Красная антипланета

               

1. ???
«Где мы?» Этот вопрос то ли снился, то ли грезился Проксиму. Перед глазами было алое сияние. На чёрном фоне пурпурно-красные волны набегали на невидимый берег, разбивались о невидимую преграду и растекались тонкими ручейками, завитками, спиралями, параболами, синусоидами, затем вновь сливались в пятна, которые образовывали широкие полотна, движущиеся сплошной массой и затопляющие всё пространство. Распадались на отдельные волнообразные сегменты, которые извивались, скручивались, распрямлялись, взлетали и опадали, мерцали и переливались, словно северное сияние, струились, замирали и вновь струились, складываясь в причудливые узоры и соцветия. И опять сливались в гомогенную массу. Казалось, будто сумасшедший абстракционист беспрерывно экспонировал миллионы красных квадратов, овалов, кругов, линий, точек и неподдающихся описанию бредовых бесформенностей. От тотальной пунцовости резало глаза. Этот безумный калейдоскоп возбуждал и угнетал одновременно.
«Когда же всё это кончится, когда же я наконец проснусь», - подумал Проксим и увидел как из ярких арабесок образуется рука и движется по направлению к нему…
- Куда мы попали?
Проксим вздрогнул и обернулся. Сзади стоял Агафолк и касался его плеча.
- Я думал это сон, - растерянно сказал Проксим, глядя на пламенеющий всеми оттенками красного обзорный экран корабля.
- Я тоже так думал, - Агафолк и не пытался скрывать своего беспокойства и страха.
Проксим схватил друга за руку, чтобы почувствовать реальную живую плоть и окончательно убедиться, что всё происходящее не сон.
- Сначала я подумал, - голос Агафолка дрожал, - что мы оказались вблизи звезды, появившейся неизвестно откуда, ведь согласно маршруту никаких космических объектов здесь не должно быть. – Я подумал, что это протуберанцы, - он указал на обзорный экран, где вместо привычных звёзд выплясывали в завораживающем магическом танце языки непостижимого пламени. – Но… если бы мы так близко и внезапно оказались в гравитационном поле звезды, мы бы превратились в плазму раньше, чем успели бы что-то сообразить. Потом я подумал, что это сон, галлюцинации или просто ещё неизвестный науке объект… но… - он снова глянул на экран, - на эту алую вакханалию хочется смотреть и смотреть до боли в глазах. Она гипнотизирует и вгоняет в ступор.
Проксим и Агафолк как два намагниченных истукана пожирали взглядами багровеющий экран. Они были готовы к физическим, ментальным, психическим перегрузкам, к долгому одиночеству, к острым и длительным конфликтам, к потерям, к техническим неисправностям, но…
- Когда ты это обнаружил? – первым из оцепенения вышел Проксим, чувствуя, как рушится его железное самообладание.
- Не знаю, - растерянно пожал плечами Агафолк, - я потерял чувство времени, может час назад… - дрожь в его голосе нарастала.
Проксиму так непривычно было слышать дрожь в голосе своего друга, который никогда не позволял ни малейшей слабости, что он невольно сжал челюсти, чтобы не выдать своей подступающей дрожи.
- Мне показалось, что я это увидел минут пять назад и будто во сне, - медленно и неуверенно проговорил Проксим.
- А у меня сразу было ощущение полной реальности, но потом… мне показалось… теперь я ни в чём не уверен…
- Может нам сниться один и тот же сон? Может это двуединая галлюцинация? Или какой-то неизвестный гипноз…
И вдруг Проксима осенило. Он стал лихорадочно проверять панель управления. Все приборы стояли на нуле. Но работали! Абсолютный ноль. Скорость движения корабля – ноль, гравитация – ноль, антигравитация – ноль, температура за бортом – ноль, температура внутри корабля – тоже ноль…

– Но это абсурд! Не может быть нулевой гравитации, иначе была бы невесомость, - Проксим для верности подпрыгнул, но не завис. Он потрогал щёки, уши – они горели. – Неужели температура моего тела тоже ноль?! – выпалил он и замер. Агафолк стоял бледно-серый, как труп и не мог произнести ни слова. Он тоже пытался подключиться к чипу своего подсознания и считать параметры работы собственного тела.
– Этого не может быть! 22 градуса по Цельсию! Я должен быть уже мертвецом! И это всё, что может показать чип, он требует подключения к базе данных! Идиот! – кричал Проксим, не в силах удержать отчаяние, которое охватило его всего от макушки до кончиков пальцев ног. Впервые в жизни он паниковал. Но разум ещё не покидал его. Вопросительно он глядел на друга.
– 44 градуса, остальные параметры не доступны. . . – еле слышно прошипел Агафолк, еще больше сжимая голову в плечи и бессильно словно стек в кресло.

