Наш смертный грех Часть I Глава I

«Они встречаются только ночью во сне, а днем тщетно пытаются найти друг друга в жизни настоящей. Однажды он сказал ей фразу-пароль «Глаза голубой собаки» и теперь она пишет эти слова на стенах, надеясь, что он увидит их и вспомнит о ней.

«Завтра мы неприменно узнаем друг друга, - сказал я. Я буду искать женщину которая пишет на стенах: «Глаза голубой собаки». Она улыбнулась грустно и положила руки на остывающий колпак лампы: «Ты ничего не помнишь днем». Ее печальный силуэт уже начал таять в предутреннем свете. «Ты удивительный человек,- сказала она. Ты никогда не помнишь своих снов…»

                Г.Г. Маркес «Глаза голубой собаки»
               
                ***        ***

Немного прогулявшись с maman Габриела оставила ее и поспешила в сад для того чтобы хоть немного составить компанию своим цветам. Они уже давно ждали ее: горлышки кобеи уже вовсе опустились до земли в надежде найти там хоть немного воды, калла вовсе начала дурно пахнуть, от чего у Габриелы закружилась голова. Проводя своей ручкой по нежным лепесткам цветов, она заметила, эти цветы – единственное, что приносит ей счастье. Они внушают ей какую-то вовсе иную красоту, такую, которая не сравнится ни с одним цветком, выращенным в королевских покоях.

Солнце уж поднялось в зенит и все вокруг будто бы находилось в этом парящем и медленно тлеющем котле: все лошади были заперты в конюшни, в которых находиться можно было лишь с закупоренным носом и поднятыми к верховью юбками, а слуги слишком утомились держать зонтики над головами у господ. Габриела, еще немного постояв под жарящими лучами, зашла внутрь, окрикнув Мишель нести ее багаж, который состоял из ее дневника и сорванных полевых цветов.

Она поднялась в свою комнату, небрежно зачесывая пряди, выпавшие из ее косы. В комнате ее уже ожидала maman.

- Великолепная прогулка была сегодня! Карло так пристально всматривался в твои черты лица, твою походку что я и госпожа Хельги почувствовали себя вовсе лишними этим утром. Я думаю, что это весьма приличная кандидатура не только для тебя, но и для будущего всего нашего королевства.

- Maman, перестаньте! Он вовсе не образован! Его рассуждения вялы и половина взята из книг для придворных школ. Вы не думаете, что я достойна более образованного человека?

-Ох, милая, я ничего не имею против. Ты не достойна даже пальца этого графа, но послушай…Твой отец, истерзанный болезнями не в силах управлять королевством, нам нужен наследник. И наш наследник – это твой сын.

Немного пожалившись на свою непутевую королевскую судьбу Франческа ушла, оставив Габриелу в неком смутке, который поразил ее и вся та радость, полученная в процессе прогулки, была начисто утеряна. Свобода – вот чего ей не хватало. Она бы отдала тысячи золотых, тонны прекрасных шелков и украшений за нее.
Габриела была еще вовсе молода. Ей не хватало красоты мира, всех его красок для того чтобы полностью насытится жизнью: все ее годы были проведены в учении, принятии важных королевских гостей и пирах, организованы в честь ее отца Эмануеля О’Доэрти. Она была еще совсем нерасцветшей, не зная бед, и настоящей любви Габриела сама строила для себя то, что ее окружало, сама придумывала чувства, давала им обозначения, придавалась глупости, над которой в то же время смеялась. Никто не хотел учить ее как жить, никому не в силах было рассказать, как на самом деле построена жизнь. Все внушали ей лишь хорошие манеры, мольбу перед приемом пищи и светский тон на балах. Лишь один человек, который мог поделиться с ней своей мудростью - придворная толковательница снов госпожа Гульфира. Казалось, что она была ей матерью, которая всегда ответит на все вопросы своего дитя. Бывало, простое искреннее слово Гульфиры успокаивало сердце Габриелы, и она мало-помалу привязывалась к ней, рассказывала ей о том, что она чувствует, а та в свою очередь гладила ее по голове и радовала дельным советом.
Но сегодня Гульфиры не было рядом, и Габриела, немного понежившись на постели, впала в томительный сон от дневной жары.

