Ужасная вечеринка

Я не знаю, кто будет следующей жертвой? Кого пошлет мне матерь ночи завтра? Кто утолит мою кровавую жажду и укротит ярость?
Сегодня я получил хороший урок, который едва ли не лишил меня жизни. Их было двое, но я оказался лучше подготовлен. Энни и Сью – кажется, так их звали когда-то, – однако я стараюсь избегать подобных чувств. Они вызывают привязанность и как следствие этому – сожаление, что ни в коем случае не должно сопутствовать в моем не легком деле. Я убил этих милых девочек. В городе пойдет молва. Усилится наблюдение. Они уже знают, что я здесь. Нужно быть осторожней. Меня не увидят, если я этого не захочу. Черным плащом ночь накроет город и оглохнут улицы от криков, когда узнают люди, кто живет рядом с ними. Какое зло пробудилось, и что сотворит. Спасения не найдет никто.

                ***

Брэндон обвел взглядом оживленную школьную столовую. Заметив друзей за одним из дальних столиков, он плюхнулся на единственный свободный стул, который словно был предназначен именно для него.
– О, боже, только не это, – с грустью вздохнул Дэвид Гарднер, заглядывая в свой коричневый пакет для ланча. Он достал оттуда бутерброд, с проступающими кусочками тунца зажатого между двумя толстыми ломтиками хлеба.
– Ненавижу рыбу, – сквозь зубы проговорил он, откладывая сандвич в сторону.
– Странно, что ты ненавидишь рыбу. А на выходных, говоришь, с отцом ездили на рыбалку, – с подозрением сказал Терри, протягивая руку к сандвичу друга и забирая его на свой поднос.
– Мне нравится ее ловить, а не есть.
– И все таки ты странный. А ты чего молчишь, Брэндон? Все грезишь мечтами о Джессике? – спросил Терри, слегка толкнув парня в плечо. Брэндон промолчал, отстранено покручивая в руке соломку картошки фри.
– Да брось, – вмешался Дэвид, – такая девушка, как Джессика обычно тусуется с богатенькими парнями из университета. На Брэндэна она даже и не взглянет.
– Брэндон? Ау, земля вызывает Брэндэна. – Терри помахал перед лицом друга ладонью, от чего тот наконец вышел из глубокого транса.
– А-а, извините парни, задумался, – быстро отозвался он, так и не притронувшись к еде.
– Да что с тобой сегодня? Ты как будто не выспался, – спросил Дэвид. За одним из соседних столиков группа ребят вдруг разразилась громким смехом. С некоторыми из них Дэвид был прекрасно знаком, ведь они вместе состояли в школьной команде по баскетболу – «Белые тигры Уэлбриджа». В конце следующей недели у них была запланирована важная игра с «Викингами» – их главными соперниками в этом сезоне, и Дэвид очень переживал, хоть и пытался скрыть это.
Вот Гарри Смит – невероятно высокий парень в темной футболке и стильных черных очках, звездный защитник их команды, – возбужденно жестикулируя, рассказывал какую-то забавную историю трем своим одноклассникам.
– Все никак не могу выкинуть из головы новость об убийствах, – сказал Брэндон. – Неужели это действительно происходит в нашем городе?
– Говорят, на счету маньяка уже пять человек, и все наши ровесники. – Дэвид наклонился к столику. Он постоянно оборачивался, словно боялся, что его подслушивают. – Подобное раньше происходило в соседнем штате. Известное было дело, убийцу так и не поймали, вроде как он внезапно исчез. Кто-то говорит, что умер, а другие, что перебрался в другой штат, угадайте в какой?
– Я вас не понимаю, парни. Этот год для нас последний в школе. Мы – выпускники, а вы говорите о каких-то маньяках, больше обсудить нечего? Вы, например, слышали о том, что намечается вечеринка, главной хозяйкой которого выступает сама незабвенная Джессика Эрлин.
При упоминании о Джессики внутри у Брэндона что-то всколыхнулось. Он давно был по уши в нее влюблен, но боялся признаться в своих чувствах. Да они и не общались практически. Он даже сомневался, что она подозревает о его существовании. Джессика была самой красивой и популярной девушкой в школе Уэлбриджа. Многие парни хотели с ней встречаться, поэтому Брэндону удавалось любоваться ей только издалека, наблюдая, как она сидит за первой партой и листает учебник или общается по телефону с очередным бойфрэндом.
Даже сейчас, увидев девушку в конце столовой, Брэндон не мог оторвать от нее глаз, словно на него действовали какие-то гипнотические чары. Высокая и стройная, ее медные волосы развевались, большие зеленые глаза, как изумруды излучали свет. На ней была синяя шелковая блузка и черные джинсы с дырками на коленках.
Рядом стояла лучшая подруга Джессики - Келли Рид. Миниатюрная брюнетка с копной длинных вьющихся волос, одетая в короткую серую юбку и белый топ без рукавов. Пухлые губки украшала темно-красная помада.
Неожиданно Джессика повернула голову, словно почувствовала или заметила боковым зрением, что за ней следят. Их глаза встретились, но только на мгновение, потому что потом Брэндон резко отвернулся, делая вид, что изучает еду на подносе. Девушка слегка улыбнулась. У нее была самая потрясающая улыбка, по-детски чистая и в тоже время с нотками дьявольского озорства.
Она что-то шепнула на ухо подруге, а затем они обе прямиком направились к столику, где неподвижно, как статуя, сидел Брэндон с друзьями.
– Твою мать, она идет сюда, – вымолвил Брэндон, стараясь сохранять спокойствие.
– Кто? – не понял Терри, но парень не успел ему ответить тогда, как совсем близко раздался бархатный женский голос:
– Привет, ребята. Чем занимаетесь?
– Да так, болтали о том о сем, – вступился Терри. – Уже выбрали с кем пойдете на выпускной бал? Как вариант: я мог бы сгодиться на роль ухажера. – Парень показательно провел рукой по волосам и улыбнулся своей самой ослепительной и неотразимой улыбкой, от чего показались не дожеванные кусочки тунца, застрявшие между зубов.
– Может быть в другой раз, – отозвалась Джессика. – Думаю, вы уже знаете, что я планирую устроить вечеринку в своем доме на всю ночь. Будет очень весело: музыка, алкогольные напитки и конечно же сюрприз. Пока я не буду рассказывать всю нашу программу, иначе будет не интересно. В общем, я хотела бы пригласить вас.
– Я только за, – ответил Дэвид.
– Я тоже обязательно приду, – подхватил Терри.
– А ты Брэндон? – обратилась к нему девушка. Ее сверкающие зеленые глаза откровенно изучали его. А может ему показалось?
– Да, – сказал он, – я приду.
– Вот и отлично. Жду всех в восемь, не опаздывайте, будет действительно круто, – радостно пропела Джессика, устремляя хитрый взор на Брэндэна, словно обращалась только к нему. Затем они развернулись и ушли.
– Это что сейчас было? – воскликнул парень.
– А что такого? Нас пригласили на тусу, лично я планирую оттянуться по полной, неизвестно, когда в следующий раз предоставится такая возможность, – заметил Терри, доедая сандвич лежащий на тарелке.
– А ведь действительно, все это как-то странно, – сказал Дэвид, подозрительно почесав подбородок. – Одно дело я – нападающий школьной команды по баскетболу, – вполне себе почетно, но, как она могла пригласить вас? В голове не укладывается.
– Значит тупой качок у нас заслужил право, а мы нет. Может она тебя даже во внутрь не пустит, на входе поставит, как вышибалу, чтобы не пускал всякую мелкоту.
– Заткнись, Терри! – огрызнулся Дэвид.
Их спор вовремя нарушил звонок. Дети стали расходиться на занятия. Столовая опустела, а вот школьные коридоры заполнила разнородная масса учеников, спешивших по своим классам. Проталкиваясь через толпу, краем уха Брэндон уловил разговор двух девочек.
– Мама теперь строго приказала возвращаться не позднее четырех. Даже хотела встречать после школы, – тихо произнесла смуглая девчушка своей спутнице.
– В новостях пишут, что вчера ночью нашли еще двух в соседнем районе. Девочки не из нашей школы, вроде одну из них звали Элли или Энни, не помню, а вторую Сью.
– Ужас! Это же совсем рядом с нами. А если маньяк явится прямо сюда?
– Нет, он убивает только ночью. Отрубает своим жертвам головы, а перед этим всаживает нож прямо в сердце.
– Ты врешь! Ты сама придумала это!
– Вовсе нет, – возразила девочка. – Это правда. Говорят, что он сумасшедший. Живет в подземелье за городом и питается одними крысами. Выбирается только с заходом солнца на поиски новой жертвы. Он может явиться в любой дом и ничто не остановит его. Папа говорит, такие люди больны и не контролируют свои поступки. Такие люди могут сделать все, что угодно...

                ***

Отраженное зеркалом бледное существо в костюме, с торчавшими во все стороны черными волосами и угольно-серыми глазами, безмолвно хлопало ресницами, поправляя съехавший галстук. Брэндон готовился к вечеринке. Он не был сторонником подобных мероприятий и вряд ли его можно считать душой компании, если конечно эта компания не состояла из его близких лучших друзей. Однако на вечеринку его пригласила сама Джессика, а это что-то да значит, впрочем он так не считал. Слишком много проблем и тревог поселилось в голове Брэндэна: поступление в один из самых известных и престижных университетов страны и получение стипендии, без которой учеба в таком элитном заведении была бы просто невозможной; к тому же еще эти таинственные убийства, буквально захлестнувшие город волной новостей. Убийца до сих пор на свободе. У полиции нет никаких зацепок или улик, словно маньяк – это призрак, который не оставляет следов; это заставляет насторожиться и задать вполне себе подходящий вопрос: сколько еще нужно смертей, чтобы убийцу наконец посадили за решетку, а местные жители перестали бы в страхе ходить по улицам, опасаясь за свои жизни?
Брэндон вдруг замер на месте, вспоминая, как буквально сегодня уже ближе к вечеру возвращаясь домой, инстинктивно почувствовал, что за ним следят. Он отчетливо слышал шорох колес по гравию и размерный шум мотора машины, медленно ехавшей позади него, не слишком близко, но и не отставая на большое расстояние. Он снова проникся тем страхом, что явился к нему в тот злосчастный момент. Брэндон несколько раз останавливался, дабы пропустить водителя и продолжить путь, однако машина не спешила проезжать мимо, недовольно издавая рычания мотором. Тонированные стекла не позволяли разглядеть кабину салона. Вне всяких сомнений некто неизвестный глядел на Брэндэда; прожигал его своим ненавистным взглядом, отчего парню вдруг стало невыносимо ужасно. Он находился на открытой местности, совершенно безлюдной, окруженный мрачными фонарными столбами, тускло освещавшими ему дорогу. В конце концов, он так и добрался до своего дома в сопровождении черного автомобиля, который моментально скрылся в потемках, как только парень переступил порог и закрыл за собой дверь.
Этот эпизод из памяти заставил Брэндэна нервно вздрогнуть от мысли, что произошло бы, будь на месте того самого водителя – безумный маньяк, о котором все говорят. Но, что ему было нужно? Зачем следил за ним? Что если это и есть тот самый убийца, и теперь его семье угрожает опасность? Брэндэн постарался отогнать навязчивые мысли и сосредоточиться на предстоящем празднике. Он снова вернулся к Джессике, и ее прекрасному образу принцессы, со сверкающими, пронизывающими насквозь, темно-зелеными глазами.

                ***

Сегодня власть ночи перейдет в руки к тварям омерзительным и кровожадным; страхом наводняться улицы; страх отравил воздух и землю, на которой раскинулся этот тихий городишко. Они беззащитны. Не долго осталось ждать. Скоро трупы будут оставлять на дорогах, а последние выжившие бежать, потому что не будет больше правил, и страх проникнет в сердца и души; они узнают кто рядом с ними; зло уже пробудилось. Город обратится в руины и на этот раз жертв мне хватит сполна.
Я видел одного паренька, совсем молодого. Он и не подозревает о том, что его ждет. Я следил за ним до самого его дома. Забавно, когда-то я и сам был таким, как он - беззаботным, с ветром в голове, юным подростком, мечтающим о счастливой жизни. Вот она моя жизнь - вечное скитание от одного к другому, где крышу заменяет сырое темное небо с грязью и лютым холодом, и смерть. Она неотступно следует за мной по пятам, словно проклятие. Я проклят. Со временем к этому привыкаешь, но я все еще бьюсь с сомнениями и допускаю ошибки. Раны почти залечились, и я готов к новой работе. Во мне не осталось ничего кроме ненависти. Она жжёт меня изнутри. И это славно, месть будет слаще. Горе тем, кто сотворил со мной это, потому что я убью их всех. Убью их всех!

