Романтическая ночь -Херсонские рассказы-

                “Романтика, романтика
                Небесных колеров!
                Нехитрая грамматика
                Небитых школяров.»
                ( А. Галич )


Почему-то мне всегда казалось, что романтика украшает нашу, довольно серую и наполненную обыденными хлопотами, жизнь. Когда в прозрачной легкой дымке виделись  дальние страны, от одних лишь названий которых сладостно щемило сердце и воображение рисовало картины, одну краше другой, трудно было не отдаться несбыточным мечтам! Но как же, порой, жестокая реальность наказывает нас за романтические устремления…
В то летнее утро я сидел у окна и читал книгу, как раздался телефонный звонок.
-Чем занимаешься? Наверное снова читаешь какую-то бредятину! – услышал в трубке знакомый ироничный голос моего старинного друга.
-Сам ты бредятина, - еле оторвавшись от книги, промямлил я в трубку.
-Ну вот, так и знал – по смурному голосу слышу, что в башке у тебя всякая мура булькает, - Витёк ехидно хихикнул.
-Ладно, чего там у тебя? – решил  узнать, по какому поводу он  меня потревожил, – Ближе к телу, как говорили классики…
-Ну это совсем другой разговор! Теперь я узнаю своего кореша! – по голосу было слышно, что Витёк самодовольно усмехается. – Тут такое дело, - заговорщицким тоном продолжил он, - я вчера на даче выполнял земляные работы, мой старик решил пристроить веранду к домику, а я копал канаву под фундамент и накопал полную банку белых червей…
-Ну и? – я начал догадываться о предмете разговора, но хотел это услышать из первых уст.
-Что, ну и? Ты что, совсем отупел от чтения своих философских опусов?! Собирайся на рыбалку, труба зовёт! – и прогудел в трубку нечто похожее на утреннюю побудку в пионерском лагере, в котором он был всего один раз и за неполный месяц совершил аж три побега, так как органически не выносил любого ограничения свободы. Больше родители не рисковали отправлять Витька в лагерь и мы с ним все летние месяцы проводили на Днепре, целыми днями ловя рыбу, купаясь и просто жарясь на солнце, любовь к которому, у нас была должно быть в крови.
-И чего же ты, дятел, звонишь с утра?! Поедем на ночь – днем ведь одна шелупень клюёт, а таких червей расходовать на бычков и чернуху большой грех…
-А я тебя предупреждаю, чтобы ты на ночь не зарулил к какой-нибудь рыбоньке.  Я тебя, гастролёра, знаю! – он, таки да, хорошо изучил меня за долгие годы дружбы и мне оставалось только улыбнуться.
-Ладно, баламут, часов в пять встречаемся на причале, где стоит моя лодка…
-Вот и добренько, до вечера, Вовчик! – в трубке послышались короткие гудки и я снова уткнулся в книгу.

В том, что Витёк был прав, предупредив меня заранее о наших совместных планах на ночь, я убедился, весь день отбиваясь от различных предложений на вечер, поступавших от приятелей и подружек, а к вечеру, собрав всё необходимое, отправился на причал, где меня уже ждал кореш.
-Я тут час сижу, как придурок, и выглядываю тебя, - набросился он на меня, едва я подошёл поближе.
-А ты бы сидел не как придурок, если бы хоть иногда смотрел на часы, сейчас ровно пять, как мы и договаривались…
-Так меня ж нетерплячка бьёт, - Витёк хитро улыбнулся, - ты же знаешь, если мне что-то втемяшится в голову, то я только об этом и думаю. Это ты у нас хладнокровный и расчётливый, а я, если что-то надумал, становлюсь цунами и пру, как Т-34 напролом.
-Ладно, - засмеялся я, - пойдём, цунами, лодку спускать, - и мы начали подготовку к  рыбалке.
 Лодка хранилась на подвеске и не стоило большого труда опустить её на воду и установить подвесной мотор. Уложив  рыболовные снасти, мы вышли на вёслах с территории причала и мотор, взревев, погнал лодку мимо речпорта в сторону Цюрупинской Конки. В те годы не было большой необходимости уезжать далеко, так как рыбы в Днепре было немерено и хорошую рыбу  можно было ловить даже с берега в черте города, но настоящие рыбаки, а мы таковыми себя и считали, ловили только вне зоны видимости городских построек, в глубине плавней, где и протекала Конка, берега которой тогда еще не были застроены дачами, а на ее разветвлениях у нас были свои укромные места, где изобиловали и сомы, и щуки, и лещи, не говоря уже за окуней, густиры и прочей мелочи.

