За всё придётся заплатить

рассказ

Это произведение вошло в мою книгу-двухтомник «Короче! Я из Сочи»,
изданную в 2017 году за счёт издательства тир 1000 экз.
Книгу можно приобрести на http://knigi-market.ru





Вы можете не читать это. Переверните
страницы и всё… Вы можете не думать
об этом, ведь есть гораздо более приятные
вещи… Но Вы ничего не измените в мире.
Вы заплатите за всё! Это закон, который
не сможет изменить никто, ни с помощью
денег, влияния или ещё чего либо!


С нас Время спросит за поступки наши,
А если раньше мы в тот мир уйдём,
От этого не станут те поступки краше!
Ответят дети! Дети тут причём?

Но разбирать Судья не станет,
Долг без оплат не может быть!
И срок оплаты вдруг нагрянет...
За всё придётся заплатить!

А Время ожидать не будет,
Возьмёт с собою то, что есть,
Всё заберёт, но не забудет;
Здоровье, родственников, честь...

Весь долг к оплате взыщет строго,
Как исполнитель наказаний,
Как верный страж идеи Бога,
Не видя никаких страданий!


Предисловие

Улица. Как на любой другой маленькой улице здесь тесно, на тротуарах стоят
автомобили, а прохожие идут по проезжей части. Обилие больших и малых луж говорит о
том, что дорогу не ремонтировали много лет. Раздавленные колёсами машин бордюры,
обрамляют местами сохранившиеся газончики, заросшие одичавшей растительностью.
По всему видно, что улица, дорога, тротуары и газончики не нужны никому. Живущие
здесь ждут, когда власти, депутаты, хотя бы что-то сделают для района. Власти же ничего
не ждут. Им главное удержаться в своих креслах от выборов до выборов…
Всё же на нашей улице есть место, где чисто и растут цветы. Это совсем
небольшой газончик у ворот моего дома. Длина газончика всего-то несколько метров, но
каждый год я высаживаю туда различные виды цветов, которые цветут очень долго.
Я сажаю цветы не для прохожих и не для чиновников, и, тем более, не для того, чтобы
выделиться перед другими. Сажаю их для себя. Люблю я красоту во всех её проявлениях
и хочу, чтобы мой дом имел красивый фасад. Но заговорил я о улице только лишь для
того, чтобы обозначить место действия. Обычная улица, обычные прохожие, жители
обычного города.
Как они живут? Как общаются…
Стою я однажды у своих ворот и вижу, как молоденькая симпатичная девушка на
высоченных шпильках пробирается между луж по нашей улице. Она идёт не одна. Дело в
том, что она ещё и молодая мамочка. Девушка несёт в одной руке небольшой пакетик,
другую держит около уха и с кем-то разговаривает по мобильному телефону. А за ней
ковыляет и во весь голос ревёт мальчонка. Ему всего наверно годика два – не больше.
Малыш явно устал, просится на ручки, а может просто отдохнуть хочет. Но мама
непреклонна. Поравнявшись со мной, малыш останавливается и ещё громче плачет.
Его мама, оторвавшись от разговора по мобильнику и повернувшись к ребёнку, вдруг
говорит фразу, от которой меня передёргивает: «Как ты меня уже достал гадёныш! Я не
носильщик и носить тебя не собираюсь» Признаюсь, что она сказала не «достал», а
другое, очень матерное слово, которое не всегда взрослому скажешь – можно по
физиономии получить. Признаюсь для того, чтобы вы могли определить уровень
воспитания и интеллекта мамочки.
Малыш переходит в крик, а мамаша, очевидно, чтобы успокоить его, начинает
хлопать бедняжку по щекам. Тут я не выдерживаю и выступаю в защиту: «А может Вы не
будете избивать ребёнка?» Какой будет ответ можно особенно и не гадать – «Не Ваше
дело!» Но моё вмешательство всё-таки немного подействовало, мамаша взяла ребенка за
руку и постаралась быстренько убраться.
Неужели этой современной, разодетой по последней моде женщине, не известно,
что для ребёнка она является образцом и примером с первых дней его жизни. Ребёнок
принимает всё, что делают папа и мама за основу всей своей дальнейшей жизни. Если его
целуют и ласкают – значит так и надо жить, а если бьют, обижают – значит так надо…
Пусть больно и обидно, но эта модель поведения очень быстро становится нормой для
ребёнка.
Событие, с которого я начал повествование, не имеет прямого отношения к
дальнейшему тексту, но к теме, о которой будет идти речь – самое прямое. Очень хочется,
чтобы та девушка вдруг когда-то прочла и узнала себя, или другие, такие-же, подумали и
осудили себя. Пусть с опозданием, но поняли, что никогда не следует забывать вечный
закон бытия – мы все; каждый день, каждым своим поступком, даже иногда одним словом
формируем и создаём своё будущее и будущее наших детей и за все эти слова, мысли и
поступки придётся отвечать. За всё придётся заплатить…

