Традиционный сбор

                1

     Прошло десять лет после окончания института. И это была их первая встреча за прошедшие годы. Все они -  выпускники одного года были теперь разбросаны по огромной стране, как горох по полю. Какая – то часть их все же оставалась  в Питере, и эти ребята занимались осуществлением идеи встречи, которая родилась здесь же в городе. Почти все они состояли в переписке с остальными, и идея нашла горячую поддержку у ребят на периферии. Каждый из них за несколько месяцев до встречи получил приглашение и с ним шуточную анкету. Отправка заполненной анкеты в адрес кого – то из членов организационного комитета означала согласие принять участие во встрече.

      Группа, к которой принадлежала Веля, съехалась почти полностью, за исключением троих ребят. Каждый из них имел к тому свои причины. Многие уже жили и работали не в тех регионах, куда были направлены после получения диплома. Она тоже, отработав в далёкой Сибири положенные три года, вернулась в родной город. Там жили её родители, было много друзей и легко можно было найти работу ей самой и супругу. К тому времени Веля уже обзавелась семьёй. Приехали они с маленьким Сашкой на руках, которого здесь можно было перепоручить бабушке.

        Для встречи был снят ресторан в самом центре города. Из курса почти в двести человек на встречу приехало свыше сотни. В зале ресторана каждая группа была размещена за отдельным столом. Но так было только в начале. Потом все перепутались, и в зале стоял такой шум, что для общения приходилось все время напрягать голос. К концу встречи у всех уже осипли голоса, а на другой день они хрипели. Веля и ещё несколько подруг остановились на ночлег у одной их соученицы. Было, конечно, тесно, но за то, общение можно было продолжить и на следующий день, уже не напрягая голоса. Они позавтракали все вместе и потом отправились на прогулку по городу, который очень любили. Они бродили по любимым уголкам города и фотографировались. К ним присоединилось несколько ребят из их группы и соседней, которая была с ними особенно дружна.

     Был чудесный солнечный день, какие бывают только в начале лета, совсем лёгкий ветерок дул с Невы, и на душе у Вели было светло и радостно. Было такое ощущение, словно и не было этих десяти лет таких тяжёлых, заполненных заботами и работой. Они снова были юны и беззаботны, как тогда десять лет назад. Все шутили и много смеялись. Так пробродили они часов до трёх дня. Потом один из горожан пригласил их к себе домой попить кофейку. Но Веля не поехала со всей компанией. Она приехала в Питер не только для встречи. Ей надо было купить себе зимнее пальто, и она надеялась, что здесь ей это удастся. Её ближайшая подруга и землячка, с которой она постоянно поддерживала связь, взялась повезти её в новый район города, где скорее можно было сделать нужную покупку. Она частенько наезжала в Питер и знала его нынешний лучше Вели. Там в магазинах было не так много народу, как в центре.

      Женщины сели в трамвай в центре города, который повёз их на далёкую окраину, где во времена их учебы был лесопарк. Теперь здесь стояли многоэтажные дома, были широкие проспекты. Они ехали около часа, и Веля совершенно не узнавала местность, так она изменилась за прошедшие десять лет. На одной из остановок подруга сказала: «Нам выходить здесь». Когда они подъезжали к остановке, Веля видела, что на ней стоят какие – то люди. Среди них одна из мужских фигур ей показалась до боли знакомой. «Вот, опять начались галлюцинации» - подумала Веля – «наверно, не надо было мне ехать на эту встречу».
 
       Они вышли из трамвая, и Веля поняла, что это вовсе не галлюцинации. На остановке стоял он. Он стал несколько шире в плечах, лицо его  уже не было таким румяным, как прежде. Но это был он, и она узнала бы его, кажется, и в глубокой старости, как бы он не изменился к ней. Рядом с ним стояла девочка лет шести такая же круглолицая, как он, светловолосая с голубыми глазами. Первое мгновение ей стало нехорошо. Кровь бросилась ей в лицо. Она поняла, что подруга подстроила эту встречу. Но  была ли она для него такой же неожиданной, как и для неё? Этот вопрос сразу возник у Вели. И зачем, к чему  эта встреча? Веля знала, что кроме боли она ничего ей не принесёт и потому давно к ней не стремилась.
 
      Они вышли из трамвая. Пока они спускались на тротуар, Веле удалось овладеть собой. Он двинулся им навстречу, и, когда они были уже совсем рядом, она в шутливом тоне спросила: «Привет, а что ты здесь делаешь?» «Я живу рядом, а сейчас жду вас» - ответил он, и голос его звучал точно так же, как тогда. Она с трудом сдержала дрожь в теле. Она боялась самой себя. Она не хотела выдать своего волнения. Он не должен знать, что всё ещё так много значит для неё.


