глава 4

Китайская кампания, абсолютно убедила Николая II, что российская армия, в том числе, и впервые массово принявшие участия в боях, си-бирские и дальневосточные части, а так же, особо дорогостоящий институт империи – военный флот, способны побеждать на дальневосточном театре военных действий.
 Император, осознавал, что китайские правительственные войска и боксеры – слабый противник, но так же, продолжал быть внутренне убеж-денным, что и японская армия – «не настоящее войско», не способное вести крупномасштабные стратегические операции против армии мировой державы. 
 С мнением самодержца полностью соглашались военный министр Куропаткин, начальник Главного штаба генерал-лейтенант Виктор Викто-рович Сахаров, генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович и управляющий морским министерством Тыртов.
Следовательно, ни какого усиления развед-деятельности против Япо-нии, как вероятного противника, не последовало. Военный и военно-морской агенты в Японии, как и до восстания боксеров, выполняли в Токио, в многом чисто представительские функции и делали вид (были вынуждены делать вид), что ищут источники стратегической информации (к тому же они тоже должны были учитывать веяния из Санкт-Петербурга).
 Осенью 1900 г. перед российской политикой встала сложнейшая задача, как сохранить в Манчжурии свое мощное военное присутствие. Николай II ведь убедился, что Россия, для подтверждения своего великодержавного статуса в Китае, Корее и вообще в Азии, должна  полагаться на силовое давление, просто больше было не на что!
 Империя и ранее не имела возможности на свои деньги инвестировать глобальные заграничные проекты, а в последние годы XIX в. вообще вошла в зону экономической нестабильности!
 7 сентября 1901 г. китайские представители – граф Ли-Хун-чжан и принц Цин подписали в Пекине, так называемый «заключительный дого-вор». «Поднебесная» обязалась за 39 лет выплатить мировым державам контрибуцию в 450 млн. лянов, на долю России приходилось 184 млн. рублей. Уплата контрибуции должна была обеспечиваться важнейшими доходными статьями китайского бюджета, перешедшего под международный контроль. Так же на территорию Китая запрещалось ввозить крупные партии новейшего оружия, допускалось ограниченное присутствие иностранных войск  «для защиты интересов иностранных под-данных».
 Таким образом, теперь Россия должна была вывести в ближайшее время из Манчжурии почти все свои регулярные войска. К тому же для мировых держав не было секретом, что в зоне КВЖД постепенно увеличивается количество подразделений охранной стражи (до 10-ти тысяч человек), которые довооружались современным тяжелым вооружением (пулеметы, орудия).
  А, еще осенью 1900 г. начались секретные переговоры между российскими представителями и Ли-Хун-чжаном о заключении некоего сепаратного договора с Китаем, по которому Россия, в состоянии победной эйфории, потребовала фактической аннексии Манчжурии.
 Китайский граф, однако, просто не мог, даже за многомиллионную взятку, а Витте обещал не больше 1 млн. рублей, пойти на подписание такого договора, это было просто не реально! К тому же Ли  не желал прощать России свою опалу в 1898 г., когда по настоящему за него ни кто не вступился перед Цыси.
 Так же есть сведения, что уже с конца XIX в. Ли Хун-чжан находился на содержании, по крайней мере и французского правительства, т. е. Париж точно был в курсе событий.
Да, и по большому счету Ли – в своих переговорах с мировыми державами, даже получая от них огромные взятки, оставался реальным политиком и патриотом Китая – бездумно не продавал свою родину! 
 В начале 1901 г. проект российско-китайского договора стал известен остальным мировым державам, это вызвало их яростный протест, и, Ли-Хун-чжан, как и желал, отказался продолжать сепаратные переговоры с Россией.
 Япония, в свою очередь даже пообещала Китаю военную помощь против России и впервые в своей истории заявила Санкт-Петербургу дипломатический протест – что если в Манчжурии не будет восстановлен статус-кво, то она пересмотрит свое отношение к российскому присутствию на Квантунском полуострове. 
