Замок короля Альфреда Часть I Волшебный колодец

Замок короля Альфреда
Часть первая
Волшебный колодец
– Пап, пока, мы пошли, закрой за нами дверь! – прозвучал голос Симы.
И уже за захлопывающейся дверью я услышал, смешанные с гулким топотом сбегающих по ступеньках ног, голоса Саши и Ильи:
– Пока, пап! – Пока, пап!
– Ага, пока, закрою, – зевнув, ответил я и потянулся, откинувшись на спинку стула, что и немудрено вовсе: уже битый час сижу за компом, корпя над очередной статьей. Не помню толком, какая чашка чая выпита. Кряхтя поднимаюсь – вот она старость-то надвигающаяся – и бреду закрывать. Закрыл. В доме тишина. Подозрительная. Снова открыл дверь. Ну, конечно, Поттька не преминул выбежать на лестничную клетку и, по сложившейся уже традиции, важно сидит на ступеньках, смотрит на меня. Сейчас, шельмец, с нашего второго этажа на третий побежит, не забывая в мою сторону оглядываться. Играет, значит, так. Ну и хорошо. Разомнусь хоть. Догоняю кота, хватаю немилосердно и тащу его домой, за пузо обхватив.
Сколько там у нас на часах? Шесть. В смысле восемнадцать, без одной минуты. Все, далее – без приема пищи. Диета-с. А вот Поттька игнорирует все диеты, хотя уже брюхо по полу волочится. Но он уже бежит на кухню, к своей миске вожделенной. Пустой. Ну куда деваться, насыпаю ему сухого корма. За процессом наполнения миски кот внимательно наблюдает, как будто хочет сказать: «Давай, пап, не стесняйся, сыпь побольше». Сыплю. Поттька уселся, хвостом виляя и уши к голове прижав, приступил к насыщению, и не забывая еду вокруг себя разбрасывать.
Ладно, пора мне в спортзал забираться, а то так недолго в книжного, то есть компьютерного, червя превратиться. Быстро закидываю форму в сумку, оставляю Поттьку за главного, выползаю на свежий воздух. Хоть и последние числа апреля, а тепло, будто на дворе исход мая. Деревья вон уже и в листочки, пока, правда, маленькие, оделись. И ветерок откуда-то с запада. Весенний. На улице гомон детей, копошащихся-играющих во дворе; долетающие, вместе с ветром, обрывки разговоров мам. Слышен мягкий шелест шин проезжающих около нашего двора автомобилей. Мимо меня проносится ребятня, кто постарше – на велосипедах, чуть в меня не врезаясь; кто помладше – на самокатах рассекает.
Потренировался. Аж два часа. Хотя планировал всего один. Тот, кто никогда не был в спортзале, вряд ли поймет мои ощущения. Их и объяснить трудно – ну, скажем, это кайф от загруженных железом и турником мышц. Иду домой. Весенним вечером в четыре стены возвращаться и не хочется вовсе. Но надо. Дети-то дома, пади. Голодные. Хотя Сима наверняка их покормит, но проконтролировать сей процесс нужно. Обязательно. Подхожу и напрягаюсь – свет-то в окнах не горит, а на улице стемнело уже.
Пожимаю плечами, про себя ругаю потомков. Поворачиваю ключ в замке, открываю дверь. Так и есть, только кот, норовящий выбежать на лестничную клетку, меня и встречает. Чувствую, раздражение подкатывает. Договорились же, недолго гулять! Набираю Симин номер. Длинные гудки. И все тут. Впрочем, быстро успокаиваюсь: пускай погуляют. Весна всеж-таки, да и завтра выходной. А ее еще поработаю. Мне всегда нравится трудиться за компом в сумерках при свете настольной лампы. Уютно и, такое ощущение, будто с заходом солнца потенциал творческий во мне аккумулируется. Но когда на часах стрелки перевалили за полдесятого, я напрягся уже серьезно. Да и Поттька, смотрю, от меня не отходит. Забрался всем своим массивно-пушистым  телом на клавиатуру и барабанить по ней не дает. Да и я себе места не нахожу. Оделся. Побрел. Куда? На болото конечно. Любимое их место. 
