Беглец

Беглец
Франция. XVII век. Самый расцвет царствования короля Солнца.

Конь выбивал на первом снегу контрастно – черные отпечатки больших подков. Поземка сразу спешила их замести. Осенний день стремительно превращался в зимний. Короткий серый плащ из толстой шерсти уже не спасал. Вот когда Шарль горько пожалел о своем тяжелом бархатном плаще подбитом волчьим мехом. Жаль, но его уже нельзя было вернуть вместе со всем тихим благополучием прежней мирной жизни. С уютным теплом от огня в большем камине, с такими вкусными долгими обедами, с шумными беседами за поздним ужином. Этот размеренный и казалось раз и на всегда заведенный порядок был безжалостно уничтожен единственным страшным словом «арест». Отца объявили изменником, все имущество конфисковали. Жить больше было не на что и негде. Надежда оставалась только на сестру отца, жившую в Париже.  С которой Шарль не виделся с самого детства.
Путь предстоял не близкий. Коротконогий серый конь мчался галопом. Копыта громко стучали по промерзшей земле. Дробный ритм заполнил весь мир, спасал от страшных мыслей. Шарль не замечал усталости. Она навалилась как – то сразу, притушила яркий день, зашумела в ушах, превратила стук копыт в удары набата. Сказывался второй день в седле без пищи и сна, без минуты на промедление. От королевского правосудия убежать было не легко.
Дорога резко свернула к деревеньке. Захудалый крохотный трактирчик, показался беглецу подходящим для передышки. Всадник направился к нему. Конь словно прочел мысли хозяина, замедлил бег и вскоре перешел на тяжелый шаг. Только теперь сын  заговорщика заметил, как измучил сильное животное. Жеребец был в пене, буквально качался от усталости. Шарль хотел привычным движением лихо спрыгнуть на землю, но его спуск скорее напоминал падение мешка с мукой.
Шарль выпрямился, придал лицу героическое выражение и двинулся к трактиру, но резко повернул к открытой конюшне. От столь решительного маневра он едва не потерял равновесие и буквально повис на поводьях. Так они и пошли, человек и конь подпирая друг друга, как стороны стремянки. Сил беглеца еще хватило на то, чтобы завести коня в ближайший из двух денников, расседлать и даже пододвинуть к его голодной морде ведро с золотистым овсом. Только  после этого он решил позаботиться о себе.
Сын заговорщика решительно распахнул дверь трактира. Это был приятный молодой человек лет двадцати трех. Невысокий, крепкий, его фигуру чуть портила ранняя полнота, большие черные глаза казались меньше из – за пухлых розовых щек, темные волосы растрепались, перья на красной широкополой шляпе поникли. Темно-красный кафтан украшала нарядная перевязь, а на ней красовалась старинная длинная шпага. Шарль дю Люшон был готов противостоять полчищам врагов. Но трактир был пуст.
Беглец кликнул хозяина и уселся ждать на широкую скамью у стола. Сперва он устало подпер голову кулаком, потом и вовсе уронил ее на руки и заснул.
-Месье, месье… – позвал кто –то жалобно.
   Шарль встрепенулся, резко поднял голову.
-Что? Что случилось?
-Проснитесь месье. Мы вас будили, будили… и отец будил, и брат, и я, и снова отец… а вы все не просыпались. Мы уже испугались, вдруг вы умерли, – торопливо рассказывал, коротко стриженный паренек в большем фартуке.
 Шарль провел рукой по лицу, спросил:
-Сейчас день? Вечер?
-Вечер месье, только другой вечер.
-Как это?
-Вы проспали очень долго, месье, - смутился парень, – Вы изволили заснуть вчера, а теперь уже сегодня…
Из этого странного объяснения Шарль понял, что проспал гораздо дольше, чем рассчитывал.
Он осмотрел себя и обнаружил, что сидит возле большого стола, повалившись на него. Судя по всему, он так и спал, уронив голову руки.
Рядом с парнишкой выросла солидная фигура хозяина трактира. Его круглый живот тоже прикрывал светлый фартук, волосы коротко стрижены, но главным в его внешности был нос. Огромный, мясистый, он сразу притягивал внимание. К тому же широкие ноздри раздувались, как жабры у рыбы.
-Рад вас приветствовать в моем трактире, шевалье, - расплылся в улыбке здоровяк, – Как вам спалось?
-Добрый вечер, любезнейший, – кивнул дю Люшон, – Сделайте милость, перестаньте рассуждать о моем сне, – раздраженно добавил он, – скажите лучше, как там мой конь. Неужели он так и стоит со вчерашнего дня?
-О, не извольте беспокоиться, шевалье, я его хорошенько вычистил, натер ноги вином, напоил …
-Холодной водой с дороги?! – ужаснулся Шарль.
-Нет, нет, как Вы могли подумать, шевалье. Я умею обращаться с верховыми лошадьми. Я дал ему отдохнуть, остыть, пока вода постояла, стала не такой студеной, – хвастливо рассказал хозяин. 
-И сколько я вам за все должен.
-О не беспокойтесь, – ноздри хозяина трактирчика пришли в движение, – я уже все взял.
-Взял? Как? Откуда?
 Шарль совсем растерялся.
-Когда вы заснули, я здраво рассудил, что ваш тугой кошелек слишком заметен. Он привлекает внимание.
-Чье?
Дю Люшон обвел взглядом пустой трактир.
-Да, мало ли, – пожал плечами трактирщик, – воришки, нищие, проходимцы всякие...
