Простая гайка

Быстрее, быстрее! Больше, больше, больше! Больше ракет, больше кораблей, больше больших кораблей! Колония на Марсе ждет! Большой ребенок Земли на безжизненном Марсе, он хочет есть, он растет, ему нужен воздух, вода, еда, а им неоткуда взяться на Марсе. Там слишком холодно, слишком мало света. Единственный источник жизни, его пуповина, связывающая колонию с родной планетой - непрерывная вереница кораблей с Земли на Марс. И чем больше кораблей прилетает на Марс, тем больше вырастает ребенок и ему требуется все больше, больше, больше грузов: консервов, чернозема, чистой воды, химикатов, одежды, приборов, лекарств, стройматериалов, атомных реакторов, памперсов, кислорода, роботов, грузовиков, мебели, биогенераторов... Ему уже не хватает двух-трех местных корабликов, несущих жалкие тонны груза. Нужны новые гигантские и сверхгигантские корабли и сверхмощные ракеты. Нужно больше людей, нужно очень много людей. Нужны целые семьи, потому что девять из десяти необходимых специалистов отказываются лететь на Марс узнав что они уже никогда не увидят своих жен или мужей и своих детей. И поэтому нужен большой пассажирский корабль с искусственной гравитацией, чтобы неподготовленные к космосу люди как можно легче перенесли многомесячный полет. И поэтому он создан!

Такие или примерно такие мысли проносились в голове каждого человека на Главной орбитальной станции пришедшего (вернее приплывшего) посмотреть на момент старта к Марсу новейшего огромного пассажирского лайнера. Правда огромным он был только по космическим меркам - в космосе затраты на каждый грамм поднятый на орбиту превращали его в золотой. Так что слово "лайнер", невольно наводящее на мысли о несколькосотметровом океанском корабле, сияющем огнями и сверкающее гнутыми панорамными стеклами, было скорее данью традиции. Хотя он и вмещал довольно значительное количество пассажиров, но выглядел совсем не так внушительно и по размерам, и по богатству отделки, по дизайну или комфорту. Здесь царила функциональность, в угоду ей было отдано всё что угодно. Если функциональность требовала, чтобы какая-то часть лайнера выглядела уродливо - ее делали уродливой. Если функциональность требовала, чтобы в каком-то месте люди передвигались на четвереньках или даже ползком - люди перемещались именно так. Прикажи она принести кровавые жертвы - пришлось бы пойти и на это! Вторым злым гением нового корабля была дешевизна - всё на чем можно экономить сэкономили. Хотя колония на Марсе кричала "больше, больше, больше!" бухгалтера, сметчики и конструкторы шептали "меньше, меньше!" и урезали каждый грамм, каждый кубический сантиметр объема, каждую каплю топлива.
Поэтому сейчас парящий недалеко от Главной орбитальной станции корабль напоминал скорее непонятный атракцион в захолустном парке развлечений свареный местными жителями из разномастных отходов. Конечно все понимали что внешний вид обманчив, и корабль сделан профессионалами рассчитавшими и построившими не один космический корабль, а аляповатая внешность - результат тщательно обоснованной экономии. Например "обод" колеса корабля был вовсе не круглый, как уже больше ста лет рисовали в фантастических картинках, а ломаный, состоящий из пяти прямолинейных отрезков. Отрезки эти были не что иное как корпуса ракет доставлявшие грузы к Орбитальной. Можно было конечно их разрезать на отдельные фрагменты, а потом снова соединить и таким образом добиться почти круглой формы, но это бы сильно удорожало и замедлило строительство корабля. В этом случае дешевизна вступила в борьбу с функциональностью и победила ее.