К вечеру уже зябко – апрель-то не май. «А они одеты легко, охламоны» –  думаю. Иду, про себя старшую дочь почем зря ругаю. Ну вот и озеро, а рядом с ним что-то типа нашего болота Чкаловского. Детей не вижу. Только пары и мамы да папы с детьми малыми. «Вооот – злюсь про себя – где их искать-то теперь?». Ну дай хоть посмотрю, куда они захаживают. Спускаюсь в низину, кустарником да молодыми деревцами поросшую, всяким мусором усеянную  и… И прям чуть в колодец не падаю. Раньше я здесь такого и не видел вовсе. Подхожу поближе. Вижу, вниз лестница ведет. То что Сима мимо колодца пройти не могла – это как пить дать. Но что так долго в нем делать-то. В общем, сам толком не знаю почему, но стал я в этот колодец спускаться. Вместо того, чтобы дальше их искать, или номер Симин набрать, или вообще домой вернуться – ведь пришли небось и гадают теперь, куда, значит, папа запропастился.
С такими вот несколько тревожными мыслями спускаюсь по ржавой лестнице с довольно непрочным ступеньками. Чем ниже тем холоднее и темнее. Причем, такое ощущение, что стены, раньше бывшие просто земляными, вдруг ни с того ни сего стали кирпичными, а потом даже каменными, сам же колодец сузился, аж плечей моих начал касаться. И сырости стало как-то больше. Оно и понятно, спустился-то я метров на двадцать. Ага,  вот твердое что-то под ногами. Неровное. Наклоняюсь: перемешанные с землей камни, как будто мощеная старинная улица. Уж конечно Сима спустилась бы до конца, обнаружь она такой колодец. Ну и все остальные за ней ринулись, даже острожная Саша. Но… Но где они? Если и спустились, то на земле следы должны быть. Нет ни следов ни детей-то моих здесь.
Представляете мое состояние? Достаю мобильник, включаю фонарик и… И, знаете, прямо передо мной железная дверь. Изрядно поржавевшая. И странная такая, как будто нездешняя. А на ней, сквозь ржавчину, виднеются непонятные мне начертания. Почему-то сразу подумалось – руны. «Ну, конечно – мелькнула в голове мысль – готы наверняка сей колодец облюбовали и нечто эпическое нацарапали». Я даже усмехнулся при этой мысли. Потом, не знаю почему, толкнул дверь рукой. Она не поддалась, только едва скрипнула. Толкнул сильнее. Со скрипом да скрежетом – явно давным-давно не смазывающаяся – приоткрылась.  Еще поднажал. И передом мной возник тоннель с низкий бревенчатым потолком – идти надо пригибаясь. Стены, к слову, тоже бревенчатые. Мне это показалось странным. Судите сами, стены современных тоннелей и коммуникаций там разных, уж точно не строят из бревен и досок, сырость ведь делает их недолговечным материалом. Да и из кирпичей проще потолок да стены сложить, нежели прокладывать бревнами. «Как их вообще запихнули-то сюда» – пронеслось в моей голове. Ладно, вопросов много, ответов пока нет. То что нужно идти вперед, сомнений не возникало: что-то мне подсказывало – дети где-то там, впереди. И… И еще они в опасности. При этой мысли… нет, не страх струйкой холодного пота пробежал по моей спине, просто осознание того, что нужно спешить и уверенность в старшей моей дочери, которая, в случае опасности, угрожающим ей, сестре и брату, найдет верное решение. По крайне мере до моего прихода. И еще внутренний голос мне говорил, что где-то там, впереди, они очень меня ждут.
Я медленно – хотя, конечно, хотелось бежать – пригибаясь и освещая себе путь фонариком, пошел вперед, вдыхая запах прелого дерева и сырости – но какой-то, знаете, экологически чистой, что ли. Кто-то, может быть, спросит: «А почему я не попытался дозвониться в подземелье для Симы?». Трудно сказать, просто понимал – бесполезно. И вот иду,  где-то через пару минут оказываюсь в полной темноте: мобильник разрядился, хотя на зарядку его ставил только вчера. «Ничего страшного» – успокаиваю себя, разрядился так разрядился. Довольно быстро глаза привыкли к темноте. Интересно, что тоннель не был строго прямым. Пару раз он круто поворачивал, хорошо хоть развилок  в нем было с эпической надписью: «Направо пойдешь…». Ковыляю, скрючившись в три погибели, где-то уже минут сорок, а может и больше. Уже даже уставить начал – в такой полусогнутом состоянии много-то пади не пройдешь. Тело требует отдыха, а сознание настаивает: «Вперед давай!». И я не спорю, вперед бреду, пару раз споткнувшись и упав, порвав об острые камни штанину. «Сколько идти-то, еще?» – сам себя спрашиваю И тут не успел я сам себе ответить, как что-то тупое ударило мне в шею, я и сообразить-то ничего не успел, как в глазах моих потемнело…
Запах соломы. Старой. И знакомое уже ощущение сырости. Это первое, что я почувствовал. И боль в шее. Медленно пытаюсь разлепить веки и уже чувствую, что нахожусь в чем-то освещенном. Открываю глаза и понимаю, что я – в каменном мешке с сырыми, покрытыми плесенью, каменными стенами  и низким потолком, усеянном большими каплями, временами едва слышно падающими на пол. Прямо передо мной чадит факел, тело мое покоится на сыром и холодном каменном полу. А вот и причина запаха – под головой копна старой, уже кое-где истлевшей и почерневшей, соломы. Но это ладно, несколько удивила холодная мокрая тряпка, лежащая у меня на лбу, толком не выжатая и потому вода с нее мелкими холодными струйками стекает прямо мне на глаза.