-Такие часто бывают в вашем заведение? – осведомился Шарль.
-Что вы, что вы. У нас останавливается самая приличная публика. Это я так на всякий случай. Мало ли кто забежит… Все возможно.
-Так здесь у вас все возможно? – удивленно поднял бровь молодой путешественник.
-Так или иначе, – начинал раздражаться здоровяк, я счел за лучшее взять пока ваш кошелек.
   Дю Люшон ушам своим не поверил, стал шарить по своему кожаному ремню, где должен был висеть его набитый золотыми монетами кошелек, но его там не оказалось. На лице беглеца отчаяние сменилось бешенством.
-В этом кошельке – все, что у меня осталось. Мне предстоит жить на эти деньги неизвестно сколько дней, возможно очень долго, а вы посмели решать за меня… - горячился Шарль.
-Успокойтесь, успокойтесь, – повторял трактирщик, – вот ваша вещь, шевалье, в целости и сохранности. Ради Бога, не стоит хвататься за шпагу.
Здоровяк был не на шутку напуган воинственным видом гостя. Он поспешно выложил на стол злополучный кожаный мешочек с монетами.
-Верните и то, что вы решили взять за свои услуги, – потребовал дю Люшон, – я сам решу сколько заплатить.
Трактирщик неохотно повиновался. Шарль только присвистнул от удивления, когда здоровяк извлек на белый свет золотую монету.
-Любезнейший, вы взяли с меня плату за ночь в отличной комнате с кроватью, мягкой периной и сытным ужином.
-Ужин сейчас будет, – всплеснул руками хозяин и поспешил скрыться на кухне.
   Беглец остался ждать. Он успел заскучать, разглядывая пустую комнату с парой столов и длинными скамьями. Неожиданно резкий скрип входной двери заставил его встрепенуться.
  Новый гость был высоким худощавым очень молодым мужчиной в грязных сапогах, длинном черном плаще и модной шляпе. Он устало сутулился и очень спешил. Он был примерно такого же возраста, как и Шарль. Присев на скамью, незнакомец принялся раздраженно барабанить длинными костлявыми пальцами по дубовой крышке стола.
-Вам тоже приходится ждать, сударь, – неожиданно обратился он к дю Люшону.
   Голос у него был неприятный и резкий. Видимо офицерик сорвал его, отдавая команды на ветру.
-Я не против немного подождать, – солгал Шарль, лениво зевнув.
-Зато, у меня совершенно нет ни одной лишней минуты,  - сердился офицер.
-Зачем же так спешить? Это страшно утомляет,-  продолжал свою игру дю Люшон.
-У меня приказ арестовать сынка, одного недавно пойманного заговорщика. Пока тот не скрылся и не принялся мстить за папашу.   
Дю Люшон надвинул глубже шляпу на лоб. Спрятался под широкими полями. Беглец ссутулился, отступил в темный угол.
Первой реакцией дю Люшона была настоящая паника. Ему очень захотелось зажмуриться и убежать, но так он уж точно не сможет помочь отцу и сын заговорщика, горестно вздохнув, сжал  пальцы.
«Что бы в такой ситуации сделал любой герой какого-нибудь из моих любимых «Плутовских романов»? – подумал Шарль. – Уж они бы не растерялись, напоили бы офицера и выспросили бы у пьяного обо всем, что им нужно. Только самому надо притворяться, а пить нельзя, а то я тоже дурной, когда пьяный. Буду ему подливать и выспрошу, в какой тюрьме держат отца. Только бы  не пришлось называть свое имя».
К счастью, офицер не был любопытен, но очень хотел есть, а главное пить. Едва  Шарль решился выйти из своего темного угла, служивый ему обрадовался.
-Вы не встречали этого подозрительного субъекта? – вежливо спросил офицер.
Шарль замотал головой, словно разом лишившись голоса. Но переведя дух, растерявшийся юноша взял себя в руки, и сообразил, что преследователь его не знает. Шарль откашлялся и начал:
-Выпейте со мной, господин  офицер.
Он сделал широкий жест рукой, приглашая присесть за его стол только что заменявший путешественнику пышную перину.
Служилый охотно согласился. Ловить заговорщиков, спешить, позабыв обо всем, ему не особенно хотелось. Усевшись напротив друг друга, молодые люди хором скомандовали трактирщику:
-Вина! Быстро! И баранины!
-Кончилась баранина. Нету, – скорчился, как сморчок хозяин.
Минутное замешательство сменилось резонным вопросом:
-А что осталось?
-Дичь. Хотите дичь? – сладко спросил обладатель большего носа.
-Неси дичь, – благосклонно согласились голодные путешественники.
-Или лучше гуся? – все рассуждал трактирщик.
-Или гуся. Только быстрее.
-Я вам пока вина принесу, – самодовольно погладил свой круглый живот носатый трактирщик, – а вино у меня отменное!
-Так несите скорей ваше вино, – весело велел офицер.
-Несите вино! – хлопнул рукой по столу Шарль.
Трактирщик исчез и мигом вернулся сразу с четырьмя бутылками и парой медных уже изрядно погнутых бокалов. Разлил ярко-красную, как кровь, жидкость и удалился с таким видом, словно выполнил все от него зависящее, а гусь прилетит сам.
Путешественники налегли на вино и вскоре не умевший пить молодой офицерик захмелел, подпер потяжелевшую голову пятерней и принялся рассуждать заплетавшимся языком:
-Нафига только люди заговоры затевают, не понимаю. Их же-е всера-авно найду-ут и-и-и… - совсем осоловел он, – и-и в тюрьму посадят.
