62. Воспитанник интерната

 Гипс с ноги сняли. И из травмпункта,где мне его месяц назад на ногу наложили, я вышел уже без гипса. Свой костыль я уже не использовал по назначению,а нес в руке.

 Настроение у меня было хорошее.

 Тогда,наверное,уже было бабье лето.

 ...Не спеша,с костылем в руке,я проходил мимо нашего городского театра драмы,где я когда-то работал рабочим сцены,и  увидел,стоявшую возле театра,Катю Иванову, работавшую в театре в костюмерном цехе одевальщицей. Она,как и в прошлом,была все такой же -прекрасной. Я подошел к ней и учтиво,как я это умел иногда делать,спросил:

 -Какие сегодня спектакли  в репертуаре нашего театра?

 Она меня не узнала. Или сделала вид,что не узнала.

 -Комедия или трагедия?-уточнил я вопрос.

 -Есть трагедии,а для кого-то есть и комедии,-сказала мне Катя Иванова.

 -Значит репертуар не меняется уже десятилетия? Нет-тысячелетие? А "Без вины виноватый" еще не сняли со сцены? Или он до сего дня проходит с аншлагом? В мое время,когда я работал в театре,его ставили на сцене постоянно. А меня иногда даже тогда выпускали на сцену. В массовках. Помню, тогда в театре еще работали такие его корифеи, ныне покойные,- Харьковский и машинист сцены Володин. Ты...вы должны их еще помнить.

 -Я Харьковского хорошо помню,-сказала мне Катя Иванова.- А машиниста сцены Володина я еще и хорошо знаю,потому что он до сих пор в нашем театре работает.

 -Володин до сих пор работает в театре? Может это совсем не тот Володин,с которым я когда-то работал,а совсем другой Володин?

 -В нашем театре работал и работает только один Володин. Он работает машинистом сцены. Ты же про него спрашиваешь?

 - Когда я работал в театре,он работал в театре младшим машинистом сцены. Но он же,этот Володин,как я слышал от кого-то,давно умер. Кто-то мне сказал,что он покончил с собой,повесился прямо на сцене на трубе штанкета?

 Так я сказал тогда Кате Ивановой. Тогда Катя Иванова вынула из своей сумочки свой телефон,сказала мне:"Сейчас я узнаю на работе ли он,и скажу ему,что его тут,возле театре, бывший сослуживец поджидает."-И она стала набирать какой-то номер. Набрала. Позвонила. Сказала мне:

 -Он в театре. Сейчас явиться.

 О! Я считал Володина давно умершим,а он,оказывается,живой и до сих пор работает в театре! Вот как,оказывается,бывает! Не только в спектаклях на сцене,но и в действительной,настоящей,не придуманной жизни! Комедия,да и только! ...А вон и он идет!  Живой!  Явление народу! Воскрешение из мертвых!

 Володин вышел  со стороны внутреннего двора театра и подошел к нам. Протянул мне руку.

 -Узнаю,узнаю,-сказал он мне.

 Он был все такой же,каким я его когда-то знал. Только стал выглядеть немного посерьезней; похоже,стал человеком знающего себе цену.

 Рассмотрев меня, Володин еще так мне сказал:

 -Помню,помню,как мы с тобой работали. Я много чего помню. Помню,как мы однажды с тобой загружали в вагоны декорации,как ты свалился в кузове машины в конце работы,и тебя так в кузове и увезли в театр. Слабоватым оказался...

 -Но тогда такое со мной было в первый раз. Потом-то я работал не хуже тебя.

 -Было,было...Помню,помню...Сколько времени прошло,а в памяти прошлое все такое же. Каким было,таким и остается.

 Володину надо было идти в театр. Работать. Он ушел. А я простился с Катей Ивановой и пошел дальше своей дорогой. Я был  доволен этой моей встречей с Катей Ивановой и Володиным. Да и как мне было не быть довольным этой встречей,когда для меня хороший человек воскрес! Володин!


 Потом я проходил мимо дома,в квартире которого,на третьем этаже,жила со старичком моя давняя знакомая,-моя давняя знакомая еще по работе нашей с ней в швейных мастерских. Таня,-так ее звали. Работавшая когда-то в этих швейных мастерских уборщицей. Этих швейных мастерских давно уже не было,но память о них и о Тане у меня остались. Я решил зайти к этой Тане,-узнать,как она там живет о своим старичком,с которым,кстати,я ее когда-то и познакомил.

 Я вошел в подъезд чужого мне дома. Поднялся по лестнице на третий этаж. Позвонил в дверь квартиры,в котором Таня со своим старичком жила. Подождал. Дверь открыла сама Таня.

 -Привет!-сказал я ей.

 -Здравствуйте,-сказала Таня.-Вы к кому?

 -Таня. Ты разве меня не узнаешь? В швейных мастерских мы с тобой когда-то работали.

 Таня стала ко мне присматриваться.

 -Нет. Я вас не знаю.

 -Ну как же так? Таня? Я же тот,кто привел тебя в эту квартиру. Познакомил тебя с твоим старичком,тогда-вдовцом. Он сейчас дома? Позови его. Может он меня помнит и  признает.

 -Он давно умер,-сказала Таня.-Вы,наверное,двери перепутали.

 -Ну как же перепутал?

 Таня не стала меня больше слушать. Она перед самым моим носом захлопнула дверь.

 Да,как была она туповатой,так и осталась туповатой. Даже стала больше,чем просто туповатой. Стала худее,невзрачнее. И ноги у нее стали тоньше,-торчали из под халата,как палки. А нос стал,как у захудалого коршуна. Вернее-коршунихи.