                2

     Она помнила всё прошлое до мельчайших подробностей. Всё началось на четвёртом курсе в апреле. Весна в тот год запаздывала, и в апреле за городом лежало ещё много снега. Один из сокурсников предложил устроить лыжную прогулку от Дибунов до Разлива и обратно. Дача его родителей находилась в Дубинах, поэтому это место и было выбрано исходным пунктом их прогулки. Они выехали из города в субботу после лекций в институте, собравшись вместе на Финляндском вокзале в условленном месте. Всего их оказалось около двадцати человек. Среди ребят она сразу заметила троих незнакомых. Она спросила у парня, на дачу родителей которого они ехали, кто эти ребята. Он сказал, что они на курс младше, но он их хорошо знает. Когда они добрались до дачи, уже смеркалось. В домике, выстуженном за зиму, было холодно. Поэтому, ребята, прежде всего, взялись топить печь, чтобы к ночи его хоть немного прогреть. В нём оказалось две комнаты. Первая, в которую попадал входящий со двора, была метров восемнадцать, и в ней стоял длинный стол и лавки. А в торце комнаты слева был ещё большой раскладной диван. Вторая же комната была не большой, всего метров десять. И Веля туда не входила, и  какая там стояла мебель, не знала.
 
        Печь, которую затопили ребята, была с плитой. На плиту был поставлен огромный алюминиевый чайник. Вскоре в домике уютно запахло смолой, окна запотели. Все сгрудились у печи, которая постепенно начала наполнять домик теплом. Но воздух был сыроват. И, конечно, горячий чай был сейчас очень кстати. Но у них был с собой не только чай. «Горючее» и чай разогрели ребят. Лица их раскраснелись и повеселели. Откуда ни возьмись, в руках одного из незнакомых ребят появилась гитара. Он сел на стол, оперев ноги на лавку, и настроил гитару. Он играл одну песню за другой. Среди них были хорошо знакомые Веле, и она пела их со всеми вместе. Но были и такие, которые она, да и её подруги, слышали впервые. То есть, мелодии были знакомые, но слова совсем другие и очень смешные. Всякий раз пока он пел очередную такую песню, большинство присутствующих покатывалось со смеху. Веля, невольно, присматривалась к парню. Он был коренастым, среднего роста. Его слегка вьющиеся волосы  красиво обрамляли высокий и широкий лоб.

       Почти все время пока он играл на гитаре, взгляд его был опущен к ней, и глаза прикрывали светлые пушистые ресницы. Но, когда он отрывал взгляд от гитары, то можно было видеть, что они большие и небесно–голубого цвета. Подбородок был упрямым и выглядел мужественным. Ладони, снующие по гитаре, были не очень большими, но широкими. Чем больше Веля слушала парня, тем больше он нравился ей.

      Прогулка, которая состоялась на следующий день, была просто чудесной. День был солнечным со слабым ветром. Они вышли из дома поутру, когда был ещё не большой морозец. На снегу уже был наст, и лыжи хорошо скользили по нему с громким скрипом и шуршанием. Достигнув цели, ребята перекусили, и поторопились в обратный путь. Солнце начало уже здорово пригревать, и в лыжном следе появилась вода, и она всё прибывала. Им предстояло на обратном пути, так же как и по дороге к цели, пересечь два озера. И поэтому ребята спешили, чтобы нигде не провалиться под лёд. Ведь это была уже вторая половина апреля. Они вернулись в понедельник на занятия в институт с румянцами на лицах. Кое – кто даже умудрился загореть.
 
       По дороге домой в общежитие девушки обменивались впечатлениями от поездки. Одна из подруг Вели сказала: «А этот парень с гитарой ничего. Им стоит заняться. Он интересен, симпатичен и, кажется, достаточно скромен». «Только этого и не хватало» - подумала Веля – «не успеешь обратить внимание на парня, как тут же появляются соперницы». Она стала думать, как ей подойти к нему и самой спровоцировать их знакомство, а потом, возможно, и подружиться. И она придумала. В вестибюле института она узнала расписание лекций группы, в которой занимался парень. Потом на большой перемене ей удалось встретиться с ним как – будто случайно. Она подошла к нему, и как можно непринуждённей поздоровалась и сказала: «Ты, наверно, меня не узнал. Мы были в одной группе вчера на лыжной прогулке. Меня зовут Веля. Я хотела бы попросить у тебя слова двух песен, которые ты пел, они мне очень понравились». «Извини, я не расслышал, тебя зовут Валя?» - спросил он. «Да нет, моё полное имя Эвелина, но друзья зовут меня Веля» –поправила она – «ну так  как? Могу я рассчитывать на слова песен. Кстати, а кто их автор, не знаешь?» «Знаю, конечно, я сам их написал» - опустив глаза, ответил парень. Веля пришла в восторг и от того, что он автор  этих текстов и от того, как он об этом сказал.  Они договорились об их следующей встрече и расстались. Она знала, что его зовут Влад Рябинин, потому, что в их поездке это имя было у многих на устах и на слуху.
 