                ***

Джессика жила в восточной части города, в забытом уголке тихого района Деат Роуд, граничащим с лесом. Но, чтобы попасть к ней, каждому было необходимо пересечь небольшое кладбище, о котором ходило не мало дурных слухов. Те из немногих, кто отваживался посетить городское кладбище ночью бесследно исчезали, а через некоторое время их находили в беспамятстве; лица выражали тревогу и невыразимую печаль, и единственное, что смогли от них добиться это странная фраза, которую постоянно повторяли несчастные очевидцы «Твари тьмы... они существуют».
Переминаясь с ноги на ногу, Брэндон стоял на террасе перед дверью двухэтажного особняка, не решаясь войти.
И хоть путь сюда был не близкий, а в случае с Брэндэном даже опасный. Учитывая, что родители запретили ему выходить из дому, он вылез через окно спальни, впервые пожалев о том, что комната его расположена на втором этаже. Затем добрался до автобусной остановки; ценой больших волевых усилий, заставил себя пересечь мрачное, пустынное кладбище, огороженное старым железным забором с покосившимися ржавыми воротами. Он не останавливался ни на минуту, стараясь не обращать внимания на массивные надгробия и завалившиеся, каменные кресты, поросшие мхом. На могильном холме возвышалась старая готическая часовенка, сложенная из неотесанных валунов; ее заброшенный вид навевал смертельную тоску и тревогу в сердца неокрепших путников; каменные горгулии стояли у самого входа, словно стражи древнего святилища. Говорят, ночью они оживают, некоторые и вовсе клянутся, что слышали их щемящий вой и ни с чем не сравнимые взмахи крыльев, от которых волосы встают дыбом, а душа уходит в пятки. Однако есть и те, кто опровергает подобные высказывания и полагают, что то было всего-навсего игрой разбушевавшегося ветра и бурной фантазии, а взмахи крыльев издавала стая нетопырей, коих полно в этом месте.
Наконец, собравшись с духом, Брэндон согнул руку в кулак и постучал. Раздался надрывный скрип, и дверь медленно открылась.
Сумрачная гостиная была освещена горевшим камином и цветными лампочками, развешенными вдоль стен и мигающими в такт грохочущей современной музыке.
–Ух ты! – с восторгом вымолвил парень, все еще держась у прохода.
Среди собравшихся, Брэндон успел узнать некоторых ребят из школы, а также неразлучных подружек Джессики – Аманду и Келли, которые в своих откровенных вечерних нарядах привлекали большую часть мужской половины.
Не найдя более лучшего решения, парень отошел к столу с закусками, где столкнулся с кем-то плечом.
– Эй, полегче! – недовольно буркнул незнакомец.
– Терри? – изумленно произнес Брэндон, щурясь в полутьме.
– Брэндон? Извини, не признал сразу, я думал ты не придешь, – смягчился приятель, возвращаясь к столику с едой.
– С чего ты взял, что я не приду?
– Ну-у-у, – протянул он задумчиво. – Не знаю, сегодня днем ты казался таким странным, молчал постоянно и...
– К чему ты клонишь?
– Не знаю, – признался Терри, держа в руках две палочки с какими-то деликатесами.
– Видел Дэвида? – спросил Брэндон, оглядываясь по сторонам. На самом деле он искал Джессику, но в такой толпе, охваченной всеобщим бурным весельем, найти кого-нибудь определенного было весьма проблематично.
– Да, – недовольно отозвался друг, ткнув большим пальцем за спину. – Танцует в углу с какой-то девчонкой.
Брэндон взял со стола бумажный стакан с холодным пивом и сделал пару глотков.
– Чего сам не танцуешь? – сказал он, на что Терри лишь поморщился.
– Не хочу.
– Все отказывают?
– Нет. Конечно нет. Ты чего? Нет, – забормотал он. – Вот сейчас выпью и приглашу потанцевать Келли, вот увидишь, она согласится!
– Чувак, ты сам не понимаешь, что говоришь. По моему с тебя достаточно, – перебил его Брэндон.
– Она на меня запала, старик, – он подмигнул другу и ковыляя направился на танцплощадку.
– Терри? Постой, чувак, ты куда идешь?
Брэндон хотел его остановить, но поздно спохватился.
– О боже, – только и прошептал он, закрыв рукой лицо.
Терри приблизился к Келли и Аманде, стоявшим в сторонке рядом с лестницей. Но не успел что-либо предпринять, как неожиданно к ним вклинился здоровый, перекаченный парень в деловом, черном костюме и прилизанными волосами, блестевшими от геля; он галантно взял девушку за руку и увел из под носа Терри, однако сама Аманда не сопротивлялась. Келли осталась одна, и ей, к несчастью, пришлось согласиться на танец.
Весь вечер Брэндон провел около столика, болтая с ребятами и неторопливо пригубляя алкогольные коктейли.
Через пару часов пиво дало о себе знать и ему пришлось уединиться в уборную, что находилась на втором этаже.
Сгорбившись, он крепко держался за раковину, разглядывая трещины на туалетном зеркале, свое мокрое отражение; капли падали с кончика его длинного носа, стекали с угольно-черных растрепанных волос. Снаружи из всех колонок барабанила громкая, клубная музыка; раздавался смех и ликующий вой толпы, словно на каком-то концерте.
«Наверное, я зря пришел», - подумал он, разглядывая бледное, худое лицо. Дико кружилась голова.
Внезапно заморгала лампочка, привлекая его внимание. Все затихло, и он увидел в зеркале свирепое мужское лицо, отчего резко отскочил, чуть было не навернувшись на полу.
– Твою мать!
Из трещины в стекле заструился бурлящий поток густой красной жидкости, хлещущий прямо на кафель. Брэндон с ужасом наблюдал, прислонившись спиной к туалетной кабинке. Его ботинки, измазанные в чье-то крови, дико скользили, джинсы тоже были испачканы.
Он схватился за ручку, чтобы не упасть. А кровь продолжала безостановочно течь, словно из водонапорной башни, затопляя все помещение.
Булькающий звук заглушал надрывные крики подростка. Он отчаянно кинулся к выходу, попытался открыть дверь, но она не поддалась. Темная, вязкая кровь расплывалась по полу.
– Помогите! Эй! Меня кто-нибудь слышит?! – кричал Брэндон. – Я не могу выбраться!
Наконец с другой стороны кто-то резво толкнул дверь и в уборную ввалился пьяный парень в синей кофте, с изображенными на ней греческими буквами, наверное, он был из какого-то студенческого братства. Громко икнув и что-то прошепелявив себе под нос, он прошел в кабинку.
Кровь испарилась, словно ее и не существовало. Брэндэн поспешил выйти, опасаясь, что наваждение может повториться.
В коридоре он устало прислонился к стенке, дожидаясь, когда сердце перестанет рваться из груди. Краем глаза заметил одну комнату, дверь которой была чуть приоткрыта и из нее лился тусклый свет.
Прошагав до конца коридора, он с любопытством просунул голову в дверной проем и, убедившись, что никого нет, проник внутрь.
По обстановке она выглядела, как обыкновенная спальня: кровать с балдахином, стены развешены в постерах и плакатах известных голливудских звезд, изысканный платяной шкаф и туалетный столик с зеркалом. Однако окна, как отметил для себя подросток, оказались плотно закрыты ставнями. На прикроватной тумбочке стоял подсвечник с тремя горящими свечами.
Он выдвинул один из ящичков и обнаружил толстую книженцу с деревянной обложкой в кожаном переплете.
Брэндон взял книгу и присел на краешек кровати, поближе к подсвечнику. Это был старый фотоальбом, в котором, помимо черно-белых, потертых фотографий, давались портреты неизвестных средневековых людей - старых и молодых, мужчин и женщин, но все они были выставлены во мрачном виде и казались какими-то зловещими, в их пристальных глазах, если присмотреться, отчасти мелькало нечто звериное, от чего пробирало на дрожь. Чудесным образом хорошо сохранились листы, словно за ними бережно кто-то ухаживал.
Шорох заставил парня отвлечься. Он повернул голову и от неожиданности чуть было не выронил книгу из рук. На пороге стояла Джессика, одетая в обтягивающее атласное платье с глубоким вырезом и черных туфлях на высоком каблуке; густые медные волосы были собраны в пучок. Лицо - напудрено до белизны, составляя контраст с красным цветом ее полных губ и сверкающими зелеными глазами.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она тихо. Брэндон пытался понять: рассержена она или нет.
– Я... я, – подросток замялся, не зная, что ответить. – Я осматривал дом. Он такой огромный.
– Спасибо, – девушка приветливо улыбнулась, грациозно пересекла полутемную комнату и присела рядом. – Я смотрю ты отыскал мой фамильный фотоальбом. Он достался мне от покойного дедушки, который очень им дорожил.
– Извини, я не хотел копаться в твоих вещах, – Брэндон почувствовал, как кровь приливает к голове. Ему стало стыдно и захотелось уйти, но в то же время подольше продлить этот волшебный момент, когда он был наедине со своей принцессой; она общалась с ним, показывала старинные фотографии и объясняла кто на них изображен, с интересом рассказывая историю своих предков, а затем и вовсе взяла за руку. По телу Брэндэна забегали мурашки.
Он волновался, как никогда ранее, однако испытывал такую свободу, словно парил в облаках; он считал себя самым счастливым человеком на земле.
Часы перевалили за полночь.
Кажется сменили пластинку и снизу доносилась неторопливая, спокойная музыка.
Большие зеленые глаза Джессики сверкнули в полутьме дьявольским блеском. Она вдруг наклонилась к нему и провела губами по его шее. А затем Брэндэн почувствовал легкий укол, но вовсе не боль, а какое-то странное чарующее блаженство.
Что-то теплое обильно заструилось по шее подростка. Наступила жуткая слабость и оцепенение. Он не мог пошевелиться. Джессика обняла его за плечи и потянула еще ближе к себе, жадно впиваясь зубами в его кожу.
Брэндэн и не подозревал, что медленно умирает, пока с первого этажа не раздался грохот. И резко стихла музыка, а после тишину прорезал чей-то звонкий визг, который подхватили истошные крики толпы, словно внизу происходила какая-то жестокая массовая расправа над участниками этой вечеринки.

                ***

Душераздирающие вопли вывели парня из паралича. Он резко отпихнул девушку и она свалилась на пол, ударившись головой о тумбочку. Недовольно зашипела, обнажая острые клыки. Она показательно слизала языком свежую кровь с губ и клыков. Его кровь!

– Прости, – рефлекторно вырвалось у Брэндэна слово извинения, хотя он об этом даже и не думал. Ему хотелось поскорее свалить из этого проклятого места.

Джессика стремительно набросилась на него, как пума, повалила на кровать, горделиво усаживаясь верхом. Брэндон уловил приятный аромат духов.
«Апельсин? Нет. Стоп. Что я делаю? Надо сматываться отсюда!»

Он случайно задел ногой подсвечник со свечами, опрокидывая его на пол, отчего все вдруг загорелось. Джессика повернула голову и глаза ее панически расширились.

– Мой фотоальбом! – вскричала она. Но книгу с фотографиями всего ее обширного семейства, запечатленного на листах от самого начала родового дерева, уже было не спасти; ее поглотил пожар, и ветхие листы обращались в горстку пепла. - Нет, нет, нет!

– Прости, я... я не специально, - Брэндэд побледнел, ощущая дыхание смерти исходящее от девушки.

– Ты! – злостно проговорила она сквозь зубы, возвращаясь к подростку. – Я убью тебя! Убью!

– Подожди! Ты сейчас не в себе. Я понимаю, как тебе тяжело, но ты должна успокоиться, – нервно заговорил Брэндон, прокручивая в голове способы спасения из казалось бы безвыходной ситуации. Он и понятия не имел из-за чего девушка так неожиданно переменилась, превратившись в какого-то кровожадного монстра, однако искал этому разумное объяснение, пускай и глупое, но по крайней мере имелась причина. А без нее оставался лишь неизвестный страх, ибо то, что происходило в спальне, не иначе было назвать как безумством, а кошмарные звуки идущие снизу и вовсе ввергали парня в глубокий шок, который мог на всю жизнь повредить его рассудок.

Не обращая внимания на протестующие выкрики, Джессика наклонилась к его шее и с яростью всадила клыки. Комнату заполнил отвратительный, хлюпающий звук. Брэндон вновь почувствовал, что проваливается в бездонную пропасть; глаза застилала тьма.

Огонь перекинулся на шкаф и покрывало, свисающее с кровати. Они находились в кольце бушующего, неукротимого пламени, которое медленно, но неуклонно подбиралось к ним.

Дым проник в ноздри подростка, он закашлялся, возвращаясь к реальности. От дыма слезились глаза.

Перед ним возникло две беды: погибнуть от рук одержимой Джессики – его любимой, которая в данную минуту не отрываясь, капля за каплей, высасывала из него кровь, или же сгореть в пожаре, так и не узнав всей правды.
Первый вариант, равно как и второй, его не устраивали.

Он почувствовал жар в области ступней; языки пламени лизали подошвы ботинок.

Брэндон заметил над головой туалетное зеркальце. Потянулся к нему руками, схватился за край и особо не раздумывая разбил об голову Джессики. На мгновение она оторвалась от своего занятия, чем он и воспользовался: приложив оставшиеся силы, Брэндон толкнул ногами девушку прямо в огонь.

Ее кошмарный, исполненный невыразимой болью визг еще долго преследовал его, когда он мчался по коридору, спускался по лестнице. И все это время в сознании, как сигнальная тревога лихорадочно отдавалось: «Вали отсюда! Твою мать, где выход?! Немедленно уходи, пока можешь!»

Он не сожалел о проделанном поступке, времени на это совсем не было, к тому же внизу его ждал большой сюрприз.

Спустившись на первый этаж Брэндэн обомлел, окончательно утратив надежду выбраться из этого адского логова богомерзких существ.

Они были повсюду. В гостиной кипела какая-то, в самом что ни на есть жутчайшем смысле, параноидальная жизнь. Такое не способно было явится ему даже в самом худшем и бредовом сне.

Крики, стоны, жалобные всхлипы и смертельные вопли обрушились на него и мешали здраво мыслить.

Охваченный всеобщим ужасом, Брэндэн не мог сдвинуться с места, оглядывая пространство с широченными, дикими глазами.

Эти дьявольские отродья творили изуверские вещи с его школьными знакомыми, друзьями, которые беспомощно раскинутые в неестественных позах лежали: кто на полу, а кто на диване, подобно мертвецам, но глаза их были открыты, радужные оболочки зрачков закатаны вверх, обнажая белки. Кто-то пытался сражаться, истекая кровью, но эти существа обладали нечеловеческой силой.

Еще совсем молодой парень, подающий надежды в дальнейшем построить успешную карьеру баскетболиста, Гарри Смит также пал жертвой. Две девушки – Стейси и Кристи, которых Брэндэн не раз видел в обществе Джессики и ее подруг, прижали его с двух сторон и пили кровь из его шеи и запястья; его кожа уже становилась белой, как мел, оставалось совсем чуть-чуть, но кажется он еще подавал признаки жизни, слабо шевеля свободной рукой, распластанный на ковре.

В воздухе витала острая атмосфера страха и боли.
Брэндэн мгновенно подскочил к своему другу Терри, лежащему в объятиях Аманды, которая, словно змея обвила его торс ногами, и использовала его, как запоздалый ужин. Предварительно вооружившись деревянным стулом, подросток со всего размаху размозжил ее хрупкую головку об стену. От стула при этом отломалась ножка. Взгляд Терри прояснился, будто бы он очнулся от глубокого сна. Его одежда была испачкана в кровавых сгустках, ошметках мозга и костей. Но он сохранял молчание, возможно в мыслях выражаясь так, как считал позволительным в данной ситуации.