Мотор ревел и уносил нас все дальше и дальше, через судоходное русло ко входу в довольно широкий рукав именуемый Конкой, мимо острова, на котором был расположен Городской пляж, всегда кишащий отдыхающими, но к вечеру уже практически опустевший.
- Вовчик, там  кто-то машет руками, - Витёк пытался перекричать мотор.
- Что ты говоришь?! – спросил я, не отрывая взгляда от фарватера.
- Там кто-то нас зовёт!-  это он прокричал уже почти в самое ухо, приблизившись  ко мне.
- Кто зовёт?
-Да чёрт его знает! Какой-то парень с девкой, - Витёк показал рукой на берег.
Я сбросил скорость и посмотрел в направлении указующей руки. На выступе возле огромной вербы действительно стояли парень с девушкой и махали нам, что-то крича.
- Ладно, - сказал я, - давай узнаем чего они раскудахтались.
- Мужики, - парень обрадовался, что мы подошли к берегу, - у нас к вам большая просьба.
- Нет, в город мы уже не пойдём, - сразу пресёк Витёк, - идите на любую водную станцию и вас перебросят на правый берег за символичную плату.
- Да нет, братишка, ты не понял! Вы ведь едете в плавни на рыбалку? – мы кивнули утвердительно, - возьмите нас с собой и закиньте на какой-нибудь дальний остров, где мы хотим провести романтическую ночь.
- Ребята, а вы откуда? – спросил я , не сомневаясь, что они приезжие.
- Да мы отдыхаем по путёвке на турбазе «Лилея», - я из Рязани, а Танечка из Волгограда.
- То-то и оно, приезжие, - я говорил внятно и поучительно, - а вы знаете, какой самый страшный зверь в наших плавнях?
- Енот! – рассмеялся парень, показывая своё поверхностное знакомство с нашей нижнеднепровской фауной, но Татьяна не поддержала его и вопросительно уставилась мне в лицо широко открытыми глазами.
- Не угадал, братишка, - я склонил голову на бок и грустно улыбнулся, - самый страшный зверь наших плавней – комар!
- Комар?! – тут уже рассмеялась девчонка, - Ох, испугали! Да у нас на Волге этих комаров хоть пруд пруди.
- Солнышко, - ласково проворковал Витёк, - в сравнении с такими комарами, как здесь, все остальные комары просто жалкие дилетанты.
- Вы просто скажите, что не хотите нас везти… - девушка была не права, но пока не понимала этого.
- Ну что ж, чего хочет женщина, того хочет Бог, - галантно произнёс Витёк и пожал плечами, - что скажешь, Владимир? Ты ведь у нас капитан.
- Витя, - строго произнёс я, - ты же понимаешь насколько это серьёзно, а не какие-то хохмочки, ребята ведь не здешние и даже представления ни о чём не имеют…
- Ну что вы нас запугиваете!  Мы каждый вечер гуляем в Приднепровском парке и вполне успешно отбиваемся от комаров. – Татьяна насмешливо посмотрела на меня.
- Парк это не плавни и не даёт даже сотой доли представления о том, что делается ночью здесь, - я старался придать голосу как можно больше убедительности, хотя уже и  понимал, что вряд ли удастся достучаться до их разума.
- Ребята, я вам заплачу! – парень похлопал себя по карману.
- Не нужны мне ваши деньги, - психанул я. - Загружайтесь, мы вас забросим в одно  место, там немного ветерок продувает, а заберём утром, когда будем возвращаться, часов в семь-восемь…
- Вот это другой разговор! – захорохорился  рязанец, - а то, какой самый страшный зверь! Видишь, даже Танюша вашего зверя не испугалась.
- Блаженны не ведающие, - произнёс мой друг, выдавая некоторое знакомство со Священным писанием, чем меня слегка удивил, поскольку я думал, что его мозги девственно чисты, а уж тем более касательно религиозных вопросов.
Мотор снова взревел и лодка рванула с места в карьер, разрезая гладкую поверхность реки и оставляя за собой разбегающиеся в разные стороны волны, разделённые белопенной кильватерной дорожкой.
Минут тридцать мы неслись вдоль поросших камышами берегов через живописные ерики и протоки, пока не подошли к высокому берегу, расчищенному рыбаками, которые останавливаются здесь, чтобы сварить уху и отдохнуть после ночного лова.
- Здесь есть много сушняка, разожжёте костёр, - начал инструктировать их Витёк, - хотя он вам сильно не поможет, но даст возможность делать дым, бросая в костёр всякую зелень, что на какое-то время отпугнёт хотя бы малую часть этих кровопивцев. А если уж сильно невмоготу станет, лезьте в воду…
- Главное, не спите, - добавил я к инструкции друга, - больше шевелитесь и чаще купайтесь, чтобы отбить запах тела. И еще, - я бросил им брезент, которым накрывал лодку во время дождя, - под ним тоже можно на какое-то время спрятаться.  Но не надолго, эти твари пролезают всюду…
- Да не волнуйтесь так, мужики, мы же не дети! Я всю жизнь в лесу провёл.
- Ладно, мы поехали, - я ещё раз посмотрел на них с жалостью и оттолкнул от берега лодку. – Мы будем отсюда в километрах десяти, так что кричите не кричите, не услышим. Пока ребята, до утра!
- Спасибо, мальчики! – прощебетала девушка и помахала нам рукой.
- Что ты завтра нам споёшь? – пробормотал Витёк себе под нос и грустно закурил.