Помимо двух главных повитух - Функциональности и Дешевизны у колыбели нового корабля стояли еще несколько не столь значимых: Масса, Запас прочности, Защита от радиации и Мощность двигателя. Все они требовали от конструкторов корабля первоочередного внимания к себе, заявляя что каждая из них самая главная. Требования, выдвигаемые ими, не совпадали, а в большинстве случаев приходили в  прямое противоречие. С каждой из них конструкторам приходилось бороться, прилагая все свои знания  и мощь вычислительных машин и в итоге удалось на стыке предела требований каждых из них сделать работоспособный аппарат, который был должен без проблем долететь до Марса и донести туда живыми и здоровыми несколько десятков колонистов.
- Здравствуйте! - разнеслось внезапно по станции. - Вы присутствуете при историческом моменте: через несколько минут пассажирский корабль "Свершение" отправится в свой первый рейс на Марс. Мы, его создатели, уверены, что полет пройдет с максимальным комфортом и скоро пассажиры "Свершения" ступят на поверхность Марса. Корабль же, пролетев недалеко от Марса, вернется на Землю, но он не будет останавливаться и разворачиваться, а лишь слегка притормозит и, изменив траекторию полета, облетит вокруг Солнца, а затем вновь приблизится к Земле, но это будет уже через год. Он становится первым рейсовым кораблем Земля-Марс, все предыдущие посланные к Марсу аппараты приземлялись на него, чтобы остаться там навсегда.
Провожающие и любопытствующие всматривались в очертания лайнера, колесо которого уже начинало медленно раскручиваться. Немногочисленные родственники специально прилетевшие на Орбитальную станцию, чтобы как можно дольше побыть со своими близкими со слезами кричали слова прощания. Хотя конечно они могли продолжать общаться с ними на протяжении еще многих миллионов километров, но психологически расставались, многие возможно навсегда, именно сейчас. Объем информации которыми обменивались вычислительные центры корабля и станции удвоился, потом утроился, учетверился... что-то сверкнуло в центре "колеса" почти незаметно для глаз, снова вспышка, и "Свершение" со скоростью бешеной улитки пополз прочь от Главной орбитальной станции. Главный двигатель должен был включиться только через несколько часов, когда корабль удалится на значительное расстояние, чтобы не навредить Орбитальной своим импульсом и не повредить ее нежную аппаратуру и датчики.
В диспетчерской Главной орбитальной станции царило ликование: причастные к созданию лайнера обнимались, поздравляли друг друга и хлопали по спинам заставляя кувыркаться в невесомости. Тут же плавала открытая бутылка шампанского со вставленным дозатором в горлышке. С монитора слежения улыбались и махали руками пилоты "Свершения". Предстартовая лихорадка закончилась и корабль управлялся автопилотом, так что они могли позволить себе расслабиться. Один из них отстегнулся от кресла и осторожно встал на стену ставшую теперь полом. "Колесо" только начало раскручиваться,  сила тяжести составляла всего несколько процентов от земной, поэтому когда пилот решил попрыгать, то долетел до противоположной стенки отсека, ставшей потолком и легонько ударился об нее макушкой, рассмешив всех присутствующих и наблюдающих за ними с Главной орбитальной станции. На остальных мониторах были видны каюты "Свершения" в которых оживленно переговаривались пассажиры и видно было как некоторые из них тоже отстегивались и с любопытством вставали на ноги привыкая  к новому чувству - силы тяжести в космосе. Детей впрочем не отстегивали, хотя они и умоляли наперебой своих родителей это сделать.

- Ну-с, с почином! - радостно обратился к парившим рядом с ним людям приземистый мужчина с широким как блин лицом и с проказливым выражением эльфа на нем. Это была группа конструкторов прилетевших на станцию понаблюдать за стартом своего детища. - Теперь можно начинать проектировать второй корабль. И, конечно, посмотрим как поведет себя "Свершение".
- Я полагаю что особых сюрпризов не будет, - откликнулся один из конструкторов, дотянувшись до плавающей неподалеку бутылки шампанского. - Больше всего меня беспокоит как физиологически перенесут пассажиры многомесячное катание на этой карусели. Все же мне кажется что их начнет укачивать. Начнется морская болезнь или что-то в таком роде.