– Вставай, быстро! Надо валить! – скомандовал Брэндэн, помогая подняться очумевшему другу. – Где Дэвид? Терри, где Дэвид?!
Терри рассеянно покачал головой.
– Нам нужно найти Дэвида, слышишь?! Быстро, пока эти твари заняты! Терри? Кретин, да очнись ты уже?! – взывал к разуму, малость тронувшегося приятеля, Брэндэн. Для пущего эффекта он ударил его по щекам. – Давай, приходи уже в себя, времени нет!
– Он мертв, – тихо произнес парень.
– Что?
– Дэвид мертв, его убили первым... Брэндэн, – дрожащим голосом сказал Терри, – что, мать твою, здесь происходит? Мы танцевали, и все было хорошо, но потом... потом, словно с ними что-то произошло...
– Не сейчас, надо убираться отсюда, быстро! – крикнул Брэндэн, на что Терри только кивнул, но он и не сумел бы закончить предложение.

Они собирались к выходу, когда дорогу им перекрыли три здоровенных парня в черных элегантных костюмах, которые от всей этой суматохи помялись и небрежно выглядели на их мускулистых телах. Их рты довольно осклабились, обнажая гигантские, желтые клыки.

«Теперь точно конец. Прощай Брэндэн, славная была вечеринка», – подумалось подростку. Он сжал в руках сломанный стул, как если бы тот способен был прогнать ненасытных чудовищ. Терри оставался позади и вряд ли оказал бы достойную поддержку, так как опирался на плечо Брэндэна, чтобы не свалиться с ног.

Внезапно входную дверь резко выбили ногой, и в гостиную вступил широкоплечий мужчина в сером плаще, лицо коего скрывал капюшон. Он лениво волочил за собой топор на длинной рукояти, и пел какую-то детскую песенку себе под нос.

– Это еще что за нахер? – прошептал Терри.
– Маньяк, – надрывным голосом ответил ему Брэндэн.

Губы незнакомца расплылись в легкой, трагичной улыбке. И его вовсе не смущал тот шизофренический ад, гремевший во всем доме; какая-то извращенная сторона эстетического зрелища, которая могла вызвать рвоту даже у самых искушенных в этой области зрителей. Он словно находился в привычной для него среде обитания и незамедлительно принялся за работу.

Пока парни отвлекались на Брэндэна и Терри, загоняя их в угол, убийца не заметно, но с поразительной скоростью, подкрался к ним из-за спины; замахнулся топором, не снимая подлой, пропитанной ненавистью, улыбки и одним быстрым, мощнейшим ударом срубил три головы с плеч. Кровь фонтаном брызнула из обрубков шей; накаченные тела рухнули на пол, а головы покатились в другой конец гостиной.

Терри завизжал. Они с Брэндэном попятились назад, пока не уперлись спиной в стенку - попали в ловушку. А незнакомец меж тем приближался, уныло таща за собой окровавленный топор, издающий жуткий скрежет царапая пол.
Терри никак не замолкал, дав волю эмоциям.

Маньяк остановился в нескольких шагах от них.
– Заткнись уже, иначе и тебя прикончу, – сказал он. Перевел свирепый взгляд на Брэндэна и ткнул пальцем в сломанный, деревянный стульчик, который он по-прежнему держал в хилых руках:
– И этим ты собираешься с ними сражаться? Живо выкинь это дерьмо и следуйте за мной, если хотите выжить... придурки.

Терри непонимающе уставился на Брэндэна, словно ждал, когда тот объяснит ему суть происходящего бреда.
Безумец развернулся и с ловкостью гепарда кинулся к другим. Он перемещался резкими движениями, и умело управлялся топором, разрубая каждую встреченную им тварь на части, но в большинстве своем попросту рубил головы, обагряя темной вязкой кровью паркет и стены гостиной. Однако спасать уже было некого, а "клыкастых" демонов становилось все больше. Они подступали из других комнат, выкидывая хладные трупы некогда живых, но теперь уже обескровленных, детей. И разыскиваемый убийца, с немыслимой яростью и жестокостью расправлялся с ними, вытаскивая из левого ботинка вороненый нож и молниеносно всаживая его прямо в сердце какой-то юной девицы.

Брэндэн доверился незнакомцу, учитывая, что он спас их от смерти. Потянул Терри за собой к выходу, пока ватага нечисти бросалась на мужчину в капюшоне, словно разъяренные голодные кошки. После того как ребята, целые и почти невредимые, покинули дом, и он остался совсем один, подло заныла его старая рана, доставшаяся еще от прошлой охоты. Он внезапно выронил из рук топор, нарушив одно из своих заветных и главных правил, которые до сего момента помогали ему выжить, в какие бы переделки он не попадал. Схватился за больное плечо, издавая хриплое рычание. Надо было уходить. Они окружили его со всех сторон, наступая на тела своих поверженных братьев и сестер; хотели разорвать его на части. Но он не боялся их. Страх покинул его давно и в груди осталась только неиссякаемая злоба, как напоминание о том кошмарном дне, когда он стал таким.

«Сегодня это закончится, но прежде – они уйдут вместе со мной!»...

                ***

Они выскочили на террасу, сбежали по деревянной лестнице. На предпоследней ступеньке Брэндон затормозил и поднял глаза на дом.
– Что ты делаешь? – позвал его шепотом Терри. – Брэндон, ты чего, последних мозгов лишился!? Бежим отсюда!
– Почему он до сих пор там? – сказал Брэндон, не отводя тревожного взгляда от парадной двери. Он не мог просто стоять на месте и ждать - это было слишком мучительно. Но и уйти тоже был не в силах. Ведь это значило бросить того парня на произвол судьбы, одного, в компании кровососущих, омерзительных созданий, которые во многом превосходили числом и силой.
– Меньше всего сейчас нужно беспокоиться о каком-то чокнутом типе! Ты видел, как он обращается с топором!? Уверен, он справится и без нашей помощи, – сказал Терри, нервно схватив Брэндэна за руку. – Прошу тебя, давай уйдем!
– Этот чокнутый спас тебе жизнь! – отрезал он, вырывая запястье из твердой хватки друга. – Мы были бы уже трупами, – его голос дрогнул; на мгновение Брэндэн замолчал, делая глубокий вдох и с шумом выпуская воздух, – если бы он вовремя не появился. И ты хочешь просто свалить? Сбежать, как последний трус!
– Я ценю твой героизм, поверь мне, я хотел бы сделать хоть что-нибудь. Но сейчас от нас мало проку. Мы ни чем ему не поможем. Нужно вызвать полицию. И чем скорее, тем лучше.
Внутри было подозрительно тихо. Ни звука с того момента, как они покинули дом. Тишина царила и на пустынной улице. В этом прослеживалось нечто странное, необъяснимое.
Оно подкрадывалось к испуганным детям, державшимся у шатких перил старой покрытой паутиной террасы. Ветви деревьев через дорогу взволновано зашуршали, сбрасывая последние осенние листья на холодную влажную траву, блестевшую в бледном лунном свете от капель росы. Ветер насвистывал заунывную мелодию, словно в память о тех многочисленных жертвах - молодых и наивных, чьи жизни сгубило здесь древнее могущественное зло.
– Мне это не нравится, – жалобно заскулил Терри, дергано и суетливо озираясь по сторонам; из его рта вырывались клубы морозного пара. – Мне это совсем не нравится, Брэндэн. Мне кажется они где-то поблизости – те твари, они уже идут сюда!
– Тихо, – прервал он, жестом указывая замолчать. Он прислушивался к тишине, от напряжения даже затаил дыхание, однако не сумел угомонить жуткий стук своего сердца, сотрясавшего грудь; в горле пересохло и, словно застрял ком.
– Чтоб тебя, Брэндэн! Я так больше не могу. Еще пару секунд и я убираюсь отсюда подальше. А ты, как знаешь...
Входная дверь протяжно заскрипела, открываясь на долю сантиметров. Через узкую щелку можно было разглядеть только темноту, коварно завладевшую гостиной.
– Терри? – окликнул его дрожащим голосом Брэндэн, едва шевеля сухими губами. – Когда я скажу, будь готов бежать так быстро, как умеешь.
– Что?
Cкрип повторился – надрывный, будто кто-то пищал. Терри слегка наклонился, сжимая потными ладонями перила; он, как и Брэндэн, не отводя взгляда, смотрел во тьму, мысленно освобождаясь от всего разумного и создавая в голове обрывистые кадры того, как он бежит - бежит по широкой безлюдной дороге, удаляясь от этого ужасающего места. Задыхаясь, бежит через ночное кладбище, улавливая за спиной тоскливые нечеловеческие вопли и противные взмахи крыльев. Они преследуют его. И он спотыкается, больно ударяясь о камни плечом, но приступ боли затмевает удушливый страх, когда обернувшись, он отчетливо видит, кто гонится за ним - какая скверна притаилась во мраке внешних серых стен заброшенной часовни - ужасающие каменные горгулии - вечные стражи святилища, в серебристом свете яркой луны отбрасывающие гигантские крылатые тени.
Наконец дверь полностью распахнулась и под навес террасы вступил мужчина в сером изорванном плаще, прижимая левую руку к правому плечу, словно к раненому месту. Его щетинистое лицо, одежда были запачканы в пыли и крови, вполне вероятно, что в его собственной. Из под низких густых бровей свирепо глядели на двух продрогших подростков пронзительные карие глаза.
Брэндэн с облегчением вздохнул, тыльной стороной ладони вытирая со лба струйки пота. Однако даже сейчас, когда они вроде бы были на одной стороне, мальчик не знал чего ожидать от странного незнакомца, которого еще пару часов назад считал безжалостным маньяком - убийцей детей, может быть отчасти в этом и существовала доля правды, ему это только предстояло выяснить.
– Что вы здесь делаете? – произнес он низким голосом. – Я велел вам убираться отсюда! Какого черта вы тут стоите?
– Мы хотели..., – запинаясь начал Брэндэн.
– Они скоро вернутся, – перебил мужчина. – И когда они вернутся, нам всем лучше быть подальше от этого места.
Его лицо скривилось в гримасе боли, и он сильнее прижал ладонь к раненому плечу; по оцарапанным костяшкам пальцев тонкими ручейками стекала алая кровь.
Он прихрамывая спустился по лестнице и побрел вниз по асфальтовой дороге в сторону проклятого кладбища. Ребята немедленно последовали за ним.
– Как вы сумели оттуда выбраться? – спросил Брэндэн, не скрывая изумления и страха.
Мужчина слабо усмехнулся, бросая взгляд на окровавленное плечо изодранное когтями.
– Эти твари не так умны, как кажутся. И храбрость не их имя. Однако эта ночь действительно могла быть для меня последней, если бы я не прихватил с собой фляжку с водой. Эта вода для них хуже солнца в жаркий летний полдень. Хотя некоторым удалось сбежать.
– Кто они? – срывающимся голосом выдавил Терри. – Какая-то кровавая секта сатанистов? Безумные поклонники Стефани Майер? Кто!?
Незнакомец слегка помедлил с ответом, заглядывая за угол одного кирпичного жилого дома. Они тихо перешли через улицу под надзором светлой бледной луны, окруженной серыми тучами, постепенно затмевающими собою все небесное пространство. Вот-вот должен был полить дождь.
– Вы что, книг не читаете? – недовольно сказал он нахмурившись. – Классику не смотрели? Стокер, Коппола, «От заката до рассвета»...
Терри непонимающе на него уставился, как полный дурак, которому пытаются объяснить что-то из теоремы Ньютона.
– Это вампиры, – устало вздохнул мужчина, решив оставить эти бесплодные попытки.
– Вампиры!? – разом воскликнули ребята.
– Про них-то мы знали, – с нервным смешок отозвался Терри. – Только ведь их не существует. Это все выдумки - страшилки и подростковые фильмы.
– Да, – саркастически подтвердил незнакомец в плаще. – Там в гостиной вас двоих чуть было не прикончили две большие клыкастые выдумки. Или вы просто снимали очередной молодежный фильм ужасов. Что-то я не видел камер и массовки.
«Моя принцесса была вампиром», – печально думал Брэндэн, вспоминая ее хищный взгляд и сверкающие в темноте изумрудно-зеленые глаза, горевшие дьявольской жаждой. Он испустил горестный вздох.
– Что с тобой? – спросил Терри.
– Поверить не могу, что Джессика была вампиром, – мрачно ответил подросток.
– А знаешь, во что я не могу поверить? Во всю эту ситуацию! Происходящее с нами кажется мне бредовым фильмом. Это ведь полный бред!
– Ну значит вы оба покойники, – ворвался в разговор мужчина.
– Что? Почему?
– Люди, не сумевшие смириться с тем, что увидели, чаще всего сходили с ума и оканчивали жизнь в психушке... в вашем же случае все гораздо проще, чем кажется - у вас высосут всю кровь и оставят лежать где-нибудь в переулке.
– Нет, – отчаянно покачал головой Терри. – Я хочу домой!
– Нельзя, – сказал незнакомец. – Они уже идут по вашему следу. И скоро явятся в ваши дома, чтобы отомстить. Сейчас они в ярости и жутко голодны...
– Какого черта!? – вспылил парень. – Тогда куда мы идем?
– К дому Брэндэна. Думаю они начнут с него. Там-то я их всех и уничтожу, – сказал он и перевел взгляд на Брэндэна, который в страхе и растерянности смотрел в его пустые бездушные глаза. Похоже он глубоко ошибался, и этого хладнокровного убийцу не волнует ничего, кроме мести. Теперь она являлась делом всей его жизни, и он был готов пойти на что угодно, лишь бы унять ее яростный крик. Сегодняшней ночью он собирался это сделать.

