Я не одна

  Над южным приморским городом плыли, играли патиновыми веснушками   последние дни сентября. Наступили выходные. Катька и двое ее недавних приятелей Санька и Костя, которые обычно вместе страдали от скуки на лекциях  в Анапском технаре, теперь неспеша двигались от Су-псеха в сторону долины Сукко. Хотелось пусть не надолго забыть о конспектах, их зубрежки и впитать всей кожей  слабеющие солнечные лучи, а, может, и пару раз искупаться по пути.
  Тропинка вела сквозь высокую сухую траву, розовеющие заросли скумпии  и кое-где встречающиеся деревца хвои.  Шли вдоль отвесной скалы. Катька посмотрела вниз, там колыхалось остывшее море.  «Гигантское и одинокое», - подумала Катя. 

 Между морем и обрывом, покрытым багряными кустами,  светлела каменистая  полоса. Показалось, берег неожиданно придвинулся.  В голове девушки горько и в тоже время заманчиво прозвенело: соскочить бы вниз, разлететься в красную пыль  и ничего больше не надо: конец унылым однообразным дням, пустым разговорам, скучной учебе, а главное – исчезнет боль, крепко засевшая в Катькиной груди.
 Эта странная боль появилась, как опухоль, срослась со слабым сердцем давно и, казалось, навечно. Она, то лежала вязким комочком, то стремительно увеличивалась, толкая к непредсказуемым злосчастным поступкам.   В какой момент и почему в груди возникло это тоскливое чувство, девушка уже не помнила, может тогда, когда еще лет в одиннадцать она остро ощутила свою ненужность вечно занятым родителям, эгоистичным сверстникам да и, вообще, всему миру. С тех пор одиночество стало оплетать липкой паутиной пространство вокруг и внутри нее.

  Теплый ветер тряхнул Катьку за плечи, она очнулась, догнала шагающих впереди однокурсников. Через полчаса стали спускаться по пологому, усеянному репейником, склону в местечко под названием Варваровская щель. Здесь два холма на берегу образовывали тихое живописное ущелье. Отдыхающие к этому времени уже схлынули и пляж, далекий от центра города, был абсолютно пустынен.
  Все трое подошли к воде, разулись, пробуя ее голыми ступнями,
- Прохладная – улыбнулся Костик и бросил в приятелей горсть прозрачных брызг, Катька и Санька с хохотом ответили ему тем же. Немного побродили по галечной косе, поднимая и разглядывая обкатанные прибоем разноцветные стеклышки, поболтали  не о чем.

 - Ну как? Взял закладку? – поинтересовался, наконец, Костик.
 - Взял. Вчера вышел на бегунка, потом встретились за гаражами…
 - Ну и?
 - Спросил чай, забашлял и все ОК.   
  Приятели еще раз осмотрелись, вокруг по-прежнему не было ни души.
 - Ну что давай, - поторопил Костя.
Санька присел на валун ближе к нависающей острыми выступами скале и подальше от налетающих с ветром брызг. Остальные разместились возле него. Санька вытащил из кармана  упаковку из-под мятных леденцов,  в которой хранились кусочки тонкой бумаги, положил один из них на плоский сухой камень и из блестящего пакетика высыпал содержимое на бумажный прямоугольник. Осторожно скрутил и предал Костику.
 - Шалфей предсказывает будущее, - таинственно произнес Костик.
Боль кольнула  в Катькиной груди. Девушка перевела взгляд на сизые прыщавые волны. Море скулило брошенной собакой, ударялась соленой мордой об острые выступы, роняло обильную слюну. «Такое же неприкаянное, как и я», - подумала Катя, взяв джойнт с курительной смесью.
  Горьковатый дымок пошел по гортани.  Катька, полуприкрыв глаза и запрокинув лицо, смотрела на редких чаек, пролетающих над скалой. Скала была метров пятнадцать высотой, с диагональными сходящими вниз острыми пластами, напоминающими зубцы хребтов стегозавров. На вершине под клочьями облаков островками зеленели сосны. Каменные жернова обрыва, казалось, перемалывали бледное небо сентября. Катя перевела взгляд на мерзнущее осеннее море.
  Девушка вздрогнула – до ее спины внезапно дотронулось что-то острое и холодное. Катя хотела быстро отодвинуться, но как назло вся как-то обмякла, руки и ноги ее стали вязкими и непослушными.  Она с ужасом почувствовала, что выросшая над ней горная громадина  жесткими складками схватила ее за ребра. Девушка вскрикнула,  из последних сил пытаясь вырваться из тисков хищной скалы, но была втянута с головой в бездонную зияющую пасть. «Это конец», - подумалось в полузабытьи. Каменные челюсти сдавливали Катькино тщедушное тело, с хрустом ломали его на части. Перед глазами поплыли и лопнули красные круги.
                ______