 Но, Санкт-Петербург не собирался отступать, к тому же у государства появились деньги. Витте удалось в начале 1901г. получить очередной заем от Франции (159 млн. рублей), т. е. тайная политика республики поддерживала посягательства России на аннексию Манчжурии. В 1902 г. заем в 182 млн. рублей империи предоставил Берлин.
  Однако, в апреле 1902 г., Санкт-Петербург, для того, чтобы явно не выглядеть государством агрессором, и Пекин, заключили соглашение о постепенном, в три этапа по шесть месяцев, выводе российского оккупационного корпуса из Манчжурии.
 Но, в статье 2 договора, уточнялось, что вывод российских войск мог быть осуществлен  «буде не возникнет смут и образ действий других держав тому не воспрепятствует».      
 К январю 1903 г. российские войска официально выведены из Южной Манчжурии – «юго-восточная часть Мукденской провинции до реки Ляо-хэ», и китайской стороне по тому же соглашению передавалась, построенная на английские средства «занятые и охраняемые с конца сентября 1900 года русскими войсками железнодорожные линии Шань-хай-гуан - Ин-коу - Синь-минь-тин». Железная дорога, была фактически полностью выведена из строя боксерами и частично восстановлена российской стороной 1901-1902 гг.    
 Но, уже ко второму этапу эвакуации войск – из остальной части провинции Мукден и провинции Гирин Россия так и не приступила до февраля 1904 г., т. е. до начала русско-японской войны.
 Санкт-Петербург попытался в апреле 1903 г. добиться от Китая нового соглашения по Манчжурии,  основополагающая статья  предлагаемого соглашения запрещала отчуждение территорий в эвакуированных местностях «под каким бы то ни было видом – уступки, аренды, концессии и проч.».
В ответ России был предъявлен Великобританией, США и Японией дипломатический протест. Пекин получил совет, считай приказ, не вступать с Россией ни в какие переговоры, до полной эвакуации из Манчжурии российских регулярных войск.
  Но Санкт-Петербург, как мы уже сообщали выше верил в свои силы, и к началу 1904 г. ограниченный контингент российских войск, путем соглашений с местной администрацией, вновь находился и на юго-востоке Мукденской провинции.
 Великобритания, в 1900-1902 гг. вела активнейшую антироссийскую политику. Очередной конфликт между державами разразился уже осенью 1900 г. Лондон выразил протест, по поводу оккупации российскими войсками железной дороги «Шань-хай-гуан - Ин-коу - Синь-минь-тин», построенной на английские средства. Уточним, что от Шанхай-Гуаня  железная дорога шла на Пекин.
Но, как мы уже сообщали выше, данную железную дорогу Россия вернула законным владельцам только в 1902 г.
 В январе 1902 г. Великобритания заключила союзный договор с Японией и  обнародовала его основные статьи. Лондон брал на себя обязательства, что если Токио
будет вовлечен «в войну с другой державою, то другая высокая договаривающаяся сторона будет соблюдать строгий нейтралитет и постарается воспрепятствовать другим державам присоединиться к враждебным действиям против ее союзницы», а если еще одна некая держава, так же начнет боевые действия против английской союзницы, то Лондон, вступит в войну  на стороне Японии. Всем было очевидно, что это именно антироссийский союз!
 Но, уже в том же 1902 г. Великобритания и Франция начали абсолютно секретные переговоры о заключении стратегического военного союза. Это был вынужденный, но абсолютно логичный шаг. В 1901 г. Лондон попытался привлечь к своему союзу с Японией  Берлин.
 Однако, по ходу переговоров лондонская дипломатия наконец-то пришла к окончательному выводу, что геополитическая цель, преследуемая Вильгельмом II – передел мира, захват для Германии новых колоний и рынков сбыта продукции, а значит мировая война!
 Следовательно, для Лондона стало необходимостью заключить союз с Францией, и ее стратегической союзницей – Россией. Франция, тоже ничего не имела против антигерманского союза с Великобританией, тайные консультации между государствами по этому поводу имели место и раньше.