- Ерунда! - успокоительно хмыкнул третий, отбирая шампанское. - Все люди от рождения до смерти катаются на карусели под названием "Земля" и никого из них не тошнит! Самое опасное - космическое излучение. Мы слишком уж облегчили защиту, надо было...
- Ой, Мигель, бросьте! - хохотнул мужчина с лицом-блином. - Если слушать медиков, то надо делать стену из свинца толщиной два метра, а лучше вообще никуда не лететь и сидеть на Земле. Магнитное поле отведет большую часть частиц, и вообще мы уже это обсуждали и признали защиту достаточной. В любом случае наши споры несколько запоздали, теперь мы можем только наблюдать, анализировать и делать выводы.
Они замолчали и головы всех невольно повернулись к иллюминатору в котором виднелся постепенно уменьшающийся силуэт "Свершения". За время разговора он успел удалиться уже метров на сто, "колесо" крутилось все быстрее, хотя и не так быстро как подсознательно ожидалось. Дело в том что на лайнере решено было поддерживать уровень гравитации не земной, а марсианский, чтобы за время полета люди успели акклиматизироваться к условиям Марса. Вращение в комплексе с поступательным движением вызывало интересную оптическую иллюзию: казалось что корабль ввинчивается в толщу космоса. Люди заворожено следили за этим фантастическим зрелищем, бутылка шампанского молча переходила из рук в руки, поочередно впрыскивая свое содержимое в "космические стаканчики".
Постепенно суматоха улеглась, напряжение спало, и станция вернулась к прежнему режиму работы. Большинство зрителей вернулись к своим рабочим местам, лишь немногочисленные родственники по прежнему вглядывались в тающий контур "Свершения" и шептали улетающим прощальные слова. Конструкторы переместились ближе к диспетчерам и паря за их спинами с интересом вглядывались в телеметрию идущую с борта корабля. Впрочем никаких отклонений не наблюдалось и через час или два конструкторы тоже начали покидать зал управления. Больше на Орбитальной им делать было нечего, основной центр управления и связи с кораблем находился на Земле, так что скоро Главная орбитальная перестала быть центром земных новостей и вновь превратилась в обычный транспортный пересадочный узел.

---

Прошел месяц.

"Свершение" улетал все дальше от Земли. Мощный главный двигатель разогнал его еще на начальном этапе полета и замолчал сберегая топливо для возвращения. Но корабль продолжал ускоряться - разгоняли его менее сильные, но постоянно работающие электрические двигатели. В центре слежения установился рутинный режим работы: изо дня в день повторяющиеся процедуры, обмен информацией, проверка всех систем. На самом корабле происходило то же самое, но помимо работы происходил процесс обживания корабля. Люди везде остаются людьми - на "Свершении" появились свои обычаи и ритуалы, начали образовываться клубы по интересам, после окончания рабочих смен начали собираться то любители песни, то знатоки истории, то философы. Дети же сделали из корабля то, до чего не додумался бы никто из взрослых. Поскольку обод колеса состоял из нескольких прямолинейных секций, то перпендикулярно к полу сила гравитации была направлена только по центру каждой секции, а на краях их сила тяжести была направлена не вертикально вниз, а под углом в 36 градусов. Выглядело это так, будто сначала приходилось подниматься в крутую гору, потом пол постепенно выравнивался, а после начинался спуск. Но гравитация была не очень сильной, поэтому при проектировании корабля конструкторы решили обойтись без лестниц. Дети очень скоро сообразили что делать с этой горкой - они соорудили из подручных материалов санки и катались на них по коридорам несмотря на запреты и недовольство родителей.