         А потом была весна такая стремительная, быстрая и пьяная. Было ещё несколько «случайных» встреч, разговоры ни о чём и побеги в кино с лекций. Были и вылазки на природу  с компанией и Владом с ночёвками в палатках, прогулки по городу в начинающиеся белые ночи. Веля ходила счастливая, её глаза светились, улыбка почти не сходила с её губ, ей всё давалось легко. Зачёты и экзамены она сдала без напряжения. Но после этого наступило время преддипломной практики. Места практики для Вели и других её однокурсников были определены задолго до её знакомства с Владом. Она должна была ехать для её прохождения  на родину, и изменить этого уже сейчас было нельзя. Ах, как ей не хотелось покидать её любимый город, а вместе с ним и Влада. Ей казалось, что в её отсутствие его непременно заарканит другая девушка. У неё не было каких – то определённых подозрений, но она уже сейчас ненавидела эту воображаемую девушку и готова была бороться с ней всеми дозволенными и не дозволенными методами. А он уже строил планы их встреч после практики, намечал их совместные походы в театры и музеи. Но всё это откладывалось на долгие полгода. Они уже были признанной парой и обменялись адресами. Он провожал её на вокзал до поезда и тогда при прощании впервые поцеловал. Она не была безучастна при поцелуе, и это прощание было почти, как взаимное объяснение в любви.
 
      Все следующие полгода, пока она работала помощником мастера на стройке, она каждый день просыпалась с мыслью о нём. Она первая написала ему письмо, в котором рассказала о начале своей работы и первых впечатлениях. Потом она с нетерпением и волнением ждала от него писем. И они приходили. Но не так часто, как ей бы хотелось. В его письмах не было ни слова о любви, но по ним можно было почувствовать, что он тоже скучает по ней и ждёт её. Её и его письма носили преимущественно шутливый характер, как и вообще в их отношениях при общении было много шутливого. Этот мажор в их отношениях ещё больше притягивал её к нему. Она была старше его на целых восемь месяцев, и это обстоятельство, да ещё и то, что она была на курс старше, провоцировало её на несколько патронажное к нему отношение. Но при этом она не чувствовала, что ему это не нравится. Он с охотой принимал некое её покровительство, которое, по-видимому, не унижало его мужского самолюбия. Во всяком случае, ей так казалось.

       Эти долгие полгода и потом месячные каникулы после них тянулись для Вели бесконечно. В то же время она не могла уехать в Питер раньше. Во-первых, стал похварывать папа, а во-вторых, место в общежитии она могла получить только после окончания каникул. Так что, ехать, практически, было  некуда. Она сказала родителям, что теперь в Питере у неё есть друг, но это только друг и не более того. Маму волновало будущее дочери. Она твердила ей, что всё в жизни надо делать вовремя. Ей, конечно, хотелось бы знать, что у Вели есть жених, а не просто друг. И она пыталась выяснить у дочери, как далеко зашли их отношения с другом, может ли Веля рассчитывать на устройство с ним своей  семейной жизни. Веля была младшей в семье, второй дочерью. Старшая уже пять лет к тому времени была замужем и растила дочь. Так что, устройство личной жизни Вели теперь было самой главной заботой родителей.

     К этому времени родители Вели уже не работали, оба были на пенсии. Веля была поздним ребёнком. Её сестра была на десять лет старше. При такой разнице в возрасте дочерей, Веля была желанна и всеми любима. Она росла здоровым, жизнерадостным ребёнком. Белокурая девочка со всегда искрящимися глазками неизменно вызывала симпатии у окружающих везде, где бы она ни бывала. Со временем Веля, превращаясь в девушку, обрела красивые хорошо развитые женственные формы при среднем росте. Её вьющиеся пушистые волосы немного потемнели. Она стала светлой шатенкой. На лице правильной овальной формы был выпуклый в меру высокий лоб, слегка вздёрнутый носик и свежие алые от природы красивого рисунка губы. По стандартам того времени она не считалась красавицей, но была необыкновенно мила и привлекательна.

      В старших классах школы у Вели был тоже друг. Но эта дружба была дружбой – соперничеством. И Веля и её школьный друг были с амбициями, и каждый из них старался ни в чём не уступить другому. Это касалось, прежде всего, успехов в учёбе и спорте. Парень, который в школе считался Велиным другом, тоже внешне был интересен и пользовался у девушек немалым успехом. Но тогда это обстоятельство почему – то вызывало у Вели только гордость. Ведь он предпочёл её всем остальным. Они переписывались первые несколько лет после школы, но потом эта переписка сама собой заглохла, не причинив Веле огорчения. С Владом же всё обстояло иначе.
В отношениях с Владом ей не надо было постоянно доказывать своё равенство с ним. Она ценила его поэтический дар, его внешность и интеллигентность. И было ещё что – то такое, что она не могла объяснить себе самой или кому – то другому, что притягивало её к нему. В нем для неё было что – то очень родное. Постоянное общение с ним стало для неё необходимо, как воздух.

