Изломы судьбы Льва Андриановича Проничева

Череповец… Северный  неприветливый город с мужским характером и кучей промышленных предприятий. Город, в котором мало свежести и кислорода. Но все же достаточно интересных, неординарных  людей, которые умудряются добывать себе кислород посредством творчества. Одним из таких добытчиков является  Лев Андрианович Проничев…. Об этом человеке я узнала случайно от знакомой журналистки. Зная о моих  литературных пристрастиях и неподдельном интересе к этой сфере, она сообщила мне: В нашем городе врач написал и опубликовал книгу. Неплохую. Думаю, тебе это будет интересно. Вот его контакты...»  Мое внимание сразу зацепилось за слово «книга», и я немедля созвонилась с писателем-врачом.  Понимая, как сложно написать книгу (сама я уже пять лет, как не могу закончить  сборник рассказов по разным причинам), и не менее сложно издать свое творение в условиях экономического кризиса, мне очень захотелось увидеть этого отважного человека и задать ему насущные вопросы. О любви к пациентам,  реальных историях и трудовых буднях писателя рассказал мне Лев Андрианович Проничев, заслуженный врач РСФСР, депутат Законодательного собрания области и теперь уже писатель, которому 5 июня 2015 года  исполнилось 74 года.

Впервые с Львом Андриановичем мы повстречались в застенках «Издательского дома», куда он приезжал для правки своей рукописи. Колоритный, громкий, активный с отличным чувством юмора писатель поразил меня с первого слова. А его глубокий, с еле заметной грустинкой взгляд, подсказывал мне, что этому человеку есть многое что рассказать. Мне одной из первых повезло подержать в руках фолиант с еще не остывшими страницами и печатным запахом. Домой же я увезла черновой вариант сборника под названием «На изломах судьбы».

Спустя пару месяцев, я отправилась к автору с книгой и горячим  желанием – узнать, какой материал Лев Андрианович брал за основу для своего произведения. Но разговор наш получился долгим и вылился в пятичасовую сакральную беседу, где сам автор предстал передо мной в образе интересной книги с повестью о настоящем человеке.

- В судьбу верите, Лев Андрианович?
- Придерживаюсь мнения, что с рождением человека рождается и его судьба. Религиозно-церковные убеждения: Судьба каждого человека определена Господом Богом. При этом судьба играет с человеком: то улыбнется, то покарает и оценивается во всем многообразии: то рок судьбы, то участь, то доля,  то удар, а то фортуна.
Судьбы людей соприкасаясь, переплетаются, отсюда и мудрость народная возникает: «С кем поведешься, от того и наберешься», «На Бога надейся, а сам не плошай». Более колоритно на эту тему высказывались философы: «Всякий человек есть творец своей судьбы». «Судьба ничего не дает в вечную собственность» (Сенека).
Как у миллионов детей войны, моя судьба формировалась советским социалистическим государством. Школа, интернат ПТУ, Алтайский тракторный завод (токарь-универсал), затем три года службы в Советской Армии, институт. Каждую дистанцию, хоть и впроголодь и весьма скромно одетым, но с койко-местом в общежитии, сменой постельного белья и советским общепитом. Я не помню случая, чтобы кто-то стремился худеть. Правда, требования к диете были: супы бы понаваристей, да каши погуще. Вот вам и все начало судьбы нашего поколения.
- Ваше образование и самая гуманная профессия возвели вас в ранг советского интеллигента. Это как-то повлияло на ваше отношение к людям других сословий: рабочих, крестьян, служащих, актеров?
- Сразу вас огорчу. Мое глубочайшее убеждение – не было у нас никакой массовой, социалистической, нет и массовой капиталистической интеллигенции. Никакой, понимаете. И потребуется еще не одно поколение воспитывать и воспитывать, чтобы почувствовать ее благотворное влияние в обществе. Из школы, где сейчас торгуют наркотиками, издеваются над учителями, унижают слабых, где у подростков доминирует лексикон «зоны» навряд ли скоро выйдут  таковые. Не внешним лоском и должностным положением, под чем у нас подразумевается интеллигентность, взрастим мы новое поколение, а воспитанием, сердцевиной, в основе которой лежит культура и образованность.
- Но ведь у нас же столько людей получают дипломы о высшем образовании, заканчивают академии, университеты.
- Вот, вот. И даже университеты. Расскажу случай. Человек, имевший среднее техническое образование, занимал должность инженера. Работа нравилась. Но чтобы удержаться на месте старался подтянуть свое образование до высшего. На участке, после исполнения работ по его распоряжению и поправкам в технических документах, случился казус. От разработчиков проекта приехала представительная комиссия. Причина казуса была столь наглядна, что автора поправок тут же спросили: «Какое у вас образование?» И получив ответ «Высшее», впали в ступор. Соблюдая вежливую интеллигентность, переспросили: «Где и что вы закончили?» И снова получили ответ: «В Череповце. Университет «марксизма-ленинизма». Председатель комиссии оказался человеком воспитанным. Не вспомнил родительниц основателей учения. Но весьма выразительно вспомнил «мать» этого инженера и тут же оформил на него рапорт о несоответствии занимаемой должности. Как видите, диплом о высшем образовании был, а ни инженера, ни интеллигента не вышло.

