Катя - душа почтальонов

 
     Хмурым  осенним  днем   Зина  возвращалась из  поликлиники,  где ей закрыли бюллетень. Врач не скрыла озабоченности  из-за часто повторяющихся зининых  бронхитов.
- Я бы на вашем  месте поменяла работу.  В библиотеке  неизбежна  пыль, а значит,  прямая дорога к астме. Знаю, это  проблематично. Но  подумайте  над  моими словами.

Легко  сказать  - поменяйте  работу. А что еще Зина умеет делать,  кроме   как обеспечивать население  чтением.
Зина вошла в подъезд своего  дома.  Возле  почтовых  ящиков  работала  почтальонша.
- Здравствуйте, -  приветствовала ее Зина, наблюдая за тем, как ловко женщина,  левая  рука  которой безжизненно висела вдоль туловища, засовывает в почтовые ящики   газеты и журналы.   Отойдя от последнего ящика,  почтальонша  повернулась  к    Зине: 
-  Какая квартира?
-  Семнадцатая.
-  Газеты я уже бросила, письма сейчас  посмотрю.
Прижав  пачку писем  к стене,   она  быстро
 «пролистала»  конверты.

-  Вам  пишут,- она  заторопилась  к выходу.
- Подождите, я  хотела спросить, вам нужны  почтальоны?
-  А как  же,  очень  нужны,  у нас многим  приходится  по двум  участкам  бегать,  потому как  не хватает  людей. А вы хотите к нам?
- Вот   думаю.
-  Ладно,  я  у  заведующей  спрошу. А вы  скажите, что разговаривали с Катей, - она широко улыбнулась, обнажив мелкие  ровные  зубы, и поспешила  дальше.


Услышав звон будильника, Зина нехотя  откинула  одеяло, включила настольную лампу,   поставила  тяжелые  ноги  на коврик.  На  часах было  полшестого.   Стараясь  ступать  как можно  тише, чтобы  не разбудить  детей,  она  прожевала  булочку, выпила стакан чая. Проверив в рабочей сумке  наличие мешка и ключа от опорного ящика, Зина  вышла на  улицу.
Улица лежала в желтоватом свете фонарей,  вокруг ни души, под ногами   похрустывал   снег.  Изредка  проезжавший  автомобиль  казался  заблудившимся  в  городском  сонном  царстве.
Впереди появились две фигуры, раскатисто прозвучали хрипловатые  голоса. Зина  втянула голову в плечи, чтобы  быть   менее  заметной.

В отделе  доставки уже было полно людей.  Зине показали ее рабочее  место. Она огляделась:   длинный  прокуренный  зал с мутными  окнами,    столы, разделенные  на сектора, кипы газет, над которыми склонились   почтальоны.  На новенькую не обратили внимание,   почтальоны   торопились   связать   пачки  и отнести их  в машину.    Кати еще не было.

Зине объяснили,  что надо  привести  газеты в надлежащий вид:  разъединить сдвоенные  экземпляры, пересчитать  и распределить  по адресам, связать   пачки  к восьми часам. 
Для  облегчения  работы почтальонов на улицах были  установлены  "опорные ящики", что-то  вроде  маленьких  камер  хранения,  куда операторы помещали  пачки газет и журналов.  Зину  предупредили: не успеешь   к восьми часам,   потащишь  весь  груз - несколько пачек  на себе.

Утром в отделе  доставки  появилась  заведующая  и окинула почтальонскую  братию     настороженным    взглядом:

-  Вот что, девочки-мальчики, слушайте меня внимательно.  Все вы газеты  читаете, поэтому  должны знать, какое сейчас время  у нас.
Вся  страна  на подъеме, люди  борются  за трудовую  дисциплину,  против  прогулов и пьянства. В магазинах  устраивают  рейды, особенно в винных отделах, чтобы люди не прогуливали  работу,   в рабочие часы  не пили спиртных напитков. Вы заканчиваете работу днем  и  естественно  захотите пойти  в магазин.  Так вот, предупреждаю, чтобы до пяти  часов  духу вашего там  не было.  Если  вас засекут, будут  крупные  неприятности и вам, и мне,   а мне бы  очень   этого  не хотелось. Вот   так. Я  вас  предупредила.- 
Сказав это, она уплыла   к себе.