Плоская кровля

Плоская кровля – какое прекрасное изобретение человека. Здесь можно погулять,
осмотреть окрестности с высоты двенадцатого этажа. Немного портят вид бельевые
верёвки в беспорядке привязанные во всех концах крыши и тряпки развешанные на них.
Но, если не обращать на это внимания и посмотреть вниз – какой вид... Улицы, как
ручейки разбегаются в разные стороны. Где-то там, у моря, они сойдутся вместе и станут
проспектами, а здесь они узенькие, только-только разъехаться двум встречным машинам.
К вечеру вдоль этих улиц и во дворах бедный люд ставит на ночь свои иномарки, да так,
что иногда и пешему трудно проскользнуть между ними. Редкие сигналы авто или крики
людей, возмущённых чем-то, громкий разговор и современная ритмическая музыка…
Иногда сюда забираются мальчишки, чтобы покурить в тайне от родителей, но чаще всех
поднимаются женщины с верхних этажей – развесить или снять бельё. И никто не
подозревает о том, что сегодня произойдёт здесь, на крыше, через несколько минут… 
Немолодая, прилично одетая женщина вошла в подъезд, подошла к лифту. Она
явно не живёт в этом доме, что видно по её поведению. Но её интересует только лифт.
Женщина нажимает кнопку двенадцатого этажа. Техника работает безукоризненно и через
минуту она уже возле двери на крышу. Последнее, что может ей помешать, это замкнутая
дверь. Но дверь открыта, замок в ней вырван «с кишками» недовольными гражданами.
Остались всего десять шагов, которые женщина проходит совершенно спокойно и быстро.
В её движениях нет никакой истерии или сомнений…
Она давно всё решила, и то, что сделает сейчас, проделывала уже много раз в
мыслях. Наверно её поступок является грехом, но все законы, правила жизни когда-то
установили люди. Даже Библию написали они, но в любых правилах обязательно бывают
исключения. Возможно в её жизни могли быть другие пути, другие поступки, но она
выбрала этот путь…
Да не судите, и не судимы будете!

Она меня опередила

Вика торопливо шла по улице. Так часто, при очередном нервном срыве, она
уходила из дома и шла, куда глаза глядят. Она могла уйти достаточно далеко, а потом,
немного успокоившись, подумав, и уверив саму себя в том, что всё-таки ещё кому-то
нужна, она возвращалась. А дома муж уже обзвонил всех соседей, обошел соседние
дворы, лавочки, все места, где Вика могла спрятаться… Проходя мимо двенадцатиэтажки,
Вика поднимала голову и смотрела на верхние этажи. Почему-то ей всегда приходило в
голову, что если подняться туда, наверх, то там легко можно решить все свои проблемы…
Она боялась ходить возле этого дома, потому, что всегда смотрела наверх и думала всегда
об одном и том же. Но другой дороги не было, Вика и в этот раз шла, и смотрела на дом.
В какой-то момент она заметила на крыше дома, на самом краю у парапета
женщину, которая, перешагнув за ограждение, вдруг бросилась вниз. Сердце Вики
замерло, остановилось совсем, как будто это не та женщина, а она бросилась с крыши.
Нужно было развернуться и поскорее убежать домой, подальше от этого ужаса, но ноги
сами понесли её к двенадцатиэтажке. Несчастная женщина лежала на козырьке подъезда.
Кто-то запрыгнул на козырёк и сразу вернулся на землю. Всё было кончено. Вика стояла в
сторонке и смотрела… Через десять-пятнадцать минут приехала полиция, скорая помощь.
Они спускались на козырёк со второго этажа, фотографировали, что-то ещё делали, а Вика
вдруг увидела, как с козырька сначала закапала, а потом тоненькой струйкой полилась
кровь. Внизу сразу образовалась маленькая лужица. Теперь уже Вика хотела убежать, но
не могла двинуться с места, от безумного страха её трясло… «Женщина! Вам плохо?» –
откуда-то издалека Вика услышала голос. Другой голос сказал: «Я её знаю, это моя
соседка. Идёмте со мной потихоньку» Женщина взяла Вику за локоть руки и осторожно
повела в сторону её дома. А перед глазами Вики всё стояла красная лужица. Вика вдруг
поняла, что, решившись на такое, она должна быть готова и к тому, что её разбитое,
переломанное мертвое тело будет лежать на земле в луже крови. Её будут трогать,
шевелить, фотографировать…
«Она меня опередила» – только и смогла она шепнуть мужу, который уже спешил
им навстречу… 