-Может они хотят как лучше, – не мог не защитить отца де Люшон
-Так пу-усть бы писали ко-оро-олю Со-олнцу. Он великий. Он ра-азбе-ерется.
-А если не разберется? – заспорил сын заговорщика, – у короля не до всего руки доходят.
-Людо-овик Со-олнце у него-о-о лучей много.
-Всех достанет, – буркнул беглец и зашумел рассержено, – где наш гусь. Сколько можно ждать. Неси гуся!
-Гу-у-уся, – повторил  царский офицер и гордо уронил голову на стол.
-Несу, несу, – ласково пропел трактирщик и опустил на стол большое блюдо с жирным гусем в золотистой корочке, обложенного печеными яблоками.
-Гу-усь, – протянул пьяный приветственно, но поднять головы уже не смог.
-Слабак, – презрительно глянул на него беглец и приступил к трапезе.
Гусь был необыкновенно хорош. Нежнейшее мясо охраняла аппетитно хрустевшая корочка. Жир таял во рту, словно снег. Гусь привел беглеца в такой восторг, что он чуть язык не проглотил. К тому же носатый принес еще вина.
-Вино отличное! – отметил Шарль, но мне давно уже пора ехать. Пусть офицер платит, - подумал он лукаво.
Ещё раз бросил прощальный взгляд на мирно спавшего офицера и испарился из трактирчика. Он выскочил во двор столь поспешно, что распугал бродивших там кур. Очень колоритный рыжий петух попытался даже подскочить и клюнуть чужака. Юноша шарахнулся от него и нырнул в полумрак конюшни. Здесь переминались с ноги на ногу всего два коня. Один небольшой изящный конек де Люшона. Он так отъелся хозяйским овсом, что его костлявые бока, цвета мокрого пепла, округлились как у беременной кобылки. В соседнем деннике гордо возвышался высокий гнедой жеребец офицера.  Беглец невольно залюбовался скакуном.
-На таком он легко меня догонит, – вздохнул сын заговорщика.
Спасти его мог только долгий крепкий сон офицера. Юноша не стал испытывать судьбу и принялся как можно  быстрее седлать своего серого. Ох, как коню это не понравилось. Он-то собирался продолжить спокойно отдыхать и набивать брюхо.
На тугую подпругу и седло, серый конь отреагировал так, словно впервые их ощутил. Он даже пробовал поддать крупом и сбросить седло. Никогда Шарль раньше его таким не видел. Он отступил растеряно, однако жеребец рано праздновал победу. Юноша вспомнил уроки отца, схватил узду, потянул и конь сразу оставил свои капризы. Беглец вскочил в седло, пришпорил своего разленившегося коня и помчался в столицу.
Насколько не был офицер пьян и болтлив де Люшону так и не удалось выяснить у него куда доставили отца. Офицер и сам не знал. Одно было несомненно, заговорщик содержался где-то в Париже. Название его тюрьмы так и осталось тайной. Шарль летел на угад. Пока безо всякого плана.
Дорога ложилась под ноги коню, хлестала холодным ветром. Первое время после отдохнувший и сытый беглец не замечал его, но вскоре он снова стал сожалеть о теплом плаще. Ровная веселая рысь внезапно сменилась каким-то странным хромающим аллюром. Серый, явно припадал на левую заднюю ногу. Пришлось остановиться и придирчиво осмотреть ее. К счастью, не случилось ничего страшного. Конь кому-то «на удачу» потерял подкову. Шарль покрутил головой, высматривая кузнецу. До неё было совсем недалеко. Над невзрачным одиноко стоявшем домишком поднимался приветливый дымок. Беглец направился туда.
Рослый мускулистый кузнец вышел из клубов пара и дыма, похожий на древнегреческого бога. Он только спросил хрипло:
-Какая подкова?
-Вот, – послушно показал Шарль.
-Жди, – властно  велел кузнец и снова ушёл в пелену.
Шарль спешился, приготовился ждать, даже запасся терпением, принялся лениво разглядывать окрестности. Пейзаж был самый обыкновенный: поля, поля, лесок вдалеке… ничто не привлекло его внимание, пока дю Люшон не оглянулся на извивавшуюся за спиной дорогу и замер. Там рассекая мощной грудью встречный ветер, мчался ярко-гнедой конь. На его спине горбился худощавый  всадник.
-Проснулся! – зло выдохнул беглец.
Он невольно отступил, спрятался за угол, хотя всадник даже не смотрел в его сторону, только подгонял, подгонял коня. Так он галопом и пролетел мимо. Сын заговорщика проводил его беспокойным взглядом и обратился к вышедшему из кузни здоровяку:
-Есть у вас здесь другая дорога на Париж?
Кузнец поразмыслил, поскреб затылок, ответил медленно, словно нехотя:
-Дорога есть, только старая, кружная, длинная.
-Отлично, – обрадовался Шарль, – мне теперь торопиться незачем, – преследователь уже меня обогнал, -  добавил он совсем тихо. – Лишь бы у тетки с ним не столкнуться.
Кузнец ничего не расслышал, отправился подковывать серого пузатого коня.
Вскоре беглец уже мелкой, спокойной рысью направился  в столицу по окружной старой дороге.
-По ней крестьяне муку и другую провизию в Париж возят, – предупредил  кузнец, – совсем своими тяжелыми телегами дорогу испортили.