                ***

Брэндэн обогнал незнакомца в плаще и повернулся, преграждая ему путь.
– Вы следили за мной, – сказал он, с неподдельной дрожью в голосе. – Все это время.
Убийца кивнул:
– Да, я следил за тобой. Потому что знал с кем ты общаешься. И знал к чему это приведет.
– Вы с самого начала знали, чем все закончится? И не предотвратили этого.
Мужчина развел руки в стороны.
– Погибло много людей! – вскричал Брэндэн.
– Это была вынужденная жертва, на которую я имел права пойти, – холодно объяснил он. – Эти твари могли от меня ускользнуть и принести куда больший ущерб, чем вы оба способны представить.
– Вы использовали меня и других, как приманку, – продолжал мальчик. – Чтобы выманить этих существ, да? Может вы и спасли-то нас только для своей очередной цели? Опять использовать наживкой?
Он не отвечал, хотя ответа и не требовалось. Брэндэн понял все и без слов. И сейчас мысль следовать за отчаянным психом, горящим ненавистью ко всему миру, казалась ему несколько неправильной. Он пытался решить, что делать дальше. Кому верить и как лучше поступить?
Молчание затянулось. Но внезапно его нарушили посторонние звуки, неотчетливо напоминающие... взмахи крыльев? Брэндэн огляделся и в ту же секунду осознал, что дорога привела их на кладбище, в самую его сердцевину, откуда прекрасно открывался взор на маленькую готическую часовенку.
Куда подевались статуи, стоявшие у входа? Их не мог сдвинуть человек, каким бы он ни был, на это требовалась неимоверно чудовищная сила. Тогда куда же исчезли каменные горгулии? Звуки в свою очередь становились все громче. Они заглушали свист ветра. Они приближались и доносились уже из-за дальнего ряда могильных плит.
Глаза Терри округлились от страха.
– Это что, мертвецы поднимаются из могил? – выдавил он.
– Ты, придурок, это летучие мыши, – осадил незнакомец, бросая взгляд на то место, откуда нарастали шумы.
– Летучие мыши, – успокоился Терри. – Летучие мыши... Стойте, летучие мыши!? Это же не...
– Да, да! Это они – вампиры! Путешественники.
– Путешественники? – озадачено переспросил подросток.
– Их не было на вечеринке. Видимо они охотились где-то рядом. Нужно уходить, пока не поздно!
Но было уже поздно. И чья-то бледная, как у мертвеца, когтистая рука обхватила высокое замшелое надгробие, подтягивая свое туловище, затем – вторая. А за ними появилось ужасающее бледное худое лицо с черными растрепанными волосами. Существо довольно осклабилось, показывая гигантские белые клыки, сверкавшие в лунном свете. Оно галантно отряхнуло свой строгий черный костюм от грязи и пыли и выступило из-за ряда могил. Выглядел, как мужчина, на вид где-то тридцати лет или около того, но что-то в нем было ненормальное... помимо его громадных острых клыков и пронзительных серых глаз.
– Ммм, костюм помял, – грустно застонал он. – Надо будет написать книгу «Как трудно быть летучей мышью».
Брэндэн тяжело сглотнул. Терри замер на месте и затаил дыхание, с ужасом наблюдая за действиями таинственного проходимца.
Взгляд существа вдруг опустился на двух шокированных детях, которых до этого словно не замечал.
– Меня зовут Морти, – представился незнакомец, поправляя съехавший галстук; в его голосе сквозил легкий английский акцент. – Я в этих краях недавно, но успел уже завести парочку друзей. Да прекратите на меня так смотреть, ей богу, я себя чувствую каким-то монстром!.. Лестер? – неожиданно произнес он так, словно узнал своего старого знакомого.
– Ч-ч-что... я, эм... я н-не Лестер, – запинаясь пропищал в ответ Терри.
– Да не ты, дурачок, – сказал он мягко. – Я говорю о нем. – И указал черным когтем на убийцу вампиров, что стоял позади ребят. – Как же долго мы с тобой не виделись.
Тот в свою очередь сохранял молчание, не двигаясь, только не сводил тяжелого взгляда с Морти, словно хищник готовый вот-вот наброситься на свою жертву и разодрать в клочья.
– Ты все таки меня узнал, – продолжил он, расплываясь в гадкой ухмылке. Из-под посиневшей верхней губы показался подточенный белый клык. – Приятно видеть тебя в здравии.
Охотник стиснул челюсти. Его руки сами сжались в кулаки так, что ногти впились в кожу.
– Мортен, – заскрежетал он зубами. – Мортен. Я отрублю тебе башку.
– Успокойся, Лестер, – сказал Морти, выставляя руки вперед. – Поверь, я не хотел смерти твоей возлюбленной.
– Лжец! – в ярости вскричал Лестер делая шаг вперед. – Ты обманул ее, демон! И привел к ним!
Мортен легко изобразил сочувствие. Откинул свои длинные черные волосы за спину.
– У меня не было другого выхода. Малышка Кэтрин была мне также дорога, как и тебе, – произнес он. – Она была жемчужиной в моем мире. Она была ангелом.
Брэндэн в отчаянии взглянул на охотника, умоляя про себя, чтобы тот не поддался на странный вызов, который неприкрыто звучал из лукавых уст древнего вампира. Его сердце болезненно забилось об грудь. Это была ловушка, но разум Лестера затмила слепая злость, а встреча с заклятым врагом прошлого окончательно отняло у него рассудок. Шестое чувство, пребывавшее всегда в надзоре, дало сбой. Он даже не заметил притаившейся за их спиной большой толстой твари, выжидающе светившей в темноте красными поросячьими глазками.
– Я уничтожу тебя, Мортен, – сказал Лестер, с трудом сдерживая себя. – Нет радости большей, чем представлять, как ты будешь гнить в могиле. Ты сдохнешь! Я уничтожу вас всех до единого!
– Я бы хотел этого. Мне не доставляет удовольствия причинять людям боль. Я ведь и сам когда-то был человеком. Любил птиц... но знаешь, убить меня будет не простой задачей... я ведь уже мертв, забыл?
Внезапно из темноты вышел здоровенный толстяк. Он оттолкнул детей в разные стороны, протаранив своим необъятным животом, и обхватил большими мясистыми ручищами сзади убийцу. Сдавил так крепко, что кажется послышался отвратительный хруст, от чего в груди у Брэндэна что-то оборвалось. Мальчик глядел на возвышавшегося перед ним громилу со смертельным ужасом, не зная, как помочь охотнику и остановить этот кошмар.
Лестер протяжно захрипел, силясь высвободиться из стальной хватки гиганта. Все было напрасно.
Толстяк противно захихикал, придвинув свою обезображенную мертвую морду к его шеи и вдохнул свежий аромат, который пробудил в нем звериное чувство голода. Могучий живот, свисавший почти до земли, заколыхался, как взбесившееся желе.
– Ммм, вку-у-у-усно, – пробасил великан, принюхиваясь к запаху; звук исходил, как будто из глубины его шарообразного брюха. – Сейчас пообедаем.
– Оставь что-нибудь и мне, Гун. Не жадничай, – вежливо попросил Морти, держась напротив. – Эти дети выглядят довольно худосочными, а мне нужно хорошо питаться. Нужно поддерживать форму. Я слишком голоден... Прости, Лестер, может быть ты бы меня понял. Со временем. Со временем оно все становится не важным. Безвкусным, и не вызывает никаких чувств, – хладнокровно говорил Морти так, словно они находились на светском балу. Ему не хватало для вида только бокала с вином или шампанским. – За те дни, что я провел с вами, каким-то совершенно непостижимым образом мне довелось заново пережить мгновения своей прекрасной молодости. Это был один из самых поразительных моментов в моей мертвой жизни. А сейчас, ты стоишь передо мной, Лестер - старый друг, и медленно умираешь.
– Зачем, кхм... зачем ты мне это говоришь? – сдавлено захрипел мужчина. Его лицо побагровело.
– Соблюдаю правила этикета, – спокойно ответил Морти. – Простые формальности, не волнуйся, скоро ты умрешь. Гун сделает все очень быстро... надеюсь. Он страстно любит ломать всем жертвам шеи, перед тем, как есть. Говорит, так вкуснее. И пить кровь у мертвецов, что за первобытная дикость?
– Да. Дикость, – кратко согласился жирдяй, пуская горячее зловонное дыхание и брызги слюны Лестеру прямо в ухо.
– Пора начинать!
– Нет, – прошептал Брэндэн, ощущая, как стремительно нарастает внутри ледяной ком. Ему казалось, что сейчас он упадет в обморок. Закружилась голова. Он боролся с приступом тошноты, однако не мог оторвать взгляда от их поверженного защитника, которому через пару секунд настанет конец, а еще через минуту с жизнью попрощаются и они. Все расплывалось перед глазами...
Ему чудом удалось вырвать руку из дьявольских объятий толстяка, чтобы снять с пояса изогнутый клинок из прочной дамасской стали, расписанный причудливыми узорами и странными арабскими письменами. Лезвие клинка вошло в шею по самую рукоять, скрываясь где-то под жировыми складками. Толстяк разжал свои лапища и охотник свалился на землю, с жадностью глотая воздух.
– Гуннер? – неуверенно произнес Морти, растерянно уставившись на дезориентированного великана. Но он не отзывался, пошатываясь, как будто был пьян или неумел ходить. А затем вдруг с громогласным шумом обрушился на землю, поднимая жуткий столп пыли.
Лестер поднялся с колен и почти мгновенно оказался рядом с Морти. Лицом к лицу. Вампир натянуто улыбнулся.
– Хочешь выяснить отношения, да? Но ведь ты понимаешь, что Кэтрин это не воскресит из мертвых...
Он не успел договорить. Первый удар пришелся ему между глаз. Морти отшатнулся и недовольно зашипел, угрожающе выставляя сверкающие клыки, но не успел среагировать и пропустил кулак в челюсть. Они боролись, катаясь по земле. Бросались друг на друга, как два разъяренных пса. И каждый не хотел уступать другому победу.
Терри увлечено наблюдал за схваткой, однако время от времени поглядывал на мертвого толстяка, до смерти опасаясь, что тот зашевелится или подаст другие признаки жизни, ведь это было весьма удивительно, как одно простое и точное попадание клинком в область шеи сумело уложить такого монструозного громилу. Даже мертвым он внушал страх.
Послышался шорох листьев и Терри обернулся. Из-за поваленного валуна внезапно вылезло темно-серое существо, покрытое с головы до ног грязью. В коротких взъерошенных волосах застряли отдельные пары сухих желтых листьев и веток. Очередной приспешник Морти? Сколько их еще будет? И как долго они смогут обороняться?
Наряженное в кожаное тряпье, железные цепи побрякивали каждый раз, когда тварь изгибалась, как ленивый тайпан.
Оно медленно перевело взгляд с Брэндэна, лежавшего без сознания, на занемевшего от ужаса Терри. Черные зрачки существа расширились. Глаза горели восторгом. Оно провело кончиком языка проколотого гвоздиком по черной верхней губе проколотой каким-то шариком, расплываясь в широченной омерзительной ухмылке.
Терри судорожно сглотнул.
– Эм... э, Лес, мне нужна твоя помощь. Лес! – безнадежно взывал он к охотнику. А тварь в свою очередь приближалась, неторопливо, осторожно, не отводя пронзительного взгляда от окаменевшего подростка. Терри попятился.
Лестер грубо схватил поверженного вампира за отвороты помятого, в некоторых местах порванного, пиджака и швырнул спиной об камень. Подскочил к нему, впечатывая сильнее и пальцы сомкнулись на ледяной белой шее. Его руки тряслись, и он не мог унять эту дрожь. Это был не страх, вовсе нет, волнение и ненависть, творившая с его помощью ужасающие вещи. Он лишь боялся, что не совладает с ней и совершит нечто непоправимое.
– Признаюсь, я тебя недооценил, дружище, – простонал Морти, взирая на убийцу из под полу прикрытых век. Выглядел он не важно. Напоминал побитую дворнягу.
– Она произнесла твое имя, Лестер, когда я вонзил в ее шею клыки, – продолжил Морти сквозь кашель. – Ее кровь была для меня не доступна. Не знаю, что за магия такая. Но я нашел решение, да. Знаешь, что я сделал? Я обратил ее. Малышка Кэтрин стала одной из нас.
Лестер ничего не ответил, но в душе у него развернулся пожар. Прежняя боль по сравнению с ним была ничто. Он не знал, как унять его, как уничтожить, вытащить невидимое из груди, и от бессилия по сухому, твердому, казалось бы чуждому к проявлению каких-либо слабых эмоций, лицу покатились слезы. Место гнусной, подлой рожи монстра оттеснила она. Ее светлый облик – такой, какую он запомнил и навсегда сохранил в своей памяти. В их доме, в гостевой комнате, она смеялась и танцевала с ним, пока играла старая пластинка с их любимого альбома. Они кружились по комнате в медленном вальсе. Из граммофона шла музыка. Кэтрин грациозно откинула свои пышные золотистые волосы за спину и одарила его теплой ослепительной улыбкой. Она была так счастлива, что невольно даже он почувствовал это, словно оно коснулось его трепещущего, измученного скорбью, сердца. Внезапно картинка пропала...
Вернулось убогое, сырое кладбище и раздавленное тело заклятого врага, лежавшего под ним в пыли.
Морти и не думал прекращать:
– Она убивала, Лестер. Убивала невинных. В своих желаниях Кэтрин была неудержима. Она обескровила совсем маленького мальчишку. Выпила все до капли.
– Это не правда, – процедил сквозь зубы мужчина, ощущая, как горит кожа от слез. – Ты снова лжешь!
– Правда, – протянул он. – Но мы недолго путешествовали. Она не могла так жить дальше. Существовать вечность в этом обличье. Каждый день она вспоминала о тебе. Каждый раз хотела вернуться, но знала, что начать жизнь заново уже не получится. Она боялась, что не сумеет совладать с собой и убьет тебя, как безжалостно расправилась со многими. Их крики и плачь окончательно разбили ее. Кэтрин покинула меня. И я не смог ее остановить.
Лестер не собирался более слушать, однако Морти вдруг умолк. И зловеще ухмыльнулся, оскалив клыки. Его тело заметно напряглось и как будто начало сжиматься. Он уменьшался на глазах и обрастал шерстью, уши заострились. Из спины показались мохнатые крылья. Воспользовавшись моментом Морти замахнулся когтистой лапой и поцарапал ему щеку. Он расправил крылья и взмыл вверх, издавая злобный мышиный визг. Скрылся во тьме.
– Лестер! – отчаянно вскричал Терри, лежа на спине отползая назад. Тварь была совсем уже рядом, когда он зажмурился, чтобы не видеть того, что произойдет. Его сердце забилось, как сумасшедшее. Он приготовился и...
– Что ты делаешь? – устало произнес голос.
Он открыл глаза. Но никого перед собой не увидел. Тварь пропала. Видимо скрылась следом за своим предводителем.
– Я, э... тут кто-то был, – выдавил Терри.
– Поднимайся. Сам не верю, что в это говорю, но мне нужна твоя помощь, – сказал охотник, вытаскивая дамасский клинок из слоновьей шеи гиганта. Он опустился на колени и похлопал Брэндэна по щекам. Мальчик постепенно стал приходить в чувства. Терри и Лестер помогли ему подняться на ноги, закинули его руки на свои плечи и потащили прочь.