Ночь была на редкость безветренной и тишина стояла такая, что даже листья осин не могли уловить малейшего ветерка и застыли, как на фотографии. Впрочем, тишина царила на фоне густого и устойчивого комариного гула, не умолкающего ни на секунду и воспринимаемого, как элемент этой самой тишины. Комары облепляли лицо, садились на руки, кусали даже через одежду и мы постоянно отбивались от них ветками вербы, предварительно сорванными на берегу, время от времени умываясь речной водой и смывая с лица кровь от раздавленных насекомых.  Рыбалка была скучной, редкие поклёвки не вносили большого разнообразия в ночные бдения и мы, покуривая, вяло беседовали. Наш разговор то и дело возвращался к романтичной парочке.
- От бисовы диты, - негодовал Витёк, - говоришь-говоришь – а им хоть кол на голове теши, так на романтику прибило. Ну кувыркались бы себе в номере на чистой простынке! Так нет, романтику им подавай – романтическая ночь - это же надо такую дурь верзти! – он с досадой выругался.
- Ты знаешь, чего не хватает тебе?
- Ну давай, выкладывай, - я почувствовал, как в темноте меня буравят два ехидных глаза.
- Этой самой романтики!
- Та чур меня от такой напасти! –  я услышал, как Витёк три раза сплюнул через плечо.
- А вот и нет! Если бы тебя перемешать с этими молодятами, а потом разделить, очень гармоничная личность бы получилась. Им бы хоть немного твоего прагматичного скептицизма…
- Думаю, эта ночь им его и добавит, - рассмеялся он.
-Не исключено, но выдержат ли они такую добавку, - и сделав подсечку, прошептал, - а ну-ка приготовь подсаку, кажется сом зацепился…