      Веля от природы, и в силу своего воспитания, была домовита, любила и умела готовить еду, и это получалось у неё хорошо. Она вообще не боялась никакой работы - ни грязной, ни физически тяжёлой. В институте, когда предоставлялась возможность выбора, она всегда выбирала для себя сложные варианты заданий по различным дисциплинам. В то  время, как многие из её подруг, в таком случае, шли по пути наименьшего сопротивления, стараясь себя не перегрузить. Она была надёжным другом и не отказывала никому в помощи.

     Она, конечно, не была идеалом. Было и такое в её манере общения с другими, что кое – кого обижало или раздражало. Веля любила всякие розыгрыши и мистификации. Их она устраивала, порой не задумываясь над последствиями. Но это было так не потому, что она была злым человеком. Просто, с этим жизнь ей казалась веселей. Но в отношениях с Владом Веля была предельно осторожна. Она всячески старалась ничем его не обидеть, не задеть его самолюбия.

       Весь курс Вели вернулся с преддипломной практики и Веля с подругами тоже. Их друзья ребята были к этому времени уже в городе. Они  встречали на вокзале девушек их компании, которые сначала съехались в Москве. Потом они уже вместе приехали в Питер. Влад тоже был со встречающими на вокзале. У Вели было такое чувство, как – будто она приехала в Питер не из родительского дома, а наоборот. Причиной тому было, конечно, присутствие Влада. Он здесь, он ждал её, значит, она нужна ему тоже. И Веля была несказанно счастлива. Все её тревоги и опасения позади, и впереди ещё целый учебный год вместе. А там дальше, как бог даст. Ей не хотелось сейчас думать о том, что будет потом, когда она защитит диплом.
 
      Последний пятый курс был самым весёлым. Все чувствовали себя в институте, как рыба в воде. Почти ни у кого уже не было страха перед последней экзаменационной сессией. Они все к этому времени ощутили, чем пахнет стройка, где большинству из них предстояло начать работать после получения дипломов. И это освободило многих от страхов перед будущим. Они знали, что им придётся разъехаться по различным уголкам их необъятной страны. И это обстоятельство сблизило курс больше прежнего. Теперь уже было пора определиться с темой диплома и выбрать кафедру, на которой надо будет делать диплом. И Веля выбрала самую сложную тему на самой тяжёлой кафедре – металлических конструкций. Теперь опять Веля стремилась доказать себе и другим, что такой диплом по плечу женщине. И она считала это делом чести, так как один из преподавателей этой кафедры был убеждён, что женские мозги вообще не способны разобраться в металлических строительных конструкциях. Здесь Веля осталась верна себе.

      Влад к этому времени прочно вошёл в компанию, которой принадлежала Веля. Никто уже и не помнил, что он на курс младше их. Он был своим и часто приходил с гитарой в комнату, куда поселились Веля и три её подруги. Они все вместе праздновали дни рождения девушек и ребят компании, отмечали различные праздники, а иногда пели просто под настроение. Они теперь не представляли себе всего этого без Влада. Они все вместе были словно дружная семья, и он одним из её членов.
 
        Вскоре после возвращения  с практики, Веля узнала, что её подруга – землячка встречается с парнем из группы, где учится Влад, и, даже более того, что Влад и парень подруги большие приятели. Парень подруги был старше остальных в группе. Ему уже перевалило за двадцать пять. И подруга рассчитывала, что они скоро поженятся. Она рассказала Веле, что, не смотря на солидный возраст парня, она у него первая девушка. До сих пор он ими просто не интересовался. Она советовала Веле тоже не теряться и постараться привязать к себе Влада, как можно крепче. Она говорила, что её парень имеет о Владе самое высокое мнение. Но что касается мнения других о Владе, то оно уже не очень волновало Велю. Она сумела к тому времени уже составить о нём собственное, но оно всё же совпадало с мнениями других.

     Подруга – землячка действительно вскоре вышла замуж. Оказалось, что в конце грядущего мая она должна стать матерью. Кроме того, она доверительно рассказала Веле, что её беременность произошла без нарушения девственной плевы. Но Веля понимала, что так случилось вовсе не благодаря её святости, а скорее наоборот. Веля не хотела подобным образом привязать к себе Влада. Она считала это нечестным.