Как всё начиналось

Виктория родилась в хорошей семье. Папа – крупный чиновник городского уровня,
мама, которая до рождения детей пела в филармонии, а, когда родила двоих, стала
домохозяйкой. Сам город расположен на берегу моря и улица, на которой они жили,
выходит на приморскую набережную. Уютный и совсем небольшой курортный город, как
колыбелька, самим небом предназначен для того, чтобы рожать здесь и воспитывать своих
детей. Вику, которая в семье родилась первая, родители баловали. Первые годы, до
рождения Костика, всё было для неё; красивые коротенькие платьица, штанишки,
разнообразные кофточки и рубашки. Что говорить об игрушках… Чувствовалось, что
мама старается купить дочке всё, чего не было у неё в детстве. А в детстве у мамы была
одна единственная кукла, сделанная из старых тряпок, с намалёванным химическим
карандашом лицом. Костику пришлось донашивать девчоночьи одёжки, что его
позднее сильно доставало. Но и ему, конечно, покупали то, что положено мальчику.
Родители любили друг друга, и дети росли добрыми, ласковыми. Вика во всём
помогала Костику, защищала его во дворе от мальчишек, но пришло время, и брат уже
взял шефство над любимой сестрёнкой…
Пролетело детство, за ним юность. Как мы, маленькие и глупенькие мечтали,
чтобы скорее прошло детство, мечтали стать взрослыми, ершились и требовали уважать
себя, свою самостоятельность… Но прошло время и уже мы сами должны совершать
поступки и отвечать за них. И теперь, в своих снах мы часто возвращаемся в прошлое, где
старшие присматривают за нами, ухаживают. Но теперь это только во сне…
Однажды Вику на танцплощадке Радуга, той, что в парке Ривьера, пригласил на
танец молодой человек. Он был явно не сочинец – сочинских она узнавала сразу. Весь
вечер парень не отходил от неё, а в конце вызвался проводить Вику домой. Подружки,
оценивая ситуацию, сразу отошли в сторонку и с завистью поглядывали на парочку. Что и
говорить, они все за этим приходят на танцульки, все ждут своего, если не принца, то хотя
бы просто красавчика. Вика согласилась, но близко к себе в этот вечер парня не
подпустила, кто знает, что он за человек. Алексей – так звали молодого человека, и Вика
начали встречаться и уже через две недели он заговорил о свадьбе. Родителям Алексей
понравился, хотя немного неприятным было то, у него не было никакого образования и
реальной профессии. «Ну что ж, будем из этого пластилина лепить себе зятя – обнадежил
себя и остальных отец. – Не пьяница, не ругается и, похоже любит Вику»
И действительно Алексей смотрел на неё как на икону, пылинкам не давал на неё
упасть. Вика же старательно сдерживала его любовные порывы, объясняя это тем, что
близкие отношения между ними могут быть только после свадьбы. Но уж слишком
горячими и пылкими были чувства молодого человека, да и о серьёзности своих
намерений он неоднократно говорил при её родителях. И вот однажды, когда родители
уехали из дома на весь день, Алексей всё же добился своего. Вика, одурманенная его
далеко идущими обещаниями, любовной страстью, вдруг сдала все свои позиции…
«Милая! Мне нужно уехать ненадолго, решить свои дела дома. – заговорил как-то
Алексей – Приеду, привезу родителей, познакомлю с твоими. Ты тут без меня не заведи
себе другого. Вон сколько их по городу болтается» Алексей уехал, несколько раз
позвонил, пообещав скоро приехать. И исчез! Прошла неделя, за ней месяц, а от Алексея
вестей не было. Переживания, страдания Вики умножились во много раз, когда она
узнала, что уже месяц как беременна. «Найду этого негодяя, что бы это мне не стоило» –
возмущался отец Вики. Но найти в нашей огромной стране человека только по фамилии и
имени практически невозможно. Ни Вика, ни её родители не догадались, хотя бы тайком,
попытаться заглянуть в паспорт Алексея, узнать его домашний адрес…  А может с
человеком что-нибудь случилось, беда, не дай Бог трагедия какая. И Вика обратилась в
полицию, подала на розыск Алексея по фамилии и номеру телефона. Но, как оказалось,
телефон был украден здесь, в Сочи у одного из курортников. Наконец Вика поняла, что её
жестоко и подло обманули.
Прошло совсем немного времени, и Вика вдруг получила странное письмо, где
обратным адресом значилась исправительная колония №16 общего режима
Нижегородской области. Писал письмо Алексей, которого «упрятали» в колонию на два
года за кражу. Так вот кем оказался симпатичный молодой человек с танцплощадки…
Алексей в письме просил у Вики и её родителей прощения и обещал сразу после
освобождения приехать. В ответ девушка написала, что общаться с ним не желает и, тем
более, не хочет его видеть никогда. Но письма из колонии продолжали приходить
регулярно, хотя в ответ Вика Алексею больше ничего не писала …
В положенный срок без особых проблем Вика родила девочку. На семейном совете
девочке дали имя Оля… Олечка родилась здоровенькая, хорошо набирала вес, а через
семь месяцев уже прыгала в кроватке и кусалась двумя зубками. Вика оказалась отличной
мамой и два года семья жила вполне счастливо, не подозревая, что ждёт их впереди. А в
это время Алексей, отсидевший свой срок, уже покупал билет в Сочи. Он и не собирался
оставлять Вику в покое, хотя о рождении Оли даже не подозревал. Алексей хотел жить в
Сочи…
И однажды он явился, нажал кнопку звонка. Дверь открыла Вика с Олечкой на
руках. Алексей остолбенел! Он сразу понял, кто отец этой малышки. Два года тому назад
он был первым мужчиной у Вики. В дверях стоял всё такой-же симпатичный и
жизнерадостный Алексей… «Ты прости меня пожалуйста Вика! Не смог я тогда
удержаться. По глупости всё получилось. – он стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу
и пытаясь пройти в квартиру – Я все два года только о тебе думал! Всё понял! Никогда
больше не повторится. Я о дочке и мечтать не мог. Посмотришь, каким я буду мужем и
отцом. На руках буду вас носить! Только дай мне шанс!»
Алексей стал приходить каждый день. Родители Вики не захотели принимать его, а
отец даже запретил пускать его в дом. «Ещё только воров в нашей семье не было –
говорил он, хватаясь за сердце – Будешь Вика привечать этого отморозка – беда будет и
тебе и нам» И только бабушка, недоумённо разводя руками говорила: «А что теперь уже
сделаешь? Он отец Олечки, любит тебя. Вишь – подлец сразу после отсидки явился, не
шлялся где-то» Постепенно, день за днём, обида Вики на Алексея становилась всё
меньше, а чувство, когда-то поглотившее её всю, восстанавливалось… Родителям
оставалось только принять всё как есть, но жить в одном доме с Алексеем они отказались
категорически. Как всегда, выручила бабушка и уже полная семья поселилась в её
двухкомнатной квартире.
Но семейное счастье Вики было недолгим. Она работала диспетчером в такси, а
Алексей подался в торговлю. Уже с первых дней совместной жизни Вика обратила
внимание на беспредельную жадность и завистливость Алексея. Внешне, для друзей,
родственников, знакомых, Алексей был приятным, улыбчивым молодым человеком, с
которым можно поговорить, посидеть за столом в компании… Но весь, настоящий и
откровенный он раскрывался дома, рядом с Викой. Оказывается, он от всей души
завидовал этим людям и ненавидел их. У этих большая квартира, у тех – машина, а у тех –
дача. Всегда и у всех находилось что-то, за что их можно и нужно было ненавидеть.
Доброжелательная, весёлая и общительная Вика окунулась в целый мир злобы, зависти и
ненависти. Подруга попросила платье сходить в театр. «А что тебе от неё будет? Нельзя
быть такой простушкой, а напротив от всех нужно иметь пользу, иначе зачем они нам» –
говорил Алексей Вике объясняя ей, как нужно жить. Всё было бы не так плохо, если б эти
черты его характера не проявлялись бы во всём, влияли на все стороны жизни его и семьи.
Начались почти ежедневные семейные сцены, разборки. Алексей грубил и нередко уходил
из дома, не ночевал. Затем приходил, они мирились и всё начиналось снова.
И вот на этом фоне произошло то, что должно было произойти в молодой семье.
Вика узнала, что она беременна. Всё семейные неурядицы, скандалы, она немедленно
забыла. У неё будет второй ребёнок – вот главное! Счастливая она возвращалась из
поликлиники. Алексей был дома. Вика зашла на кухню, где он ужинал и положила на стол
свою медицинскую карту. «У нас будет ребёнок! – торжественным и слегка дрожащим от
волнения голосом произнесла она. – Я была у гинеколога» Алексей, совершенно
спокойно, как будто речь шла о чём-то заурядном, либо его совершенно не касающемся,
продолжая жевать, высказался: «Что это? Да я таких бумажек могу сам написать сколько
хочешь» Затем, поняв, что сказал гадость, он пытался извиняться, говорил, что хотел
пошутить, но очень рад и прочее, прочее… Вика стояла у стола на кухне, как облитая
холодной водой из ведра. Она не слышала, что лепетал муж в своё оправдание. Она
поняла в этот момент насколько он чужой и уже в этот момент она знала, что не будет
жизни с ним…
Вика не плакала, не истерила, она просто замкнулась, как улитка в своём домике.
В ней вдруг проснулись материнские чувства к её ещё не рождённому ребёнку. Она
радовалась своей беременности и теперь жила только для своих детей. Ничто не могло её
расстроить. На продолжающиеся короткие стычки с мужем Вика практически не
реагировала, научилась жить с этим человеком под одной крышей, ведь он всё-таки был
отцом её детей. Однако не суждено было родиться второму ребёнку. Стресс, почти
ежедневное нервное напряжение сделали своё чёрное дело, и Вика потеряла ребёночка.
«Я сожалею, но у Вас больше не будет детей» – сказал врач. Вика впервые в жизни
почувствовала, что ей не хочется жить, а напротив, ей захотелось уйти сейчас же из
жизни, исчезнуть, освободиться от этого беспредельного горя.
И только её маленькая, любимая и теперь единственная Олечка, удержала Вику на
 этом свете…