Согласитесь, даже нынешние нувориши, потоком отправляющие своих чад в престижные зарубежные университеты, сами в подавляющем большинстве выходцы из рабоче-крестьянских семей. Учились на жалком содержании (у медиков было 23 руб.). Какая тут эрудиция? Какие театры, оперы, выставки, художественные галереи, литературные вечера, история с ее музеями, классика в балетах и опереттах? Тоже и сейчас. Билет на концерт классической музыки равен стипендии.

Из года в год тысячи интеллигентных эрудитов выходят с дипломами ВУЗов, а российскому обывателю-труженику хоть телевизор не включай. С экрана льются потоки грязи, ругани, вранья, истории о брошенных детях и несчастных стариках, доживающих жалкую нищенскую старость. Стыдно за деяния наших интеллигентных эрудитов, по сути узников «тяжкой доли» собственной безответственности и бесчестия.

Интеллигенции необходим широчайший диапазон познаний в вопросах культуры, искусства, поэзии, литературы, музыки, науки, философии, истории хотя бы своего государства и малой родины. С этих позиций  понятия интеллигент и эрудит – синонимы. Говорят о человеке высокообразованном, обладающим большими познаниями, увлечениями и не способного очерстветь душой. А много ли у нас таковых? Именно такие, из числа выбившихся в люди, составляют жиденькую прослойку российской интеллигенции. Все остальные – народ, население, массы, обыватели, избиратели и налогоплательщики, к числу которых не побоюсь причислить и нас с вами. Но только с вашего согласия!
- Знаете, Лев Андрианович в реалиях повседневности с вашими убеждениями трудно не согласиться. Но что же вас, сформировавшегося уже специалиста и человека с твердой жизненной позицией, привело в тихий и неприметный Череповец?
- Ни что привело, а кто привел. Жена!, уроженка деревни Сосновка Череповецкого района. Моя ненаглядная сумела так описать (оговорить) прелести  края: лесов, болот, озер, рек и речушек с их природными дарами: Мол у нас осенью от клюквы болото красное», Куда тут кулику с его болотом.  А морошка, брусника, черника, голубика? А грибы, да все белые с рыжиками, волнушки да серушки. И  груздочки  с чесночком на сметане.  О рыбалке и говорить не приходится – полное ассорти пресноводных водоемов. И ведь не обманула. Хотя я сам обману был бы рад. Любовь, она и в Африке любовь. Все было в изобилии. Все сбылось. И всем кому я здесь не безразличен, следует благодарить мою жену.
- Как встретил вас Череповец?
- Знойный июль 1973 года. Старый вокзал с терпким запахом просмоленных шпал. Суетно озабоченные люди с напевно-вологодским говорком. На зависть нынешним специалистам и ярчайшим примером всем властям – квартиру  получил через восемь месяцев после прибытия. Врачей не хватало. Население города было привозное – молодое со всего СССР. Об индексе здоровья жителей можно было судить по полной загруженности четырех диспансеров: туберкулезного, онкологического, кожно-венерологического, психиатрического и всей лечебной сети. Работы прорва. Оклад врача на тот момент составлял 110 рублей. Но работать по совместительству разрешалось только на полставки. Выручали ночные смены, выходные и праздничные суточные дежурства во всех больницах города, включая Скорую помощь. Видимо и поэтому не в упрек нам будет сказано: семьи медиков не многодетны. А о династиях и речи не ведем. Созрел урожай – собираем сегодня. Этим дежурствам я посвятил три рассказа в своей книге: «В шаге от тюрьмы», «Вшивое дело», «В сетях бараков». На каждый из них получил массу отзывов читателей и не только медиков.
- А как отреагировали местные власти?
- Вопрос провокационный. Не теряю надежды. Как у нас водится – посмертно упомянут. Мне уже 74 года.
- Ну что вы, Лев Андрианович!  Боже упаси. Не надо о печальном. Вот вы были главврачом, построили прекрасную авторитетную у населения водниковскую больницу…
- Вы правы и спасибо, что хоть вы помните. Ведь это мое любимое «детище», забравшее девятнадцать лучших лет моей жизни. 10 ноября исполнилось 27 лет со дня открытия больницы. А нигде не было ни звука. В интервью не выскажешь всего пережитого, всей  титанической интеллектуальной работы по консолидации руководителей, партийного и профсоюзного активов, рабочих и служащих всех предприятий Речного флота принять единое согласованное решение – внести достойный вклад в здравоохранение города.  Вы не представляете, какого упорства мне стоило убеждать начальство по всей вертикали от местного до Северо-Западного пароходства и далее Мин. Реч. Флота, чтобы в городе металлургов построить лечебный комплекс на 300 коек. Сумел! При этом освободил помещение поликлиники Водников на улице Луначарского  под городскую женскую консультацию и этим разгрузил городской родильный дом до требования санитарных норм. Речники отсрочили строительство Дворца культуры, загородную базу отдыха, жилого комплекса и т.д. А сколько добровольных субботников отработали люди на строительстве без упреков, нытья и жалоб.Ныне греют душу одни воспоминания и безмерная благодарность бывшему руководству, рабочим м служащим Речного флота. Вечная память ушедшим и добрая слава живым (перекрестился).
- Чувствуется, что в вас еще осталась боль за лечебницу, за свое дело.
- Лечебница никуда не денется, так как базируется на прочном фундаменте.