Едва Солнце показалось из-за камышей, мы начали сворачивать удочки, так как серьёзная рыба уже погрузилась в  дневной сон, а мелочь, начавшая обкусывать огромных белых червяков на крючках, нам и даром была не нужна.
- Ну что, Вовчик, погнали, - глаз Витька щурился от дыма, зажатой в уголке рта сигареты, - у меня теплится надежда, что они там  ещё живы... местами…
- Надежды юношей питают, - не смог сдержать я иронии и запустил двигатель.
Лодка неслась по глади воды, как бы не касаясь её, а лёгкий туман создавал иллюзию полёта. Из лататий, напуганные нашим появлением, взлетали белые цапли и, отлетев метров на сто, усаживались возле камышей, снова замерев в скульптурной неподвижности. Плавни наполнялись искрящимися солнечным искрами и утренними ароматами болотных цветов и трав. Такое чудесное утро вполне компенсировало не совсем приятные ощущения от гудящей комариной ночи. Уже на подходе к месту, где мы вчера оставили ребят, я увидел только парня, который стоял на самом краю мысика и у меня ёкнуло сердце, уж больно недвижимо он стоял, как памятник основателю марксизма.
- Ну как романтическая ночь?! – едва затих мотор, деланно бодро воскликнул Витёк, но рязанец молчал и смотрел на нас глазами затравленной собаки.
- Вы хоть живы? – в моём вопросе уже прозвучала тревога.
- Живы…- он едва кивнул головой и лихорадочно почесал шею.
Наконец лодка ткнулась носом в берег и мы увидели, сидящую у потухшего костерка, девушку. Она сидела с поджатыми под подбородок  коленями и, прикрыв ладонями лицо, тихонько всхлипывала.
- Ребята, - неожиданно прорвало парня, - это был такой кошмар, что казалось мы сойдём с ума! Всё пространство было заполнено этой гадостью! А гул стоял, как от немецких бомбардировщиков. Я всю ночь жёг костёр и кидал в него зелёную траву, но их даже дым не отпугивал и они нас кусали, кусали и кусали.
- А что мы вам вчера говорили? – с ехидцей воскликнул Витёк, - а ты романтика, романтика…
- Таня, - обратился я к девушке, подходя к костру, - успокойся, всё уже позади…- и в этот момент она вскочила на ноги и зарыдала в полную мощь, повиснув у меня на шее, как бы прося о защите. – Ладно, не плачь, всё хорошо, - бормотал я, поглаживая её по голове. – Витёк, а ну-ка тащи флягу с НЗ, - бросил я корешу. Витёк понял меня с полуслова и извлёк из бардачка флягу со спиртом, которую я держал в лодке на всякий случай. Он налил в кружку немного спирта и поднёс к губам девушки, в другой руке держа наготове бутылку с водой.
- Выпей, полегчает, - приговаривал он и как только девушка приоткрыла рот, влил в неё содержимое кружки и тут же приложил к губам горлышко бутылки, из которой она судорожно начала пить воду.
Спирт подействовал быстро и она уже только всхлипывала на моей на груди, но рук не разжимала, как бы боясь, что мы уедем и оставим их здесь. Наконец я тихонько разнял её руки и, усадив на брезент, внимательно осмотрел. От зрелища, открывшемуся нашему взору, можно было бы рассмеяться, если бы это не касалось столь нежного создания. О том, что все открытые части тело были покрыты комариными укусами и говорить не приходится, а вот лицо её опухло и искусанные веки нависали над глазами, оставляя только щёлочки. Но самое печальное зрелище представляли из себя губы, разбухшие так, что напоминали вареники с вишней.
- Да, ситуация… - проворчал я и строго посмотрел на парня, - и что теперь ты скажешь в своё оправдание?
- Ребята, - испуганно запричитал он, - да я её и пальцем не тронул. Как только вы уехали, мы начали собирать дрова на костёр, а тут  стемнело и началось…
- Да я не о том! Если бы это ты её так разукрасил, мы бы тебя здесь и оставили, раздев догола и привязав к дереву. Я спрашиваю, что теперь делать? В таком виде везти её на турбазу нельзя, - засмеют.
- Боже, как я тебя ненавижу, романтик! – выпалила Таня.
- Да, - Витёк помахал головой, -лучше бы она тебя козлом назвала, - ирония его просто зашкаливала, - и то нежнее звучало бы… - и парень покаянно опустил голову, не найдя для ответа ни слова. 
- Ладно, - резюмировал я, - ситуация не безнадёжная, но требует некоторого времени. До конца дня придётся задержаться и провести курс интенсивной терапии.
- Но здесь же нет поблизости даже аптеки, - жалобно простонала девчонка.
- Так здесь же есть старые херсонцы, тобишь мы с Витьком, и это лучше любой аптеки! - и обращаясь уже ко всем, - Ты, романтик, иди собирать дрова, ты, корефан, чисть рыбу и картошку на юшку, а ты, солнышко, помогай ему. А я пошёл делать заготовку лечебных трав, - и увидев, что все прониклись поставленными перед ними задачами, пошёл вглубь плавней за травами для примочек.