 Но, и в Лондоне и в Париже осознавали, что Россия пересмотрит свою дальневосточную политику и «вернется в Европу», только в одном случаи – если потерпит военное поражение от Японии!
 Германия, в свою очередь тоже неоднократно  пыталась заключить с Россией некий союзный договор. Но, Николай II уже  пришел к выводу, что Берлин и «его младший партнер» – Австро-Венгерская империя делают все от себя зависящее, чтобы окончательно уничтожить российское геополитическое влияние на Балканах.
 А, для императора, балканская составляющая российской политики,  защита православных братьев славян – было делом святым! На эту тему он не желал вести ни каких переговоров. Так же добавим, что Санкт-Петербургу не могло нравиться усиление германского влияния в Турции и Иране.
 Но, и  Берлин, в силу своих геополитических амбиций, не желали идти на политический компромисс, ни на Балканах, ни в Передней Азии.
 Вильгельм II, попутно усиленно проталкивал идею, что России надо сосредоточиться, именно на решении своих военно-экономических интере-сов на Дальнем Востоке, даже путем войны с Японией. Хотя такая «пророссийская» дальневосточная политика  не мешало Германии годами поставлять  различные виды новейшего вооружения Токио, в том числе броненосный крейсер и несколько серий миноносцев.      
 Для Японии же война с Россией и победа в ней была просто необхо-дима, она давала пропуск в «клуб» мировых держав! А, после вмешательства Санкт-Петербурга в условия мирного договора с Китаем в 1896 г., разногласий в Кореи, занятия Квантуна в 1898 г. война с Россией стало делом ближайшей перспективы. Открытая оккупация Манчжурии в 1900 г. подкрепила это решение. Ведь Япония уже с конца XIX века импортировала в Манчжурию – «пряжу, платки, полотна, сукна, фланель…», а вывозила продукты сельского хозяйства, частности бобы, бобовую гущу и масло… Это был бизнес с миллионными оборотами! Как оказалось, не были забыты японцами и притязания на Сахалин.
  Политическая элита империи осознавала, что только как будущему военному противнику России, Токио покровительствуют Великобритания и США, постоянно


                предоставляют кредиты, способствуют в создании собственной промышленности и в первую очередь ВПК.
 Так к началу 1904 г. костяк ВМФ Японии, все 6 сильнейших броне-носцев и 5  броненосных крейсеров из 7-ми были построены в Великобритании (это помимо бронепалубных крейсеров, канонерских лодок и миноносцев).
  Японские же верфи уже находящиеся на уровне мировых стандартов, получили возможность сосредоточиться в первую очередь на строительстве крупных транспортных судов, необходимых для военных перевозок.
Интересную информацию о торговом флоте Японии можно узнать в дневнике генерала от инфантерии Куропаткина, посетившего ряд японских городов с официальным визитом летом 1903 г. В распоряжении военного министра находился крейсер «Аскольд».
Куропаткин, пишет, осмотрев завод в Нагасаки – «Осмотрел вчера частный, принадлежащий одному лицу кораблестроительный завод «Мицубиси». Огромное дело. 5000 рабочих. Оборот в год свыше 5 мил. руб. Строят ежегодно до 20 000 тонн. Мы видели в постройке пароход (купец) в 420 футов длины, 5600 тонн водоизмещения», а вот впечатления российского военного министра от посещения завода в Шивае – «Вчера осмотрел кораблестроительный частный завод… Разрастается. 4000 рабочих. Все японцы. Прекрасно оборудован один док… Доканчивается постройка большого коммерческого парохода. В доке тоже чинится большой японский пароход. Чинятся еще несколько (меньшего размера) судов». И еще один отрывок – «Транспортные средства весьма значительны. Судов парового флота к 1 января 1902 г. считалось 753, водоизмещением 498 000 тонн. Ход невелик – до 13–15 узлов. Матросы отличные. Правительство платит субсидию одному обществу (Ниппон-Юзен-Кайта) 2 200 000 руб. ежегодно и другому (Иока-Шозен-Кайта) 150 000 руб. год. Первое общество имеет 88 пароходов, 140 000 тонн, Все не менее 1000 тонн (кроме 10). Второе имеет 70 судов, водоизмещением 52 000 тонн. Кроме того, существуют до 100 небольших кампаний.