Перепрофилизацию же под психодиспансер воспринял болезненно, но как неизбежность. Вместе с коллективом сотрудников хоть и каждый по своему, но переболели. Правда, при общих встречах, как ни странно все еще мучают фантомные душевные боли. Но и это уйдет со временем, а у кого и вместе с ними. Мне как врачу, отдушину дает ясное понимание того, что душевнобольные люди не только сами страдают страшным недугом, но с ними страдает и близкое окружение родных – от малого до старого. А в настоящее время очень трудно встретить делового, инициативного человека, который бы не подвергался запредельным нервным потрясениям, психоэмоциональным стрессам по невообразимому перечню причин. Здесь и замученные до одури проблемами с бизнесом предприниматели и бизнесмены среднего, а особенно малого бизнеса, и индивидуальные предприниматели, и малоимущие порядочные люди. Последнюю категорию по большей части кошмарят цены, налоги, платежи ЖКХ, кредиты, страхи за свое дело и свою работу, а с ними и за судьбы близких людей. Заболевшему человеку требуется своевременная, доступная, не предвзятая, высокопрофессиональная медицинская помощь в достойных человека условиях. Поверьте старому врачу. Недуг большое горе, а недуг душевнобольного – трагедия. И я рад тому, что в моем городе этой категории несчастных людей, есть достойная гордости лечебная база. Не побоюсь определения «детище мое».
-  А как все же произошел переход от врача к писателю? Что подтолкнуло вас к написанию книги?
- А никакого перехода не было. Просто жизнь дополнилась творчеством. Творчеством изнурительным затратным по времени и здоровью с унизительными хождениями по мукам при изыскании средств на издание своих трудов. А начиналось так. В бытность Виктора Астафьева главой Вологодской писательской организации мне запали в душу его высказывания, видимо давал советы начинающей пишущей братии. «Хочется писать? Выполни три условия: напиши о стариках, ребенке и собаке. Если сумел так задеть за живое душу читателя, произвел такое впечатление, что заставил его сознание сопереживать – можешь считать себя новорожденным, способным написать нечто интересное». Звание писатель придет с признанием и не скоро.  Описать жизнь наших стариков, а ныне ветеранов ВОВ и работников тыла без гнетущего чувства стыда, невозможно. Впечатления от общения с ними, знакомство с их судьбами в прошлом и жизнью «нонешней», я описал в повести «Рождены для счастья» и рассказе «Страх», которые были напечатаны в приложении «Красный Север – Глагол» и  газете «Вологодская неделя». Постепенно менялись время, обстоятельства, условия жизни, но тема оставалась прежней – люди и их судьбы. И книга моя не случайно называется «На изломах судьбы. В ногу со временем». Сборник рассказов провинциального врача.
- Как формируются ваши рассказы? Это случаи из жизни, реальные события или есть место авторской фантазии?
- Реальные события освещаются хроникой событий. Художественная же обработка события при сохранении основной сути – всей его трагичности или комичности, радости или горя, здоровья или хвори, процветания или нищеты, пресыщенной сытости или гнетущего голода, называется умением, одаренностью, талантом и прочими хорошими словами. А основная цель – достучаться до читателя. Пробудить его чувства, заставить сопереживать. Меня читатели часто спрашивают: «А что было дальше? Чем закончилось?». Значит, достучался, - думаю, - задело! Поэтому отвечаю:  «Не знаю. Додумайте сами, как бы вам хотелось».
- Что вы думаете о современной молодежи? Можете предположить, что она будет читать в будущем?
- Молодежь наша нуждается в повседневном внимании и очень чутком отношении воспитательного характера. Не в занудных нравоучениях, а в коллективных увлечениях и здоровой идеологии, способной зажечь патриотические чувства, а с ними и чистоту помыслов. Пока еще живы люди воспитанные пионерией и комсомолом. С их участием работали многопрофильные кружки занятости, спортивные секции, художественная самодеятельность и т.д. Нынешняя молодежь похожа на слепоглухих. Уединение с планшетами-айфонами – предел желанного досуга. И страшно то, что родители мирятся с этим положением, утешаясь тем, что лишних денег на платные занятия в семье нет. А тут и ребенок на глазах под присмотром и занят вроде чем-то. А вот какую информацию от своих занятий он получает, чем увлекается, что видит, читает, какую и с кем переписку ведет для родителей – дело не первой важности. Вновь достичь статуса самой читающей страны в мире нам вряд ли удаться в скором будущем. Так как СМИ львиную долю заинтересованности скупают на корню глянцевыми изданиями о светских дивах с навороченными губами, бюстами, нестандартными задами и прочей постыдной атрибутикой из повседневной жизни нынешнего «светского общества». Информация с красочными иллюстрациями очередных свадеб и разводов звезд, воровством и переворовыванием детей, раздела имущества - пестрят все киоски и даже междурядья продуктовых магазинов. А юность  пролетает быстро.  Расскажу пример. Одно из плановых мероприятий ЛИТО посетила группа школьно-студенческого возраста. Как ленинскую «Искру» они принесли самиздатовскую (самодельную) газету с первыми стихами и прозой - «чистой святости». Лелея надежду – отчизне посвятить души прекрасные порывы. Очень жаль ребят. Советами их творения не издать и творческого пламени из искры не раздуть.
- Что же делать? Ваши предложения?
-  Без должного внимания властей не обойтись! Пока не изменится система взаимоотношений в связке между писателями, издательствами и книготорговцами, пока писателя не избавят от унизительной необходимости изыскивать средства на издание книг с нищенски протянутой рукой, литература массового читателя будет чахнуть, а последствия аукнуться. Думать, думать и думать надо сейчас. Хотя бы возобновить традицию - раз в месяц формировать приложение к газетам «Толстушка» с произведениями местных авторов и их популяризации среди населения. По отзывам читателей из наиболее интересных материалов формировать подборки альманахов и авторских сборников. А тематические дискуссии так и просятся на арену обратной связи с читателями.