И тот день начинался как обычно со стандартной процедуры приветствия новых смен операторов, стандартной проверки работоспособности систем, стандартных протоколов обмена информацией и разговоров с родственниками. Единственное что изменилось за этот месяц - паузы. По мере того как корабль удалялся от Земли радиоволнам, как их называли по старинке, требовалось все больше времени для преодоления этого расстояния и сейчас оно составляло уже две минуты. Поэтому если требовалось уточнить что-нибудь, то оператор задавал вопрос и продолжал свою работу не дожидаясь ответа. Рано или поздно ответ придет. Приветствия операторов смен тоже запаздывали. Одновременно заступая на пост они одновременно желали друг другу доброго утра или просто окликали коллег по именам, если знали кто дежурит в этот раз и принимались вычитывать информацию. Через две минуты приходило приветствие от дежурного с другой стороны - это значило что пост принят и можно работать. Изображение с кабины управления корабля с момента старта не выключалось ни на секунду. Видно было как пилоты занимаются текущими делами, или отдыхают, или разговаривают друг с другом. Казалось что это обычный сеанс связи, но впечатление было ошибочным - разговаривать с ними как по обычному телефону было невозможно. На любой заданный вопрос они реагировали только через долгих четыре минуты.
На дежурстве в центре управления в этот день был оператор Нисем. Он как раз собирался задать какой-то вопрос кораблю и уже открыл было рот, но так и не успел задать его. Изображение на экране вдруг застыло на краткий миг и в тот же момент повсюду в зале запищали сигналы сигнализирующие об ошибке в передаче данных. Разговоры в Центре мгновенно смокли и все забыв о своих делах уставились на главный экран. Впрочем изображение уже ожило, но было видно что и пилоты "Свершения" чем то встревожены. Они вскочили со своих мест и переглянулись.
- Что это было? - воскликнул кто-то из них. Другой кинулся к приборам, третий выбежал из поля зрения камеры.
В Центре наступила гробовая тишина. Нисем торопливо проговорил в микрофон:
- Что случилось? "Свершение" ответьте что у вас произошло!?
Но тут же понял что в любом случае ответ получит не скоро, а тем временем следует проверить показания приборов, которые непрерывным потоком лились с борта корабля.  Пока он торопливо давал указания дежурным техникам рубка "Свершения" успела наполниться самыми разнообразными людьми, которые то забегали, то опять исчезали. Наконец оператор на "Свершении" опомнился и обратился к Центру управления:
- У нас был какой-то толчок. Возможно в нас попал метеорит. Мы сейчас проверяем. Утечки воздуха не зарегистрировано.
Через пару часов в центре управления было негде ступить. Прибыли все специалисты имеющие хоть малейшее отношение к кораблю. Все они в зал не поместились и пришлось открыть несколько прилегающих комнат, чтобы разместить всех. Проводилось самое настоящее расследование инцидента, проверялись показания приборов всех систем непосредствено перед ударом и сразу после него. Но ни малейших отклонений не было выявлено - весь корабль функционировал как швейцарские часы. В то же время не было обнаружено и внешних повреждений - в космос был выпущен миниатюрный телеглаз, который кружил вокруг "Свершения" пытаясь обнаружить место попадания метеорита. Но несмотря на его старания ничего похожего на поверхности корабля не нашлось. Еще через час с небольшим в главном зале состоялся импровизированный консилиум конструкторов. Было видно что все сильно озадачены, они были немногословны и мрачны, а вывод их сводился к тому, что надо продолжать наблюдения и усилить контроль за всеми системами, хотя каким образом это сделать конструкторы не смогли объяснить. Еще более плохим признаком было то, что они не спешили покидать Центр управления, а наоборот - оккупировали соседнюю комнату и похоже собирались там даже ночевать.
- Это был не метеорит! - категорически заявил прочнист. - Он бы прошил корабль насквозь и не смог бы вызвать колебания такой амплитуды. Вероятно это неконтролируемый импульс двигателя.
- Какой импульс?! - вспылил специалист по силовым установкам. - Главный двигатель выключен, импульсу неконтролируемому или контролируемому неоткуда взяться! А маршевый двигатель не сможет развить такую мощность даже в теории! Если б они были способны на такое, то все бы аппараты оснащались только ими.