       Последний год в институте летел с молниеносной быстротой. Была уже сдана последняя экзаменационная сессия. Они все вместе отгуляли на очередной  свадьбе одной из подруг, которая, конечно, не обошлась без Влада с его гитарой. После свадьбы все ребята и девушки, которые жили в одном общежитии, пешком пришли с Петроградской стороны к себе на Фонтанку. Был январь, но совсем не холодно, градусов пять мороза. Шёл мягкий пушистый снег. Их путь освещали фонари. Они все были навеселе, и всю дорогу шутили, баловались, толкая друг друга в свежий снег. К общежитию они пришли уже за полночь. Им долго пришлось отряхивать  въевшийся в пальто снег, прежде, чем они вошли в здание. Вахтёрша ворчала, говорила, что больше никого и никогда в такой час не пустит. И её пришлось задобрить рублём, который смягчил строгость дежурившей женщины.

      Вся компания поднялась на пятый этаж к девушкам, где продолжила петь и веселиться. Когда решили разойтись, Веля пошла проводить Влада. Ребята жили на два этажа выше. После ухода ребят её подруги быстро разобрали свои постели и уснули молодым крепким сном. Они не знали, когда Веля вернулась в комнату.

                3

      Веля и её спутники поднялись на пятый этаж хрущёвского дома. Влад открыл дверь своим ключом, и они оказались в тесной прихожей однокомнатной квартирки. В помещение площадью чуть более двух квадратных метров выходило четыре двери. Влад предложил женщинам пройти в дверь слева, которая была в метре от входа. Они прошли в комнату площадью метров шестнадцать. Вдоль всех стен стояла какая – то мебель. У стены против двери немного левее её стоял стол, накрытый клеёнкой аляповатого рисунка. Против стола стоял диван. Влад сказал, что женщины могут сесть, где им удобно. Ребёнок - девочка из прихожей сразу ушла в кухню, откуда доносился приглушённый её разговор с женщиной, предположительно с матерью - женой Влада. Веля села на стул возле стола, подруга непринуждённо расположилась на диване, Влад тоже сел на диван.

       Несколько мгновений длилось неловкое молчание. Вскоре на пороге комнаты появилась невысокая худенькая женщина, совсем бесцветная, круглолицая с тёмными веснушками на носу и под глазами. На ней было простенькое синее платьице с оборочками у горловины и по концам коротких рукавов. Она поздоровалась, немного растягивая слова нараспев, и Влад, не вставая, представил её женщинам: «Моя жена Люба». Веля поднялась, подошла к вошедшей и протянула ей руку: «Веля». Вошедшая как – то неловко подала ей свою. Веля пожала безучастную шершавую ладошку маленькой женщины. «Будем знакомы» - сказала Люба – «я вас чаем сейчас поить буду. Надюш, иди сюда, неси сахар, помогай маме» - обратилась она к девочке, которая шла следом за ней.

      Веля чувствовала, что надо что – то говорить, но не могла найти слов подходящих ситуации, к которой была совсем не подготовлена. Тут заговорила подруга – землячка: «Люб, а Надюшка здорово вытянулась за последнее время. Я у вас, кажется, в конце февраля последний раз была?»  «Да» - отозвалась жена Влада –« дак пора уже, в школу же осенью пойдёт». Она открыла дверцы одного из шкафчиков и доставала оттуда чашки, блюдца, заварной чайничек, выставляя всё это на стол.  Чашки тоже были с аляпистым рисунком.

     В ожидании чая, Веля осматривалась в комнате. Всё выдавало в ней, что хозяйка этого дома происходит из деревни: занавески на окнах, обои на стенах, покрывало на диване. Всё было случайным и безвкусным. «И это у Влада – такого интеллигента» - с огорчением подумала Веля. Хозяйка несколько раз выходила в кухню. «Ты стихи ещё пишешь» - спросила вдруг Веля. Влад отвел взгляд и ответил: «Да знаешь, как – то теперь не до стихов». « А жаль. У тебя это хорошо получалось. Что, жизнь так задолбала?» - продолжила эту тему Веля. И теперь у неё посыпались вопросы, которые она часто задавала ему мысленно, но никогда в письмах к подруге. Она давно попросила её ничего о нём не писать после того, как та сообщила о его женитьбе. Она не знала даже, что он вернулся в Питер.

       Уже когда они пили чай, Веля заметила, что на вороте у Влада оторваны две пуговицы, а обшлага на рукавах пиджака потёрты. В чашках, которые были извлечены из шкафчика, по краям был коричневый налёт. Чем дольше она находилась в этом жилище, тем больше она видела его убогость. И это было тем более обидно, что по его рассказам, зарабатывал он довольно прилично. «Значит, плохая она хозяйка, никуда не годная» - думала про себя Веля о жене Влада – «А уж о красоте её тут и говорить нечего. Боже мой, зачем я должна всё это видеть? Зачем это надо ему? Ну и ладно». Веля чувствовала себя в полном порядке. Она была в самом расцвете сил и здоровья, и это выдавала её внешность. Конечно, серая уточка – его жена совершенно терялась на фоне Вели, которая немного пополнела, но прекрасно сохранила свои женственные формы и стала ещё привлекательней.