Лохушка

Когда Оля впервые ощутила в своей душе ненависть, она не помнит. Может тогда,
когда пьяный отец с солдатским ремнём в руках бегал за ней по квартире, а она,
закрывшись на защелку в ванной, дрожала от страха, плакала, но сквозь слёзы кричала
ему, что ненавидит. Олечке тогда было всего четыре года. Может тогда, когда она
решила вымыть в ванне одну из видео кассет, которые собирал отец. Алексей так
хлестнул дочку ремнём, что кровавый след долго не заживал на Олиной попе. Нельзя
сказать, что отец был пьяница. Просто он жил в семье только для себя. Для себя любимого
пиво каждый день после работы, загулы с друзьями в выходные. Он работал продавцом в
овощной палатке и хвалился после работы, как он искусно бомбит этих «лохов» –
покупателей. «Все они козлы, но у них есть деньги и эти денежки должны быть у меня» –
учил он дочь, показывая ей сточенную гирьку для весов. Зависть и ненависть были
основной темой всех разговоров отца. Постепенно Оля стала, как и папа разделять людей
на тех, которые нужны, которых сейчас можно уважать, потому, что от них можно что-то
получить, на «лохов», которых нужно обдирать и уважать их никак нельзя, и на тех, кто
ничего не даст, несмотря на то, что у них всё есть. Последних, именно за то, что у них есть
то, чего нет у Оли, нужно было ненавидеть.
Мама Вика – тихая спокойная женщина. Она любила дочку безумно. Дома всегда
было прибрано, еда приготовлена. Мама вставала рано утром, кормила всех завтраком,
одевала и отправляла на работу мужа, Олечку в детский садик, а сама шла на свою работу.
И тем не менее папа постоянно обзывал маму: «Ты же лохушка, получаешь свою
туалетную зарплату и ничего больше» Денег на одежду жене и дочери папа не давал: «Вот
свою зарплату и трать на ваши тряпки» Оля не считала маму «лохушкой», но привыкла к
тому, что мама всегда для неё приготовит покушать, постирает и погладит всю одежду.
На праздники мама сама шила Олечке красивые платья, костюмы, шила ночью, стараясь
успеть к утру одеть дочурку в новенькое. Дочурка росла, но не помощницей мамы, а, беря
пример с папы, пользователем её услуг…
В семье жил ещё один человек – бабушка мамы. Это в её двухкомнатной квартире
они жили, это ещё муж бабушки покупал дорогую и красивую мебель, сделал хороший,
современный ремонт в квартире. С зятем у бабушки отношения не ладились. И хотя
бабушка занимала в квартире всего лишь балкончик, она уже давно мешала зятю жить:
«Когда ты сдохнешь, старая, я ящик коньяка куплю, а диванчик твой на помойку
выброшу. Мы с другом давно присмотрели твой балкончик. Пиво культурно принимать
будем» И это говорилось той бабушке, которая приютила их в своей квартире. Бабушка в
ответ плакала и тихо уходила на балкончик. Время шло и после очередного подобного
высказывания Вика сказала Алексею: «Ты молиться должен за её здоровье. Из-за неё
только и живу с тобой. Умрёт – так ты меня и видел…»
Оле исполнилось десять лет, когда бабушка умерла. Во сне остановилось сердце.
Да и годы уже были соответствующие. Пожила бабушка своё. Схоронили её, а через
полгода мама заявила папе, что уходит от него. Конечно, она не просто уходила от
опостылевшего мужа. Вика встретила хорошего человека, которого полюбила и уже не
представляла себе дальнейшей жизни без него. «Помнишь я тебя предупреждала, чтобы
ты любил и берёг мою бабушку, а ты меня не послушал. – говорила она Алексею – Всё
закончилось. Нет и давно нет наших прежних отношений с тобой. У меня есть мужчина, я
его люблю и знаю, что он тоже меня любит. И я ещё не старуха, чтобы засыхать рядом с
твоим пивом» Неожиданная новость в прямом смысле сбила Алексея с ног. Он, стоя на
коленях, умолял жену не уходить. Он не представлял себе жизнь без неё. Кто будет
готовить, убирать, стирать – как жить? Над кем теперь он будет возвышаться, кто теперь
будет ходить в «лохушках»? Но Вика была непреклонна. Она твёрдо решила изменить
свою жизнь! Алексей никак не хотел давать развод до тех пор, пока она не отказалась от
имущества. И сразу успокоился, подписал все бумаги, когда понял, что в другую квартиру
он уходит, забирая всё; мебель, тряпки, посуду и даже дочкины вещи. В памяти Оли он
таким и остался – злобный, жадный и ненавистный, продающий её детские книжки на
барахолке.
Она в последствии никогда так и не видела отца.