Больше никаких предположений не было. Конструкторы сидели с озадачеными лицами и рассматривали графики и столбцы цифр - показания корабельных приборов.

Прошел еще один день.

Напряжение немного спало, но в воздухе носилась нервозность. Родственники бомбардировали Центр вызовами с требованиями объяснить что происходит. Как слухи дошли до них никто не мог объяснить - в Центре и на корабле совместно решили, что пока не будут ничего рассказывать об этом происшествии. Но видимо изменившаяся интонация бесед и тревожное выражение лиц вызывали у близких какие-то подозрения.
Никаких сбоев по прежнему не выявлялось. Но уже под вечер в комнату к конструкторам робко постучался один из инженеров по связи. Он долго кружил вокруг них робея перед такими знаменитыми людьми и так и не решился бы заговорить, но в конце-концов Мигель раздраженный его пристутствием сам окликнул его:
- Послушайте... что вы как муха... Что там у вас еще случилось?
Инженер выдохнул и с видом человека бросающегося с головой в омут выложил на стол листок с графиком.
- Что это? - с недоумением спросил Мигель. Еще один из конструкторов обратил внимание на график.
- Это объем информации получаемый с корабля, - пояснил связист. - Последнее время появляются какие-то непонятные провалы, скорость передачи падает. Правда совсем ненадолго.
-  И что в этом такого? - спросил второй конструктор. - Видимо помехи, космическое излучение.
Инженер засуетился и вытер лоб рукой, потом поправил прическу. Видно было что он волнуется и собирается с мыслями.
- Сначала и я так считал, но последнее время они происходят слишком часто. В общем ничего страшного, канал организован с большим запасом, но дело не в этом.
- Да в чем же тогда? - недовольно спросил Мигель. - Вон наш специалист по информационным системам, подойдите к нему. Эй, Хери, тут по вашей части вопрос.
- Нет-нет, - торопливо возразил инженер Мигелю и обернувшемуся Хери, - я не по качеству связи... вот посмотрите.
Он схватил фломастер и нанес на график несколько  штрихов.
- Видите? - взволновано обратился он к присутствующим.
- Что? - в унисон спросили все трое.
Инженер зажестикулировал, задергался, потеряв на пару секунд дар речи и только тыкал пальцем в график. Наконец его прорвало и он выпалил:
- Да они же становятся чаще! Провалы в связи. Вот здесь они были повторялись через два-полтора часа, а сейчас уже меньше часа, минут пятьдесят.
Все склонились над графиком.
- Ну и что это по вашему означает? - спросил его Хери.
- Я не знаю, но если построить другой график - частоты появления провалов, - инженер принялся нервно рисовать на том же листе, - то вот здесь приблизительно, что-то должно произойти. Эти провалы должны появляться настолько часто, что сольются вместе. Через четыре-пять часов, точнее не могу сказать, провалы не очень регулярны. Надо рассчитать.
- Бернд! - воскликнул Хери обращаясь к коротышке с лицом-блином. - Идите сюда, посмотрите на это.
Постепенно все больше присутствующих в комнате собиралось у стола с графиком и скоро все облепили его как муравьи. Подошедшие первыми объясняли опоздавшим что происходит. Наконец один из математиков решительно отобрал листок и принялся вводить данные с графика. Конечно можно было бы считать эти значения запросив у компьютера, но всем уже настолько не терпелось, что казалось проще задать информацию вручную. Наконец на компьютере появился график похожий на тот, который вручную нарисовал связист. Математик ткнул в конец графика и сказал:
- Триста двадцать девять минут. Через пять с половиной часов.
Все посмотрели на часы. Мигель сказал:
- В три часа двадцать минут ночи...
- Что в три часа двадцать минут?! - закричал вдруг на него Бернд, так что все вздрогнули.