      Постепенно они разговорились и стали вспоминать случаи из студенческой жизни, чудаковатых преподавателей и студентов. Временами они даже весело смеялись. Чувствовалось, что Владу очень недостаёт подобного общения с людьми равными ему по развитию и воспитанию. Он уже перестал прятать взгляд и наслаждался общением, не скрывая удовольствия от него. Бедная Люба почти всё время молчала. Она иногда пыталась вставить какую – нибудь реплику в их беседу, но всякий раз это получалось как – то неловко, не кстати. Они не заметили, как время подошло к десяти вечера. Ребёнка надо было уже давно укладывать спать. Веля вспомнила, что ей добираться отсюда до ночлега у однокашницы, пожалуй, больше часа. Благо, это было время белых ночей, и будет не так страшно ехать одной. Подруга оставалась ночевать в квартире у Влада, на правах жены его друга. Для неё в кухне обычно ставили  раскладушку.

                4

   Влад проводил Велю к трамваю и постоял с ней на остановке, пока тот подошёл. Веле хотелось, чтобы трамвай пришёл как можно быстрей. Им, в общем – то, уже не о чём было говорить. Они оба испытывали неловкость и говорили о том, что Надюшка, вероятно, теперь быстро уснёт и ещё что – то о ребёнке. Но она уже мыслями была далеко отсюда. Наконец, пришёл трамвай (вечером они ходили очень редко), она холодно попрощалась, даже не подав руки. Он сделал попытку поцеловать её, но она отклонилась, и из его попытки ничего не вышло. В трамвае было много свободных мест. Она выбрала себе место у окна не далеко от входа. Теперь, когда она осталась одна, она могла дать волю своим мыслям и воспоминаниям.

       Да, в тот вечер после свадьбы одной из подруг она пошла провожать Влада. Все остальные ребята шли впереди и направились сразу к лифту. Но Влад взял её за руку и повёл по коридору в противоположную сторону в тупик, где была только дверь в кухню, а напротив неё большое окно с широким подоконником. Свет в коридоре был выключен. Он немного попадал  сюда из окна со двора. Но был таким слабым, что они едва различали силуэты друг друга. Влад подвёл её к подоконнику и, немного приподняв, посадил  на него. «Мы побудем немножко здесь, мне так не хочется уходить от тебя» -  сказал Влад, и она услыхала в его голосе что – то такое, что её напугало и в то же время взволновало. Он стоял совсем близко около неё и, взяв её лицо в свои руки начал целовать лоб, глаза, губы, шею. Веля как – будто оцепенела, ей стало трудно дышать. А он опускал голову всё ниже, руки его уже расстегивали тонкую шёлковую блузку у Вели ниже ворота и на груди. Веле казалось, ещё мгновение и она задохнётся. Сердце колотилось где - то в горле, стало жарко. Он уже держал в руках её груди и нежно их гладил. Веля почувствовала, что её сознание отлетает, и она не в силах хотя бы словом возражать Владу. Дальше она даже и не помнит, как всё было. Она только помнила сначала острую боль, от которой глухо вскрикнула, а потом ни с чем не сравнимое наслаждение. Ей казалось, что она парит где – то в небесах, а вокруг яркие цветы и она один из цветков, самый яркий и самый красивый. Они потом долго не могли оторваться друг от друга. Он всё целовал её и она его тоже. Веля чувствовала, как горит её лицо, разлитую по всему телу сладкую истому от его прикосновений, от его губ, от его рук, ото всего тела. Она чувствовала себя единым целым с ним. Теперь они были одним телом, одним сердцем, одной душой.

      Веля тогда не думала, не хотела думать о чем – то таком, что бы могло омрачить это огромное счастье, которое охватило её тогда. Но в то же время иногда она говорила себе: « Мне это всё только снится, так не бывает, этого не может быть». После той ночи на подоконнике они теперь всё время искали случая побыть вдвоём, вместе. Но наедине это удавалось им редко. Они оба были словно наэлектризованы, таким сильным было их взаимное тяготение.  В то же время законы приличия не позволяли им открыто демонстрировать свои отношения. Но это обстоятельство только больше разжигало их возникшую страсть. Казалось, что они оба заболели какой – то болезнью, от которой не хотелось лечиться. Это было похоже на сумасшествие.