Новая семья

Жизнь в новой семье начиналась трудно. В однокомнатную квартиру они пришли
втроём; Оля, мама и отчим. И голые стены. Не было даже ложек. До первой зарплаты
спали на полу и с первых же денег купили дочке новую хорошую кровать. Ремонт в
квартире отчим сделал сам; поклеил обои, покрасил окна. С каждой зарплатой появлялось
что-то новенькое; шкаф, холодильник, кухня, диван и, наконец, цветной телевизор. Днём
отчим уходил на работу, а каждый вечер таксовал на стареньком Москвиче. Отношения
Оли и отчима складывались неплохо. В первую же свою командировку в Москву он
уговорил жену отпустить с ним Олю. Это было первое и единственное в её жизни
путешествие. Они гуляли по Красной площади, по московским улицам, а когда настало
время уезжать и уже были куплены билеты на поезд, последние три рубля они решили
отдать на строительство храма Христа Спасителя. Оля не могла не видеть отношения
мамы и нового мужчины в доме. Любовь и труд во благо семьи – вот какая погода была в
новой семье. «Как ты могла столько лет жить с ним. – говорила Оля о родном отце – Я бы
и три дня с ним не прожила, выгнала бы» Оле было уже десять – одиннадцать лет, когда
состоялся развод родителей и образовалась их новая семья. Оля видела, как отчим любит
и жалеет маму, как он старается для их блага, но годы, прожитые с родным отцом, семена,
заложенные им десять лет тому назад, начинали всходить.
Девочка многие годы не любила, временами ненавидела отца, но видела, как он
живёт, как добивается того, что ему нужно. И постепенно она стала также себя вести.
Также требовательно, жестко и грубо. Для неё неприемлемым стало попросить, что-то.
Ей обязаны были это дать! Ей это положено! Мама, её поведение, никогда не являлось для
Оли примером. Слова отца, адресованные маме: «Ты лохушка» – на всю жизнь въелись в
сознание дочери. Но этого мало. Теперь, когда отца рядом не было, у Оли возникла
потребность кого-то ненавидеть. И этим человеком стала родная мама. Сначала это были
небольшие житейские споры, пререкания. «Оля! Иди кушать» – настойчиво звала мама.
«Ах, как она меня уже достала» – возмущалась перед подружками Оля. «Эти туфли
непрактичные, ты сама их не станешь носить. Давай померяем вот эти» – говорила мама.
А в ответ: «Что ты в этом можешь соображать». Оставалось добавить папино –
«лохушка». Оля взрослела и становилась всё более и более самостоятельной, но по всем
вопросам ей приходилось обращаться к маме. А мама, как и любая другая мама, старалась
сделать как лучше для дочки. Всё чаще и чаще мама и дочь становились на
противоположные позиции при решении совсем незначительных проблем. Казалось, что
дочка принципиально, из вредности, не принимала мамино предложение, часто даже во
вред себе. Оля хотела одеваться, как в модных журналах, но кто же из девчонок не хочет
этого. Когда же мама объясняла, что сегодня нет такой возможности – возникал конфликт.
Результатом конфликта всегда были мамины слёзы, давление, приступ, скорая помощь…
Оля не желала понимать, что бюджет семьи не резиновый, и всё, что она увидит на своих
подружках, в журналах, просто невозможно реализовать. Оля хотела гулять сколько
угодно и где угодно, а мама и отчим старались сдерживать её и контролировать. Но как
могла умная и грамотная девочка позволить им себя контролировать.
Опять конфликт, опять ссора…