Почтальоны разом  зашевелились, гул голосов  пронесся  по залу доставки. Эрнест  что-то  горячо  доказывал Петру, Мара выговаривала   Инте, пронзительный голос Лидии перекрыл  все голоса:
- Насчет  магазинов, скажу  вам,  черт-те   что творится! Мою  знакомую на днях в универмаге чуть  было не арестовали. Подкатили какие-то люди, спрашивают,  почему  не на работе, и хотели  протокол составлять. А она говорит -  у меня сегодня отгул. Так они, представляете, на работу ей позвонили, проверили значит. А на следующий день  начальник ей выговор сделал! – голос Лидии  оборвался на высокой ноте.
- Да,  плохо  дело, -     произнес  молчун  Петр.-  плохо!
-  Безобразие,  людям жить  не дают! -  это  был голос Инты.

Первое время Зина появлялась  на работе  рано,  заставая  в зале   лишь  нескольких  человек.
Зина приглядывалась  к почтальонам.   Вот  Валя -   молодая  женщина,  а уже вдова с двумя  детьми.   
У Вали роман с Валерой,  видным  парнем,  на таких  заглядываются  девчонки.  Однако  Зине он показался     слегка  потрепанным.
 У Эрнеста -   инфантильный   вид,    утолщенный  книзу  нос фиолетового  оттенка, замедленная  речь.     У   молчуна Петра  лицо словно высечено  из  камня, сильными  крупными   руками  он мог бы ковать  железо, водить  составы, строить дома,   но жизнь  прибила его в  застойную   гавань.
Петухов – узкоплечий,  длинноволосый, слегка  напоминает  пастора,  но стоит  ему  раскрыть  рот,  как оттуда   сыплются пошлости.
Рядом с Интой,  круглой  словно    колобок,  трудится  бойкая  полногрудая Лидия.  С необыкновенной скоростью работают  не только  ее руки,   но и язык.  С  завидной  скоростью  собирая и перевязывая  пачку  за пачкой  выписываемых  газет,  она  успевает рассказать о том, что видела и слышала,   о   соседях,    родственниках,  о том,  что творится  в городе. 

-  Почему  ты взяла  шестнадцатый  район?  Все  от  него   шарахаются,  - недавно  спросила   она у Зины , - там живут зануды  и  академики.
-   И я  там живу,  -   скупо  улыбнулась    Зина.

В понедельник    оператор Майя  позвала Зину  к телефону.   Сердитый  женский  голос   в трубке  заявил,  что в квартиру 45 по  улице   Верна  не принесли   ни одной программы,  а должны были   быть  три, по числу семей.
-  Я вам  положила,  - строго  сказала  Зина 
-  А я вам   говорю, что  мы  не  получали, -  кричала   женщина.
-  Очень  сожалею,-  Зина повесила  трубку.
-  Что,  жалуются?  - насмешливо  прозвучал  голос проходившего  мимо  Эрнеста.
- Но я точно знаю, что положила именно  три программы, -    Зина  двинулась  к своему  месту. Лидия  подняла голову от   газетной пачки  :
-  Что,  не получили?  Блин, у всех  бывает. Ты  бы им прямо  в квартиру  сунула, если  у них  воруют.   
   Зина с трудом  глотала  обиду. 

К  ней  подошла  Катя.
-  Если что  пропало,  купи  в киоске, брось  еще раз,  я всегда  так  делаю, - сказала она   примирительно.
- Значит,  я еще и возмещать  должна?
  -  А  чё,  это программы. Люди  их  очень ждут. Прежде  чем  бросить,  сложи программку  пополам,  тогда ее  труднее  вытащить из  ящика,   -  наставляла  Катя, - хуже,    если  напишут  жалобу, тогда  ты останешься без  премии.
   Катю  поддержали  другие, особенно горячо  говорили   Валя с Валерой,  ведь было затронуто священное слово  – премия!

 
 Катя жила  в коммуналке.   Соседи  не любили  её, находя странной: почти  не готовит  себе, кроме яичницы  и чая, гости  и мужчины  к ней  не заглядывают.       Десять  лет  назад  веселая  деревенская  девушка    приехала  в город  на заработки, и  однажды,   перебегая   шумную  улицу,  попала  под   машину.   Выйдя из  больницы   с протезом,   она все-таки   решила   в   деревню  не возвращаться.