- Что-то... - еле слышно ответил Мигель.

После трех часов ночи главный зал центра связи был битком набит. Людям со "Свершения" решили ничего не сообщать, потому что всё равно никто не понимал что происходит и что делать. Диспетчеры передали на корабль осторожное сообщение о периодических ухудшениях качества связи, и совет тестировать все узлы. На "Свершении" приняли рекомендации, но и только - похоже там пока не нашлось человека который сделал такие же выводы, что и связист из Центра.
Дежурный пытался изображать беззаботность и уверенность и кажется ему это удавалось. По крайней мере дежурные на том конце не задавали лишних вопросов, хотя иногда они бросали удивленные взгляды на переполненный зал связи, а в их разговоре нет-нет проскальзывали нотки сомнения. Все пытались изображать занятость, хотя головы их были заняты совсем другим. Краем глаза каждый из присутствующих следил за происходящим в рубке "Свершения", а другим глазом следил за часами. Напряжение росло, а время словно бы замедлялось.
Бернд, Хери и Мигель сидели вместе. Бернд, обычно всегда улыбающийся улыбался и сейчас, только улыбка его застыла как остывшая вулканическая магма. Хери нервно тряс ногой, Мигель ежесекундно смотрел на часы и время от времени произносил сдавленным голосом: "осталось десять минут", "осталось семь минут", "осталось пять минут".
- Прекратите вы! - зашипел вдруг на него Хери. - Мы и без вас видим.
Мигель перевел на него безумный взгляд. Он прошептал:
- Осталось три...
Вдруг зал ахнул. Мигель с Хери рывком повернулись к главному экрану. Изображение на нем застыло, а в зале опять заныли сигналы тревоги. Спустя секунду связь восстановилась и все увидели что дежурные на "Свершении" уже валяются на полу. Впрочем они тут же вскочили на ноги и все с облегчением поняли что люди живы.
- Опять толчок, - крикнул дежурный "Свершения" обращаясь к Земле. - Что происходит?
В зале начался сущий содом. Все дежурные и ремонтники наперебой выкрикивали свои данные обращаясь к коллегам. По залу рыскали техники восстанавливая работоспособность аппаратуры. Конструкторы и инженеры спорили до хрипоты. Бернд вцепившись в край стола не отрываясь смотрел на экран, Хери судорожно что-то высчитывал, а Мигель отрешенно следил за часами. Вдруг он сказал:
- Всё!
Время истекло. Хери и Бернд посмотрели на часы, потом на экран. Хери сказал:
- Кажется обошлось...
Но Бернд по прежнему вцепившись в край стола мелко потряс головой и выдавил:
- Нет... еще две минуты...
- Осталось полторы... - начал Мигель, но неожиданно Хери с остервенением врезал ему кулаком прямо по лицу, так что тот свалился на пол. Как лунатик он поднялся на ноги и снова уселся на свое место продолжая беззвучно шевелить разбитыми губами.
Вцепившись в стол так, будто от этого зависела его жизнь Бернд неотрывно глядел на экран. Пот заливал ему глаза, но он даже не мог оторвать руки чтобы вытереть его. Слух его казалось обострился до такой степени, что он слышал беззвучный счет Мигеля. Десять секунд. Пять секунд. Четыре, три, две, одна, ноль. Экран плясал перед его глазами, видно было как по нему мечутся космонавты, слышно было как они запрашивают Центр... и вдруг изображение снова застыло. Шум в зале начал стихать и вскоре настала полная тишина прерываемая только писком аварийных сигналов. Все замерли и не отрываясь смотрели на такие же замершие фигуры на экране.
- Локатор! - вдруг выкрикнул кто-то.  - Запросите локатор.
