Черёмуха краснолистная

                После тяжёлой и продолжительной болезни – не подумайте плохого, Иван Васильевич занял плацкартное место в дачной беседке. Он не то, чтобы выздоровел, но до конца уморить его медицина оказалась бессильной. Похудевший, он возлежал, как римлянин и пил горстями таблетки и подставлял задницу для уколов  жене Марине.
                Несмотря на июнь погода выдалась мерзкая. Дожди и холод достали. В дом Василич идти не хотел. Несмотря на запущенный двор – трава перед домом вымахала по пояс,  кругом разливалась благодать!  Краснолистная черемуха у калитки – огромное дерево, достигшее конька крыши начала краснеть, оправдывая своё название.  До середины июня её крупные листья отливали глянцевой зеленью, но уже  начали покрываться багрянцем, а к началу июля они станут отливать глубоким бордовым цветом. Василич вздохнул:
                - Какая красота! Как мне этого не хватало! - Взгляд остановился на большом кусте махрового жасмина, который уже выпустил бутоны белых цветов, а в клумбе возле крыльца радовала глаз настурция.

                Узнав, что его "выпустили" из больницы, спешили проведать соседи по даче.

                - Не орёл, ты щас, не орёл, - "сморозил" сосед справа Михалыч, - хворь – она и поросёнка не красит! Но хоть к футболу зашили и то хорошо! Ты теперь что? Ни выпить, ни закусить! Тьфу, одним словом, температура! Как футбол смотреть?
                Хотя… чё на них пялиться? Один чёрт вылетят! Но я к тебе для компании болеть приду с хреновушкой… Не, я помню, не психуй: тебе нельзя, дражнить не буду – на улице жахну и зайду!

                А в Европе анаконда случилась! Ученья такие военные, слыхал, Василич? К нам ползёт проклятая! Грузины на ихние ученья не поехали: понос напал, чи галстуком подавились... а может корью заболели!
                В беседку заглянул Витёк:
                - Ты, Михалыч, опять прёшь непотребное. Человек болеет, после операции даже, а ты со своей политикой. Анаконда, анаконда – заладил, мать твою… И грузин  приплёл!
                - Ничё не приплёл, сам читал в интернете. Заболели они!
                - Я тоже читал. Не корью, а ветрянкой!
                - Какая разница, тоже болезнь детская. Ветрянка! Вот когда я служил…
                - Так, мужики, - оборвал их Василич, - катитесь за ворота со своей политикой. Я лучше буду с Цуцей о религии разговаривать. Она хоть и с хвостом, а белиберду не прёт и анакондами не пугает! У меня от вас тоже скоро понос начнётся, как у грузин.
                - Ладно, ладно, Василич, не нервничай. Клетки, не восстанавливаются, мы ж проведать… Я больше не буду о политике. Давай о хорошем, о нашем дачном: думаю, помидорам абзац пришёл с такой погодой. Дожди залили. Не растут, как следует в открытом грунте, чахнут и чернеют. Обрабатывали от фитофторы, а толку чуть.
                - Поживём – увидим. Если не уродятся, то в парнике-то обязательно будут.

                - Василич, гляжу на тебя - ты не очень… - Витёк жалостно покачал головой, - я тебе траву скошу. Сейчас и скошу, только диск нацеплю, а то думаю леской не взять. Заматерела трава, по пояс будет. А Валька моя ваш виноград подвяжет. Ты не можешь, а Марина возле тебя крутится. Вы только Федьку заберите. Капризничает – постоянно простуживается. В соплях путается!
                - А чего его забирать? Он и так у нас целый день. Мне уже пакости наговорил. С утра изображал, как я передвигаюсь: ноги растопырил и переваливался уткой,  кряхтел и сопел, держась за бок. Сказал, что я теперь не главный, а совсем старый  и никудышный – лежу и с ним в прятки не играю!
                - Пацану четыре года, а уже пародии на деда строит, засранец! - Витёк наморщил лоб, - ты зачем, Василич, ему всё разрешаешь? Балуете его с Мариной! И сейчас звал домой – так он ни в какую, кашу гречневую есть не хочет. С бабушкой Мариной макароны трескает с котлетами. Разбирается!

                - Опять про Федьку, - Михалыч возмущённо засопел, - У вас тем других нет! А время летит…
                Не злись, Михалыч, ты прав: время летит ракетой. Вот у тебя внучка уже университет закончила, а ещё вчера, казалось, бегала тут с сачком!

                Когда времени для жизни остается в обрез и дни становятся  короче, а стрелки вращаются быстрее, надо выбрать последнее, главное. А что оно главное?
                - А что оно главное? – повторил Михалыч растерянно.
                - Не знаю, мужики. Соловьи, наверное, закат! Вы тоже! Черёмуха моя красавица. Родные, близкие… и даже помидоры!