- О чем ваши заботы и мечты сейчас, Лев Андрианович? Поведайте нам.
- Мечтал в Год литературы внести достойный вклад в литературную жизнь родного города, сделать подарок читателям. Когда-то мои рассказы, такие как «Сорванец», «Рождены для счастья», «Звери» и т.д. печатали в газетах «Курьер» и «Вологодская неделя» с продолжениями. Номера разбирали, как горячие пирожки, значит была потребность у людей в такой литературе. В настоящее время трудно куда-либо пробиться. С помощью ответственных государственников - (не путать с госслужащими-менеджерами) государственно- мыслящих людей мне удалось собрать средства и издать книгу. К сожалению, по их просьбе не могу назвать поименно, но от всей души благодарю. Деньги от реализации планирую запустить на новый заказ. И если в  библиотеках города, ведомственных библиотеках предприятий, поселковых библиотеках районов, будут доступны читателям мои книги, я буду счастлив.
- Лев Андрианович,  у вас все получится, главное  верить и не опускать руки. И  напоследок хочется узнать о ваших творческих планах. Мне думается, что вам  еще многое  есть, что сказать и  не на одну книгу.
- Вы правы. Не смотря на все перемены и парадоксы в наших жизнях, мои симпатии не меняются. По прежнему тревожат душу: судьбы стариков, судьбы детей и… женщины, чуть помоложе меня. Сюжетов предостаточно, была бы поддержка для работы и творчества, а ради кого - выскажу строчками последнего куплета из моей песни:
Поклоняюсь тебе край открытых сердец,
Край лесов вологодской тайги.
И у Бога молю: «Сохрани земляков,
Низко кланяюсь вам, я мои земляки».
И у Бога молю: «Сохрани их Господь,
Низко кланяюсь вам, я до самой земли».

Беседовала Марика Блик