«Сон какой-то дурацкий, хотя и интересный» – промелькнуло в голове. Закрыл глаза. Холодно. Сыро. Не сон. Открываю глаза снова и лицезрею перед собой английский флаг на сером фоне. Сима. Точнее ее толстовка. В ней она пошла гулять. А вот и лицо ее с ссадиной на лбу, едва прикрытый волосами с бурыми  следами запекшийся на них крови.  Как только дошел до меня – хотя и не полностью – смыл происходящего, я тут же подскочил как ужаленный, едва не выбив у Симы глиняную кружку из рук. Мокрая тряпка слетела с моего лба и упала на пол.
– Блин, осторожнее, пап, – с едва заметным раздражением, морща брови,  произнесла Сима, вытирая свободной рукой забрызганную толстовку. От резкого такого подъема боль в шее прострелила будто все тело, я едва аж не застонал, обхватив шею обоими руками. Дочь чуть не силком положила меня обратно на холодный пол.
– Тише, а то услышат еще, – шепчет Сима.
Кто? – недоуменно спрашиваю. И тут же добавляю:
Что со лбом-то?
– Ссадина, не видишь, что ли.
Ишь, шутить еще изволит, но видя мой недоуменный взгляд, продолжает, махнув рукой в сторону двери:
– Да я сама толком не знаю, такой, знаешь, в клевом прикиде, гота мне чем-то напомнил,  – отвила дочь.
– Ну, хоть ни эму, – уже пошутил я в свою очередь.
Хотя, знаете, в голове промелькнула мысль, что моих детей и меня с ними заодно захватили в плен сбрендившие ролевики. Детей…
– Я где Саша с Ильей? – все-таки поднявшись, – да и лежать на каменном холодном полу не очень комфортно, – спрашиваю.
– Кажись, в соседней камере – послушалось в ответ.
– Так-так, давай поподробнее, – прошу я Симу и слегка заикаться начинаю. От предвкушения того, что сейчас услышу.
– Тебе откуда начинать рассказывать-то?
– Давай сначала.
– Ну спустились мы в это подземелье с Ильей, – начала Сима.
– А Саша?
– А они наверху осталась.
– Не понял.
Нет, что Саша сразу не полезла в этот колодец – будь он неладен – я и сам догадался. Но дальше-то что было.
– Ну потом я ее все-таки выкричала и мы с Сашей долго спускались. Илья нас внизу ждал. Потом дверь, и подземелье. Такое классное. А на входе факел горящий. Ну ты сам его видел!
– Да? У меня никакого факела не было.
– Ну так он один там был, мы его и взяли и пошли.
– Нафига поперлись-то вглубь?
– Пап, ну скажи, а ты разве не пошел бы?
–Пошел бы, – пришлось со вздохом сознаться.
– Ну вот и мы пошли.
– Хорошо, хотя ничего пока хорошего, а дальше-то что было? Кто, все-таки, тебе по лбу врезал? Явно же что ты не в стену бревенчатую врезалась. Хотя могла, конечно.