Багровый туман постепенно рассеялся. Сквозь него проступила пыльная улица средиземноморского древнего города, по краям которой улюлюкали и тявкали, как шакалы, собравшиеся зеваки. Посреди улицы вели смуглую девушку красоты сверкающего на солнце моря.
Диоскор, представитель финикийской знати, самолично провожал свою дочь на главную площадь Гелиополиса, чтобы предать иноверку жестокой расправе.
  Варвара предстала перед правителем Гелиополиса Мартианом.
- Скажи мне, почему не хочешь служить могущественному сотворителю вселенной Ваалу.
- С самого детства я любовалась сквозь башенное окно здешним миром и восхищалась его гармонией. И яркая звезда, и крохотная личинка  обитают на месте своем.  Не может создатель неба и земли жаждать плоти человеческой, купаться в кровавых реках и требовать сжигания младенцев.  Разве иступленные пляски жрецов и вакханалии  походят на прекрасную  тишину рассвета и волнующийся покров ночи?
С детства лишившаяся матери и спрятанная отцом в башне от посторонних глаз, Варвара  дожидалась замужества – Диоскор, видя ее красоту, мечтал выдать дочь за финикийского  богатея, но с ранних лет в сознании затворницы пульсировало и росло, что ей уготована  совсем другая участь. Варвара отказалась от супружества. Раздосадованный этим, отец выпустил дочь из заточения, чтобы та познала радость обычной жизни и переменила свое решение. Однако юная красавица, получив свободу,  тут же тайно приняла христианство.

 От сильного толчка девушка рухнула на землю. Кнут молнией рассек знойный воздух и с треском упал на спину так, что алые брызги полетели, как от ягод, раздавленных в кулаке. Удары жгли голову, плечи,  поясницу.  Следы от хлестких  воловьих жил расползлись оврагами по телу, а после  слуги Мартиана раздирали волосяницей свежие дымящиеся язвы. Под вечер еле живую строптивицу бросили в застенок.
  В казематах было темно и душно. Варвара очнулась только после полуночи, присела полу боком, пытаясь расположиться так, чтобы раны чуть меньше жгли.  Содранное в клочья тело нарывало. Девушка глядела перед собой,  все мысли куда-то улетучились и в голове  звенело, как в пустой посудине.
Но вдруг пришла в себя и содрогнулась: что ждет ее завтра и хватит ли сил? Немного помедлив, начала тихо молиться.
Вдруг легкий поток снега заструился в темноте. Неизреченный свет, ландышевый и золотой, осыпал ее плечи, сливками и молоком полил израненную кожу. Бушующие жаровни  ран затянулись и потухли
Варвара провела ладонью по высохшим корочкам, те тотчас отпали, оставив гладкую чистую поверхность.
Овечий белый пух лег на пол и подснежники проросли на затхлых тюремных стенах.  «Невеста царя своего», -  послышалась песнь где-то высоко над землей.
                _______

  Осеннее небо обросло стариковской бородой, прикрыло сонные веки, прослезившись от ветра светло-серым  глазом, наблюдало, как вдоль горизонта пожухлым листком скользит рыбацкая лодка.
  Санька вбежал по колено в пенные, похожие на целлофан, волны, ловил рыбу-дракона, хватал ее за шею и толстые прозрачные бока, сквозь которые просвечивалось голубое печальное сердце.  Падал, захлебываясь и царапая икры об острые прибрежные валуны.
  Костик сидел на берегу, приглушенно и заискивающе разговаривал с пиратом Гектором, всматривался в его склизкое, поросшее ракушками, лицо, выпытывал, где таятся клады.
   Перевалило за полдень. Рыба-дракон уплыла к другим берегам, капитан внезапно сжался, стаял медузой на солнце, стек ручейком под поросший илом  камень.
  Костик и Санька, наконец-то придя в себя после «волшебного» курева, заметили лежащую среди серых камней однокурсницу. Катя была абсолютно неподвижна. Парни подошли к ней, Санька потрепал девушку за плечо, та не подавала признаков жизни.
- Трындец, - со страхом выдохнул Костя
  Второй  приложил ухо к Катькиной груди.
- Ну как?
- Дышит, - ответил Санька.
- Может, по щекам постучать?
Предложенная процедура не помогла.
- Чо делать будем?
После минутного ступора Санька взял девушку на руки и понес к расположенному на холме поселку. Жар прилил к протрезвевшей голове, тяжело стучало в висках, свинцовые молоточки отбивали: зачем, зачем?
                ________