Через пару кварталов показался дом Брэндэна.
Обычный двухэтажный кирпичный дом с прямоугольной крышей, зеленым газоном, обнесенным покрашенным белым забором; высокая живая изгородь отделяла их от семейки по соседству - Марвинов.
– А как же родители? Мы их не разбудим? – встревожено прошептал Терри, когда они тихо отворили входную заднюю дверь. Они предпочли зайти с кухни.
– Их нет, – ответил мужчина за Брэндэна.
– Да, они сегодня в ночную смену, – подтвердил он, со стоном опускаясь на стул.
Лестер быстро прошагал в коридор и зажег свет. Затем осмотрел другие комнаты. Заглянул в кладовую, поднялся на второй этаж, словно что-то искал. Пробыв там пару минут, вернулся к ребятам, сидящим на кухне.
– Что вы делаете? – спросил Брэндэн.
– Проверяю дом на наличие гостей, – ответил он. – Вроде все в порядке. Вы, как я вижу, устали. Подите поспите, а я посижу здесь, покараулю.
– Нее, после того, что было, я вряд ли сумею уснуть, – сказал мальчик. – Я просто хочу, чтобы это поскорее закончилось. Не могу больше терпеть. Как вы этим живете? – обратился подросток к убийце.
Тот лишь вымученно вздохнул.
– Я не живу, – наконец ответил он.
– Знаете, я бы не отказался чего-нибудь поживать, – сказал Терри. – У тебя есть в доме еда, Брэндэн?
Спустя некоторое время одинокого пиршества, состоявшего из пары ломтиков хлеба, жареной куриной ножки, оставшейся еще с прошлого ужина, кусочков сыра и стакана горячего чая, Терри разморило. Он все таки уснул в зале при условии, что Лестер и Брэндэн будут находиться рядом.
Брэндэн расположился на широком диване. Охотник на вампиров задумчиво устремил свой взгляд в окно куда-то в ночное небо, сияющее от звезд. Его худощавое лицо, освещенное бледно-желтым месяцем, выражало странное сочетание тоски, грусти и невыразимой подавленности. Мучимый видениями ночных кошмаров, он не мог от них избавиться. И в голове четко видел Кэтрин. Ее звериный взгляд. Это была не она. Видел Кэтрин, неумолимо пожирающую маленькое, крохотное, беззащитное дитя; несчастного мальчишку, выпивая из его маленькой хрупкой шейки кровь, все без остатка.


               
                ***

Небо заслонили густые серые тучи, тоскливо плывущие из-за горизонта. Они несли с собой стигийский ветер и мрак, накрывающий маленький спящий город.
Дело близилось к ночи, когда пустую тихую поляну наводнила живая масса людей. В воздухе образовалась темная энергия торжества, предвкушения и взаимно дополняющая атмосферу безнадега, обреченность перед миром и гордое противостояние ему. Полная луна застыла на грязном небе, поливая тусклым светом пришедших смельчаков, которых в эту самую чарующую своей магией ночь не испугала даже непогода. Ветер резвился во всю.
По виду это мероприятие напоминало некий рок-фестиваль. Большую деревянную сцену, где заблаговременно подключили аппаратуру, освещали всевозможные софиты, создавая потрясающую иллюминацию. Выступали различные музыкальные группы, не скупясь пускать в ход различные спецэффекты и пиротехнику. Длинные тени от редких полуобнаженных деревьев казалось исполняли причудливый древний танец забытый веками под аккомпанемент грозно рычащих электрогитар, визгливых сказочных виолончель, с мелодично переливающейся дивной музыкой синтезатора, и грохочущими в такт барабанами. Но виновником их плясок был просто ветер, досадливо свистевший по земле и яро трепещущий длинные волосы музыкантов. Публика рукоплескала. Немногие стояли поодаль от сцены, держа в одной руке дымящийся окурок от сигареты, а в другой бумажный стакан с пивом, и непринужденно вели беседу, пытаясь перекричать звуки музыки.
Молодой парень в черной куртке взглянул на девушку рядом с ним, которая иногда вставала на цыпочки, чтобы за головами других увидеть, что там происходит на сцене. Так уж вышло, что места им достались на задворках, но слышимость была прекрасная. Звуки потрясали округу, создавая идеальную симфонию природному оркестру. Где-то в отдалении прогремели раскаты грома. Но это лишь раззадорило чувства юных слушателей – неутолимую потребность под стать их оголтелой бунтующей душе, покрытой окаменелой застоявшейся коркой.
Он уставился на нее, впервые увидел такой восторженной и возбужденной. Ее голубые глаза, как две жемчужины, блестели, погружая в себя плененного созерцателя и не отпускали, золотистые волосы развевались за спиной. В этот момент у него возникло непреодолимое желание ее поцеловать, но юноша подавил в себе этот порыв и о чем-то задумался. Словно прочитав его мысли, девушка повернула голову и он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Она была одета в зеленый плащ поверх свитера малахитового цвета, и джинсов.
– Идем, – позвала она, хватая его за рукав куртки.
– Что? Куда? – спросил он удивлено, но не сопротивляясь.
– Скорее, – взволновано прошептала она, озорно подмигнув. Она ловко прошмыгнула мимо него слегка задев плечом. Он успел вдохнуть сладкий аромат ее духов.
Они отделились от большой толпы.
Музыка внезапно стихла и в воздухе воцарилась тишина. Огни прожекторов погасли, погружая сцену во тьму.
– Дорогие друзья, леди и джентльмены! – горячо воскликнул ведущий. – Представляем вашему вниманию группу, которую вы все так долго ждали. Они приехали из самой северной Европы – Флэтбушские вампиры! Сегодня! На нашей сцене! Поприветствуем их!
Вспыхнул яркий свет, ослепляя глаза передней части публики. Толпа бешено завыла от восторга, поднимая руки вверх, изображая пальцами уже известный всеми знак, означающий одобрение. Да, в тот самый момент каждый почувствовал эту связь, наплывающую волнами ярчайших эмоций, и полную свободу от запретов, словно бы они стали частью чего-то значительного, чего-то важного – грандиозного. Их сердца бились в такт темной, меланхоличной музыки, тела качались, а лица сияли, как никогда прежде, и были живыми. Только в эту волшебную ночь они были живыми, прикоснувшись к источнику своей хандры и запредельного счастья. Замогильный голос вокалиста, словно пробудил их атрофированные чувства и направлял, заблудившихся, по лабиринту страдания, страха, сомнения, нескончаемого мрака к миру совершенства, достигнутого им в результате долгого путешествия; чистой красоты, единожды открывшейся ему и поразившей, ощущений, которых ему довелось испытать в тех неземных чертогах.
– Что мы делаем? – поинтересовался парень, застегивая куртку до горла.
– Гуляем, – ответила она.
– Я думал ты хотела остаться там.
– Мы вернемся, Лестер, – ответила девушка таинственно. – Чуть позже.
Парень нахмурился. Она остановилась и повернула его к себе.
– Ты всегда такой серьезный. У тебя симпатичная улыбка.
Он пытался сдержаться, но губы невольно растянулись в дурашливой ухмылке. Она рассмеялась звонким, грудным смехом. Он понял, что над ним и почувствовал, как заливается краской лицо, стало вдруг жарко, хотя вот-вот должен был полить дождь.
Они продолжили идти.
– Скажи Лестер, что ты любишь меня, – сказала вдруг девушка, держа за руку спутника.
– Я люблю тебя, – мгновенно и решительно отозвался он, наверное слишком напористо, чем должно было.
Небо окончательно почернело от множества туч, проглотивших луну и поглотивших свет. Издали еще были видны огни прожекторов, освещавших людную площадку.
– Скажи, что мы будем вместе. Всегда, – снова заговорила она.
У нее был милый маленький носик, роскошные длинные ресницы, как у кинозвезды, и синие, как море, большие, ясные глаза, которые пристально на него смотрели из под челки. И он не мог от них оторваться. Он осторожно смахнул с ее лба прядь волос.
– Мы всегда будем вместе, – сказал юноша.
От волнения по спине у него забегали мурашки. Он придвинулся чуть ближе, ощущая тепло ее кожи. Собирался обнять, но она игриво увернулась. Затем вернулась к нему и нежно впилась в его губы.
Блеснула яркая вспышка молнии, зигзагом прорезая сумрачное затянувшееся тучами небо, раскрашенное в темных тонах. Внезапно хлынул дождь и Лестеру пришлось накинуть на голову капюшон, чтобы не промокнуть. Он неспешно шел рядом с ней, засунув руки в карманы джинсов. Лестер был счастлив.
Они еще долго беззаботно разговаривали и смеялись, когда со стороны леса послышался какой-то шорох. А затем хруст веток. Лестер напрягся, пытаясь в темноте разглядеть причину этого звука.
– Что-то случилось? – спросила Катрина.
Шорохи вдруг прекратились, однако Лестера это нисколько не успокоило.
«Может зверь какой?» – подумал юноша.
– Что там, Лестер?
– Нам лучше вернуться, – наконец сказал он, стараясь, чтобы в голосе не звучала тревога. Он не хотел напугать девушку. Хотя испытывал нечто близкое к страху, но не мог понять, что именно. Что-то заставило его сильно понервничать. Они слишком далеко ушли от толпы. Здесь слишком тихо. Опасно.
Они собирались возвращаться обратно, когда внезапно буквально из воздуха возникли две жуткие фигуры в черных широких плащах.
Кэтрин вскрикнула, отшатнулась, врезавшись в грудь парня. Тот в свою очередь сжал руки в кулаки, приготовившись к худшему; старался скрыть дрожь.
– Покорнейше прошу простить нас. Мы не хотели вас напугать, – вежливо начал говорить один из них. – Мы уединились, чтобы подышать свежим воздухом и послушать пение птиц. Я люблю птиц. Меня зовут Мортен, но можно просто Морти, – губы мужчины скривились в приветливой улыбке, но его странный мраморный взгляд, прикованный к Лестеру, словно досконально исследовал все грани его грешной души. Парню стало вдруг не комфортно, однако он никуда не мог деться от этого пронизывающего насквозь ледяного взгляда, переходящего от него к Кэтрин и обратно. У девушки, что была с Морти было такое же бледное, гладкое лицо, роскошные огненно-рыжие волосы, изумрудные глаза, действующие гипнотически, и страстные полные губы, накрашенные темно-красной помадой. Она являла собой какую-то дьявольскую, стихийную красоту, удивительно, но Лестер проникся ею, от чего устыдился, ибо всецело любил только Кэтрин и не мог помыслить о другой.
Он был готов поклясться, что они вышли из леса, но не рискнул высказаться вслух.
– Мы вас не заметили, – сказала Катрина. – Вы из города?
– Да, – вступилась рыжеволосая молодая особа. – Пришли на фестиваль. Не хотите составить нам компанию? – она стрельнула глазами в Лестера.
– С радостью, – ответила Кэтрин, бросая мимолетный взгляд на Лестера, который только кивнул, приобняв девушку рукой за плечи. Они отправились назад.

Как оказалось Мортен и его младшая сестра Анна (а именно так он представил свою спутницу ребятам) жили по соседству с ними. Их двухэтажный дом, походивший на старый готический особняк из черно-белого фильма ужасов, стоял прямо через дорогу и выглядел заброшенным и непригодным для жилья. Хотя с внутренним состоянием дома Лестер не был ознакомлен.
Морти часто заходил к ним в гости. Он вел себя учтиво, галантно, в свойственной ему аристократичной манере, однако сам себя как таковым не считал. И изъяснялся не всегда вполне современно, словно бы пришелец из другого мира... или времени. Признаться такие мысли не раз посещали Лестера, правда он счел их слишком безумными, чтобы даже заикаться об этом.
Его речи были полны смысла. И он много рассуждал – о сладостях любви, о грешной и распущенной смерти, и невзгодах вечности, как философ-недоучка, которого за провинности выперли с курса. Он мог говорить часами, рассказывать историю, как будто переживал ее лично и видел все своими глазами. И она заразилась его змеиным словом.
– Вы из Англии? – как-то спрашивал Лестер, сидя в удобном мягком кресле. В руке он держал граненый бокал с вином.
– Что, так заметно? – рассмеялся Морти. – Да, вы совершенно правы. Я вырос в Хэмпшире, что на востоке Англии. Бывал и в Лондоне, Йорке, Лиссабоне. Мы с Анной часто путешествуем по миру и не засиживаемся на одном месте.
К своему бокалу Морти так и не притронулся. Как отмечал, он глубоко ценит радушие, но ненавидит позерство и пафос.
– Наверное, это удивительно открывать новые места, узнавать новых людей. Я тоже хотел, мы с Кэтрин давно собирались уехать из этого города куда-нибудь заграницу, в Париж. Но моя работа... и потом, мы смогли бы уехать, только если бы я выиграл в лотерею, – усмехнулся парень.
– А что Кэтрин?
– Не буду лгать, у нас из-за этого возникают частые ссоры, – признался Лестер. – Но я не могу сейчас бросить все. Мне становится страшно.
– Чего вы боитесь?
– Кэтрин – она так красива. Не понимаю, что она нашла в таком занудном увальне, как я. И сколько бы не бился не могу найти ответ. Я боюсь... боюсь, что она уйдет от меня к кому-нибудь другому. Возможно я слишком часто об этом думаю и превратился в помешанного параноика.
Он внимательно наблюдал за реакцией Морти, который оставался по-прежнему хладнокровным. На его лице читалось ледяное спокойствие, задумчивое равнодушие, как у застывшей в одной позе греческой скульптуры. Лестер испытывал к нему ревность, когда после очередного тяжелого рабочего дня заставал поздно вечером Кэтрин в обществе этого чистокровного «Байрона», мечтательно растягивающего фразы на долгие часы.
– Человек в этом мире живет ради удовольствий, Лестер. Ради наслаждения. Если вы несчастны и не получаете удовольствия в жизни, значит вы не живете. А запретное удовольствие наивысшее из всех благ, ему сложно противиться. Даже самые стойкие со временем не выдерживают и однажды сдаются, ибо не видят смысла в борьбе. Люди ищут любви, счастья, но не знают, как оно выглядит. Кажется оно где-то рядом, прямо под носом, главное не пропустить этот... момент. Мы все ищем счастье, – сказал он так, словно подвел какой-то итог для самого себя. Словно пытался в чем-то себя убедить.
– Морти, вы когда-нибудь любили?
– Любил ли я? – переспросил он растерянно; этот вопрос застал его врасплох. – Не знаю... не помню. Наверное, нет...
Он говорил, что истиной любви нет, равно, как не существует искренней доброты, есть влюбленность, страсть, желание и всякий человек падок. Искушений много, но нет забора, который бы препятствовал соблазну, в некотором смысле мы совсем обнажены. Счастья нет, есть мимолетное увлечение, а затем очередные поиски. Поиски идеала и чистоты среди безобразия. Были лишь моменты. Но Лестер не хотел соглашаться с его мрачным видением, содержавшим в себе нигилистический пессимизм, не в коем разе, и всякий раз затевался спор. Лестер с присущим ему горячим темпераментом, размахивая руками, приводил те или иные доказательства, с каким удовольствием и легкостью Морти разбивал их все в пух и прах, заставляя парня злиться и выходить из себя, однако до крайностей не доходило. Все-таки это был скорее дружеский спор.
– Не думаю, что я смогу вам чем-то помочь, – сказал Морти на прощание у самого порога. – Берегите себя, Лестер. Всего хорошего.

