Ливень

Ливень. Оглушительный, срывающий с деревьев целые ветви поток воды, разбивающий почву, отскакивающий от асфальта, уничтожающий и побеждающий все, что попадается ему под руку.

Его принято романтизировать. Его и нас - пять миллионов живых людей, добровольно пленённых одним из самых пасмурных и дождливых городов на свете.
Для всего мира мы - неисправимые романтики, лишенные рассудка странные существа, предпочитающие любое солнце дождю. В представлении общества мы гуляем, дышим, любим и живём исключительно под дождём, радуясь ему, как Манне небесной, в остальное же время впадая в тоскливый анабиоз.

Фантастическая чушь.

В дожде, хлещущем со всех сторон в сочетании с пронизывающим до костей ветром, кошмарно мало приятного. Хочется только одного - как можно скорее миновать все лужи, послать их в преисподнюю вместе с бесполезным, выворачивающимся на изнанку зонтом и оказаться дома под тёплым и, главное, сухим одеялом. Это правило работает практически без исключения в любое время года.

Только если речь не идёт о летнем ливне.

Обычно он обрушивается на мир в считанные секунды. Небо, ещё только что радовавшее глаз голубизной, затягивается свинцовыми тучами. Ветер из удушливого, влажного превращается в свежий, сильный, такой, что способен унести не одну Мэри Поппинс, вооружившуюся зонтом. Кажется, это единственное актуальное предназначение данного аксессуара, потому что от струй воды он не защитит, как ни старайся.

Опять же, у нас с тобой его нет.

Ливень застаёт нас в парке. Мы срываемся со скамейки с первыми каплями, ты смеёшься моей поспешности, не веря, что нас действительно ждёт буря. Но не проходит и пары минут, как к нашим ногам падает внушительная ветка с соседнего тополя. Ты вздрагиваешь, а я смеюсь, и вместе с моим смехом раздаётся оглушительный раскат грома.

Бежим! Подальше от деревьев - и мы оказываемся в аккурат под разверзнувшимся небом, несёмся вперёд, шлепая враз вымокшими ногами по лужам. Одежда задерживает движение, она прилипает к телу столь бесстыдно, что можно чувствовать себя обнаженными. Мы действительно обнажены - обнажены перед стихией, для которой не осталось преград, а также друг перед другом, как если бы стояли под душем, откровенно разглядывая свои тела.

Но разглядывать некогда - мы бежим, нам нужно найти любой навес, втиснуться, вжаться в толпу, собравшуюся на исчезающих островках сухости. Ливень все равно не оставит никому шанса, он крутит и хлещет так, как ему заблагорассудится, играет с людьми, как кошка с мышкой.

Я смеюсь, победоносно и несколько безумно глядя на тебя. Мне тысячу лет не было так хорошо и легко, как под этим летним ливнем, превратившем меня в русалку с помощью платья, облепившего бёдра бесконечным рыбьим хвостом. Световые всполохи, сопровождающие каждый раскат грома, отражаются бликами в моих глазах, и я чувствую себя воплощением, продолжением и избранницей этого сумасшедшего дождя, повергающего в ужас несчастных туристов.

Бушующие дождевые потоки смывают, стирают все напускное, оставляя только настоящее, истинное, искреннее, естественное. Под ливнем невозможно врать, играть и прятаться, можно только отчаянно, заливисто смеяться, прижимаясь друг к другу под протекающей крышей переполненной остановки общественного транспорта.

Смеяться и целоваться так, словно живём последний день или даже последний миг, словно после этого ливня что-то неуловимо, неизбежно изменится и никогда не повторится в реальности.

Оно и не повторится - до следующего ливня, под которым миллионы взятых в заложники стихии людей будут спешить, бежать, дышать, чувствовать, любить и жить по-настоящему, как и положено непроходимым, неизлечимым, беспробудным романтикам, добровольно пленённым одним из самых пасмурных и дождливых городов на земле.

2016