Шарль коня не подгонял, на галоп не переходил. Старался не прибыть в столицу одновременно с всадником на гнедом коне. Он так много думал об офицере, что вскоре стал досадовать, что не знает его имени.
-Его наверняка зовут на английский манер Жоржем, – бурчал себе под нос сын заговорщика, – терпеть не могу этого имени. Его непременно должны звать Жорж.
Так беглец и стал про себя именовать преследователя. Тем временем, крестьянская дорога затейливо петляла до самых сумерек. Наезженная гружеными телегами колея почти растворилась в вечерней серости, но всадник все всматривался в дорогу под копытами коня, ни на шутку боясь за его ноги. К счастью, среди просыпанной муки и зерна не попадалось ничего опасного. И все же мощеные улицы Парижа его очень порадовали, правда, в их узких лабиринтах было уже совсем темно. Шарль с трудом вспоминал дорогу к дому тетушки, ведь он бывал у нее лишь однажды еще в детстве. Совсем темная грязная улочка выскочила к реке. Деревенский житель с удовольствием втянул, сырой воздух фыркнул:
-Наконец-то, хоть какая-то свежесть. Как только горожане дышат этой вонью?! Так от Сены по-моему направо. Уже недалеко до нескладной старинной церквушки Девы Марии, а от нее четвертый дом по другой стороне, – шептал невольный путешественник.
Уже почти стемнело, беглецу приходилось пробираться на ощупь. Мимо яркой кометой промелькнул знатный парижанин. Перед ним бежал и освещал дорогу слуга с факелом. Де Люшон проводил его завистливым взглядом, и снова окунулся в темноту.
-Дверь мощная, как в замке, – подсказывал он себе и снова отсчитывал, - три, четыре.
 Подъехал к нужной двери спешился, присел, чтобы стать такого же роста, как тогда в детстве, провел пальцем по двери, нащупал знакомую примету. Она еще маленькому запомнилась. Кто-то вырезал на дереве кружек. Шарль нащупал его пальцем и обрадовался:
-Нашел! Теперь главное, чтобы тетка меня приняла, – размышлял беглец, – интересно Жорж здесь уже был?
На всякий случай он перекрестился, и истово прошептав:
-Помоги, Господи!
Постучал в дверь. Долго не отвечали. Из-за двери вообще не доносилось ни звука. Потом загремел засов.
-Помнится, у тетки была молоденькая служаночка, – подумал юноша, – мальчишкой я не мог ее оценить, вот теперь интересно будет на нее взглянуть…
Дверь открылась, но из-за нее показалась не хорошенькая головка в белом чепце, а неприятная рожа старого слуги с большей бородавкой на мясистом носу.
-Чего надо? -  нелюбезно прохрипел он.
-Я к твоей госпоже, – напустил на себя солидности сын заговорщика, - она дома?
Слуга поспешно распахнул дверь перед дю Люшоном и отстранился.
-Извольте… проходите мсье. Госпожа, правда, никого не ждала.
-Поставь моего скакуна в конюшню, – бросил носатому поводья гость и вошел в дом.
Сидевшая в гостиной тетя дю Люшона, если и была удивлена, виду не подала, встретила племянника холодно. Зато Шрль откровенно ее разглядывал. Она была удивительно похожа на своего брата, но если крупыце черты лица и квадратный подбородок вполне подходили мужчине, для женщины были слишком грубы и неприятны. Черный вдовий наряд только подчеркивал ее мрачность и возраст.
Дю Люшон рассыпался в поклонах и приветствиях. Думая, что его просто не узнали, он весьма торжественно представился.
-Я сразу узнала, – только и ответила вдова, – ты похож на своего отца. Он молодой был совсем такой же.
-Я … - начал было сын беглеца.
-Знаю, - махнула костлявой рукой она, – молодой офицер все рассказал.
-Он уже был здесь? – воскликнул Шарль. – Что он вам наговорил?
-Все. И про дурацкий заговор, и про арест, и про твое бегство. Он задавал много вопросов, но я могла честно поклясться, что видела тебя еще глупым ребенком.
-Так я молодец, что не торопился, – порадовался дю Люшон.
-Пожалуй, – согласилась тетушка, – столкнуться здесь с ним было бы для тебя весьма некстати.
В это время вернулся носатый слуга, но в дверь постучали и он снова отправился открывать.
-Вы кого-то ожидаете? – искренне удивился Шарль.
-Вовсе нет, – пожала плечами хозяйка, – я собиралась тихо поужинать и лечь спать.
-Видимо, не судьба, – решительно заявил вошедший.
При виде его, на лицах отразился страх и раздражение. В гостиную вошел тот самый молодой офицер от которого так старательно убегал Шарль. Узнав своего недавнего собутыльника, преследователь удивленно поднял тонкие брови и усмехнулся:
-Побродив по городу, я вдруг понял, что сыну заговорщика больше некуда деться в столице и решил вернуться. Вижу, я был прав.  Вы мсье дю Люшон арестованы!
Офицер решительно достал из ножен и взмахнул своей шпагой. Сын заговорщика обнажил свою, и выкрикнул:
-Я буду защищаться!
Противники приготовились к драке.
-Представитесь сударь! – потребовал дю Люшон, – я так и не знаю вашего имени.
-Жорж Пьер д Авиньон, – галантно взмахнул широкополой шляпой офицер.