                ***

– В городе происходит что-то ужасное, – встревожено говорил Лестер. – Пропадают люди. Я хочу, чтобы ты какое-то время была дома. И лучше пока воздержаться от каких-либо гостей, – добавил он, но слова его были направлены на конкретную личность.
Кэтрин устало закатила глаза.
– Ты же не думаешь, что с этим как-то связаны наши чудаковатые соседи? Это же глупо, Лестер.
– Мне не нравится этот тип Морти, он слишком странный, а про его сестру я вообще молчу. Семейка Аддамс была бы и то лучшим выбором, чем они.
Катрина улыбнулась.
– Серьезно, – продолжал он. – Не удивлюсь, если они убили предыдущих наших соседей, миссис Брэвирман и ее тихоню-мужа Кэлвина. А тела похоронили где-нибудь на заднем дворике, где теперь цветут ромашки и нарциссы.
Девушка положила руки ему на плечи и посмотрела в его глаза.
– Все в порядке, Лестер. Ты просто слишком много смотришь фильмов ужасов.
– Ну скажи, тебе разве не кажется подозрительным почему они вдруг переехали? – не унимался парень.
– Кажется, – согласилась она, – но все это может быть простым совпадением. И не более того. К тому же, Морти довольно милый...
– Милый? – повторил Лестер, стараясь держать себя в руках.
– Он сделал нам подарок, – сказала Кэтрин, не обращая внимания на его вспышку ненависти.
– Какой еще подарок?
Она отошла от него и достала из верхнего ящика стола, задвинутого к стене, две бумажки.
– Вот, – сказала девушка, протягивая их Лестеру. – Это билеты в Париж. Он сказал, что нам обязательно там понравится.
– Морти отдал их тебе? – спросил он.
– Да.
– Это, кстати, тоже странно.
– Прошу, Лестер, давай больше не будем о них говорить, хорошо? – попросила Кэтрин, придвигаясь к нему ближе.
– Ладно, извини, – наконец сдался парень. – Ты права. Возможно я зря нагнетаю ситуацию...
Лестер подошел к старому проигрывателю пластинок, поставил одну на поворотный диск. Склонился над граммофоном, из которого доносился треск и шипение. А затем заиграла музыка.
– Не составишь мне компанию? – предложил он, протягивая руку Кэтрин.
– Не знала, что ты умеешь танцевать.
– Я тоже. Сейчас и проверим, как долго я смогу делать вид, что неплох в этом искусстве.
Девушка смягчилась. Она засмеялась, теребя прядь светлых волос.
Лестер заботливо обнял ее. Его рука переместилась на ее талию. Они медленно танцевали в центре гостиной. И представляли себя в совершенно другом месте. На ней было прелестное шелковое платье, на нем черный фрак. Музыка не прекращалась, словно великодушно позволяя влюбленным побыть еще немного вместе.
Если бы он только знал, что видит ее в последний раз...

***

Дни текли своим чередом, но Морти больше не появлялся в их доме, словно они с Анной вновь отправились в дальние странствия, забыв попрощаться.
Судя по новостям, которые активно строчила каждую неделю местная газета, исчезновения и убийства не прекратились. Угроза значительно усилилась. Не многие болтали и распускали слухи о так называемых хищниках, выбирающихся с заходом солнца из леса, что пролегал к северу от города, в поисках сытной пищи. Хотя народ был страшно напуган, тем не менее был склонен полагаться на мнении о маньяке, нежели на свежевыдуманную легенду о странных, омерзительных существах, по описанию схожих с эволюционирующим «чупакабра».
Кэтрин взглянула в окно, открывающее прекрасный вид на зеленый газон, с работающей на нем поливалкой, и высившийся через дорогу черный дом, заметно отличающийся от всех других на их улице. Как и прежде он казался пустым и безлюдным. В окнах не горел свет и комнаты окутывала сплошная тьма, словно призывающая кинуться в ее распростертые объятия.
Девушка с любопытством уставилась на жуткий особняк, скорее подходящий для места упокоения, ибо в лице каждого он таким и представлялся – ветхим, одиноким, отживающим свои последние годы. Кэтрин заметила в окне второго этажа чей-то силуэт слегка отдернувший занавески. Она чувствовала на себе его взгляд и затаила дыхание. Занавески заколыхались, кажется неизвестный скрылся, опасаясь быть раскрытым.
«Все это время он следил и наблюдал за нами из своего убежища – Морти. Но зачем ему это было нужно? Если это был Морти, а не кто-то другой», – думала Катрина. Она хотела это проверить. Для этого нужно было отправиться в этот дом. Выяснить кому теперь он принадлежит.
Лестера не было, поэтому девушка без особого труда накинула куртку и тихо выскочила на улицу. Она не винила его за безмерное беспокойство, учитывая творящиеся в городе беспорядки.
Где-то в отдалении гремела газонокосилка, теплые лучи солнца освещали лужайку.
Кэтрин спустилась по лестнице и посмотрела на небо. Собирались тучи. Подул сильный ветер, словно загоняющий ее обратно, но девушка плотнее запахнула куртку и направилась по дорожке, не сводя взгляда с окна на втором этаже, чьи тяжелые черные ставни ужасно скрипели. Занавески по прежнему были занавешены.
Она перешла через дорогу, ловко взбежала на террасу и постучала в дверь. Никто не отзывался. Невыносимо скрипели ставни и выл ветер, терзающий их. Но в самом доме стояла гробовая тишина. Девушка постучала еще, и старая дверь с характерным для нее звуком медленно отворилась, словно сама по себе. Ибо за ней никого не было. Только темнота.
– Морти? Анна? – позвала Кэтрин, просовывая голову в проем темной прихожей, оставляющей ее без ответа. – Морти, это я – Катрина. Вы здесь?
Она вошла внутрь и осторожно направилась по коридору на кухню, в надежде кого-нибудь там разыскать или найти подсказки того, что здесь кто-то жил раньше. Вещи почти отсутствовали. Ни намека на чье-либо присутствие. Было не убрано, на полу валялся всякий хлам, углы затянуты паутиной, как это бывает в давно заброшенных людских обиталищах, в некоторых местах поросла плесень. Хрустальная люстра, висевшая на потолке в зале, была отключена.
Впереди промелькнул чей-то силуэт, неожиданно выпрыгнувший из-за угла. И под ноги Кэтрин бросилась черная кошка, которая противно зашипела, словно ей наступили на хвост, и секундой позже прошмыгнула в коридор, растворившись в его глухой темноте. Девушка вздрогнула. Нервно обхватила себя за плечи, потирая их ладонями.
«Это всего лишь кот, – успокаивала она себя. – Все нормально. Стало быть здесь все таки кто-то обитает. Отличный приют для бездомных кошек. Или тараканов».
Собравшись с духом, Катрина продолжила исследовать особняк.
На кухне царил такой же беспорядок. Пустые шкафы и ящики. Ни столовых приборов, ни посуды. Ничего. Кто бы ни был, он явно уехал отсюда уже как пару лет, судя по здешней «чистоте» - трехслойная пыль мягко лежала на круглом столике, кафеле, разбитых ржавых плитах, замаранных в каких-то пятнах.
Кэтрин прошла к двери, от которой тянуло сыростью и подземной прохладой. Она открыла ее и обнаружила узкую лестницу, ведущую в подвал. Ступени были неустойчивыми, прогибались и ей пришлось проверять каждую, чтобы не провалиться вниз – в кромешную черноту, возможно кишащую сотнями голодных крыс.
Она достигла последней ступеньки и замерла на месте, уставившись на два стылых тела, безжизненно лежащие на грязном цементном полу. Миссис Брэвирман и ее муж Кэлвин. Трупы. В подвале собственного дома. Точнее то, что от них еще каким-то немыслимым чудом сохранилось. По состоянию они пребывали на последней стадии разложения. Но не так, как это обычно бывает - их кожа была скукоженной, сухой, сморщенной и туго обтягивала невероятно худые серые тела, начисто высушенные.
Внезапно Кэтрин накрыла чья-то гигантская тень.
– Жаль, что ты это увидела, – растрогано произнес голос за ее спиной. – Ты не должна быть здесь...
Она не успела издать ни звука. Нечто набросилось на нее со спины, лишая последних остатков надежды спастись.

***

Ближе к вечеру Лестер вернулся домой. Не застав Кэтрин, он сильно заволновался, ибо солнце уже садилось за деревья, окрашивая их в багровые тона.
Она не могла пойти на прогулку столь поздно и вероятней всего ушла к соседям, размышлял парень. Он не стал дожидаться ее прихода, вместо этого решил отправиться за ней.
Накрапывал дождь.
Поднимаясь по ступеням старой террасы его одолевали смутные сомнения и предчувствия, но он не придал им особого значения.
Все мысли внезапно выветрились, когда дверь открыли. На мгновение он даже забыл зачем пришел и чего хочет.
На пороге стояла Анна. В кроваво-красном вечернем платье, обнажающим гладкие хрупкие плечи молочно-белого цвета, и глубоким вырезом на ноге.
– Лестер, – протянула она своим тихим, мягким, чарующим голосом. – рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста.
В прихожей парень снял куртку и повесил на вешалку.
– Я пришел поговорить с Морти, – сказал он девушке, следуя за ней по коридору.
Она молча проводила его в сумрачный зал.
– Он скоро придет, – сказала она. – А пока подожди здесь. – И жестом указала на диван, на котором были разбросаны белые подушки. Он сел на свободном краешке, сложил руки в замок и склонил голову вниз. Она опустилась подле него.
– Расслабься, Лестер, – сказала она. – Тебе налить шампанского? Или чего-нибудь покрепче?
Анна взяла со столика бутылку и налила в бокалы, протягивая один Лестеру. Он отмахнулся и не стал брать.
– Я прошу, – настаивала она, сверкнув зелеными, притягательными глазами. – Пожалуйста, Лестер.
Он посмотрел ей в глаза, сияющие недобрым блеском, и нехотя согласился, однако не понимал зачем это делает. Ведь пришел он совершенно по другому поводу, крайне важному. Словно под действием каких-то, гипнотически-действующих на него, сверхъестественных сил исполнял все, что она говорила.
Они чокнулись фужерами и парень сделал глоток, ощущая, как внезапно расслабился. В голове образовался туман, но дело здесь было вовсе не в алкоголе. Каким-то образом он это понимал, предприняв попытку встать, но Анна нежно усадила его на место. Ленивым движением рук обвила его шею и притянула к себе, приближая его лицо к своему. Лукаво улыбнулась, а затем страстно и долго целовала его в губы. Он отвечал взаимностью. Закрыл глаза, вдыхая запах ее пышных, рыжих, вьющихся волос. Но что-то вторглось в сознание, рьяно боровшееся внутри него, как если бы угодило в капкан. Он не хотел прекращать, но резко распахнул глаза и отстранил лицо.
– Нет, нет. – Он несколько раз моргнул как от наваждения. Попробовал подняться. – Мне надо идти. Я должен найти Морти.
– Это будет не так больно, – шептала Анна, мягко обнимая его, продолжая ласкать поцелуями.
Она спустилась к его шеи.
– Нет. Подожди. Нет. Отвяжись от меня! – закричал он, стараясь освободиться из ее объятий. Она лишь засмеялась.
– Тебе это понравится, – сказала Анна. Она аккуратно запрокинула его голову, обнажая белую шею; хищно облизнулась. – Совсем немного боли, Лестер, обещаю. Это продлится недолго, и ты будешь с нами.
– Не делай этого! – остановил ее голос.
Морти стоял в дверях и появился совсем вовремя.
– Почему это ее можно, а его нельзя? – обижено надула губки рыжеволосая девица.
– Потому что так надо, Анна, – строго сказал Мортен. – Ему это не нужно.
– Что не нужно? Где Катрина? – кричал Лестер, переводя растерянный взгляд с Морти на чрезмерно веселящуюся девушку. Но ответа не получал.
Анна игриво швырнула в него мягкую подушку и заливисто расхохоталась, когда постельная принадлежность попала ему в лицо. Из рваного отверстия посыпались перья, которые закружились в воздухе и плавно начали приземляться на диван.
– Нам пора, – скомандовал Морти, скрываясь в коридоре.
– Так скоро? – вновь блеснула актерским талантом его обворожительная сестрица, грустно вздохнув, как ребенок, которому велели собрать игрушки, разбросанные в результате игры. – Мне будет тебя не хватать. – Она послала Лестеру воздушный поцелуй. Тот отвернулся.
– Морти! Стой! Где Кэтрин, Морти!? Скажи мне, где Кэтрин! Прошу, скажи мне, где она!? – отчаянно взывал к нему парень, ощущая смертельный страх. Но не за себя, а за свою любимую. И за то, что остался один. Он так боялся, что Морти покинет его, оставит без ответов, наедине с его мыслями уже сверлившими в голове дырку от тысячи вопросов, что на миг почувствовал себя скованным, обезоруженным и до ужаса слабым дураком. Обманутым. Сердце ходило ходуном и в ушах что-то гремело.
Он вскочил и бросился в коридор, все это время неистово повторяя имя того англичанина, как если бы он должен был появиться перед ним и все объяснить. Иногда заменял его на имя Кэтрин. Но не переставал кричать, словно от глубокого осознания, что прекратив попытки он уже не сумеет вернуть ее. С ним останется только тишина в пустом, мрачном, догнивающем доме.
Но похоже они уже исчезли. И куда они отправились теперь, он этого не знал. И не знал, что сделали с его любимой, решив, что скорее всего убили.