Кате   удалось  устроиться почтальоном:  начальница отнеслась  одобрительно   к   провинциалке, ведь   из-за  текучки  кадров  на почтамте   люди  были  на вес золота.
В первое время ей  помогали, то бечевку завязать,  то газеты  сосчитать,  но через несколько месяцев она научилась ловко  делать  свою  работу.  Катя  приходила утром   без опоздания. Склоняясь  над  кипами прессы, Катя  становилась  сосредоточенной  и суровой, губы  шевелились,  между бровей залегала  складка.    Она почти единственная  появлялась в зале доставки  в четыре часа,  когда   привозили журналы, и спокойно обрабатывала их,   поэтому  утром  ей надо было связать  лишь  газетный  материал.   

В преддверие  рождественских  праздников  почтальоны скинулись   на угощение.   Газеты и письма  убрали  с  глаз долой,   на сдвинутых столах   появились   рулеты, салаты,  выпивка.
Непрерывно  звонил  телефон, кто-то  подходил  и коротко бросал  в трубку  два слова:  «Почта  будет».
   За пиршественным  столом  вместе  с заведующей в белой  нейлоновой блузке  уместилось  десять   человек.  Лидия положила и раздала  коллегам   тарелки  с угощением.    Петр  аккуратно налил  всем  в рюмки  водочку.
- За   присутствующих! С  праздниками!  -  провозгласила заведующая.   Почтальоны   чокнулись,  выпили    и навалились  на еду.
Зина поставила   рядом  с тарелкой пригубленную  рюмку.
-  Почему не допила? У всех  уже  пустые. Давай,  пей! -  скомандовала   Лидия.  Петр   в темном, чуть  потрепанном   костюм, блаженствовал.  После второй  настала очередь   третьей  рюмки.  Валя  и Валера  затянули  протяжную  песню, к ним присоединились раскрасневшаяся  Катя и сидевший  рядом   Петухов.

   Все  знали,  что Петухов  приударяет   за Катей. С заговорщицким   видом  он приближался  к ней, клал   руку на ее плечо или  прикасался  к  шее.
-  Как  дела, Катя, подруга моя?-  его рот кривился в саркастической улыбке.  Она  сердито  отталкивала  руку:
-  Отстань,  Ромка.
Он еще стоял  некоторое время, потом плелся к своему  месту,   ковыряясь  в газетах.

  Чувствуя,  что  не вписывается в общее веселье,  Зина распрощалась с компанией,  сославшись на то,  что ее мальчишки  её  заждались. 

На следующий  день  Зина стала свидетельницей нового  заигрывания  Петухова. Они  сидели,  ожидая  появления  журналов.       Мужчина   вразвалочку  приблизился  к Кате.
-  Привет,  подруга. Ах, Катя,  ты мне   нравишься,  - почти пропел он .
- Отстань,  Ромка,  сколько можно повторять,  не мешай, - пыталась она отмахнуться от него.    
-  Катя,  почему  ты такая  суровая? Давай встретимся  с тобой  в другом месте,  посидим, поговорим...
- Отстань!
-  Эх, Катя,  Катя, я к тебе всем  сердцем, а ты...- у  Петухова  лицо  стало скорбным.   Посмотрел на проходившую  Зину,  подмигнул: видишь,  такие  вот дела.

 Зину вызвала  начальница  и сказала,  что  на нее поступила жалоба  от  уважаемого человека,  ветерана  войны.  Вспыхнув, Зина   парировала: 
- Я сейчас же пишу  заявление  об уходе! 
- Вы зря обижаетесь. Я знаю, что вы очень старательная, но бывают у всех  проколы,   я прошу вас остаться.
Но  Зина твердо   стояла  на своем. Тогда заведующая   предложила:
-  Вот что,  вам все-равно положено отрабатывать  месяц   по закону.  Я предлагаю вам взять  пятый  участок, где  работала  Валя,  которая  уезжает.    Там совсем другой контингент,  читают  и  выписывают  мало,
    

С первого  марта  Зина вышла  на  новый участок.  Заведующая  не обманула,  здесь действительно получали   в два  раза меньше прессы.
Как-то  утром  Зина,  связав   газеты,  стала сортировать  письма. Появившийся с большим  опозданием  Петухов медленно  приблизился к  Кате, которая подготавливала     пачку.
- Привет,  подруга. Что-то, Катя,  я приболел  сегодня,   может  быть,  поможешь?
Она помолчала, потом  буркнула:
- Посиди,  Ромка, я скоро  управлюсь,  - она  зашелестела газетами, листы летали  словно  птичьи крылья возле ее раскрасневшегося лица.
 Выходя  из зала,Зина  оглянулась и увидела Катю, сидящую за столом  Петухова.      
   