-Жорж! – расхохотался сын заговорщика, – в самом деле Жорж! Владеть целым городом Авиньоном и носить такое дурацкое имя!
-Вовсе оно не дурацкое, но мне больше нравится Пьер, – оскорбился д Авиньон. – Город никогда не принадлежал моему роду, а теперь я беден, как церковная мышь. И должен служить, чтобы жить на жалованье! – признался он, – но я служу отлично и убью вас!
Офицер сделал широкий выпад.
-Или я вас убью! – крикнул Шарль и тоже сделал выпад.
Шпаги скрестились. Вдова поспешно покинула комнату. Клинки сталкивались и разлетались, звенели в ночной тишине. Противники изо всех сил наносили удары. Хорошо хоть оружие стало не таким длинным и мощным, как пару веков назад, когда тяжелые шпаги еще не далеко ушли от рыцарских мечей. При галантном дворе Людовика 14 клинки дворян стали тоненькими, словно палочки, и настоящие драки случались редко.
Клинки резко скрещивались и разлетались в разные стороны. Противники подпрыгивали и приседали. Приближались и расходились, роняли, опрокидывали мебель, обрывали длинные тяжелые портьеры, стянули на пол нарядную скатерть. Молодые драчуны были равны по силам, одинаково ловко владели шпагой. Они долго метались друг за другом по комнате. Они ясно видели друг друга только благодаря огням двух длинных свечей, стоявших на камине в высоких подсвечниках.
Свечи оплыли и стали совсем маленькими, чернота за окном посерела, а клинки все звенели и резкие слова все срывались с губ  молодых дворян. Они ненавидели и рвались убить противника. Сталь  не знает усталости, но казалось, они утомили даже ее. Драчуны выдохлись одновременно. Их движения стали медленнее, удары реже.
Оба бойца тяжело дышали, все чаще совершали неверные выпады, промахивались, делали странные движения. Они вновь ринулись друг к другу. Шпаги   скрестились, раздался злой звон и оба клинка сломались у самого основания. Фехтовальщики отбросили бесполезные обломки и две гарды упали рядом на пол. Измученные противники без сил привалились к стене, опустились вниз. Они тяжело переводили дыхание, ртом хватали воздух. Драчуны тупо уставились на отломанные гарды. Они обе были крупные, закрытые, не модные, словно из прошлого века. Шпагу д Авиньона почему-то украшал вензель из переплетения А и Л. Вторую гарду венчал старинный герб.
-Это же не ваша шпага! – возмутился сын заговорщика.
У Пьера был вид пораженного молнией.
-Как зовут вашего отца? – прохрипел офицер вместо ответа.
-Антуан дю Люшон, – гордо ответил сын заговорщика.
-Вот я дурак, – стукнул себя по лбу Пьер, – я искал чтобы убить того, кого поклялся охранять.
Шарль ничего не понимал, бестолково тряс головой. Д Авиньон стал объяснять, рассказывать:
-Мой отец  умер рано и перед самой смертью поведал мне удивительную историю. Я тогда не поверил и почти забыл ее. Только отец заставил меня поклясться, что я верну отцовский долг и спасу жизнь тому, у кого осталась наша фамильная шпага, взамен этой, – он указал на гарду с вензелем. – Когда-то, ещё совсем молодым, мой отец однажды отбивался от целой толпы разбойников. Бой был не равный и не миновать бы отцу смерти, если бы не помог ему случайный прохожий. Они бились плечо к плечу и одолели разбойников. Я уж и не помню, как это вышло, но они даже познакомиться не успели, зато шпагами обменялись. Так вот и получилось, что о своем спасителе он знал только то, что у него осталась новенькая отцовская шпага.
-А чего ж они потом не познакомились, не объяснились? – резонно спросил дю Люшон.
-Это же не конец истории, – улыбнулся Пьер, – разбойники потому и разбежались, что в это время к сражавшимся направился патруль.  Тогда, как раз кардинал Ришелье решил бороться с тем, что французские дворяне друг друга убивают, и вышел королевский эдикт о запрете дуэлей. Тех, кто нарушал и дрался, патрули задерживали и препровождали в тюрьму, поэтому двое со шпагами сразу вызывали подозрение. Чтоб избежать ареста один должен был срочно исчезнуть. Вот мой отец и поспешил скрыться. Так они и потеряли друг друга из виду. Осталась только красивая история.
-Выходит, нам не к чему драться? – обрадовался Шарль.
-Выходит, – согласился Пьер.
-Мы ведь могли разобраться ещё там, в трактире, помирились бы и вместе съели бы того гуся, - веселился дю Люшон, – помните гуся?
-Честно говоря, – поморщился д Авиньон, – я его вспоминаю очень смутно. Дурное вино у того трактирщика, – как вам только удалось сохранить чистую голову?!
-О, это очень просто, – рассмеялся Шарль, – я старался почти не пить. Жаль только, что шпаги мы тогда не рассмотрели. Стол мешал.
-Да и повода не было.
-Теперь мы не зря дрались.
-Хорошо, что никто никого не ранил или не убил, чего доброго.
-Здорово, что силы равны и что шпаги сломались…
-Хорошо, все то, что хорошо кончается, – услышали дуэлянты ласковый голос вдовы.
Женщина стояла в открытой двери, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди и снисходительно смотрела на них..
-Свечи совсем догорели. На улице уже рассвело, начинается новый день…
-Совсем новый, -  дружно согласились бывшие противники.
