Семь встреч. Встреча третья

Встреча третья. Ссора.

- Я все сказал!

Иногда без этого никак. Даже если любишь. Хотя, в этот момент со стороны кажется, что не любишь вовсе. И может быть на какую-то секунду так оно и есть. Ну потому что терпение кончилось. Капало в ту злополучную чашу по грамму, а ты отшучивался. Со временем, часть того, что накапало, даже выпарилось. А эта зараза возьми, да плесни. Да так, что не только из чаши, из ушей льется. И ведь наорешь, что самому противно. И дышите молча громко, как кони. А на тебя глаза оленьи смотрят. И внутри так паршиво, и вроде бы пожалеть надо, но нет, нельзя. Педагогика.

И вот, надышавшись разряженным воздухом, ты слышишь ответ, и понимаешь, что гроза не закончилась. Тебя упрекают, обвиняют, да так ловко, что в висках стучит. Стальными крюками под кожу, и тащит. Так цеплять только любимый человек может, эдакий побочный эффект сладостных секунд счастья, обратная сторона вашей близости. В такие моменты стоишь и не веришь, как глубоко засел тебе этот, когда-то незнакомый, когда-то чужой человек. И колет тебя под ребро, как на пробежке с непривычки. И ты ничего не можешь сделать, кроме как ответить, и зацепить так же, если не больнее.

- Тебе пора.

И понимай как хочешь. Конечно, никто никого не бросает, и уже через четверть часа мы оба остынем до уровня, чтобы хотя бы не огрызаться, а может даже хватит и на пару актов телячьих нежностей. Хотя бы виртуальных, через какой-нибудь мессенджер. Но пока эти пятнадцать минут не прошли, все как в последний раз. И смотришь, как собирается, ходит по комнате, берет часы с подоконника, а ты делаешь вид что где-то в планшете залипаешь. Просит закрыть дверь, и видишь уже с порога сверлят тебя все те же глаза. Которые когда-то пленили и не отпускают, и наверное уже не отпустят.

Губы, вкус которых для тебя уже давно не деликатес, а как какая-то каждодневная, но любимая овсянка, шепчут. Именно шепчут. Чтобы я ближе подошел, и расслышал, как извиняется. Хитрюга. А ты не подходишь,и просишь повторить погромче коротким вопросом из двух букв. Если переложить диалог на бумагу, получится беседа гопника с района и должника, не успевшего заплатить по счетчику. Но тут не район, а узкий коридор с перегоревшей лампочкой. И не деньги делим, а внимание к самим себе.

- Извиняться не надоело?

Ага, именно так и говоришь. Не обнимаешь, не предлагаешь перемирия, а продолжаешь воспитывать, потому что твоя чаша переполнилась. Поэтому, на правах хозяина разборок, сам и определяешь, когда празднику негодования подходить к концу. Надо отдать должное, в этот момент никаких соплей. Наверное тоже понимает, что педагогика. Но контрольный взгляд все равно бросает. Замок щелкает, а тяжелые шаги затихают. Тишину нарушает жужжание телефона. Открываешь, а там простыня. И все, что не высказано доброго во время ссоры, все там. И опасения, и пожелания, и весь тот нормальный диалог, который мы упустили из-за игры, которая ломает судьбы чаще, чем все несчастные случаи мира.

Но урок не закончен, а звонок телефона - для учителя. И ты просто молчишь. Молчишь, зная, что изводишь. Но тебе все равно, потому что ты уже остыл, и чаша пустая. И понимая где-то в глубине души, что так неправильно, понимая, что так с тобой не поступали, ты продолжаешь ерепениться. И к вечеру спокойные ночи ты желаешь без дополнительных преференций, которые обычно добавляешь каждый вечер. И так еще пару дней, потому что педагогика.