Киллер и Гретхен

 Валерий К. по образованию был зоотехник, а по профессии киллер, а проще говоря, наемный убийца. Его хозяева нашли для него укромное убежище: пустующий, покосившийся от времени двухэтажный домик в полуопустевшем подмосковном дачном поселке, который раньше, теперь уже в далекие советские времена, назывался "поселком старых большевиков". Но старые большевики давно уже вымерли, как динозавры, а их наследники, не испытывая патриотических чувств к своей, перелицованной их дедами на изнанку, pодине, разбрелись по белу свету, и поселок доживал свой век...
   На застекленной веранде первого этажа стекла уже кое-где вылетели, заплесневевшие обои набухли от влаги, отяжелели и свисали со стен, как мокрые тряпки; в комнатах было сыро и холодно. Зато второй этаж на вид был еще вполне пригоден для жилья: кожа на диванах, правда, уже потрескалась, но массивный деревянный стол и тяжелые стулья, покрытые толстым слоем пыли, казалось, были свидетелями лучших времен. За стеклянными дверцами книжных шкафов теснились на полках старые книги. Ветви деревьев подступавшего к самому дому, дикого сада лезли в окна, их густая зелень почти не пропускала солнечных лучей, и оттого даже днем в комнатах было сумрачно и уныло...
   Сумрачно и уныло было и на душе у Валерия. А могло ли быть иначе при его-то профессии? Жил он отшельником, никого к себе в дом не пускал и женщин (боже упаси!) не приводил. Честно говоря, женский пол он презирал, считая их существами низшего сорта, а свои сексуальные потребности удовлетворял у проституток, испытывая при этом не более возвышенные чувства, чем при отправлении естественных надобностей.
   Время от времени он обнаруживал у себя под дверью зеленый пакет с новым заданием и с фотографией своей будущей жертвы. Тут же стояла сумма обещанного вознаграждения в долларах. Никто не видел, кем и когда был принесен пакет. Валерий выезжал на своем потрепанном "Форде" по указанному адресу и неделями выслеживал несчастного. Удар его всегда был неожидан и точен, как бросок гюрзы. После этого он снова "ложился на дно". Через несколько дней из-под двери вновь высовывался на этот раз голубой пакет. "Зарплата", - называл его про себя Валерий. Потом снова наступало затишье. Бывало на целые месяцы.
   С утра до ночи он как загипнотизированный сидел перед ящиком, вперив бессмысленный, пьяный взгляд в голубой экран. Пил Валерий много, беспробудно, как он считал для того, чтобы заглушить совесть. Вся веранда в первом этаже была завалена пустыми бутылками. У него уже стали дрожать руки. Для его профессии это было просто недопустимо. Валерий хорошо знал, что при первом же промахе он разделит судьбу своих жертв. Он бросил пить. Резко. В одночасье. Поначалу ломило в висках, к горлу подступала рвота, небо казалось с овчинку. Но Валерий превозмог себя, и болезнь постепенно отступила. Однако встал вопрос: чем себя занять? От телека уже пухли мозги. Стрелки часов словно цеплялись друг за друга, и казалось, что время застыло на месте. Когда, наконец, наступала ночь, он в изнеможении от ее бесконечного ожидания замертво падал на постель. Но не проходило и двух часов, как Валерий вздрагивая снова открывал глаза. Орфей отлетал от его изголовья, сна как не бывало, и чернота ночи окутывала его со всех сторон. Тогда убийцу вновь стали посещать тревожные мысли.
   "Да, я - киллер, - вздыхал он про себя. (Слово "убийца" коробило его душу, и даже в своих мыслях он избегал его.) Но это же моя работа, - оправдывался он перед самим собой, - пусть грязная, всеми презираемая, но видно кому-то нужная, раз за нее бабки платят. Так стоит ли каяться, мучиться угрызениями совести, мол, у тебя руки по локоть в крови, брать чужой грех на душу? Ты просто исполнитель чужой злой воли. (Он уже третий год был в этом "гешефте" и сознавал, что любая попытка выйти из игры равносильна самоубийству.) Если, положим, палач каждый день отрубает головы или сажает часто невинных людей на электрический стул, - продолжал размышлять Валерий, - так что же, он после этого утопает в горючих слезах или посыпает себе голову пеплом? Ни чуть не бывало! Это его работа. Вечером он приходит уставший домой, играет со своими детьми или режется в "Козла" с соседями, а может быть, идет в пивную, чтобы пропустить стаканчик-другой и поболтать с корешами о том, о сем, а ночью ложится с женой спать. Так ты-то чем хуже него? Смотри на вещи проще!" - уговаривал себя Валерий, и его умиротворенная душа тихо засыпала. А утром вновь тяжелым камнем на сердце ложилась тоска от вынужденного безделья...
   Однажды его взгляд невольно упал на книжный шкаф. "Почитать, что ли?" - почесал в затылке Валерий. Он приоткрыл дверцу шкафа. На уровне его глаз стояла на полке толстая книга в красном коленкоровом переплете. На корешке золотыми буквами были  вытеснены два слова "Гете. Фауст". Он взял книгу в руки. На первой странице прочитал уже выцветшее от времени посвящение: "Товарищу по борьбе Николаю Заболотному от Евдокии Черемных. 12 апреля 1937 года". "Да, времечко", - подумал про себя Валерий. Стал перелистывать страницы. Книга была хорошо иллюстрированна. Сначала он увидел портрет ученого мужа с длинной бородой в темном склепе, задумчиво сидящего перед раскрытой толстой книгой. С полок на него смотрели черепа, чучела каких-то диковинных животных; под потолком висела летучая мышь. На столе стояла наполовину пустая пузатая колба. "Видать, алхимик", - догадался Валерий. А вот он уже в компании с каким-то подозрительным типом, густо заросшим черными волосами, из которых торчали чуть заметные рожки. Из-под длиннополого черного плаща выглядывало козлиное копытце. "Уж, не черт ли?" Подозрения его окрепли, когда на следующей странице он обнаружил ведьм и чертей, летящих кто на метле, кто на свинье, или вылетающих в снопе ярких искр из раскаленного очага. "Ну-и-ну!" - невольно вырвалось из груди Валерия.
   Через десяток-другой страниц он увидел портрет очаровательной белокурой девушки. Ее взгляд, полный любви, был обращен на Валерия. Девушка протянула руку для поцелуя к  коленопреклоненному перед ней рыцарю ее сердца. И вся она вслед за своей рукой подалась вперед, навстречу ему, как бы говоря: "Да, я люблю тебя!" Каково же было удивление Валерия, когда в ее любовнике он с трудом узнал алхимика. "Во, что любовь с людьми делает!"  На следующей репродукции Валерий обнаружил того же героя, стоявшего с окровавленным мечом в руке над телом поверженного юноши. "Ну, это уже по моей части". Интерес к книге у него разгорался все больше и больше.
   Перелистав еще несколько страниц, он увидел картину, которая потрясла его. В тюрьме, за решеткой, с цепью на шее сидела женщина в грубом рубище. Волосы ее в беспорядке были разбросаны по плечам. По лицу текли слезы. Он с ужасом узнал в ней очаровательную блондинку с влюбленными глазами. Но что с ней сталось? и почему? Ему нетерпелось это узнать, и он с жадностью принялся за чтение. Валерий сидел несколько дней напролет, пожирая книгу страница за страницей. И вот он, наконец, добрался до последней сцены в первой части.
   Маргарита сидит за решеткой, закованная в цепи. Ее обвинили в том, что она убила свою мать и своего ребенка. Она приговорена к смертной казни. Но ее возлюбленный, Фауст, проникает к ней в камеру и разбивает на ней цепи.