      Но, чтобы не происходило в душе Вели, она должна была делать дипломный проект, должна его защитить и получить диплом. Она лихорадочно собирала материал для расчета и конструирования и успела сделать эту работу в срок. В конце каждой недели  аудиторию,  где делали свои дипломные проекты студенты от кафедры металлических конструкций, навещал заведующий кафедрой. Это был уже весьма пожилой человек. Он входил в комнату, поскрипывая протезом с высоко поднятой головой, которую украшала седая густая шевелюра. Он всегда был безукоризненно элегантен, неизменно одет в костюмную тройку и с чёрной бабочкой в мелкий горошек на  стройной старческой шее. На его носу сидели большие очки с толстыми стёклами в широкой роговой оправе. В левой руке у него всегда была красивая коричневая лакированная трость с серебряным набалдашником в форме собачьей головы. Сначала он внимательно обводил взглядом всю аудиторию. «Ну что ж, друзья, кажется, сегодня все на месте» - констатировал он – «В таком случае, как обычно, начнём с дамы». Веля была единственной женщиной в этом году, которая делала диплом на этой кафедре. В такой ситуации она не имела возможности пропустить ни одного посещения их аудитории заведующим кафедрой. В эти дни он просматривал объём работ выполненных за прошедшую неделю и проставлял проценты их выполнения ко времени этого своего визита. Кое – кто из ребят умудрялся пропускать его визиты, но отсутствие Вели было бы сразу обнаружено.
 
      По мере продвижения работы, время тоже как – будто ускоряло свой бег. Когда до начала защит оставалось два месяца,  Веля работала уже над дипломом с десяти утра до десяти вечера с небольшим перерывом на обед. Если занятия у Влада были в этом же здании, он забегал к ней во время большой перемены и уводил её в столовую. В эти полчаса им удавалось постоять вместе в очереди на раздачу и потом посидеть за одним столом. Но вокруг них постоянно были толпы студентов. И за столом всегда они были не одни. Почти каждый вечер, когда Веля и её подруги возвращались домой, они ужинали вместе и выходили на прогулку. Каждый вечер очередная дежурная вахтёрша кричала им в след, что после двенадцати ночи она не откроет им дверь и не пустит в общежитие. Пока была зима и холодно, они возвращались в общежитие раньше двенадцати. Почти всегда с ними шел на прогулку Влад и ещё кто – нибудь из ребят их друзей.
 
     Потом наступила весна, и была она в этом году, в отличие от прошлой, ранняя. Теперь было уже не так холодно и можно было не только бродить, но и где – нибудь посидеть. Частенько Влад уводил Велю из компании в польский садик на другом берегу Фонтанки. Садик закрывался на ночь. Но они перелезали через не высокий забор садика. Там была одна заветная аллея, обсаженная высоким кустарником. В кустарниковой стене были ниши со скамейками в их глубине. Почти в каждой такой нише располагались влюблённые парочки, которые чувствовали себя в них отделёнными ото всего света. Влад и Веля находили для себя свободную нишу, и здесь наедине  в темноте они забывали обо всех и обо всём и, конечно же, об угрозе вахтёрши. В такие дни они попадали в общежитие уже только после шести утра, когда вахтёрши снова открывали двери. Иногда Веля и Влад всё же начинали к утру мерзнуть. Тогда они отправлялись к Марсову полю, где горел «вечный огонь», в то время он ещё не был огорожен, и к нему можно было подойти совсем близко. Там они грелись, поворачиваясь к нему то спинами, то лицом.
Потом всходило солнце над Невой, и они выходили на набережную и шли по ней так, что солнце светило им в спины и грело. Они возвращались в общежитие и сразу расходились по своим комнатам. Веля тут же ложилась спать и очень быстро, согревшись, засыпала. Утром она поднималась вместе с подругами, с ними завтракала и отправлялась  в институт к диплому. Она была неутомима, не чувствовала усталости. Она была молода, влюблена и любима.

     В середине апреля в душу Вели закралась тревога. Она вспомнила, что в начале второй недели месяца у неё должны были быть критические дни. Но их не было.  Она ещё не придала этому большого значения. «Наверно, я слишком много работаю и переутомилась» - успокаивала она себя, хотя чувствовала себя бодро. Она не стала об этом никому говорить. Но время шло, и она почувствовала, что у неё начала наливаться грудь, стал тесен лифчик. Её тревога нарастала, и она решила поделиться своими подозрениями со своей подругой–землячкой. Подруга должна была уже скоро рожать, но тоже делала диплом. Та потащила её к гинекологу, у которого сама наблюдалась. Для Вели это был первый визит к такому специалисту. Он сначала заполнил анкету, задавая Веле неудобные вопросы. Но что поделаешь? Это надо было пережить.

      Но эта анкета оказалась не самым страшным в этом визите к врачу. Врач констатировал начало беременности у Вели, с чем её и поздравил. Но Веля, не знала, радоваться ей или огорчаться. Её реакция напрямую зависела от реакции на эту весть Влада. Но ведь они так любили друг друга. И теперь она носила в себе его ребёнка. Она спокойно может доделать диплом и защитить его, ребёнок никак не помешает этому процессу.

