Парус памяти

Как знать, моя ль печаль так одиноко
забродит в лабиринтах неведомых страстей,
как жаль что, то мгновенье так далёко
за волнами ушедших времени морей.
Всплывёт всегда ль как ветром неудержимо
тот дальний берег как тончайший шлейф,
всколыхнёт всегда ль непоколебимо
тот день давно ушедший, будто тихий блеф…

О, уже я там, я пью мгновенье то, и опьянён,
задурманен той минутой, объявший тот эфир.
Под вздутым ветром памяти я ли окружён,
вкусивший мига сладостный зефир.
О, то был автобус, о, мчись ты вечно,
промчись ты мимо остановки той.
И всё так ясно, как тогда, не млечно,
и без туманностей тот миг исконно золотой.

Посреди притихших пассажиров в тишине,
держась за поручни в задумчивости лёгкой,
была она как будто на вершине в вышине
о, жгуче стройною, расцветшею берёзкой.
О, стан девичий распрямленной упругости,
что ветром свежим так готовым на порыв.
Дано ль познать до тонкой мудрости
весенний гул души, как почек тополя нарыв. 

О, облик проникнутый сверкающим лучом,
посреди всего ненастья дарящий яркий свет,
сквозь тьму застылую прорубленным мечом
оставит в памяти немеркнущий, но тихий след.
Очерчен нос так тонкой линией грации,
слегка нахмурен лоб, и этот взгляд,
сама ль находка для снующих папарацци,
сияньем россыпи искринок в самый звездопад,
воззрился кокетливо задумчиво ль неведомо.

О, глаза красавицы, как гладь морей бескрайность!
Когда ли мог понять, узнать заведомо,
что дар представит сама случайность,
окунуться, искупаться как в воде,
ощутить ли тайну берегов иной реки,
которую и не познать никогда, и нигде,
что в память вечности вот так и обреки
те очи ясные, что в густоте времён тумана.

И губы те, по которым, как на ином лихом коне,
гарцевал, скакал я поцелуем, объяв вино дурмана,
в зной, в жару, на пламени в пылающем огне.
О, губы эти здоровьем пышные в истине расцвета,
как зелень буйная, как изумруд травы,
в соку налитом в начале лета!
Незнакомка, незнакомка, так кто же Вы…?

И под вздутым парусом памяти иного ль жития,
в дали заоблачной иных долин иной полёт,
когда ты выше облаков суетности простого бытия.
О, то ль секунды, мечты возвышенный полёт!
О, миг! О, миг! Так чисто светлой аурой,
как пьедестал ликующе воздвигнутый.

О, девичья краса! Под белой сакурой,
как ковёр из нежных лепестков раскинутый.
О, то была идиллия в том реющем полёте мига,
что так прервался тихо на остановке той,
унося, забрав все лавры от богини Ника,
как застывшей тихо стынущей мечтой,
когда сошла она на улицу толпы снующей,
и ушла, и скрылась в ней, оставив миг,
как шлейф от дара поры времён бегущей
под парус памяти, что увял и тихо сник…

Как знать, моя ли память одиноко
забродит в лабиринтах неведомых страстей,
как жаль что, то мгновенье так далёко
за волнами ушедших времени морей.

                Декабрь 2014 г.