В военное время указанные выше общества предоставляют военному ведомству за известную плату свои суда, запасы угля, мастерские…».      
 США поставили Японии 2 бронепалубных крейсера и 5 первых в истории японских ВМФ подводных лодок (в 1905 г).
Вашингтон с 1900 г. откровенно начал проводить враждебную России дальневосточную политику. В последнее десятилетие XIX в. США постепенно почти монополизировали маньчжурский  рынок хлопчатобумажных тканей, импорт год от года рос и  приносил стабильный доход в несколько миллионов тогдашних «дорогих» долларов в год.
Так же у американского капитала имелись планы завоевания манчжурского рынка керосина и т. д. И, вообще, стратегической стратегией США в Китае, был провозглашенный в сентябре 1899 г. – принцип «открытых дверей». Российская оккупация Манчжурии само собой наносила удар по интересам Вашингтона.
К тому же Санкт-Петербург проигнорировал предложение США на-чать двухсторонние переговоры о режиме наибольшего благоприятствования для американских товаров на севере Китая, в обмен на поддержку притязаний России на территорию Манчжурии. Санкт-Петербург считал, что обойдется и своими силами в Китае и конечно мечтал наводнить Манчжурию собственными товарами.
 К началу 1904 г. на всей территории Российской империи, от Порт-Артура, Харбина, Владивостока и до Санкт-Петербурга и Либавы (совр. Лиепая) устойчиво и успешно действовали несколько десятков японских резидентур. Определенную информацию Токио поставляла и английская разведка.
 Япония получила достаточное количество стратегических сведений, чтобы сделать вывод, что победа над Россией на ограниченном театре военных действий – Дальнем Востоке для нее возможна.
 А, в чем могла заключаться победа России над Японией ? Перенос военных действий на японские острова – абсолютная нереальность, это в Токио осознавали  (в России и это допускалось). Вести же в случаи военных поражений, ограниченные боевые действия на материке, по планам японского Генштаба, армия могла, по крайней мере несколько лет. Такая затяжная кампания на территории Китая, вела к дестабилизации политической ситуации в «Поднебесной». Это никак не могло приветствоваться другими мировыми державами. Следовательно, Россию – победительницу, в конце концов, и достаточно скоро, вынудили бы пойти на мировую с Японией. 
  Китай в начале 1900-тых годов тоже проводил в меру своих возможностей антироссийскую политику. После смерти Ли-Хун-Чжана в октябре 1901 г., российские политики, так и не сумели выйти и хоть ограниченно подкупить какого-либо высокопоставленного чиновника центрального китайского правительства, а значит, при дворе Цыси не было абсолютно ни какой пророссийской партии.
Оккупация Манчжурии, само собой не приветствовалось Пекином. Ведь местная администрация оказалась под двойным управлением, а это опасный прецедент. К тому же в 1901-1904 гг., сделав ставку на военную силу, Россию постепенно свернула или даже   не приступила к разработке ряда полученных ей концессий. Следовательно, китайское правительство не получило своей доли доходов.
  В создавшейся ситуации, Пекин вредил России в Манчжурии как мог, надо было сохранять лицо. Активизировались шайки хунхузов.
 Нападения хунхузов субсидировали и японцы, да и российские представители в Манчжурии. Санкт-Петербургу на руку любая смута в зоне оккупации, вспомним статью 2  договора с Китаем 1902 г.
 В августе 1903 г. Николай II подписал указ о назначении адмирала Е. И. Алексеева наместником Е.И.В. на Дальнем Востоке с резиденцией в Порт-Артуре. В состав наместничества вошли Приамурский край и Квантунская область, ему же были подчинены российские войска в Манчжурии и зона КВЖД. Алексеев наделялся и определенными дипломатическими полномочиями и  напрямую подчинялся,  вновь созданному в сентябре 1903 г. Особому комитету по делам Дальнего Вос-тока.