Пощечина

Семнадцать лет! Школа закончилась, впереди счастливая жизнь и полная свобода.
Но какая свобода может быть без денег. Оля поступила учиться в институт, встретила
новых друзей. Она оценивала окружающих, её оценивали. Отчим частенько приезжает за
ней во двор института на иномарке. Круто! Оля начинает выбирать знакомых. Ей не
нужен друг – простачок, пусть даже он учится на отлично. Вот сынок директора
универсама – это то, что надо. И Оля решает отдыхать «по полной». С пятницы, после
занятий, на субботу и воскресенье она уезжает из дома со своим дружком и является
только вечером в воскресенье. Отчим и мама пытаются протестовать, отказываются
давать деньги, но этим ещё больше разжигают конфликт. Мама упрекает: «Ты бы хоть,
когда-то помыла посуду за собой, полы. Уже пора мне помогать. Но разве от тебя
дождёшься» «Ты моя мама! Ты обязана это делать для меня! А моя очередь будет, когда я
стану мамой» – отвечает Оля.
После «дебатов» с дочкой всё чаще и чаще приходится вызывать скорую маме.
Частые головные боли, и всё на нервной почве – делают заключение врачи. Но Оле нет
дела до здоровья мамы. Очередной серьёзный конфликт с отчимом произошел из-за
того, что Оля хотела потанцевать в комнате под магнитофон. Мама в это время лежала в
постели после приступа и скорой. Но Оле хотелось… Отчим несколько раз выключал
магнитофон: «Оля! Имей совесть! Пять минут, как уехала скорая, мама заснула после
укола, а ты шумишь» «У неё всю жизнь болит голова, так что ж мне не жить совсем» –
возмущалась Оля и опять включала магнитофон. Завершилось всё очень плохо. Отчим не
выдержал и отвесил Оле пощечину, чтобы как-то отрезвить её…  «Он посмел поднять на
неё руку! Да кто он такой? Никогда не прощу! Убью!» – с такими словами Оля выбежала
из дома. Долго не возвращалась, всё вынашивала свой план мести, но вечером к ужину
пришла. Может быть в душе всё-таки поняла, что сама виновата в том, что произошло.
Отношения с мамой становились всё хуже, как и здоровье мамы. Уже несколько раз мама
была госпитализирована в больницу с гипертоническими кризами. А Оле нужны были
деньги, чтобы общаться с друзьями. Ей нужна была новая одежда, обувь, и всё не простое,
а супер. Но выделять столько, сколько она требовала, семья не могла. Оля видела, как
отчим и мама работают часто без выходных и отпусков. Но они обязаны так работать и
обязаны содержать её – Олю – уверена она. А вот она ничего никому не обязана…
Проблема отсутствия денег, удовлетворения всё возрастающих потребностей Оли,
довела её до того, что она однажды во время очередного конфликта в сердцах крикнула
матери: «Чтоб ты сдохла!» – в точности, как говорил в своё время её папаша бабушке.
Сказать бы сорвалось с языка в истерике плохое слово. Повинись, попроси прощения у
мамы. Но ни тут то было. Мама, конечно плакала, как всегда. Кажется, всё по жизни
отдавала дочери, надеялась, когда-то услышать слова благодарности, а тут услышала
такое… Опять мама заболела, опять приступ, опять скорая помощь.
А Оля и дальше не считала нужным церемониться с матерью и отчимом, сыпала
им такими словами, каждое из которых как нож резало сердце…

Свадьба

Годы шли, отношение Оли к маме, отчиму не менялось. Ей было уже двадцать
четыре года, когда Оля встретила своего будущего мужа. Встретились, познакомились и
поняли, что они пара…  Никак не советуясь с мамой, отчимом, Оля заявила однажды, что
выходит замуж. Свадьбу сыграли в ресторане на берегу моря. Оля впервые была довольна
родителями и даже заявила родственникам, что у неё замечательный отчим – лучше
родного отца. Но на этом благодарности и закончились… Жить Оле стало сложнее, ведь
раньше только она была потребителем в семье, а теперь прибавился ещё один потребитель
– муж. Потерпели крах мечты Оли о своей семье, где не будет родителей, не будет
финансовой зависимости от них. «Выйду замуж, уеду в Канаду, нарожаю детей и никогда
вам не покажу их» – ещё два года тому назад мечтала она. Непонятно почему именно в
Канаду, но, даже живя на соседней улице, в квартире, которую ей после свадьбы купили
мама и отчим, Оля постоянно нуждалась в общении с мамой. Но это общение было
своеобразным. Оля приходила к родителям с постоянными запросами, претензиями.
И понятно, ведь в семье у неё вечно не было денег. Муж почему-то, то увольнялся и искал
новую работу, то его обманывали или выгоняли с очередной работы, но денег, на которые
так рассчитывала Оля, не было. А родители, привыкшие к труду, а потому имевшие эти
деньги, не очень были настроены делиться. Они мечтали о том, что дочь и зять сами
чего-то достигнут в своей жизни. Хотя кусок хлеба с маслом и тарелка супа для детей у
них всегда были. Но этого мало! «Я сегодня хочу жить! Не хочу строить свой дом в
пятьдесят лет, как ты – обращалась она к матери – Что ты в жизни видела? Хочешь, чтобы
и я так же прожила!» Все разговоры Оли с мамой и отчимом в итоге сводились к деньгам,
к их отсутствию. «Вы мне ничего не покупайте, вы в этом не разбираетесь, дайте деньги, я
сама куплю» – неоднократно заявляла она. Но позиция «никаких денег в руки» – всегда
соблюдалась. Нужно пальто – купили пальто, нужна куртка – купили куртку, дублёнка –
купили дублёнку. Покупки принимались с благодарностью, но удовлетворить растущие
потребности молодых людей уже было невозможно, тем более, что эти потребности никак
не согласовывались с их возможностями…

Счастье

Оно наступило через год после свадьбы. Оля родила дочку. Бабушка и дед были на
вершине счастья, ведь они будут растить, воспитывать внучку. Они в своей квартире, на
даче, всё, что только можно, сделали для внучки; комнату для игр, подвесную кроватку с
балдахином на свежем воздухе, бассейн, велосипеды всех размеров, электромобиль…
А уж игрушек и книжек, раскрасок и фломастеров не сосчитать… Бабушка взялась
стирать всё детское, что приносили каждый день. И действительно там не было условий,
чтобы постирать, высушить и прогладить. Бабушка стирала и вывешивала во дворе, а дед
гладил вещи внучки и бубнил свою песенку:

Глажу внучке я пелёнки
Ползунки и распашонки,   
Курточки, трусы, салфетки,
И, конечно же, пинетки.
Тихо песенку пою,
Про красавицу мою!