  Наутро Варвару доставили к центральному храму. Толпа охнула, увидев, что на ее теле не осталось ни следа от побоев.  Иулиана, стоящая неподалеку и поразившаяся  сотворенному чуду,  выступила вперед и присоединилась к непреклонной  девушке.
  Впереди ожидали новые пытки: позором и ядом, огнем и железом.
 Под вечер Варвару снова вытолкнули  на площадь, Диоскор крикнул:
 - Одумайся и ты получишь жизнь и свободу!
 - Свободу от чего, от истины и света?!
  Сердце девушки в предчувствии сжалось, затрепыхалось пойманным мангустом. В руке Диоскора блеснул, взлетая, меч. Отсеченная голова, как срезанный крупный плод, покатилась к ногам изувера.

  Финикийцы медленно расходились, ветер шумел в листьях смоковниц, за которыми падало уставшее средиземноморское солнце.  Женщины зашли в купальню, одна из них заметила, как из следа, оставленного некогда Варварой, забил кристально чистый родник.
                _______      

  Катя очнулась от льющегося на нее потока ледяной воды..Девушка лежала на мягкой, еще не успевшей пожелтеть по осени, траве, под головой была подстелена свернутая рубаха. Санька выплеснул на подругу содержимое пластиковой бутылки и побежал за новой порцией к шумящему рядом источнику.  Катя чуть-чуть приоткрыла глаза.
- Смотри, вроде лучше стало, -  с облегчением заметил незнакомый ей пожилой человек.
Он и Костик сидели тут же у огромной ивы, растущей над темнеющим в зарослях ручьем. Девушка маленькими глотками пила из принесенной Саньком бутыли, краем уха слушая негромкую речь незнакомца.
- Ходит легенда, что лет двести назад прекрасная девушка в сияющем облачении явилась здесь на закате, проплыла, не касаясь земли, и растаяла в солнечных искрах. Так великомученица Варвара указала жителям место, где бьет чудодейственный источник. С тех пор люди из разных краев приезжают набрать святой воды в надежде на исцеление. Многим помогает небесная покровительница. Вот почему впоследствии поселок наш был назван Варваровкой. 
  Катя подняла глаза вверх, там сквозь плывущие по ветру листья виднелись золотые купола недавно отстроенной церкви Св. Варвары.
  Немного погодя приятели поднялись по высокой лестнице, ведущей в белокаменный храм, что стоялна вершине холма неподалеку от родника. Зашли в мерцающую тишину под расписанные синью и серебром своды. Катя зажгла купленную при входе свечу, поставила в лунку тяжелого резного канделябра, замерла перед строгим и прекрасным ликом:

                Агнице всеблаженная Варваре,
                Божественне озарившися светом Святые Троицы Трисолнечным
                И в купеле утвердившися,
                В побеждения лести отеческия,
                Веру исповедала еси Христову.
                Тем, всечестная, свыше благодать тебе дарова Бог,
                Исцеляти недуги и болезни вся.
                Его же моли, великомученице,
                Да спасет души наша.



Все трое, не торопясь, сошли на галечный пляж. Нагретое за день море щенячьим языком слизывало соль с темнеющих валунов, пыталось ухватить скалу, за скользящий  по отмели рыбий хвост, смешно пофыркивало.
Друзья возвращались из поселка задумчивые и немного уставшие. 
  На душе было легко. Ощущение ненужности и какого-то вселенского одиночества вдруг исчезло, отхлынуло волной от Катькиного сердца.
Боль, сидевшая внутри, незаметно истончилась.  Через несколько секунд ее слабую тень уносил осенний ветер дымком от угасшего костра.
  Вечерело. Маслянистое солнце коснулось линии горизонта, брызнуло лучами вокруг, окрасив обрывки туч свежей киноварью.
  Домой лучше было успеть дотемна.  Парни подались немного вперед. За ними в двух шагах следовала Катя, краем глаза замечая, как чуть поодаль по белоснежной пене ступает Варвара, роняя капельки крови в розовеющее на закате море.