И как будто кто-то щёлкнул выключателем - весь зал опять задвигался и зашумел. Кто-то кинулся к приборам, другие принялись звонить, многие спорили. Был направлен запрос на несколько самых чуствительных локаторов находящихся на этом полушарии и они на разных диапазонах просканировали точку в которой должно было находиться "Свершение". Но ответы пришли неутешительные: судя по результатам корабль перестал существовать как единое тело. Вместо массивного металлического объекта локаторы обнаружили аморфное, слабо отражающее сигнал облако.

Таких катастроф Земля не знала со времен легендарного "Титаника". Все конструкторы были заключены под арест и за ними круглосуточно следили чтобы кто-нибудь из них не решил покончить с собой. Была создана следственная комиссия с привлечением двух сотен специалистов из разных областей науки. Вначале появилась версия теракта, хотя никто не мог представить кому это нужно. Но требовалось найти хоть сколь нибудь разумное объяснение произошедшему и теракт был по крайней мере более логичным объяснением чем разные научные гипотезы. Одна группа ученых разрабатывала теорию "космического цунами". Часть астрономов склонялась к мысли что "Свершение" попало с неизвестный метеорный поток и пыталась отыскать его следы.  Некоторые утверждали будто на корабле произошел взрыв топлива или атомного реактора. Но ни одна теория не объясняла что же за толчки были за несколько суток до самой катастрофы. Наконец победила версия о том что корабль действительно столкнулся, но не с метеорным роем, а с газовым облаком. Это объясняло отсутствие пробоин и хотя с натяжкой, но объясняло дальнейшее поведение корабля. Необъяснимым оставалось периодическое ухудшение связи - нарастание периодичности было слишком правильным чтобы его могло вызвать газовое облако. Кроме того по расчетам ученых в Солнечной системе не могло существовать облако газа такой плотности.
Опальные конструкторы ежедневно вызывались на заседание следственной комиссии в качестве то консультантов, то обвиняемых - в зависимости от того какая версия аварии разбиралась в этот раз. Комиссия хваталась за любую версию, вызывались то астроном, то профессор по теоретической механике, то математик. Бернд, Мигель и Хери особенно сдружившиеся с той памятной ночи уже не удивлялись ничему. Но однажды и они были удивлены, когда председательствующий объявил, что слово дается историку.
- Простите, - не утерпел Бернд, - а чем может помочь историк?
- Мы сами не знаем, - ответил председательствующий отвечая как бы Бернду, но обращаясь в то же время ко всему залу, потому что большинство видимо тоже не понимало этого - по залу пронесся шепоток. - Но этот человек уверяет что он знает в чем причина крушения корабля. Что ж послушаем и ее.
В зале поднялась сухопарая дама в очках и с брезгливо поджатым ртом и прошла к трибуне для выступающих. В зале снова пронесся шепоток, а присутствующие эксперты и конструкторы переглянулись. Кто была она - никто из присутствующих не знал. Недоумение в зале усилилось, взгляды всех пересеклись на трибуне которую заняла дама. Нисколько не смущаясь она устроилась на трибуне и после кратких переговоров с обслуживающим конференцию техником начала свою речь:
- Меня зовут Санна Виссер. Я историк, специальность история космонавтики. Мой доклад будет очень кратким. Дело в том что вы неправильно ищете причину по которым погиб "Сверешение". Это было не внешнее воздействие и не внутренний взрыв. Порок заключался в самой конструкции корабля.
- Да это чушь! - недовольно рассмеявшись выкрикнул с места Бернд.
Дама замолчала на секунду, строго посмотрела на него и продолжила:
- Да, в самой конструкции...
- Слушайте, кто ее пустил сюда? - рассердился и Хери. - Мы ожидали какого-то исторического рассказа, но почему она лезет судить туда в чем она судя по всему совершенно некомпетентна? Не было в конструкции...
Председательствующий нажал на кнопку и в зале рявкнула сирена заглушая слова Хери. Подождав когда все успокоятся он сказал:
- Я требую от присутствующих не перебивать выступающего. Все возражения вы сможете высказать после доклада. Прошу вас, - кивнул он даме.