Он был так одинок. И чувствовал эту пустоту во всем. Внутри себя, рядом и везде. Как сфера окружала его. Так, что даже черти в аду показались бы ему неплохой компанией, ибо это одиночество сводило его с ума и рвала на части душу, изнывающую от невыносимого горя и тоски по ней. Он не мог избавиться от этого, как бы не старался, как бы не просил, не молил о пощаде – о скорейшей смерти, которая безусловно настигла бы его в бою. Но она не приходила. А он медленно умирал, глядя в зеркало и не узнавая того мужчину, что стоял перед ним. Вместо этого видел странное лицо чужака. Это было не его лицо, ибо его больше не существовало.
Теперь перед ним стояли другие задачи. И цель, которой он посвятил всю свою оставшуюся жизнь.

– Ее звали Катрина, – продолжал рассказ Лестер, уставившись в окно; он задумчиво воззрился на луну. – Но я любил звать ее Кэтрин. Иногда это раздражало ее. Забавно, – произнес он; губы дрогнули в слабой улыбке.
– Что? – спросил Брэндэн.
– Мы с Кэтрин хотели навсегда покинуть тот город. Я мечтал путешествовать. И вот, – он развел руки в стороны, бросив взгляд на Брэндэна. – Я постоянно в дороге... но без нее. Ее нет со мною рядом. Больше нет.
– Мне очень жаль, – ответил подросток, почувствовав себя неловко, ибо не совсем понимал, что делают в такие моменты.
– Да, – сказал Лестер, – мне тоже. Морти был прав. Это моя вина. Я ее предал. Поддался искушениям и... я не уберег ее.

                ***

– Нам хана, да? – шепотом заговорил Терри, когда проснулся.
– О чем это ты? – спросил Брэндэн.
– Смотри, наш Мачете плачет. Ну точно хана. Я знал, что когда-нибудь настанет этот день, но чтобы сегодня...
– Никто не умрет, Терри, – резко оборвал его друг. – Я тебе обещаю.
– А ты кто, пророк, что ли? Ты это скажи тем уродам, когда они к нам в дом поломятся.
– Его единственная любимая – мертва, а перед этим была вампиром, и хрен знает, что могла натворить, неужели ты его не понимаешь?
– У меня с девушками всегда беда была. С младшей школы как-то не заладилось. Все отшивают постоянно, – с грустью вздохнув, сказал он, приподнимаясь на локтях в кресле.
– Есть повод задуматься.
– Давишь на больное, чувак. На смертном одре я тебе этого не прощу.
– Тебе до этого еще далеко, старик. Проживешь полноценную жизнь.
– Если наш Арагорн не соберется, точно сдохнем. Нужно ему как-нибудь поднять настроение. Может анекдот какой рассказать?
– Не надо, – остановил его рукой Брэндэн. – Не трогай его. Сейчас сам успокоится.
Он взглянул на часы.
– До рассвета осталось всего два часа.
– Думаешь они не появятся? – с надеждой спросил Терри, но затем его лицо внезапно переменилось. – А что если они были в моем доме? – Он испугано взглянул на Брэндэна и побледнел. – Мои родители – они же сегодня дома, и собака... Чаки.
– Терри, успокойся. С ними все хорошо. Лестер знает о чем говорит...
– Откуда он знает!? – Мальчик всерьез взбудоражился и вскочил с кресла. – Он у нас теперь вампировед, да?! Все у нас знает! Он рискует нашими жизнями, Брэндэн, и жизнями наших родных! Если с ними что-то случится... я себе этого не прощу...
– С ними все хорошо... пока что, – прозвучал крепкий, как камень, мужской голос за их спинами.
Ребята обернулись. Лестер стоял в проеме двери, с вернувшимся к нему недовольством и мрачным, хмурым лицом, словно той минутной слабости и не было в помине.
– Кончайте разводить сопли, – сказал он строго. – Если будете слушаться меня, останетесь в живых.
– Дерьмо это все! – на удивление всем, воспротивился Терри. – Ты не знаешь, что делать! И тебе плевать на всех! По большому счету плевать! Отсиживаешься здесь, как крыса, когда других в это время убивают!
– Терри, – осуждающе одернул его Брэндэн.
– Я пойду домой! – решительно продолжал он; хоть его голос дрожал, и в нем сквозило отчаяние, он старался быть уверенным и для этого ненамеренно повышал голос. – И вы меня не остановите!
Ни один мускул на лице охотника не дрогнул. Он стоял неподвижно, даже когда Терри двинулся к нему навстречу, намереваясь покинуть дом.
– Я бы не советовал, – сказал Лестер. – Они ждут, и как только ты выйдешь за дверь, во тьму, будешь молиться, чтобы мы впустили тебя обратно. Смирение – добродетель, парень. Вампиры далеко не самые неприятные создания, если меня вывести из себя, понимаешь о чем я? До рассвета осталось пару часов, так что будь добр заткнуться и не испытывать мое терпение.
В ситуациях, вроде этой, он всегда говорил спокойно, словно бы в противовес внутренним чувствам, но так, чтобы его слушали и у каждого в этот момент почему-то никогда не возникало желания его перебить, ибо было в этом что-то необычное, что-то пугающее и одновременно убедительное. Вот и сейчас Терри встал на пол пути, только не сводя холодного взгляда с Лестера, как непослушный ученик-мальчишка, не желавший уступать победу, но и не смевший противиться воли учителя. Он ничего не сказал и, как будто так и надо, направился на второй этаж, мысленно не прекращая посылать в адрес охотника всевозможные ругательства.
– Вы спасли его, – сказал Брэндэн, когда тот ушел. – Но могли позволить ему уйти.
Охотник вступил в комнату.
– Я соврал, – сказал он, поставив Брэндэна в замешательство.
– Что?
– Я не знаю, что с его родными. Возможно, они мертвы. Вампиры, как правило, не оставляют следов и убивают семьи неприятелей. Но это лишь догадки. А соврал я, чтобы он ничего не испортил. Я не могу позволить им снова уйти.
Брэндэн уже было открыл рот, собираясь что-то сказать, когда их разговор нарушил короткий звонок в дверь. И Лестер резко повернулся, вытаскивая клинки из ножен, которые сверкнули при не ярком свете.
– Иди на второй этаж, – беспрекословно скомандовал он, бросая взгляд, говорящий сильнее каких-либо слов. – Заприте дверь в вашу комнату. Чтобы ни было не выходите оттуда, пока я не дам знать. Иди же!
Для споров не оставалось времени и Брэндэн второпях бросился к лестнице, наверх. Он почувствовал страшное волнение, как будто кто-то поставил камень на грудь, услышал, как сильно забилось сердце в предчувствии угрозы. От этого звонка он даже малость потерялся и не сразу сообразил, что от него требуют.
Убедившись в том, что он остался один, убийца медленно отворил парадную дверь, приготовившись встретиться с жесточайшим натиском чудовищ, но вместо этого порог оказался пустым. Терраса скучала в гордом одиночестве в окружении хриплого ветра, безликого и пустого.
Наконец он закрыл дверь, но остался в прихожей, и не спешил уходить, уловив прохладное дуновение, идущее откуда-то слева. И внимание привлекла кухня. Лампочка не горела, но не в этом заключалась опасность. Что-то определенно было не так. Когда он вошел, бегло осматривая помещение, взгляд остановился на двери, ведущей во двор. Она была чуть приоткрыта и из темного отверстия проникал легкий сквозняк, как будто намекающий об роковой ошибке, совершенной Лестером. Он просчитался и упустил лазейку.
– Проклятье... – выругался он громко и прытью кинулся в гостиную, не подозревая о том, что его там уже ждут.


– Лестер сказал сидеть здесь и никуда не выходить.
Брэндэн стоял возле окна, уставившись в сумерки, словно ждал, что некто подаст ему специальный знак. И в глухой темноте возникнет признак фонаря, очерчивающий по воздуху странные символы. Он то и дело сжимал и разжимал ладони, нервно топал ботинком, но не мог успокоиться. Терри сидел на кровати, поджав под себя ноги, угрюмо молчал, все еще обиженный.
– Что-то слишком долго длится ночь, – проговорил парень беспокойно.
– Кажется, целую вечность, – тихо добавил Терри. – Я уже жалею, что пошел на эту долбаную вечеринку. Брэндэн, если бы мы отказались, как думаешь, Дэвид сейчас был бы жив, да?
Брэндэн задумался. Сейчас его волновало другое. Например, последняя фраза Лестера перед тем, как их прервали. Неужели это правда? Его слова. И теперь это уже не человек. То, что он говорил о своем прошлом, о том кем был, как он любил и как потерял, неужто оно настолько сумело его искалечить. Стоит ли после такого доверять этому человеку? Ведь он мертвец и больше не заботится об обычных, мирских вещах, так ценимых людским правильным обществом и презираемых теми для кого это давно перестало что-то значить. Только смерть.
– Не знаю, – сказал Брэндэн, спустя некоторое время. – Погибло много хороших ребят. И мы можем долго гадать над их судьбами, но это ничего не изменит. Исправить уже ничего нельзя. Лучше оставить это. Главное то, что происходит сейчас.
– Похоже, что ничего не происходит. Я знаю, что мы не выберемся отсюда и не надо меня спрашивать почему. Я просто это знаю, не дурак. Слишком много всего произошло, чтобы оставаться в живых. Не могу даже представить, что будет, если все обойдется...
Он замолк и за этим последовали какие-то звуки в коридоре. Кто-то тихо и медленно шел к ним, стараясь не шуметь.
Они прислушались. Брэндэн затаил дыхание и боялся пошевелиться. Напряг слух, силясь уловить природу движущегося к ним объекта. Оно остановилось у самого порога, их отделяла лишь тонкая стенка. На миг воцарилась полнейшая тишина. Сердце у Брэндэна забилось, как у кролика.
Раздался щелчок, затем второй, третий, ручка задергалась, а потом дверь с мерзким, протяжным скрипом открылась на долю сантиметров, охраняя тайной стоявшего за ней человека. А человеком ли он вообще был? Занавески тревожно заколыхались.
– Лестер? – прошептал Брэндэн.
«Прошу, – молил про себя мальчик. – Пусть это будет Лестер. Пожалуйста, пусть это будет он...»
И когда дверь распахнулась полностью, внутрь плавной поступью вошел незваный гость. Брэндэн окончательно утратил дар речи и обомлел. Он буквально задохнулся от нахлынувшего ужаса. Глаза его расширились. В них сквозило откровенное неверие в то, что нагло предстало перед ними, отражалось в их ясных оболочках, доказывая свое существование не смотря на все земные законы.
Это была девушка в изорванном вечернем платье, которое развевалось на ее покореженном, измазанном в саже, полуголом теле, как флаг на матче. Кожу ее от пяток до самой шеи изборождали багровые полосы, кроваво-красные рубцы и глубокие шрамы, открывающие для не закаленного в таких делах зрителя массу возможностей для проведения неплохой бессонной ночи. Это были мясо, кости и кишки, последние из которых торчали из живота, свернувшись, как клубок змей.
«Она же мертва! – истерически вопило в сознании Брэндэна; орало так, что закладывало уши, а в горле застрял ком. – Твою мать! Я убил ее! Убил, убил, убил! Она должна быть мертва, мать вашу!! Что это за хрень!?.. Боже мой, что же это такое!?»
Он мог разглядеть ее скальп, каждую выпуклость на обнаженной правой половине ее черепа, покрытого кусочками обгоревшего черного мяса. Одна из подпаленных бровей съехала к переносице, ресницы вовсе были сожжены к чертям. От некогда прекрасных, былых роскошных, медных волос, остались редкие клочья и седые тонкие пряди, как у старухи, сбившиеся в комья или лежащие отдельными редкими нитями по расплавленной, как попало затянувшейся, плоти макушки.
– Что такое, милый? – произнесла детским голосочком Джессика, виновато опуская глазки в пол. – Тебе не нравится мой макияж?
Брэндэн с трудом сглотнул, не находя нужных слов.
– Нет, все супер, – едва выдавил он из себя. И сделал пару шагов назад, упираясь спиной в оконную деревянную раму. Дальше отступать было некуда.
– Тогда куда же ты уходишь? Мы ведь только начали. Разве так поступают джентльмены с дамами?
– Нет, но ведь ты... – Он не сумел договорить. Просто не нашел в себе силы закончить.
Терри непроизвольно прижался всем естеством к стене, как будто страстно возжелал стать частью с нею.
– Ты же хотел этого, – продолжала она пристально глядя ему в лицо. – Вот она я – твоя на веки. Иди, я тебя обниму.
Она вытянула вперед обгоревшие красные руки, покрытые волдырями, и двинулась к нему навстречу. Пожар лишил ее той колдовской красоты, приоткрывая настоящую личину. Из открытой, неестественно большой челюсти Джессики выглядывали гигантские клыки. Можно было увидеть весь процесс, как язык увлажняет их, иногда выныривая из дырявой щеки, как песчаный червь.
Брэндэна тошнило. Он едва находил в себе силы сражаться, чтобы не на блевать под ноги, в худшем случае на самого себя. От девушки несло сладковатым запахом гнилого мяса, копоти и могильной земли. Она попыталась улыбнуться насколько ей позволяла челюсть, но получился зловещий оскал, пробирающий до костей.
Джессика словно не замечала в комнате Терри и прошла мимо него, встала напротив, почти вплотную, к Брэндэну.
– Теперь я тебе нравлюсь? – спросила она с насмешкой. – Проведешь со мной остаток жизни, пока смерть не разлучит нас? Твои мечты осуществляются. Но все должно быть по-честному, милый. Дорогой, ты должен умереть.
Она вцепилась ему в плечи точно гарпия, проникая ногтями под кожу. Брэндэн издал крик и из его глаз брызнули слезы. Рукава майки тут же намокли от теплой крови, которая стремительно потекла по рукам. Джессика усилила нажим и повалила ослабевшего от боли парня на пол. Она наслаждалась чужим мучением и делала его еще более невыносимым, впивая ногти глубже.
Терри беспомощно наблюдал, объятый страхом и оцепенением, но не выходил из своего внутреннего убежища, чтобы послушать крики и отчаянные мольбы друга его спасти. Он окаменел от ужаса...