А тем временем проблемы, утихшие было из–за появления маленького
человечка, постепенно нарастали. Теперь Оле нужно было ещё больше всего того, что она
до сих пор недополучала. Где взять деньги, если муж их не приносит? Как купить
дорогостоящий современный телефон, компьютер, фотоаппарат? О том, что на это всё
необходимо зарабатывать деньги, нет речи. Как и всегда мысли работают только в одном
направлении – у других есть, значит должно быть и у меня. Периодически Оля «наезжает»
на мужа, но с него, как с гуся вода. Молчун просто уходит из дома и грозится, что уйдёт
совсем. Беспроигрышный вариант – жена тут же умолкает. На кого остаётся наезжать,
понятное дело, на родителей, на маму. Она их дочь, родила им любимую внучку – пусть
рассчитываются.
До трёх лет внучка практически каждый день проводит у бабушки и дедушки. Она
любит ласковую и добрую, в отличие от вечно раздраженной мамы, бабушку, и просто
обожает деда. Конечно, бабушка всё время занята домашними делами, она серьёзная, но
сесть во дворе на землю и заквакать, как лягушка, или залаять, может только дед. Или
бегать в «догонялки», догнать внучку, обнять её и шепнуть на ушко: «А я тебя люблю!»
Внучка постоянно обнимает и целует своего деда, а он отвечает ей тем же. Какое же это
счастье смотреть, как растёт маленький человечек, как он первый раз купается в ванне,
такой маленький, что умещается на руке у деда, а совсем скоро сам начинает купать своих
кукол в той же ванне… А когда он встаёт на ножки и хочет сразу же бежать по манежу на
своих слабеньких ножках? Засмеётся звоночек – во всём доме слышно. Счастье!
Время шло, девочка подросла. Уже не требовалась стирка, как в прошедшие годы,
дочка многое понимает и с ней можно договариваться, а проще прикрикнуть, заставить
ребёнка подчиняться. Оля решила, что настало время восстановить свои позиции в семье.
И лучшего ничего она не смогла придумать, как манипулировать собственной дочерью.
Не уступите мне – не дам внучку. Всё реже внучка бывает у строптивых стариков. Да и не
старые они вовсе – по должности дед и баба. А маленькая уже начинает перенимать у
мамы её привычки, её грубость, поведение в семье. Она считает, что именно так нужно
разговаривать с мамой и папой – так, как они это делают. Ничего удивительного в этом
нет – все дети так себя ведут.

Не хочу жить

Здоровье Вики становилось всё хуже. Приступы головной боли, гипертонические
кризы следовали один за другим. Иногда скорую приходилось вызывать два – три раза в
сутки. В каких только лечебницах она не лечилась, какие только медицинские и около
медицинские методики на ней не испробовали – улучшения не было. Со временем к
существующему букету болезней прибавилась депрессия… И вот однажды Вика решила
обратиться за консультацией к психологу. Психолог Жанна – молоденькая девушка, видно
недавно закончившая институт, долго и внимательно выслушивала рассказ Вики. А Вика
рассказала всё; про своё детство, первого мужа, бабушку, и, конечно, про конфликт с
дочерью. Не умолчала она и про любимую внучку. Не меньше получаса длился рассказ,
обильно политый слезами Вики, но всё это время психолог слушала и только изредка
задавала вопросы. Наконец Вика выговорилась и немного успокоилась. Жанна держала
руку Вики в своей ладони и, волнуясь сама, пыталась донести до этой пожилой женщины
то, что совсем не соответствовало ей, такой молоденькой, и только её звание врача давало
ей такое право, такую возможность говорить это: «Вот, что я Вам скажу, Вика! Вы ведь
уже много лет лечитесь и улучшения нет. И вряд ли что поможет, пока есть такие
отношения с дочерью. Попытайтесь перестроиться сами, ведь она Вас не слышит, да и
очевидно, не хочет слышать. Всю жизнь она брала от Вас, ничего не давая взамен… Так
бывает часто, когда родители слишком любят своих детей, делают всё, чтобы их дети не
пережили того, что им самим пришлось пережить. Но в этой любви и заложены
подводные камни, которые могут проявиться в будущем. Дети должны знать не только то,
что их замечательные родители сделают для них всё. Они должны знать цену этому всему.
Всё-таки попробуйте сами измениться. Ведь Вы умная женщина, Вы должны понять, что
у дочери своя жизнь. Дайте ей возможность жить этой жизнью, совершать поступки,
делать ошибки и исправлять их. Живите своей жизнью с хорошим мужем. А дочь Ваша и
внуки сами придут, настанет время. Поверьте мне, именно так и будет. Время – самое
лучшее лекарство!» Слова психолога запали Вике в душу. И, хотя она много раз слышала
от других, умудрённых опытом врачей, всё, что говорила девушка, почему-то именно её
слова запомнились… Но всё-таки нужно было прибавить ещё что-то к этим словам, что-то
действенное, эффективное и неожиданное. И это неожиданное вдруг случилось…
«Не хочу жить так» – сказала Вика однажды мужу – Сколько ты времени и денег на
меня потратил. Найдёшь себе здоровую, молодую и будешь жить счастливо. А что со
мной ты видел, больницы, клиники, таблетки?»
Улица, на которой они жили, начиналась двенадцатиэтажным жилым домом.
Около этого дома им приходилось проходить по несколько раз в день. Там были; школа,
магазины, остановка. Проходя мимо двенадцатиэтажки, Вика поднимала голову и
смотрела на верхние этажи. Почему-то ей всегда приходило в голову, что если подняться
туда, наверх, то там легко можно решить все свои проблемы… Она боялась ходить возле
этого дома, потому, что всегда смотрела наверх и думала всегда об одном и том же. Но
другой дороги не было. И вот однажды Вика стала очевидцем самоубийства женщины,
которая бросилась вниз с двенадцатого этажа.  И хотя первое, что Вика сказала тогда
мужу было: «Она меня опередила» – в дальнейшем Вика уже не думала о самоубийстве.
Мало того, она стала всерьёз задумываться о ценности жизни, о внучке, которой будет
очень плохо жить без поддержки бабушки, о любимом муже, столько лет недооценённом
и недолюбленном ею. А муж, как будто знал, что нужно её измученной душе: «Вика! У
нас уже прилично накопилось детских вещей и игрушек. Давай отнесём их в детский дом.
Может примут. Ведь всё почти новое»
Через неделю они уже стояли у кабинета заведующей сочинским детским домом.
Любовь Васильевна сначала отказалась принимать вещи, но затем, видно не в первый раз
так было, пожалела посетителей и вывела их во двор, где резвились малыши. И надо же, к
ним, стоящим достаточно далеко от детей, вдруг подбежал мальчонка. Худенький, в
синих шортиках и маечке, он ничем не выделялся. Но в глазах его, широко раскрытых, с
огромными ресницами, было написано такое искреннее удивление и вопрос: «Как же так,
он, такой красавчик, такой хороший, ласковый и добрый, и до сих пор живёт в детском
доме? Нет! Ему неплохо здесь. Друзья, подружки, хорошие воспитатели… Но ведь у всех
должна быть мама!»
Малыш резво подбежал к Вике, взял её за руку и звонким голоском спросил: «Тётя!
А Вы ещё придёте к нам?» Сказав это, малыш вдруг сник, глазки его потухли, реснички
задёргались и стало понятно, что он готов сейчас же заплакать. Видно не один раз за свою
маленькую жизнь он так подбегал… Вика присела около малыша, взяла его за ручки и
прижала к себе: «Мы придем к тебе очень скоро. Я обещаю тебе малыш! А как тебя
зовут?» «Саша!» – ответил мальчик и вдруг глаза его сверкнули, и он даже попытался
вырваться из объятий Вики: «А Вы сейчас пообещаете, а потом не придёте. Я знаю!»
«Саша! Маленький мой! – голос Вики задрожал от понимания горя этого, ещё совсем
маленького человечка – Мы пойдём с тобой гулять, обязательно. В парк, на аттракционы
и в кафе. Если только Любовь Васильевна тебя с нами отпустит!» «Отпустит! Отпустит!
Она хорошая и я её попрошу» – заверещал малыш и глазки его снова засветились
радостью и счастьем…   
«Зря я Вас повела во двор к детям. Теперь буду себя ругать – говорила им на
прощание Любовь Васильевна – Но что-то в душе мне подсказало, что Вы не просто так
пришли. Не только ради вещей. Может я ошибаюсь, но Вика, я Вас очень прошу, или
забудьте и больше никогда не появляйтесь здесь, или подумайте хорошенько и приходите.
Саша поплачет и успокоится. Это я виновата! Ой как на душе не хорошо!» «Вы знаете,
Любовь Васильевна, мы наверно придём! Подумаем пару дней и придём. И спасибо
большое Вам! – сказала Вика, подавая руку заведующей – Какую трудную Вы работу себе
нашли…  А мальчик, как солнышко! Так и будет теперь перед глазами стоять»
Сколько пачек лекарств нужно выпить, скольких врачей надо обойти, чтоб потом,
когда-то встретить такого малыша, заглянуть в его бездонные глазки, услышать его
звонкий голосок и понять, что это и есть то лекарство, которое вылечит от всех болезней,
спасёт от всех проблем и несчастий…


