уехали на дачу и оставили денег на покутить любимыми, но ядовитыми продуктами.   

А потом, когда однажды кто-то там наверху услышит его пожелания, и мир наконец-то покатится к чертям собачьим, он будет надевать галстук поверх защитного костюма, брать барсетку в довесок к обязательному снаряжению, и изо дня в день делать крюк то в один, то в другой район города. По понедельникам у него вроде как будут встречи с клиентами, по вторникам – обновление баз, по средам – отчетные совещания... Потому что когда мира вокруг  мало – его мало во всем.    ;