Председателем комитета стал сам Николай II,  вице-председателем министр внутренних дел Вячеслав Константинович фон Плеве. В его состав по должности вошли: министры – иностранных дел – действительный тайный советник В. Н. Ламздорф, военный –  генерал от инфантерии Куропаткин, финансов – тайный советник Эдуард Дмитриевич Плеске (управляющий министерством) и новый управляющий морским министерством – вице-адмирал Федор Карлович Авелан (Тыртов скон-чался). Членом  комитета по особому назначению был назначен статс-секретарь А. М. Безобразов.
 В 1903 г. Безобразов, все так же пользовался полным доверием императора в делах Дальнего Востока, и более того он в конце 1900 г. сумел, наверное, быстрее всех понять, в чем будет заключаться «новый курс» Николая II  и уже предстал сторонником чисто силового давления России на Дальнем Востоке. Хотя, основанное при его участии общество на реке Ялу продолжала существовать, оно теперь официально называлось «Русским лесопромышленным товариществом». В 1901 г. ему даже было предоставлено право иметь лесную охранную стражу (протяженность границ товарищества, вдоль китайско-корейской и российско-корейских границ, от Западно-Корейского залива до Японского моря до 800 км). В 1903 г. Безобразов посетил Квантун.
 Но, уже осенью 1900 г. для Безобразова стало очевидно, что для Николая II корейская составляющая российской политики стало делом второстепенным, в сравнении с включением в сферу влияния империи Манчжурии. И, на этом поприще он преуспел! К тому же для пайщиков «товарищества», т. е. и для самого Безобразова важнейшей частью их  дальневосточной деятельности являлось личное обогащение, а огромные ресурсы оккупированной Манчжурии конечно не шли ни в какое сравнение с Кореей, в которую надо было десятилетиями вкладывать огромные средства, а их к тому же и было. Учтем, что в число явных и тайных пайщиков «товарищества» вошли многие влиятельные персоны, пользовавшие определенным влиянием на Николая II.
 Витте, в свою очередь к 1903 г. так и не желал делиться Манчжурией с «безобразовцами», у него – обязательства перед другими лицами, как в России, так и заграницей.
Он в силу своих возможностей стремился предотвратить долговременное пребывание российских регулярных войск в Манчжурии, военные мешали и нервировали инвесторов. А ему нужно было добиться новых инвестиций, с частью которых он давным-давно знал, как поступать!
 Витте выступал за почти двукратное увеличение численности подразделений «своей» охранной стражи КВЖД, дальнейшее оснащения ее тяжелым вооружением, теперь включая бронепоезда и даже речные  канонерские лодки.   
Но, в августе 1903 г. Витте увольняется с должности министра финансов и назначается на должность председателя Комитета министров, что являлось повышением по службе, однако, он потерял в значительной мере контроль над финансовыми потоками.
 В том же августе 1903 г. начался новый раунд российско-японских переговоров. Россия, как и раньше всерьез не верила, что Япония первой начнет войну, и вела переговоры в вялотекущем ключе. В начале января 1904 г. переговоры зашли в тупик, что устраивало обе стороны.
  В тоже время, Россией проводилась и некая демонстрация силы, как она ее понимала, как приличествовало мировой державе.
 В начале декабря 1903 г. в Порт-Артур пришли, новейшие корабли российского флота броненосец «Цесаревич» и броненосный крейсер «Баян» (оба французской постройки 1903 г.).
 Еще один отряд российских кораблей начало военных действий застало на пути на Дальний Восток, и уже 28 февраля, корабли, находясь в порту Джибути на африканском побережье Индийского океана (на тот момент колония Франции), получили приказ возвращаться на Балтику. В Санкт-Петербурге испугались, что японские ВМС уничтожат достаточно слабый отряд и это скорей всего так и было бы!