– Это безумие! – схватился за голову Проксим. – Надо взять себя в руки, Взять в руки, взять в руки … – Словно мимо воли, речитативом начал повторять Проксим. Мантра, кажется, начинала действовать. Проксим расслабился, стараясь не смотреть на обзорный экран, несколько раз глубоко вдохнул.

– Взять в руки, взять в руки . . – слышалось в голове Агафолка.
 Изо всех сил он пытался не смотреть на экран, но какая-то колоссальная сила выворачивала его шею в сторону рдеющего хаоса, который становился порой то ярко-малиновым, то ярко-вишнёвым, то тёмно-фиолетовым, то карминно-коричневым.  Словно взбесившиеся лучи заходящего солнца, и неистовствующие змееподобные фрагменты гигантского студенистого существа образовали безобразный клубок, аритмично пульсирующий и готовый вырваться за рамки экрана и хлынуть всепоглощающим потоком, втягивая всё в глубины своего безумного насыщенно-красного океана.
- Это смерть? – спросил Агафолк машинным голосом.
- Может и похуже… Но ни это сейчас главное. Не паникуй! – Проксим сам изо всех сил боролся с паникой и с той силой, которая поворачивала его голову к экрану. – Итак, что мы можем сделать? – как бы у самого себя спросил Проксим.
- Можем выйти в открытый космос… если он, конечно, ещё существует…
- Что это даст? А впрочем… - Проксим глянул на приборы, - нет! шлюзовая камера не функционирует, - он вскочил, будто что-то вспомнил и ринулся в другой отсек. Через минуту он появился, горько усмехаясь. – Скафандры исчезли… и тела из криокамеры…
- Две мышки в мышеловке… Но им уготовано нечто более страшное, чем тем, кто просто испустил дух…
- Прекрати!
- Что всё это значит? Это какая-то непостижимая  чудовищная магическая сила, может даже внекосмическая…
- Скажи ещё, что это колдовство. Демоны, инкубы, суккубы, мелузины какие-нибудь…
- Может это издевательства и проделки сверхразума? Нечто похожее на Солярис?
- Не знаю, - Проксим махнул рукой, - нужно не рассуждать, а что-то делать. 
- Неужели ты не понял, что мы обречены…

