Окалина

Когда в такую погоду переходишь улицу сквозь облако жгучей солярки, кажется, что теперь никогда уже больше не вдохнешь. И вмиг охватывает злоба, она живет лишь пару мгновений, а после – валится на залитый помоями асфальт сразу гнилой – раздавленной кошкой, вздутой от жары или лысым птенцом с разверзшимся брюшком. Как вы понимаете – дышать не становится легче.

В раскаленном добела автобусе одолевает пьяная полудрема, похожая на робкое буйство лихорадки, мокрыми волнами кунающая тело. Капля пота с подбородка слишком тихого урки-кондуктора падает тебе на тыльную сторону ладони – будто кипяток. И монеты тоже ошпаривают кажущиеся хмельными пальцы.

И тихие глаза урки видны повсюду. Порыв живет ровно столько же, как и злоба: ты выхватишь нож и вспорешь его липкий живот, потому что слишком слепит солнце, кипящая кровь хлынет на руки, обжигая. Он посмотрит на тебя с благодарностью, а ты, обессилев, рухнешь на грязный пол, смеясь и дрожа от радости, что сейчас, наконец, уснешь, умерев будто.

Ведь внизу, кажется, больше воздуха, как при пожаре.
 
23:19
13.06.16