  В состав отряда контр-адмирала А. А. Вирениуса (впоследствии вице-адмирал в отставке) входили – броненосец-крейсер «Ослябя», броне-носный крейсер «Дмитрий Донской», бронепалубный крейсер I ранга «Аврора», крейсер II ранга «Алмаз», миноносцы – «Бедовый», «Блестящий», «Безупречный», «Бодрый», «Бравый», «Буйный», «Быстрый», №212, №213, №221, №222, транспорты – «Саратов», «Орел», «Смоленск».
 Японцы отлично знали о маршруте продвижении отряда Вирениуса и понимали, что если он доберется до Порт-Артура, то значительно усилит российскую эскадру!
 Поздней осенью того же 1903 г. на Дальний Восток по Трансибу начали не спеша перебрасываться две стрелковые бригады.
 В январе 1904 г. военное министерство доложило Николаю II, что 8 сибирских стрелковых бригад, развернуты в дивизии, сформирована 9-я стрелковая дивизия (фактически развертывание далеко еще не было завер-шено, но доложить надо было, а потом и самим поверить, что так оно и есть).
 В том же январе 1904 г. император приказал перебросить из европейской части России в Манчжурию 11 артиллеристских батарей. На практике на это требовалось минимум несколько месяцев. Можно представить, как в мирное время офицерам не хотелось отправляться на новое постоянное место службы – «на край света»!
 Японская разведка все это знала и оперативно докладывала в Токио, тенденция была на лицо, и требовались решительные контрмеры!
 В тоже время, ведя переговоры с Японией, Россия старалась показать, именно показать как бы всему миру, что она все-таки не провоцирует Японию на войну.
 В ноябре 1903 г., как и в 1902 г.  большинство кораблей эскадры Тихого океана вступило в состояние вооруженного резерва, т.е. прекратили плавания и сосредоточились в основном в гавани Порт-Артура.
 4 крейсера (ушли из Порт-Артура в октябре), 10 миноносцев, несколько миноносок и транспортов «зазимовали» в бухте Золотой Рог во Владивостоке.
 Точно в срок, в конце осени 1903 г. были уволены в запас нижние чины ВМФ, выслужившиеся действительный срок 7-ми летней службы (более одной тысячи человек).
 Как и в чем ни бывало продолжалась ротация офицеров эскадры Тихого океана. По российским источникам – «Еще за два года до войны начальник тихоокеанской эскадры доносил об огромном неукомплекте в личном составе ее. Не доставало: обер-офицеров – от 16,5 % до 39 %, инженер-механиков – от 25 до 29 %, кондукторов – до 76 %, артиллеристов разных званий – от 11 до 31,5 %, минеров – от 17 до 20 %, машинистов и кочегаров до 16 %. Некомплект этот так и не был пополнен к началу кампании».
 Не хватало на кораблях и снарядов всех калибров, но в тоже время во Владивостоке хранились даже 305-мм снаряды (1037 штук). В Санкт-Петербурге посчитали, что если надо, броненосцы из Порт-Артура сплавают во Владивосток. Есть и железная дорога. Войны не может быть!       
  Переговорная текучка, как мы уже писали выше, полностью устраи-вала Токио, там окончательно приняли стратегическое решение начать полномасштабную войну с                Россией, и уже осенью 1903 г. на территорию Кореи из Японии морским путем тайно начали перебрасывать различное военное снаряжение, продовольствие и «многочисленных солдат и офицеров в штатском» (так же будем иметь ввиду, что в 1901-1903 гг. Япония официально добилась от И Хыя согласия на размещения в крупнейших городах Кореи небольших японских гарнизонов).
Так же будем иметь в виду, что к концу 1903 г. на территории Кореи проживало до 40 тысяч японских колонистов.
 Японские ВМС находились у побережья Кореи и проводили много-численные учения.
 Российская разведка заметила активность японских вооруженных сил, докладывалось в Санкт-Петербург, но там не боялись.
 Возрастало число зафрактованных для военных надобностей японских транспортов – середина ноября 1903 – 8, конец декабря 1903 – начало января 1904 – 45, январь – 70 (общее водоизмещение – 200 000 т). Пароходы дальнего плавания вообще в начале января 1904 г. получили приказ, прервать рейсы и возвращаться в Японию. По российским источникам в январе – начале февраля 1904 г. японцы на всякий случай установили минные заграждения у берегов островов Цусима и у ВМБ Сасебо.   
