Еврейские рассказы. 1. Ограбление

      Зоенька Рахель работала табельщицей на радиотехническом заводе, оттого дома у неё всегда водились хлопчатобумажные полотенца, туалетная бумага и крышки для закатки. Носила она, конечно, всё, что под руку попадётся - от гаечных ключей до трансформаторов. Кто знает, зачем было ей нужно это железо, которое она хранила в кладовке, но всё ж таки на случай нужды бросала его в свою чёрную кожаную сумочку.
      С восьми до четырёх она сидела в отделе, заполняя ненужные бумаги и думая о чём-то своём, а потом, захватив по дороге отвёртку или коробку гвоздей, скорее выходила на свежий воздух и жадно выкуривала сигарету.
      Кто-то, возможно, подумает, что Зоенька была человеком дрянным и гадким, только и ждущим, пока вы отвернётесь и что-нибудь забудете у неё на столе, но ведь подумать страшно, что стало бы с дочерью Иосифа, если бы не её преступная страсть! Посудите сами.
      Неуютная ледяная зима. По тёмному парку осторожно скользит Зоенька домой (работу она подобрала удачно, до завода можно было дойти за десять минут)с непомерно разбухшей сумкой. Кажется, ещё никогда она не была такой тяжёлой - столько всего ей удалось сегодня набрать. Сияющая, как Вирсавия с зеркалами, и довольная, как Юдифь с головой Олоферна, шла она навстречу тихому и тёплому домашнему уюту.
      И вдруг резкий треск веток. Проносящаяся мимо, как короткий кадр, тень хватает за шею. Крик - но никого рядом.
Что-то блестит... Господи.
Зоенька размахивается пудовой сумкой и бьёт тень, а потом ещё, и ещё, и ещё.
Тень с трагическим вздохом падает на снег. Синяя поганая рожа - глаза закрыты, сам не шевелится. Зоенька поднимает сумку и легко стукает организм по щекам. Организм поднимает веки и мычит. Ну и ладно...
       Придя домой, Зоенька выпила стакан водки. Не легко, однако, заглядывать в глаза смерти! Вот так запретное увлечение спасло жизнь израильской дочери.