Через   день  заведующая ворвалась в отдел,  грозно  взывая:
- Петухов!  Где  Петухов?  Не  пришел  еще? – тон начальницы не предвещал  ничего хорошего.  - А Никифорова  здесь?
- Я тут, - подала голос  Катя.   Заведующая    шагнула к ней.
- Так, Никифорова!  я  сколько раз  предупреждала вас, чтобы  не шлялись  по магазинам  в рабочее  время!  И что же?  Вас  с Петуховым застукали  в винном  отделе в четыре  часа!  Нам  сообщили.   Что же с вами прикажете  делать, я спрашиваю?
-  Я свою работу выполнила.  Был уже пятый час, так почему же нельзя...
- Ладно, Никифорова,   тебя  я прощаю, но Петухову  это даром  не пройдет. Вчера  пьянствовал, а сегодня  не вышел  на работу.
- Может быть  придет еще,   -  голос у   Кати был  совсем  потухшим.   
- Как  только придет,  сразу  ко мне  на  ковер! -   приказала  начальница.

 Зина направилась  к крану мыть  руки, туда же   подошла Катя. Зине хотелось поговорить о случившемся,  но Катя хранила молчание. И только уже вытирая  рабочую   руку, смущенно вымолвила:
-  Вот  такие  дела!

Весть  о том,  что Пастухова  уволили,  моментально разнеслась среди   почтальонов. Инта резюмировала,  что, мол,  одним  бездельником  меньше  будет,  Лидия  тоже  так  думала,  хотя  понимала,  что удар,  хоть и косвенный,  пришелся  по самой  старательной  из  них.
 Катя  молча  работала, отгородившись  от почтальонов   газетными листами, как щитом.

Наступил  май. Первая зелень  окрасила  деревья, словно зеленая  кровь  земли  выступила  наружу. Помолодевшие  ветки трепетали под давлением  весенних токов,  вопреки  неудачам, огорчениям,  боли.
Зина пришла в зал доставки днем.  Хотелось  полистать «Новый  мир, «Юность», найти  что-нибудь  полезное в журнале    «Здоровье».  В отделе была только Катя.
- Как  поживаешь?   До чего душно сегодня,  - Зина опустилась на стул.
- Лучше  всех!  Как  в новом районе, жалоб поменьше? – Катя исподлобья  смотрела на Зину.
- Все нормально,  жалоб  нет. Что о Петухове  слышно?
-  Он  у меня  живет, - вдруг  призналась  Катя.

Зина  отложила  журнал. Катя рассказала,  что она кормит Ромку, одевает, обувает,  теперь вот  новый  костюм ему  присматривает.

- Жениться  обещал, -  лицо  у Кати озарилось.    На Зинин  вопрос, чем Ромка занимается,   ответила:
- Он   в Питер  ездит,  пластинками  торгует, деньжата у него бывают.   
Зине  хотелось  сказать, чтобы Катя не очень-то  доверяла этому  человеку,  но решила промолчать.  Катя   жила своей  любовью,  готова была страдать и   прощать.  Такая вот   натура.

Зина шла по городу,  ощущая его  многоликость.     Каменные   дома соседствовали с  деревянными  постройками,  отремонтированные здания  примыкали к     полуразвалившимся  строениям.  Город  напоминал  калейдоскоп,     образы и картинки менялись, наплывая  друг на  друга. В последнее время     в городе     что-то   начало  происходить  к лучшему. 

Она  вернулась работать в библиотеку,  время  от  времени приходила в районы, где бегала почтальоном. Катю  она больше  не встречала,  но не забыла эту терпеливую    женщину,  сумевшую вынести на своих  плечах   нелегкую    ношу. И  когда Зине   было очень трудно,  она говорила себе:  ты можешь,  ты сильная,  ведь  Катя   смогла.