-Идемте есть, – пригласила хозяйка. - Вы ведь совсем вымотались, проголодались, а у меня уже все готово.
-Так, пока мы сражались, вы уже все знали и готовили угощение? – не поверил дю Люшон.
-Ничего я не знала, – махнула рукой вдова, – я просто знаю, что фехтование разжигает зверский аппетит. А раз вы больше не враги, тем более есть повод это отметить. Поднимайтесь и пойдем к столу.  Пока самое вкусное не остыло.
Драчуны покорно поднялись на ноги и поплелись следом за ней в столовую. За их спиной зашипели и погасли свечи.
В столовой ждал прекрасный стол. Над ним вились аппетитные пары, способные оставить равнодушным только покойника. Пожилая вдова села во главе стола, а противники как можно дальше друг от друга, но так они оказались далеко и от всего самого вкусного. А единственный слуга был слишком нерасторопен. К тому же, он старался угодить только своей госпоже.
-Господа, садитесь ближе! – любезно улыбалась хозяйка, – вам же, наверное, и перекусить некогда было.
Драчуны все еще тяжело переводили дыхание.
-Нет, – буркнул Шарль, – мы ели гуся.
-Гуся… – эхом повторил Пъер и совсем нахмурился, собрал лоб в складки, стараясь  вспомнить хотя бы, как этот гусь выглядел.
-Вкусный был гусь, – бурчал дю Люшон.
-Так это уже давненько  было, можно и забыть, -  рассуждала вдова, – отведайте лучше моего молочного поросенка. Буквально во рту тает, – принялась занимать своих гостей разговорами хозяйка, – отрезайте сами лучшие куски. Будьте запросто. У меня здесь давненько никого не бывало. Мои-то сыночки и до десяти годков не дожили, а-то были бы уже больнешенькие, как вы. Женились бы, деток завели...
Драчуны дружно фыркнули, потянулись к блюдам.
-Вот и правильно, – обрадовалась хозяйка, – хватит дуться да петущиться.
Поросенок исчез в мгновение ока. Вслед за ним пропали и трюфели, и соусы, и зелень, и еще пара блюд. Вино у вдовы было молодое, совсем не крепкое. Оно почти не кружило голову и путешественники ели, ели, ели...
Сытость настала не раньше, чем показалось пустое дно тарелок и блюд. Молодые противники подобрели, расселись поудобнее, им захотелось беседовать.
Крупные капли дождя застучали по наборным стеклышкам больших стрельчатых окон.
-В этом городе вообще бывает хорошая погода? – возмутился провинциал.
-Нет, -  морщился офицер, - если нет дождя, идет снег.
-Кто только придумал построить здесь город?
-Я слышал еще древние римляне.
-Обманули тебя…
-Не могли обмануть, – возмутился Пьер, - мне это сосед рассказывал там, где я комнату снимаю.   А он на этой древней истории буквально помешан. Читает все про старый Париж. Наверное, все книги перечитал. Он и меня читать научил.
-А я тоже читать умею, – хвастливо заявил Шарль, – меня отец научил, все говорил, что однажды обязательно пригодится. Только пока так и не пригодилось.
-Вот мне много раз пригодилось королевские указы читать, – д Авиньон доверительно понизил голос, – наш капитан такой дурак, даром что родовитый. Он указ прочтет, сам ничего не поймет и что нам приказать толком не знает. В нашем полку я лучше всех могу разобрать, о чем указ и что нам с этим делать.
-Наверное, капитан без вас ничего решить не может и тихонько, в тайне, вас за это ненавидит.
-Точно, – помрачнел офицер, – иногда мне хочется, как соседу уйти в дела давно минувших дней, зарыться в истории про Лютецию.
-Про кого? – переспросил сын заговорщика.
-Да римляне наш Париж так именовали ,– рассмеялся Пьер.
-А почему Лютеция? – удивился беглец.
-Бог их знает, – рассмеялся сосед грамотея, – вернее Боги. Они раньше в одного бога не верили. Много у них было разных  богов и даже богини были, молились все кто кому. В каждом городе свой покровитель.
-Ну, как наши святые? – сообразил истовый католик.
Д Авиньон  озадаченно кивнул.
-А римляне потому что из Рима?
Пьер снова кивнул.
-Раньше у них там главный бог жил.
-А теперь римский папа  живет. Великий город, – вздохнул Шарль.
-Вот и настал тот момент, о котором говорил твой отец, – усмехнулся молодой офицер, – наконец-то тебе пригодится умение читать. Прочти-ка документ, с которым я отправился тебя арестовывать.
Он подал де Люшону бумагу, Шарль схватил, пробежал глазами официальный текст, помрачнел и выдавил:
-Лучше вы, мсье, мне этого не показывали.  Теперь вы уж точно должны меня скорее арестовать.
-Разумеется, – хитро подмигнул служака, – я сразу же арестую этого дю Люшона, как только найду. Но пока ведь никто не знает, куда он подевался. Пока я арестую и казню этого поросенка.
-Он уже получил свое, – улыбнулся сын заговорщика.
-Все-таки я отлично несу свою службу.
-Какие вы молодцы, – счастливо улыбалась вдова, – хорошо, когда мир.
-Мир, – согласно кивнул де Люшон.
-Мир, – подтвердил д Авиньон, – но спросил, – а с чего это ваш отец решил участвовать в заговоре? Сейчас королевская власть крепка как никогда. Времена фронды прошли. После смерти кардинала Мазорини любая попытка поспорить с Людовиком14  - это глупость.