          Достаточно неожиданно для российской политики, Япония 13 января 1904 г. предъявила ультиматум, потребовав обозначить точные временные сроки вывода войск из Манчжурии. Великобритания полностью была в курсе событий и одобрила ультиматум! Как мы уже сообщали выше, Лондон хотел войны между Японией и Россией и победы Японии в этой войне!  Франция, тоже была недовольна, что Санкт-Петербург не готовиться к войне с Германией!
          Россия в ответ на ультиматум обратилась за поддержкой к Франции, провела консультации с Великобританией, настаивала, чтобы эти мировые державы оказали умиротворяющее давления на Токио, что не дело японцев так зарываться, и понятно, что Санкт-Петербург, не предложил ни каких реальных инициатив, чтобы вывести переговоры с Японией из тупика.
 Все это делалось Санкт-Петербургом  для мирового и российского общественного мнения, Николай II и высшие военные чины России войны с Японией все так же нисколечко не боялись!
Великая княгиня Ксения Александровна (родная сестра императора и жена контр-адмирала Свиты Е.И.В. Великого князя Александра Михайловича) 1 января 1905 г. (13 января по н. ст.)  записала в своем дневнике – «… потом длиннейший прием дипломатического корпуса (около часа). Все с интересом следили, когда Ники разговаривал с япон-цем.
Потом Ники нам рассказал, что он ему сказал (японцу), что Россия не только страна, но часть света и, чтобы войны не было, не надо вы-водить ее из терпения – а то кончится плохо».   
1 февраля 1904 г. адмирал  Алексеев приказал всем кораблям эскадры Тихого океана начать кампанию нового года (часть кораблей эскадры получили приказ начать кампанию еще в середине января). Очевидно, что он не принял бы такого решения без консультаций с Санкт-Петербургом. И там дали добро!
 Однако несколько миноносцев еще не закончила гарантийный и пла-новый ремонты, и стояли в гавани Порт-Артура с разобранными маши-нами (на некоторых кораблях не прошли испытания орудия и торпедные аппараты).
Не вступил в кампанию 1 февраля и броненосец «Севастополь», на нем в срочном порядке перебирали машины и устанавливали «приспособления к 6-дм бортовым пушкам для электрического вращения их» (официально вступил в кампанию 6 февраля с недоделками (см. ниже)). 
Не были отозваны в Порт-Артур и российские стационеры, в том числе по всем параметрам более полезный именно в составе эскадры крейсер «Варяг».
Командующий эскадрой вице-адмирал Оскар Викторович Старк в тот же день 1 февраля вывел боеспособные корабли эскадры из Порт-Артура в Желтое море и провел учения. 4 февраля эскадра вернулась в Порт-Артур и встала на якорь на внешнем рейде. 
 6 февраля 1904 г. Япония объявила России о разрыве дипломатиче-ских отношений. Японский «посланник Курино… с составом миссии и при-командированными студентами выехал из Петербурга».
Алексееву же приказом из Санкт-Петербурга не разрешили объявить военное положение в наместничестве и более того, он получил телеграмму от Ламздорфа, с разъяснением, «что разрыв дипломатических сношений с Японией отнюдь не означает войны...» и, что его точку зрения разделяет император.
Население Японии – 27 млн. 200 т. человек – 1828 г.; 34 млн. человек – 1875 г.; 46 млн. 305 т. человек (исключая 3 млн. 082 т. 401 человек жите-ли Формозы (Тайваня) и Пескадорских островов) – декабрь 1903 г.
В «1894 г. в Японии протяженность железных дорог была 2000 ли, то в 1903 г. она доходит до 4495 ли; за тот же период тоннаж флота увели-чился с 170 тыс. до 662 тыс. тонн; добыча угля увеличивается с 5 млн. до 10 млн. тонн…» (ли – «немного более 0,5 км»).