Вернувшись с пучками трав во всех карманах, я застал ребят за работой: возле костра виднелась куча дров, которые рязанец продолжал ломать об колено, а под кастрюлей с рыбой уже весело полыхал огонь и Витёк, как настоящий кок, сидел с ложкой наготове, рядом с ним сидела Таня и грустно смотрела на огонь Разложив на чистом полотенце травы, часть из них, порубав ножом, отправил в маленькую кастрюльку, а листья подорожника промыл водой и положил в тени немного просохнуть.
- Танюша, иди сюда и ложись на брезент, - позвал я девушку и она безропотно подчинилась, не задавая лишних вопросов. – Теперь закрой глаза, начнём вытягивать жар и снимать опухоль, -  я обложил её лицо листьями подорожника, а укусы на руках и ногах натёр свежеразрезанным картофелем. Так продолжалось до тех пор, пока Витёк не доложил, что уха уже готова.
-  Капитан, жратоньки подано, - ёрничал он.
- Ладно, ребята, прервёмся на некоторое время, нужно подкрепиться, а потом продолжим наши процедуры.
- А мне можно тоже натереть укусы картошкой? – робко спросил парень.
- Это уже как дама решит, она у нас главное пострадавшее от тебя лицо, - Витёк говорил исключительно доброжелательно, хоть самого к ранам прикладывай.
- Пусть помучится, романтик! – неожиданно подала голос Таня и нам осталось только развести руками.
Уха удалась на славу! Да и как могло быть иначе, ведь в котелок были брошены и сомик, и таранька, и окуни, и даже щупеля, попавшаяся случайно уже на самом рассвете. Под уху я уговорил Таню выпить ещё немного спирта со словами:
- Это лекарство и только для тебя, а больше никому не наливаю…
- И даже мне? – кореш вылупил на меня недоуменно глаза.
- А тебе тем более! Ты как выпьешь, дурной становишься, - я засмеялся и все меня вежливо поддержали.
Трапеза прошла почти в полной тишине, слышался только стук деревянных ложек и смачное причмокивание.
- Ой, спасибо ребята! Я такой вкуснотищи никогда не ела, - девушка наконец-то улыбнулась.
- Не было бы счастья, несчастье помогло, - философски заметил мой друг и блаженно потянулся, - я вздремну немного, а ты, Вовчик,  продолжай процесс, - и он рукой совершил этакое движение, будто читал лирическое стихотворение.
И мы продолжили. Я ещё несколько раз посылал рязанца вдоль тропинки собирать листья подорожника, которые прикладывал к Таниному лицу,  варил отвар из мяты и пижмы, который мелкими глоточками она выпивала, а саму сваренную траву накладывал на искусанные руки и ноги. В промежутках мы купались, плавая в прохладной воде, что тоже способствовало исцелению страждущей. А парень ходил за нами, как верный пёс, и с охотой выполнял все распоряжения, время от времени спрашивая:
- Танюша, ну как тебе, полегче?
- Отстань, романтик! – неизменно отвечала девушка и отворачивала от него лицо.
- Таня, да прости ты его! – вступился было я из чувства мужской солидарности.
- Ни за что! – девушка снова начала всхлипывать, - вы же с Витей предупреждали нас, а он, балбес, не послушал и меня уговорил. Романтик!
- Ладно, ладно, только не плачь, а то всё наше лечение пойдёт насмарку… - чтобы не травмировать пациентку, я уже не стал напоминать, что именно она сама нас с Витьком и уболтала. Во всяком случае, её слова были последней каплей в чашу нашего согласия.

Летний день длится очень долго, но и он близился к концу. И вот, сняв с лица девушки последние листья подорожника, я удовлетворённо хмыкнул:
- Ну в таком виде, думаю, уже можно и на людях показаться.
- А у вас есть зеркальце? – девушка ощупывала своё лицо руками, но хотела воочию убедиться, что имеет приличный вид.
- Нет, милая, на рыбалку с зеркалами не ходят – плохая примета, - сумничал Витёк и я тоже пожал плечами:
- Нам зеркала здесь ни к чему, но могу сказать с полной уверенностью: ты снова обворожительна.
- И всё вы врёте, - кокетливо улыбнулась Таня, - но мне ничего не остаётся, как поверить вам… А ты молчи, -  рыкнула она на рязанца, попытавшегося тоже вставить свои пять копеек, - и не подходи ко мне! – Она выставила перед собой руки, как бы очерчивая границу,  которую он не смеет переступать.
- Ну ладно, тигрёнок, поехали домой пока не начало темнеть и комары не слетелись на аппетитненькую волгоградочку, - засмеялся я её реакции и мы стали усаживаться в лодку.

Солнце ещё не коснулось горизонта, когда лодка причалила к берегу напротив турбазы «Лилея». Витёк галантно перенёс Татьяну на берег и осторожно поставил на песок. Девушка обернулась и восторженно посмотрела на нас.
- Спасибо вам ребята! Если бы не вы, сегодняшний день был бы самым чёрным в моей жизни. А всё-таки херсонцы – классные парни! – вдруг выпалила она и легко побежала по склону к турбазе, а за ней вслед поплёлся неудачливый ухажёр.
- Вовчик, а он хороший парень, - задумчиво произнёс мой друг и, подумав, добавил, - но я не хотел бы оказаться на его месте…