Через минуту она открыла глаза и уже стояла на площади близ Собора Христа. Мишель стояла рядом, держа ее прекрасную шляпу с гусиным пером. Габриела была одета в толстый тряпичный плащ, больше всего похожий на плащ местных жрецов.

-Зачем я здесь?- с растерянностью спросила она.

-Вы велели привести вас к базару, еще немного госпожа и мы будем близ него.

Последовав совету Мишель, Габриела следовала за ней и в скором времени они были уже на базаре. На улице стояла все та же жара и вся вонь с многочисленных лавок испарялась и веяла девушкам в лицо. Мишель, глядя в лицо своей госпожи сразу поняла, что она не имеет малейшего понятия о том, что ей нужно было купить.

-Полотно, госпожа, полотно с вашим портретом в граненной золотой рамке было заказано у местного художника. Сегодня вам нужно явиться к нему, чтобы он начал свою работу.

Габриела, немного придя в себя, вспомнила о просьбе своего отца и сразу же поспешила в сторону домика местного художника. Он находился недалеко от центрального базара около деревни, населенной заезжими ирландцами.

Здесь была удивительная природа: высокие деревья занимали весь маленький клаптик земли, они так рясно росли, что тропинки были ели видны в гуще леса, образованного местными зелеными насаждениями. Люди, проходившие около Габриель, кланялись ей и целовали подол ее платья, на что Габриель отвечала неким стеснениям в ее глазах. Она никогда не любила того, подданные назывались подданными, а люди искали в ней выгоду, и все это гуманное отношение имело выгоду с их стороны и огромный цинизм, от которого ей становилось не по себе. Никогда, проходя около нищенки, она не наступала на их тряпки, называвшиеся платьем, никогда она не обзывала их детей пропащими и не отбирала у них последнее покаяние.
Габриела подошла к дому, близ которого кто-то, наклонившись до земли, сажал черенки роз. Она подошла к этому человеку и невольно взглянула на его пожаленные шипами младые руки, от чего человек встав на колени, приклонился к ногам принцессы.

-Принцесса Габриела, рад вас видеть. Для меня огромная честь находится в вашем присутствии. Если вас не стеснит мой вопрос – для чего вы здесь? Возможно, вы потеряли свой экипаж или хотите воды в столь жаркую пору?- неспешным голосом спросил незнакомец.

-Позвольте, встаньте с колен.

Габриела принялась поднимать человека с колен, лица которого она не смогла развидеть. Поднявшись во весь рост, молодой юноша приклонился и восторженным взглядом посмотрел на Габриелу, а она, в свою очередь не могла отвести взгляд от странного незнакомца. Он был прекрасен. В голове у Габриелы крутилось тысячи лиц, среди которых не было ни одного, похожего на лицо этого юноши.

-Простите, я вас смутил?

-Нет, что вы, все в порядке. Я ищу местного художника, который по просьбе моего отца короля Эмануеля О’Доэрти согласился нарисовать мой портрет, вы знаете его?

-Имею честь увековечить вас в портрете, ваше столь дивное взору лицо, которое радует меня по вечерам. Пройдемте, мы можем приступить к работе.

Габриела последовала за юношей, об имени которого она до сих пор не имела малейшего понятия. Габриела знала – что-то странное щелкнуло в ее груди, будто самый маленький в мире ключик от ее сердца нашел замочную скважину и провернулся вокруг своей оси, открывая что-то дивное и загадочное, а самое главное – что-то прекрасное, без чего она не могла жить.

Парень посадил ее на тахту и осторожно, сорвав прекрасную розу с горшка на подоконнике, дал Габриеле.

-Вот, возьмите, эта роза будет прекрасно подходить к вашим голубым глазам.

-Простите, как вас зовут?

-Люсиан Бенуа де Сент-Мор, моя принцесса.

Габриела открыла глаза и очутилась в своей комнате, после нескольких минут она поняла, что всегда была здесь. Она еще немного хотела погрузиться в свой сон и вернуть время назад, но все тщетно, в ее запястье виднелась лишь маленькая полу завядшая роза.

-Люсиан, Люсиан…Прекрасный Люсиан. Где же вы? Мишель, скорее к Гульфире, мы должны отыскать ее.
Габриель вскочила с кровати и уже через долю секунды спускалась по лестнице. На ее кровати все еще блистала своим великолепием красная роза.