 Я ушел тогда от этой Тани не соленого не сладкого нахлебавшись. Я даже обиделся на нее за то,что она меня не узнала. Но я тут же успокоился,когда подумал,а почему она должна была меня узнать раз она  меня уже забыла? Да,так я тогда подумал,успокоился и снова пришел в хорошее состояние  духа.

 Теперь можно было спокойно идти домой. Но что-то домой идти не хотелось. Думалось: приду домой,а там тихо,пусто,никого,даже мыши не бегают. Настроение у меня было хорошее,и я решил еще погулять. Так я решил,и отправился проведать родственников Нади Семеновой,кстати вспомнив,что ей скоро будет сорок дней.

 ...Вот я вошел в знакомый уже мне двор. Грузовик без заднего моста стоял во дворе до сих пор на своем месте. Черемуха и столик с лавочками по сторонам его,тоже были на месте. Только черемуха уже начинала ронять листья,и на столе и лавочках,находящихся под этой черемухой, лежали пожухлые  листья.

 Я прошел к дому,в котором еще не давно жила Надя Семенова. На крыльце лежали листья. Я поднялся на крыльцо. Хотел постучаться в дверь,но увидел,что на двери,-на скобе с накинутой на нее клямкой,- висел замок и на стал стучать.

 Я спустился с крыльца. И пошел обратно,-в сторону, откуда пришел.

 Дошел до осыпающейся потихоньку  черемухи.

 На крыльцо дома,стоявшего рядом с черемухой,вышел мой знакомый-тот самый,с которым в паре я когда-то так здорово сыграл в карты. Он позвал меня подойти к нему. Я подошел. Он спросил меня:

 -По нашему двору соскучился? Давно ты здесь не появлялся. Вижу,гипс с ноги сняли,а все с костылем ходишь. От собак,что ли? ...А у меня дочка-пианистка-приболела. Может,зайдешь,поздороваешься с ней,развлечешь ее? Если,конечно,время есть...

 Мне спешить было некуда,время было. Я вошел в дом,в котором я уже когда-то однажды побывал.

 Я прошел в большую комнату. В этой комнате стояли диван,пианино... За окнами был виден двор.

  Я вошел в комнату,где лежала больная. Она уже услыхала,что кто-то к ним пришел,и когда я вошел к ней в комнату,она мне приветливо,как старому знакомому,улыбнулась,-узнала меня.

 -Ну,как ты тут?-спросил я ее.

 -Хорошо,-ответила мне девочка.

 -Разболелась?

 -Разболелась.

 -Выздоравливаешь?

 -Выздоравливаю.

 -Выздоравливай. Выздоровеешь,-сыграешь мне на пианино. Как в прошлый раз.

 -Про сурка и "зимушку-зиму"?-спросила  девочка.-Я помню.-И  спросила: А вы зачем костыль с собой носите? От собак? На вас нападают собаки?  А на меня один раз напали. Я стала от них убегать,а они за мной побежали. Я теперь боюсь собак. Хотя они и не все злые. В нашем дворе бегают две дворняжки. Так они совсем не злые. Собаки все разные. Как и люди все разные. ...Которая умерла не давно,тоже была разная. Когда она была пьяная,она была такая. А когда она не стала больше пить,она стала уже совсем не такая.. А когда она умерла,ее совсем не стало. ...Умереть-это значить,как будто навсегда исчезнуть? Да? Вот наша соседка,которая умерла? Всегда по двору нашему ходила пьяная,а сейчас она по двору нашему не ходит.Не видать ее совсем стало.Она умерла и исчезла. ...А если я умру,я тоже исчезну? ...Я не хочу исчезнуть. Я хочу стать,когда умру, песенкой. Чтобы  ее иногда пели. Мама,папа и вы тоже.

 -Ты и так уже -как песенка. А вот когда выздоровеешь,вырастешь,ты станешь большой звонкой песней. И ты тогда сама ее споешь. И мы тогда ее с тобой вместе споем. Хором. Все вместе. Так что- выздоравливай.

 -Хорошо. Буду выздоравливать,-сказала девочка.

 Она прикрыла глаза. Наверно,стала слушать свою, зарождающуюся в ней, песню. А я тихо вышел из ее комнаты.

 Я попрощался на крыльце с отцом  девочки. Пожал ему руку. Сказал ему,что все будет хорошо. И пошел со двора.

 ...В тот день я еще встретился на улице с моей соседкой-интеллигентной женщиной. Она не спеша шла по тротуару. Я подошел к ней.

 -Я иду из библиотеки,-сказала она мне.-Там у нас проходило собрание начинающих писателей. Нет,лучше так: пробующих себя в литературе. Молодых авторов.

 -Вы вели это собрание? Вы-то автор,наверное,уже с большим  стажем.

 -Молодых-не в смысле возраста.

 -Вы пишете эссе?-спросил я ее.- А новеллы? Вы пишете новеллы?

 -Вы знаете,что такое "эссе" и "новелла"? Да, видно,что вы не лишены художественного вкуса,что вы совсем не чужды литературы.

 -Когда-то я много читал,-сказал я молодой писательнице.-Сейчас читаю меньше. Из-за моей постоянной занятости....Я подростком даже  записывал свои мысли в тетрадку. Мать меня называла "домашним писателем".

 -Вот как? Это интересно. Но мы с вами об этом поговорим в другой раз. Мне надо зайти в парикмахерскую. А она уже перед нами.

 Молодая писательница вошла в парикмахерскую.Я сказал:"до свидания", и пошел дальше.

 Я подошел к своему дому. Поднялся к своей квартире. Позвонил к соседям. Открыл сам сосед. Я протянул ему костыль. Сказал:

 -Благодарю. За поддержку.

 Поблагодарив так соседа,я вошел к себе в квартиру,сел на кухне за стол и стал смотреть в окно.

 Тогда на улице уже начинал наступать вечер.