Морти расслаблено сидел в кресле, погруженный в свои мысли. Его пальцы поглаживали подбородок. Глаза малость оживились, когда, запыхавшись, появился Лестер, но буквально за мгновение вновь потухли.
Он встал с кресла и смерил охотника безразличным, мраморным взглядом.
– Не слишком ли много встреч за одну-то ночь, Лестер? – произнес он равнодушно. – Ты, наверное, тоже сейчас почувствовал это – прошлое, оно прямо здесь, с нами. Оно вернулось ради нас, только соотношения поменялись.
– Сейчас мы с этим покончим раз и навсегда. И больше ты уже от меня никуда не скроешься, – свирепо сказал Лестер, держа клинки наготове.
Морти вздохнул.
– Нет, – протянул он с тоской, – ты все такой же, как и прежде. Почти ничего не изменилось. Помнишь, – не обращая внимания на его угрозы, продолжал говорить вампир, – здесь я тебя застал в компании с моей обворожительной сестрицей. Ты был в таком недоумении, все пытался понять, был таким ничтожно слабым. Я мог бы запросто тебя убить. – Он покачал головой, уставившись на диван, словно был полностью прикован к происходящим там событиям, незримым для обычного взора. – Если бы она только не спускалась в этот подвал. Что было бы? Судьба распорядилась бы иначе? Всякий желает побыть управителем хотя бы над своею жизнью, но далеко не всякий умеет ею управлять. Она попросила меня, сама, чтобы я превратил ее. И я сделал это, я хотел этого. Другого выхода не было.
Лестер крепче сжал рукояти изогнутых острых орудий, но не спешил нападать. Он понял, что им вновь завладевает это странное чувство, которого он так опасался. Поддаться, чтобы оно охватило его полностью и он сумел бы с легкостью отомстить, расправится с дьявольским отродьем, но, что с ним будет потом? Сумеет ли остановиться и взять под контроль это бесчеловечное чувство, влекущее к убийству?
– Я нашел ключ к ее телу, но ты, Лестер, нашел ключ к ее душе...
Его глаза затуманились. Что-то обхватило убийцу со спины и с молниеносной быстротой всадило клыки в его шею. От неожиданности он растерялся, но перекинул тварь через плечо и она с грохотом шлепнулась на паркет. Существо изящно изогнулось, бросая уничтожающий, ненавистный взгляд на Лестера и с наслаждением слизало кровь с проколотых черных губ. Забренчали цепочки на ее кожаном грязном одеянии. Тварь мерзко захихикала, двигаясь к нему ползком, дразнящими движениями царапая воздух.
– Не узнаешь меня? – соблазняющим голосом прошептала она и, как будто играючи, послала мужчине воздушный поцелуй.
Лестер вздрогнул. Он коснулся двумя пальцами ранки, из которой не переставая ручейком бежала кровь.
– Ты проклят. И скоро станешь одним из нас. – Она хищно улыбнулась, сверкая клыками. – Проклятый! Проклятый! – Засмеялась.
– Нет, – прошептал он; у него закружилась голова. – Анна?! Не может быть...
– Вот, что бывает с теми, кто позволяет себе слишком многого, – вкрадчиво сказал Морти, указывая на существо на полу – некогда прекрасную Анну, очаровывающую мужчин ведьмовским взглядом.
– Зануда, – зашипела она на Морти и вернулась обратно. – Я скучала по тебе, Лестер. С того самого дня, как ты покинул нас, бедный, маленький дурачок. Запутался, потерялся, угодил в темные сети. Бедный-бедный малыш...
Ее воркующий голос звонко отзывался в его ушах, рана на шее горела и в горле пересохло. Кажется, он терял сознание и малость покачнулся, с трудом удерживая в руках клинки, последние шансы на выживание. Он превращался.
Анна воспользовалась этим моментом. Подавшись вперед, она собиралась докончить начатое, но Лестер, словно преобразился и, замахнувшись руками, из последних сил резко и с жестокостью всадил ножи в ее глазные отверстия, пробивая глаза, как оливки. Колени ее подогнулись, она повалилась на пол, придавив ноги телом и сломала себе хребет. Больше она не шевелилась и не издавала звуков.
От бессилия Лестер упал на колени. Упираясь руками, он попробовал подняться, но Морти ударил его поддых ногой и тот судорожно принялся хватать ртом воздух.
– Нет-нет-нет, – увлечено забормотал Морти, продолжая наносить удары. – Мне вовсе не жаль. Мне плевать на нее. Я перестал что-либо чувствовать давным-давно. Все это ничто, фальшь! Она была лишь обузой, спасибо, что избавил меня от нее, – холодно поблагодарил он, и снова с яростью двинул ногой, ломая охотнику ребра. Лестер отчаянно захрипел и сплюнул кровавые сгустки, красная слюна повисла в воздухе; зрачки почти закатились, а рана на шее посылала болевые импульсы в мозг, пожирала охотника живьем, сжигала и переворачивала его изнутри. Кожа горела будто в огне, а тело покрылось испариной и билось, словно в агонии.
– Помнишь, Лестер, ты меня тогда спрашивал: «Любил ли я когда-нибудь», – Морти криво усмехнулся; его глаза дико блеснули. – Как я могу любить, если я ненавижу! – И ударил носком ботинка его в бок. Лестер окончательно потерял способность сражаться, распластавшись на полу. Его сотрясала дрожь и необузданная жажда, способная пойти на убийства без всяких размышлений или зазрения совести. В голове все смешалось. Радужки глаз приобрели темно-багровый цвет, как будто налились кровью. Дыхание участилось. Сердцебиение от невероятно быстрого постепенно сокращало свой темп, медленнее и медленнее, вскоре смолкло насовсем. Проник лютый холод, будто его внутренности поставили в морозилку. И под тяжестью сдавило грудь. Он бесстрастно смотрел в потолок. На зубах еще остался вкус крови, которая засохла и покрылась коркой на подбородке.
Морти вытащил клинок из глазницы Анны, подошел к охотнику и склонился над ним.
– Ты заразился, Лестер, – сказал он. – Человеческое будет сохраняться в тебе недолго, постепенно погаснет, как пламя у свечи, и через пару дней ты меня поймешь. Хуже этого нет ничего. Через пару дней оно одержит над тобой верх. Но пока ты этого не понял, я помогу тебе избавиться от этих страданий. Сейчас ты умрешь. Передавай Кэтрин мой нижайший поклон и извинения.
Морти замахнулся клинком, целясь в сердце, однако замешкался. Губы Лестера слабо шевельнулись. Морти опустил клинок, но охотник вовремя перехватил его и поменял направление. Все произошло моментально. Острие вонзилось в грудь и глаза вампира расширились от удивления. Он замер на месте, уставившись на рукоять торчавшую из его груди. Затем перевел взгляд на Лестера.
– Как глупо и бессмысленно... умирать так, – произнес он шепотом. Его ноги подкосились, но он удержался и отошел на несколько шагов. – Да, я тебя недооценил, Лестер... хорошо, очень хорошо. – Он улыбнулся, покачав пальцем, попробовал вытащить нож и безжизненно упал навзничь, сохраняя на лице трагическую улыбку...


Брэндэн ожесточенно боролся с Джессикой.
– Помоги мне, Господи! Терри! Это я к тебе обращаюсь! – вопил он на пределе голосовых связок. Влажные от липкой крови руки Джессики, соскальзывая с его плеч, цеплялись за глубокие раны и ссадины, оставленные ее же длинными острыми ноготками.
Но Терри превратился в изваяние, глядя на них сверху вниз с таким выражением, словно они не бились насмерть, а занимались чем-то крайне непотребным. Наконец Брэндэну все таки удалось достучаться до друга и тот откликнулся на его призыв, однако с кровати он так и не сошел.
– Брэндэн, что мне делать? – растерянно заговорил он.
– Убери ее от меня!
– К-как? Я не могу, слышишь, не могу!! Это невозможно, это просто невозможно...
– Она убьет меня! Господи, как больно! – Он напряг все свои мускулы, стараясь не подпускать ее к себе ближе, но это был вопрос времени. От нестерпимой пытки Брэндэн начал сдавать позиции и Джессика опустила обезображенную голову, довольно ухмыляясь.
– Твой друг ничтожество и трус, – сказала она ехидно. – Правда, Терри? Ты всегда был таким жалким придурком. Неудачник! У тебя кишка тонка. Сначала умрет Брэндэн, а потом и ты. Мы с тобой славно повеселимся, поверь, тебе это понравится.
– Не слушай ее! – закричал Брэндэн и заскрежетал зубами, когда она повернула ногти у него под кожей. – Сбрось эту суку! Просто сбрось ее, черт бы тебя побрал!
Терри колебался, с ужасом наблюдая, как Брэндэн корчится в адских муках, прилагая последние усилия, чтобы сохранить себе жизнь.
– Я не могу, – сказал он шепотом. Как будто прирос к этой стене. – Не могу...
Джессика склонила голову и провела языком по шее парня, увлажняя кожу. Обнажила клыки, и тут Терри, словно оттаял, в нерешительности отлепился от стенки. Тварь мерзко зашипела.
– Только посмей! – грозно зарычала она, бросая на него неистовый злобный взгляд. – И твои мучения продлятся гораздо дольше, чем у твоего друга.
Брэндэн уже не кричал, лежа на полу, как тряпичная кукла. Глаза его почти закрылись. Джессика впилась клыками в мягкую плоть и комнату наполнило кошмарное хлюпанье. Она с нетерпением поглощала кровь, захлебываясь, стараясь вобрать в себя, как можно больше, словно это придавало ей живительной силы и помогало обрести красоту молодости.
– Сейчас. – Терри набрал в грудь побольше воздуха, собираясь с духом. – Я иду Брэндэн... Сейчас.
Он накинулся на нее со спины, но тварь легким движением оттолкнула его так, что он полетел к задней стене по дороге ударяясь локтем об угол кровати. Джессика даже не прерывалась, всерьез намереваясь высосать из Брэндэна все до капли.
Из открытой двери в спальню внезапно ввалился Лестер, обводя затуманенным взором все помещение. Его глаза светились безумным, красным огнем, и словно искали себе жертву. Он вяло задвигал ногами, покачиваясь и цепляясь за все, что могло как-то его удержать от падения, подобно мертвецу восставшему из могилы. Охотник взял, почти что зашкирку, Джессику и отшвырнул в сторону окна. Она повернулась к нему, сердито, по-звериному заклокотала, и они вцепились друг в друга. Джессика вонзила ногти в его шею, но тот даже бровью не повел, словно ничего не произошло, что вызвало у девушки недоумение и даже панику. Убийца крепко обхватил ее за спину, не взирая на все ее протесты, проклятия и истошные визжания. Она царапала ему лицо, но он не позволял ей вырваться. А затем раздался звон бьющегося стекла, свист ветра... они вместе выбросились в окно, унося с собой в тишину синие занавески.
Брэндэн очнулся. Он со стоном присел, упираясь на локти, и увидел Терри, который ошарашено смотрел на него в ответ, прислонившись к кровати. Растрепанность придавала некую комичность к его и без того неряшливому виду.
– ...От баб все беды, – обронил он. – Во, во, чувак... – И замолчал.

В комнату проникли первые лучи солнца, заливая пол и стены. Наступал рассвет. Рыжий свет мягко скользил по крышам домов, заглядывал в окна, пробуждая город от длительной спячки. Ранний, утренний ветер, проносившийся по улицам, кружил бурые палые листья, колыхал кроны деревьев и высокую траву на лужайке. Огненный диск сверкал и плавно поднимался в оранжевое небо, где пролетала стая перелетных птиц.
Терри помог Брэндэну спуститься с лестницы, закинув его руку к себе на плечи. Они вышли во двор. На газоне в бесформенных позах лежали два тела. Одно было невероятно сухим, скрюченным и разваливалось, как труха; в оставшейся от него кучке пепла лежал только застывший, словно в безмолвном крике, череп. Ребята доковыляли до них и Брэндэн упал на колени подле израненного охотника.
– Я вижу, – сказал Лестер на одном дыхании, как будто самому себе; его глаза блестели от слез, как умирающие яркие звезды, одиноко блуждавшие в пустом, мрачном, холодном космосе. – Катрина... прости меня...
Он лежал неподвижно. Мелкие осколки испещряли его кровавое, истерзанное тело и лицо, украшенное в многочисленных порезах. На секунду взгляд прояснился и он посмотрел на Брэндэна – с грустью и жалостью, словно за что-то себя карил, но затем вернулся в прежнее состояние – в полузабытье.
– Да, всегда... – прошептал он. –... Вместе... – И испустил дух. Звезды потухли. Спустя некоторое время, Брэндэн осторожно опустил его веки, и он, как будто умиротворенно, заснул.
Дети, отрешенные, погрузились в молчание, сидя перед мертвым телом друга. Каждый из них по своему переживал в душе трагедию, но говорить об этом отказывались оба. Они слушали тишину, устремившись далеко от реальности, искали спасения в своих детских мыслях. Однако мысли Брэндэна, так или иначе, невольно складывались только об одном. Его лихорадило, бросало в жар, но кровь больше не текла из ран. В горле пересохло. Лучи солнца причиняли страдания и нещадно жгли, как от огня. Еще Терри не сводил с него странного взгляда, словно что-то заметил, какую-то новообретенную особенность.
– Твои глаза, – сказал он приглушенным голосом. Или это у Брэндэна заложило уши?
– Что?
– Они красные. С тобой все в порядке... Брэндэн?
Он ощутил страшную жажду. Непреодолимый, чудовищный голод. По спине, как разряд тока, пробежала дрожь. Он сумел нащупать языком между зубов клыки. И внутри него что-то перевернулось. Он отказывался в это поверить. Насколько жутко было осознать это. Брэндэн попробовал сглотнуть, но в горле по-прежнему царила пустыня. Нужен был всего глоток. Унять жажду. В голове кто-то настойчиво молил его уйти подальше от лучей солнца. Спрятаться от проклятого солнца во тьму. Раствориться в ней.
– Все нормально, – заплетающимся языком, ответил Брэндэн. – Пойдем лучше в дом. Что-то мне нехорошо...

Конец.