За всё придётся заплатить


А дочь так и продолжала пытаться решать свои вопросы через маму, предъявляя ей
свои вечные претензии и запросы, и никто вокруг её не подсказал, не объяснил ей, что
жизнь скоротечна и мама её не вечная… 
               
Скажешь: «Мама! Прости!» Только поздно уж будет!
Скажешь: «Мама! Прости!» Закричишь в небеса!
Всё, что делала ты, Бог вовек не забудет!
Всё, что сделала, будет на Божьих весах!

И тебе твои дети, ровно столько ж отмерят:
Чести, радости, счастья, достатка, любви!
Сколько ты своей маме – никто не проверит...
Только ты испытаешь за годы свои!

Ты подумаешь: «Глупости всё это! Бредни!»
Так живи, как и прежде спокойно жила
А в груди ледяной, где для матери тесно,
Будет сердце стучать! То, что мама дала!

Прошло несколько лет, когда вдруг, как гром среди ясного неба раздалось: «Чтоб
ты сдохла» Оля от этих слов даже присела на кровать. Как! Эти слова сказала ей её родная
дочка, для которой она старается делать всё в этой жизни. И такие слова только за то, что
она – Оля отказалась сейчас купить дочке новый смартфон, такой, какой та увидела у
подружки. Дочка хлопнула дверью и убежала на улицу, а мама ещё очень долго не могла
прийти в себя. Можно, конечно, просто избить за такие слова, можно не разговаривать
целый месяц и лишить дочь всяких денег, вещей, того-же смартфона… О чём думала Оля
в это время? Может она вспомнила, как сама сказала эти слова когда-то? Нет! И не
мечтайте! Она сидела и жалела только себя – хорошую, белую и пушистую.
Но она не понимала, не думала о том, что настало её время отвечать за все те слова,
которые она говорила своей маме, а её маленькая дочка была рядом и слышала и, как
маленький, но очень надёжный магнитофончик, записывала всё сказанное в свою
память… А, возможно ещё не настало её время понять, оценить внутри себя, вспомнив
свои слова и поступки из прошлого. Мудрость, она приходит с годами, с опытом.
А нередко не приходит вовсе… И тогда остаётся надеяться, что эта мудрость придёт
детям, внукам, и они уже в своё время, сделают нужные выводы, совершат или не
совершат поступки, от которых зависит, как будут жить в этой жизни они, их дети и
внуки.
Но как мы с вами, живя в этой жизни, очень часто вытворяем такое, что
невозможно выразить никакими словами, и не думаем, что от этого будет, что вырастет,
как аукнется. И совсем редко мы вспоминаем, а чаще всего даже не думаем о законе,
который никому и никогда не удавалось обойти…
За всё придётся заплатить!