-Вот и мне кажется, что отец ввязался во все это по глупости, – признался Шарль и почувствовал себя председателем.
-Королевская служба требует перестать рассуждать, просто выполнять приказы, но … - горько вздохнул Пьер, – я все ищу смысл. Все думаю, как правильней, как лучше.
-Не по-божески эти восстания, перевороты, – хмурился сын заговорщика.
-Король – помазанник божий!
-А мы все рвемся решать по-своему. Только господь бог знает, как будет лучше и как должно быть.
-Я вообще понять не могу, как можно сейчас затевать переворот, – хмурился парижанин, – в чью пользу? Обычно королей пытаются смещать ради других наследников, а младший брат Людовика предпочитает заниматься не государственными делами, а своими мальчиками.
-Не может быть?! – искренне воскликнул провинциал.
Пьер глянул на него снисходительно:
–Я полагал все уже знают. Глупо стараться ради мужелостца.
-Уверен, мой отец не ему хотел передать власть, – убежденно заявил дю Люшон.
-Нынче вообще нет никого достойного.
-Я всегда был максимально далек от политики, – признался Шарль, – отец очень горел этим…
-И сгорел, – констатировал д Авиньон.
-Это ошибка какая-то, – сокрушался сын заговорщика.
-Или донос на неосторожно сказанное слово…
Тут оба как-будто очнувшись повернулись к хозяйке. Она замахала руками,  возмутилась:
-Ну что вы, что вы?! Я с роду не побегу доносить. Все что здесь говорится в этих стенах и останется. Я по рождению тоже дю Люшн. Что ж, я побегу на своих доносить? Шарль, ты же мне родной. Ты так похож на моего брата, на моих мальчиков. Такой же немножечко полный как в детстве, у меня отношение к тебе, Шарль …- она помолчала, подбирая верные слова, потом решилась и продолжила, – ты для меня как мальчик, как мой сын…
Племянник смотрел на нее растеряно, в нем боролись желание растроганно моргать и оскорбиться за несерьезное отношение к его мужественности.
-Не дуйся, – почувствовала его настроение вдова, – сам посуди. Вы с господином д Авиньоном ровесники, а какие вы разные. Он офицер, служит, получает жалованье, худощавый, он даже выглядит старше. И вы Шарль – домосед, привыкший прятаться за папину спину.
Дю Люшон пристыженно опустил глаза.
-Что ж, – примиряющие произнесла вдова, – все сложилось самым лучшим образом.
-Только сломанную шпагу жалко, – не сдавался сын заговорщика.
-Мне тоже, – признался Пьер.
-По хорошему, -  неожиданно заявила хозяйка, – в такой ситуации вам бы следовало подарить друг другу новые шпаги.
-Где ж их взять? – пожал плечами сын заговорщика.
За окном серое небо посветлело. Капли скатились по стеклу. Дождь кончился. Настал хмурыи парижский день. Лютеция проснулась. Пьер посерьезнел, поправил волосы, надел шляпу.
-Мне пора, – сказал он строго, но оглянулся на уютную вдовушкину комнату с явным сожалением, – вам сударь, – обратился он к сыну заговорщика, - лучше пока остаться здесь и выбраться из города ближе к вечеру, когда все торговцы потянутся обратно по своим деревням. Смешайтесь с толпой, да ещё, – спохватился он, – вам следует идти пешком, а коня вести под уздцы. Стража у ворот и внимания не обратит. Им ведь велено ловить всадника.
-Благодарю за отличный совет, – искренне ответил беглец, – но что же вы станете докладывать начальству?
-Я честно расскажу им все то, что узнал вчера утром. Ваша тетушка не видела вас с детства и поклялась мне в этом.
-А ваша шпага? Почему она сломана? – напомнил Шарль.
-Ах, это… – рассмеялся офицер, – капитан так не внимателен, что врятли даже заметит.
Когда недавние соперники вышли из дома, уже совсем рассвело, тучи рассеялись. Новый день начинался ясный и даже солнечный. Погода улучшилась прямо как настроение дю Люшона. Сыну заговорщика хотелось запеть веселую песню, вскочить в седло и гнать, гнать коня бешеным галопом, куда глаза глядят. Но разумный Пьер остудил его пыл:
-Погодите, погодите. Рано радоваться. Господин дю Люшон все ещё в тюрьме и я все ещё должен найти его сына и арестовать.
-Так, что же нам делать? – разочаровано протянул Шарль, - я так обрадовался, что все изменилось, а ничего не изменилось…
-Не следует пока покидать гостеприимную вдову. Здесь вас искать больше не станут. А я пока отправлюсь к своему капитану. Я точно знаю, что ему ничего рассказывать не стоит, он все равно не поверит, да и просто не поймет ничего.
-Тяжело с такими людьми, -  согласился Шарль.
-Я ему лучше скажу то, что он и хочет слышать, – спешу, выполняю приказ, ищу беглеца, скоро арестую.
-Он  ещё и похвалит, – усмехнулся дю Люшон.
-Даже по плечу похлопает, – рассмеялся Пьер, - есть у него такая крестьянская привычка.
-Доложет о вас королю. Получите за меня повышение.
-Если найду, – лукаво подмигнул д Авиньон.
В это время слуга подвел ему сытого отдохнувшего гнедого коня. Шарль снова залюбовался красивым животным…..
-До чего же хорошь, – выдохнул он восхищенно.