2. Приквел
Космический корабль принципиально нового поколения «Центавр» стартовал с космодрома «Селенгур» (пустыня Гоби) 1 марта 2144 года с шестью членами экипажа на борту. Целью этого разведывательного полёта была планетная система, обнаруженная около Проксимы Центавра. Организаторы проекта прекрасно помнили знаменитый роман Роберта Хайнлайна «Пасынки Вселенной» и, конечно же, не хотели, чтобы полёт растянулся на многие поколения. Ещё в прошлом столетии, после целого ряда неудачных попыток освоения Марса и Венеры, учёные поняли, что топливные двигатели должны безвозвратно уйти в прошлое, если человечество хочет освоить хотя бы Солнечную систему. В начале двадцать второго века был изобретён принципиально новый способ передвижения в космосе. Корабль на несколько наносекунд «нырял» в пятое измерение, преодолевая за один раз сотни тысяч километров, затем он двигался по инерции какое-то время, чтобы экипаж мог прийти в себя после стресса, и снова «нырял». Единственным недостатком этого способа передвижения было то, что космонавты испытывали сильные психические перегрузки. Поэтому экипаж «Центавра» состоял не просто из людей физически и психически здоровых, но и фанатично преданных делу освоения космоса. Недаром командир корабля носил псевдоним Проксим, в честь Ближайшей Центавра.
Экспериментальные «ныряния» проводились только в пределах Солнечной системы. Полёт «Центавра» был первым выходом человечества за пределы своего планетного архипелага.
Необратимые события стали происходить, как только звездолёт покинул родные пенаты, оставив позади Плутон с Хароном. После очередного «нырка» погибли все животные, взятые для экспериментов, кроме крыс. Вскрытия показали сердечную недостаточность. На Землю было передано тревожное сообщение, но оно осталось без ответа. Следующий «нырок» убил крыс, насекомых, растения – всю бортовую живность, кроме простейших и вирусов. Связь с Землёй оборвалась. Члены экипажа чувствовали себя физически удовлетворительно, но глаза у всех потускнели, ухудшился аппетит. Проксим выступил с зажигательной оптимистической речью, совершенно бессмысленной и чисто риторической. Вернее чисто психотерапевтической. Однако сеанс психотерапии ничего не изменил. Настроение ухудшалось. Следующего «нырка» ждали как приговора, но выхода другого не было. Возвращаться назад путём тех же «нырков»? Или зависнуть в инерционном полёте? Но это означало бы капитулировать и заживо похоронить себя в корабле.
Все с угрюмым напряжением ждали последнего «нырка». Никто вслух не смел сказать, что он будет последним, но лица и глаза не могли солгать. И чуда не произошло. Проксим и Агафолк обнаружили своих товарищей бездыханными. Они не стали делать вскрытие – и так  всё было ясно – и поместили тела в криокамеры. Простейшие и вирусы также не выдержали перегрузки. Каким образом остались в живых Проксим и Агафолк? Ответ мог быть только фантастическим. А потом начался багровый театр абсурда…
3. Сиквел
Гигантский, алый водоворот медленно, но неуклонно втягивал в свой раскалённый эпицентр. Казалось, тело раскалывается на миллионы острых осколков, впивающихся друг в друга. Кроме пронзительной непереносимой боли ничего не было. Пространство, время не существовали. Только боль, боль и боль…
Проксим открыл глаза, чему был чрезвычайно удивлён. «Неужели жизнь продолжается? Если это можно назвать жизнью». Проксиму показалось, что он находится на дне пурпурного океана. Все предметы будто были погружены в плотную жидкую тёмно-гранатовую субстанцию, которая неприятно сдавливала тело. Не хотелось смотреть сквозь эту раздражающе-угнетающую стеклоидную массу, но глаза почему-то невозможно было закрыть. Проксим огляделся. Поначалу обстановка ему показалась чуждой: непонятные нагромождения, похожие на оплывшие здания из ярко-красного льда; фигуры, отдалённо напоминающие людей, будто отлитые из алого жидкого хрусталя и причудливые создания – то ли водоросли, то ли моллюски, словно вылепленные из ярко-оранжевого воска. Но постепенно у Проксима зарождалось смутное подозрение, что всё это он когда-то и где-то видел. Он встал. Двигаясь среди безобразных фантасмагорических объектов, Проксим думал, что всё происходящее лишь сон, что действует не он, а его онерический двойник.
Вдруг из-за лиловой глыбы, покрытой кроваво-бурыми пятнами, вышло человекоподобное существо, такое же абсолютно красное, как и всё вокруг. Оно было полупрозрачно, и сквозь телесную желеобразную  оболочку был виден его скелет и внутренние органы. Вместо лица был череп, затянутый полужидкой, слегка вибрирующей плёнкой. Вид этого гиперкрасного студенистого призрака не вызывал никаких чувств, кроме омерзения. Проксим замер. Когда существо приблизилось почти вплотную к нему, оно в испуге шарахнулось в сторону, будто до этого не видело Проксима, но в этот миг узнало его. Безжизненный череп в мгновение преобразился и приобрёл человеческие черты. Это был Агафолк. От неожиданности Проксим потерял равновесие и завалился на какое-то бесформенное образование. С ужасом он понял, что выглядит в глазах Агафолка таким же полупрозрачным отталкивающим монстром. Проксим хотел что-то сказать, но не мог. Казалось, что рта вообще не было. Подняв, будто залитую гипсом, руку, он ощупал лицо. Нет, это было не лицо, а череп, облепленный скользким веществом. Рот был, но не было языка. Говорить было невозможно, зато непостижимым образом можно было видеть пустыми глазницами. И Проксим видел, как те же ощупывания своего черепа проделывает Агафолк. О, если бы были глаза, их хотелось бы вырвать, чтобы не видеть этого ужаса, но их не было. Ни глаз, ни век, которые могли бы их прикрыть. Проксиму захотелось кричать, выть и впервые в жизни просто по-бабьи плакать. Но даже этого он не мог осуществить. В отчаянии, озираясь, он поднялся, схватил какой-то обломок чего-то и из последних сил метнул в Агафолка. Медленно проплыв в плотной среде, снаряд обрушился на череп, превращая его в кусок глинистой массы. В тот же миг неведомая сила толкнула Проксима вверх. С ускорением он поднимался всё выше и выше. Огромные багровые пятна кошмарных пейзажей мелькали внизу. Несмотря на чудовищно-абсурдные видения, картина становилась всё более узнаваемой. И вот движение прекратилось. Внизу сквозь мерцающий ядовито-красный туман виднелись очертания пурпурных материков и просторы рубиновых океанов. Шквал ужаса обрушился на Проксима – это была Земля. Но не та привычная и родная, не тот голубой апельсин, столько раз виденный им с орбиты, а объятая беспощадным огнём антипланета, ржавый, сочащийся кровью, комок умирающего вещества в адских пространствах вселенной.