Она недовольно поджала губы и продолжила:
- Как я уже сказала порок заключается в конструкции. Если точнее - то в сочетании вращательного и поступательного движений. Они в совокупности и привели к катастрофе корабля.
В зале поднялся шум. Председательствующий снова привел в действие сирену и восстановил спокойствие. Собравшиеся затаив дыхание ждали продолжения.
- Да, это может показаться удивительным, но погубил корабль один давно открытый, но забытый наукой эффект. Он был открыт больше ста лет назад, когда таких кораблей как "Свершение" еще не строили. И вот этот старинный эффект проявился в полной мере во время полета корабля. Сейчас вы увидите фильм в котором он наглядно проявляется. Фильм тоже старинный, поэтому качество записи не очень хорошее, но самое главное вы увидите.
- Простите, - выкрикнул кто-то из зала, - но может вместо того чтобы показывать фильм вы скажете нам как называется этот  эффект?
- Вряд ли вы о нем слышали, - холодно ответила дама-историк, - но если вы желаете, то пожалуйста. Он называется "эффект Джанибекова".
В зале снова поднялся шум. Мигель, Хери и Бернд недоуменно переглянулись.
- А что такое "джанибекова"? - выкрикнул снова кто-то.
- Не "что такое", а "кто такой", - усмехнулась историк. - Видите, как я и предупреждала, вы даже не слышали о нем. Ни об эффекте ни об человеке его открывшем. Джанибеков - это космонавт живший сто лет назад. Эффект был открыт им совершенно случайно, но с тех пор носит его имя. Вкратце он заключается вот в чем: любой объект летящий поступательно и в то же время вращающийся вокруг оси почти совпадающей с осью движения  через некоторое время совершает кувырок на сто восемьдесят градусов. Сейчас вы посмотрите фильм и все убедитесь в этом.
Сидящие в зале подались вперед и разинув рот смотрели как на древнем, еще плоском экране улыбающийся человек в костюме космонавта словно взятом из исторического фильма, пышном и нелепом, крутанул пальцем гайку. Совершив несколько оборотов гайка соскочила с болта и продололжила полет в невесомости. Она летела, сверкая гранями и вдруг все ахнули: совершив немыслимый пируэт гайка развернулась на 180 градусов и, продолжая как ни в чем не бывало вращаться, полетела дальше. Остановив фильм дама строго обратилась к залу.
- Как видите объект со вращательно-поступательным движением рано или поздно стремится развернуться. Очевидно что то же произошло и с космическим кораблем. Но поскольку его конструкция не была расчитана на такие экстремальные маневры, то во время кувырка "Свершение" просто развалился на части. Признаки надвигающегося кувырка были уже задолго до него. Кратковременные потери связи случались из-за... (дама заглянула в листок лежащий перед ней) прецессии оси вращения корабля. Если бы жесткость конструкции была больше, то кувырок произошел бы еще раньше, но некоторая деформация корпуса компенсировала силу стремившуюся развернуть корабль.
Зрители снова зашумели. Кто-то потребовал повторить фильм. Его снова показали, потом еще раз и еще. И с каждым разом шум в зале становился громче. В рядах конструкторов начались споры о том какая сила заставляет гайку перевернуться и почему никто не слышал об этом эффекте. Мигель едва снова не подрался с Хери, а Бернд, обхватив голову руками, смотрел и смотрел не отрываясь на экран, где улыбающийся космонавт в который раз запускал гайку в полет.
- Как просто, - бормотал он. - Как глупо! Гайка... гайка, обычная гайка!
Он уронил голову на стол и закрыл глаза. Он увидел как в черноте космоса летит вращаясь "Свершение" и внезапно корабль перевернуло и он рассыпался  на клочки, на лохмотья! И потом еще раз... И опять... Люди, безмолвно вопя в пустоте, цеплялись за обломки того, что только что было самым совершенным кораблем в мире. Самым совершенным кораблем, который построил он - Бернд.