Я еще подумал, что, может, она споткнулась и о каменный пол любом грохнулась. Сима, словно прочитав мои мысли, засмеялась. Вы, наверное, догадались, что в нашей обстановке нашей смех ее был несколько нервный и не совсем естественный:
– Я же сказала уже, дядька такой, в каком-то кожаном прикиде, с мечом, и у него косы такие рыжие еще были. Прикольные. Я бы даже сказала – стильные. Он, пап, перед нами на повороте   возник. Мы аж обалдели и даже закричали, как его увидели.  Илюшка в него даже врезался. Он, дядька этот, что-то пробурчал на непонятном нам языке, схватил Илью за шкирку одной рукой, Саша не растерялась, тут же к нему бросилась и давай тянуть Илью к себе. Ну я тут к ней присоединилась, Илюха тоже давай вырываться.  Дядька этот не ожидал такой прыти от нас и сначала даже отпустил Илюху, а потом видно разозлился. Достал меч и как дал мне его рукоятью по лбу. Он меня в эту камеру кинул, а Сашку с Ильей дальше потащил. Но они в соседней камере.
– Откуда ты это знаешь?
– Слышала как двери скрипели и засов гремел, да и дядька этот еще ругался за дверями на таком непонятном и смешном языке.
… Смешном. Мне вот смешно не было, но, что самое интересное, вся эта история бредом не показалась. Я даже не стал у Симы лоб трогать – ну, типа, проверять есть ли температура у нее. Высокая. Бред вызывающая. В этом подземелье рассказ ее казался вполне и реалистичным, и даже естественным. Илья с Сашей… То что они живы тоже не сомневался. Вот только как их вытащить оттуда? Для этого, впрочем, не мешало бы и нам с Симой выбраться.
Последним соображением я со старшей дочерью и поделился.
–  Да я уже думала об этом, пап, – махнула он а рукой – только вот как это сделать? И это надо – дочь почесала подбородок – как-то аккуратнее сделать. Потому что дядька хороший. Добрый. По-своему. Воды вот мне принес.
Сима махнула рукой в сторону кружки, едва, когда я приходил в себя, не выбитой из ее рук.
– Хорошо-хорошо, – пробормотал я усмехнувшись, о здоровье дядьки этого будем думать прежде всего.  Главное, чтобы он нас тут не покалечил.
– Ага, – улыбнулась дочь в ответ
В общем, стали мы думать о побеге вместе, Ну, положим, как-то в камеру дядьку этого заманим. А дальше? Справиться с вооруженным человеком не просто. Но это, правда, если он готов к бою, а если нет? Врасплох бы его захватить. Похоже, это единственный шанс. О том как мы вытащим Илью с Сашей почему-то вопросов не возникало. Ключи-то у дядьки должны быть. Главное, чтобы он вот именно один был. Если их окажется хотя бы двое – плохи наши дела. Они, впрочем, на данный момент, итак были не очень хороши.
Про ключи я сказал дочери. Она аж раз улыбалась.
–  Я вот прям точь-в точь об это думала. А ключи у него точно есть. Я их у него на поясе видела.
В общем составили мы план и приступили к его реализации. Стал я дико орать. Так, порою, я ору истошно во сне, когда мне кошмары сняться. Вы слышали как орет во сне человек, видящий кошмары? Если да – то вы меня поняли. Орал я так целых минут пять, даже охрип немного. Потом, слышу, засов заскрипел, дверь отворилась и вошел, не поверите… Викинг!  Самый настоящий. Невысокий. Ростом под метр шестьдесят. С брюшком, на боку у него висел меч, едва пола не касался. Я аж засмотрелся. Хороший меч. Франкский. С рукоятью, инкрустированной рунами. Глаза голубые и злобные. Я на него воззрился и меня не страх там, или волнение, а прям-таки любопытство разбирает. Еще бы. Я ж впервые живого викинга увидел. Настоящего. И вот смотрю и гадаю сколько ему лет-то. Так и не понял. На голове у него меховая шапка нахлобучена, надвинутая до самых бровей. Борода какая-то неухоженная, не мытая и, кажется, в крошках каких-то. А вот усы – нет; они, напротив, аккуратно постриженные и как будто расчесанные. И косы действительно классные, до самых плеч спадающие и аккуратно так заплетенные. Одет он был в коричневую кожаную куртку с нашитыми на нее железными пластинами, я успел разглядеть, что некоторые из них имели вмятины и вроде как были даже покрыты бурыми пятнами, а одна даже оказалась расколотой пополам и болталась на куртке как полуоторванная пуговица на нитке. На нем – кожаные же, черного цвета,  сапоги, в которые были заправлены довольно широкие штаны. Смотрели мы друг на друга пару секунд, потом он стал смачно так ругаться и еще больше из-под-лобья смотреть. Вроде подойти хочет и не решается, только пугает. И тут до меня начинает доходить в чем дело. Я ж для него неестественно здоровый. Со своими-то метр семьдесят шесть. И одежда. Не иначе он меня за колдуна какого принял или за тролля. Словом, стоим мы друг напротив друга. Смотрим. И тут я вижу как Сима проскальзывает за его спину и падает на четвереньки. Викинг успевает ее заметить и начинает оглядываться, теряя, буквально на долю секунды, меня из виду, мне этого хватило, чтобы одним прыжком оказаться рядом и, присев, толкнуть викинга в грудь;  причем сначала мне показалось, что толкаю стену и сейчас сам от нее отлечу. Так бы и случилось, пожалуй, если бы Сима на сидела на четвереньках позади стражника. Он, зацепившись ногами за ее плечи, стал падать, но не на пол, а на дверь, едва прикрытую. А  поскольку дверь открывалась внутрь, викинг только ее закрыл. И перешагнуть Симу у него не получилось. В общем, рухнул он на задницу, гремя мечом. Я рванул засов, что есть силы, на себя. Викинг ударился головой о железную дверь и вроде как опять выругался. Тут смотрю, что-то стукнуло о пол. Гребешок костяной. Секунда – и он у Симы в руках. «На сувенир» – успел я подумать.
