Глава пятая

 Комната погружена в полумрак, только по деревянной стене ползет маленький
солнечный лучик, скользнувший из дыры в занавеске. И пахнет здесь всегда
странно, как сушеными грибами. Сколько ни проветривай. Узкое пространство,
только и помещается, что кровать, тумбочка старая, да стул напротив.
 Дед сидел на краю кровати, положив руки на колени. Сидел прямо, не сутулясь,
длинные узловатые пальцы подрагивали. Старый совсем, восемьдесят шесть лет
Тимофею Богдановичу. Тамара помнила, как старел Буров - старший. Два инсульта
заставили его замолчать, только смотрел пристально немигающим взглядом и
тряс головой.
 Тамара не любила глядеть деду в глаза, они стали маленькими и бесцветными,
как пуговицы. Вытянутое лицо ссохлось, рот черным отверстием приоткрылся с
одного уголка. Дед Буров все еще жил, высокий и грузный. Тяжело его поднимать,
сопровождать в туалет. Илья Тимофеевич сам моет старика в бане по субботам.
 - Поесть принесла, отец. - Тамара поставила тарелку с остывшей яичницей на
тумбочку, сама пододвинула скрипучий стул и села напротив Тимофея Богдановича.
 Она давно уже сроднилась со свекром, он стал кем - то вроде еще одного ребенка.
И жалко, и тяжело ухаживать, да не бросишь, не позабудешь. Тоже ведь живая душа!
Ест медленно, изо рта вечно куски падают. Приходится салфеткой подтирать у
подбородка. Зубы потерял Тимофей Богданович, одни гнилые пеньки остались.
 - Вон сколько паутины - то по углам... - вздохнула Тамара, оглядывая комнату.
- Убраться бы надо, Людке скажу. Андрюшка приезжает. Помнишь Андрюшу? -
Она вытерла морщинистый рот деду. - Сейчас пойдем умоемся.
 Ей показалось, дед оживился при упоминании об Андрее. Сморгнул пару раз
остатками ресниц.
 - Илья все злится на Андрея. А чего злиться? Не хочет он жить, как мы. Тошно
ему среди нас, тесно душой. Погостит, да и уедет. Сын твой совсем тогда
с ума спрыгнет. Ну и пусть тявкает, кто его слушать будет?! - она вздохнула,
поставила тарелку с недоеденной яичницей на тумбочку. Вдруг захотелось
поговорить об Андрее, пусть хоть дед выслушает ее. Тамара уж и не помнила,
когда в последний раз разговаривала с Ильей или другими домочадцами, без
вечной ругани и ссор. И тем для душевных бесед как - то не возникало. Все
о хозяйстве, курах, о щах - борщах. Может Андрейка приедет, сядут вечерком,
чаю попьют. Да и он не станет слушать ее разговоры, умчится на Балхаш купаться
с местными пацанами. Дед пошевелил пальцами, перевел взгляд на тарелку.
 - Господи, да ешь ты! Кто не дает?! - опомнилась Тамара, принялась кормить
его, уже молча, глядя на дрожащий солнечный лучик.

Продолжение - http://www.proza.ru/2016/06/16/1924