-Мне этот баснословно дорогой андалузец достался как выигрыш в кости. Один пьяный дурак поставил и проиграл, а мне вообще везет. Я тогда себе поклялся с незнакомыми не пить, а вот  с вами напился.
-Со мной можно, – улыбнулся, припомнив гуся, дю Люшон, – я как оказалось и не совсем чужой, да незнакомый. К тому же в кости мы не играли.
-Мне и поставить нечего, – вздохнул благоразумный Пьер.
-А шпагу? – воскликнул эмоциональный Шарль, – вот мы бы все и выяснили.
-Шпагу ни за что! – категорично отрезал д Авиньон, – это не просто старинная дорогая вещь, это память об отце. Я же поклялся сберечь ее.
-Тогда конь. Этот гнедой красавец стоит целое состояние.
-Я же не хочу оказаться таким же дураком, как тот пьяница, который проиграл его мне.. раз уж так роскошно повезло, нужно беречь коня, как зеницу ока. Поэтому я стараюсь совсем не играть.
-До чего же разумно вы поступаете, – позавидовал сын заговорщика, – а вот я так не могу. Сперва натворю что-нибудь, а потом жалею.
-Главное, ничего не натворите сейчас, тихонько дождитесь меня. Обещаите!
-Обещаю! Буду сидеть как мышь.
-Я все разузнаю, тогда и будем принимать решения, – посерьезнел Пьер.
На веселое розовощекое лицо Шарля надвинулась туча
 –И что же потом мы разбежимся в разные стороны и все? – трагично спросил он.
-Поживем-увидим, – пословицей ответил д Авиньон, – потом разберемся.
-Терпеть не могу политику, вечно она вмешивается в жизнь.
Пьер согласно кивнул, взмахнул шляпой, вскочил в седло и умчался прочь.
Дю Люшон вздохнул и вернулся в дом вдовы. Она печально посмотрела на него.
-Не грустите, все будет хорошо, – мягко произнесла женщина и добавила:
-Я смотрю, вы Шарль, собирались в спешке. Обратила внимание, плащик у вас совсем тоненький, не по сезону. Холодно, наверное.
-Очень холодно, – сознался сын заговорщика.
-Не удивительно, – строго заметила вдова, – плащик-то совсем не по погоде. Я бы ни за что сына в таком тоненьком из дома бы не выпустила.
-Некогда было наряжаться, – поморщился беглец.
-Да я так и поняла, – смягчилась женщина, – так я вот, что подумала.  У портного видела шикарный плащ, черный, теплый на меху. В таком ни холод, ни ветер не страшны. Пойду его куплю. А вы пока поднимись-ка на второй этаж, там у меня маленькая комнатка есть. Хотела ее отдать сыну, да сына у меня больше нет. Оставила для гостей, да гостей у меня не бывает. Так и стоит комната пустая, пойдите туда, отоспитесь пока вот и пригодится комнатка.
Шарль тряхнул тугим кошелем с монетами.
-Здесь на хороший плащ не на один хватит, купить новый отличная мысль, только я совсем не устал, я спать не буду.
-Эх, молодость, – снисходительно вздохнула вдова.
Самоуверенный дю Люшон отправился в комнату, твердо убежденный, что спать не станет, но там не было ничего кроме кровати и ему пришлось сесть на мягкую перину, чтобы снять опостылевшие за последние дни сапоги. Он стянул их, швырнул в дальний угол и с наслаждением пошевелил пальцами.
-Благодать.
Шарль закинул ноги на кровать, вытянулся на мгновение прикрыл глаза и… сладко заснул.
Разбудил его противный голос носатого слуги.
-Господин дю Люшон, господин дю Люшон, - повторял он, – проснитесь. К вам прибыл господин д Авиньон, говорит, что у него важные новости.
Шарль вскочил, подхватил свои сапоги, стал прыгать на одной ноге, натягивать. Впопыхах поправил пятерней волосы, одернул кафтан, расправил кружевной воротник и скомандовал слуге:
-Беги, скажи я сейчас буду.
Носатый только собрался идти, а молодой господин сам обогнал его, прыгал по лестнице через две ступеньки, и запыхавшись влетел в столовую. Пьер стоял там возле стола серьезный и даже какой-то скорбный. Он не снял свой теплый плащ и широкополую шляпу. Коротко поприветствовав дю Люшона он глядя в пол произнес как-то заучено:
-У меня две важных новости очень хорошая и очень плохая.
Шарль бестолково хлопал глазами.
-Ваш отец, – решился произнести д Авиньон, – ваш отец умер в тюрьме.
Смертельно побледнев, Шарль схватился за высокую спинку стула.
Мне поведал обо всем перепуганный тюремщик. Господин дю Люшон был абсолютно спокоен, когда его привезли, с аппетитом поужинал даже назвал тюремную еду вкусной и улегся спать, а когда на следующий день тюремщик стал его будить,  пленник был мертв. Господь послал вашему отцу смерть во сне, легкую как у святых…
-Я больше никогда его не увижу, – прошептал сын в отчаянии, – никогда не поговорю с ним… никогда… никогда…
-Но ведь есть и хорошие новости.
-Как теперь возможно хорошее?
Королю доложили и он подписал указ, помиловал вас во всем и велел вам жить как раньше.
-Как раньше невозможно!
-Так живите по-новому.
-А ведь я неплохо начал эту новую жизнь, – хмуро заметил Шарль, – примчался в столицу, подрался на дуэли, раскрыл семейную тайну и нашел друга.
Жизнь продолжается…