                "Возлюбленный у ног твоих лежит;
                Он от цепей тебя освободит".
          (Здесь и далее перевод Н. Холодковского)

   Фауст зовет ее, как только один он ее называл: 
                "Гретхен! Гретхен!"

   Девушка узнает его. Он пришел, чтобы освободить свою любимую.

                "За мной, за мной! Опомнись, дорогая:
                Я твой всегда от сердца полноты!
                Иди - молю лишь об одном тебя я!"
                "Куда?"
                "На волю!"
                "Что ж, когда могилу там
                Найду и с нею смерть, - пойдем дорогой тою
                К загробной тишине, к безмолвному покою;
                Но дальше - ни на шаг... Идешь ты, милый мой?
                О, если бы и я могла идти с тобой!"
                "Ты можешь, если б только захотела!"
                "Нет, мне нельзя! Надежда улетела!
                Зачем бежать? Меня там стража ждет...
                Жить в нищите так тягостно и больно!
                А совесть? Как не вспомнить все невольно
                Так горько мне идти в чужой народ...
                Да и поймают скоро нас, я знаю!"

   Маргарита остается в тюрьме.
                "Суд божий, предаюсь тебе я!"

   Валерий дочитал последние строчки. Слезы текли из его глаз.
   "Доколе мне сидеть в моей тюрьме?" Он знал, что судьба Маргариты ждет и его. "Что меня держит здесь? Страх? Да, животный страх за свою жизнь. Но не все ли равно, где подыхать? Там или здесь, рано или поздно пришибут как муху. Сколько б мне ни было отпущено Богом, хоть поживу на воле как человек! - думал он. - А здесь что? Кто я? Бессловесный топор в руках палача. Совесть? У таких как я совести нет. Божий суд? Ах, перестаньте мне морочить голову".
   Однажды ночью Валерий исчез. Через три года его тело нашли на одном из заброшенных пустырей на окраине Актюбинска с огнестрельной раной в груди.