Сима протиснулась сквозь полуоткрытую дверь, я было последовал за ней, и тут старшая дочь схватила меня за рука:
–  Папа, ключи!
Я резко обернулся. Казалось викинг потерял сознание. Хотя это вряд ли. Скорее, опешил от нашей наглости. Ага, вот они ключи – на поясе висят. Сима была права. Расстегивать пояс – это значит борьба с опытным воином. Мы, правда, с Симой тоже спортсмены. Но противостоять воину, наверное, не один раз вынимавшему свой меч из поверженного тела было, мягко говоря,  непросто. Тогда я просто рванул связку ключей с его пояса, уповая на чудо. И чудо произошло. Связка оказалось у меня в руках. Не помню как мы оказались снаружи. Затворили за собой дверь и с первого раза нашли нужный ключ. Он тяжело и   со скрипом повернулся в замке.
Все, дверь заперта. За дверью послышались ругательства. Прям не хотелось уходить. Уж очень колоритно выражался наш стражник. Бывший. Напротив двери, на стене, находился факел. Через секунду он бы в руках Симы. В метрах полтора от нашей камеры находилась другая. Здесь нам повезло не сразу. Пришлось повозиться с минуту в поисках нужного ключа. Ну вот. Порядок. Нужный ключ мягко и едва слышно повернулся в замке. Но вот дверь оказалась почему-то тяжелей, нежели от нашей с Симой камеры. Отсыревшая какая-то. Навалились вдвоем и плечами открыли, хоть и не до конца. Протискиваюсь, такая же по размерам камера и такой же факел чадит.  Навстречу вылетает Илья в своей синей куртке с капюшоном на голове и застегнутой верхней пуговицей на шее. Глаза вытаращены, но испуга в них нет.
– А где Саша? – быстро спрашиваю, обнимая сына.
–  Пап я здесь!
Шурик верен себе: флегматичен, даже несколько меланхоличен. В синей джинсовке лежит на копне с соломой, улыбается. Но не встает. Сима уже рядом с сестрой.
–  Выбираемся отсюда, пока наш стражник в себя не пришел. – почему-то громким шепотом говорю я. Наверное потому, что сама обстановка к шепоту располагает.
–  Ага, он такой классный, – с восторгом произнесла Саша.
– Просто великолепный, – ответил я даже без иронии, ибо стражник и правда был великолепный.
–  Папа, я не могу идти, – отвечает Саша, пожимая плечами и как-то виновато улыбаясь. – Ногу подвернула.
–  Ничего, на руках понесу.
Сима уже помогает подняться Саше. И тут Илья начинает быстро – быстрее обычного, говорить, жестикулируя.
–  Пап, нам нельзя уходить. Там, в другой камере кто-то сидит. Ему надо помочь.
– О чем ты? Кто сидит в другой камере? Давай, выбираемся быстрее.
–  Нет, папа, нет, – Илья хватает мня за руки.
–  Нет, папа, мы не можем уйти, – вторит ему Саша. Там в соседней камере кто-то стонет, ему надо помочь.
Посмотрел я на детей. На Симу. А она на меня. Понимаю, что они, не выяснив кто там в соседней камере стонет, никуда не пойдут. Хотел я быстро добежать до соседней камеры и посмотреть, кто же там стонет, но понимаю: разлучаться нельзя.




14 – 17 мая 2016 года