      Она не спешила сообщать эту весть  Владу. Пока это была её тайна, которую знала только  землячка. Она говорила Веле: «Вот видишь, как у тебя всё хорошо складывается. Не то, что у меня. Неизвестно, смогу ли я после родов защищаться. Диплом то я закончу. А то, что Влад жениться, у меня нет никаких сомнений».  Но у Вели они были. Она гнала от себя эти сомнения, но тревога уже точила её и мешала ей сосредоточиться на проекте. С одной стороны она должна была как можно скорее знать на каком она свете и как ей жить дальше, с другой стороны она боялась сказать Владу о своём положении. Ведь он может устраниться, и тогда ей самой придется принимать решение и действовать. У неё пока ещё есть немного времени. Но только немного.
 
      В последних числах апреля они с Владом и друзьями отправились в последний поход. Они уехали на Карельский перешеек, где на скалах у озера Кузнечного проходили в это время соревнования альпинистов. Поход был не простым, они шли через подтаявшие уже болота с полной выкладкой. Кое – где в глубине лесов лежал ещё снег. Когда, наконец, они добрались до цели, силы девушек были на исходе. Многие из них сразу, дойдя до места привала, попадали и тут же уснули. Их разбудили, когда ребятами был уже разбит лагерь и поставлены палатки. Надо было готовить еду. Когда девушки проснулись, они увидели, что все берега вокруг озера, а оно почти всё ещё было подо льдом, облеплены лагерями туристов. Вокруг уже дымились костры, а лес, прилегающий к озеру, был хорошо очищен от сушняка.

      Влад был, как всегда, с гитарой. Потом после ужина они все долго сидели у костра и пели под гитару Влада. Песни были слышны и со стороны соседних лагерей. У каждого костра была своя тема. Они поздно ночью разошлись по палаткам. В палатке с Владом и Велей был ещё один парень из его группы и одна из её подруг. Гитара была с ними тоже в палатке, чтобы не отсырела на воздухе. В палатке было тепло и тесно, поворачиваться с боку на бок нужно было по команде. Они оставались у озера три дня.  Наблюдали соревнования альпинистов, сами пытались карабкаться на скалы, много пили и пели, бродили по лесу.  В эти дни озеро начало очищаться ото льда. Ребята на крошки хлеба на лёску с крючком ловили сладкую плотву. Кое – кто прихватил с собой охотничьи ружья и стрелял  выскакивающих из воды щук. Опытные туристы пришли с большой сковородкой и жиром. Они жарили плотву и щук. Плотву ели прямо с головой и костями.

     Всё пережитое в походе помогло Веле на какое – то время забыть о своей проблеме, расслабиться. И даже разговоры подруг о предстоящем после похода распределении, которое должно было решить их судьбы на ближайшие три года, а может и на всю жизнь, не могли нарушить покоя, который на короткое время воцарился в её измученной душе. Но от реакции Влада на Велину новость зависел и её выбор места распределения. Теперь все проблемы завязались в один узел, который Веля не спешила рубить. «Ну и что, какое бы распределение я ни выбрала, если мы поженимся, и у нас будет ребёнок, мы всё равно будем вместе. Нас не имеют права разлучить» - размышляла Веля. В противном случае, ей было совсем безразлично, куда ехать. Тогда уж лучше подальше от него. Но она всё же надеялась, что «противного случая» не будет. Они вернулись в город, когда уже во всю светило и грело солнце, которое пробудило к жизни травы, деревья, птиц. Несколько раз на обратном пути буквально из–под их ног вылетали глухари. Они впервые видели живьём этих крупных птиц. И это приводило их в неописуемый восторг.

      Веля с Владом и друзьями ещё пару раз в выходные дни, когда нельзя было работать над дипломом (был закрыт институт), выезжали с палатками и ночевкой за город. Была уже середина мая, когда, наконец, Веля решилась на трудный разговор с Владом. Дальше тянуть уже было нельзя. Разговор состоялся во время вечерне – ночной прогулки. Они были одни и могли говорить свободно и откровенно. Судя по первой ещё молчаливой реакции Влада, Веля поняла, что её сообщение сильно его напугало. Он был совсем не готов к такому обороту дел. Он какое – то время просто молчал, как – будто обдумывая, как ответить Веле.

      Но она уже сразу поняла, что весть эта его не обрадовала, и ответ, скорее всего, будет отрицательным. Потом он заговорил. Он говорил, что она первая девушка в его жизни, что, он полагает, и не последняя. Он ведь так молод, ему только двадцать один год. Он не собирается жениться раньше двадцати семи. Всё равно, сейчас он не может дать должного ей и её ребёнку, и потому толку от этого брака не будет. Он так и сказал: «её ребёнку». И это особенно больно ударила по ней. Она пыталась объяснить ему, что она носит в себе его плоть, и в ней течёт его кровь. Она говорила ему, что такое сильное чувство  даётся не каждому, что все трудности она возьмёт на себя, что они с ребёнком не будут мешать ему окончить институт. В конце концов, без официального заключения брака она не может пустить его на свет. Это не поймут в обществе, это убьёт её отца. Давая ей отрицательный  ответ, он убивает их ребёнка. Он отвечал только, что она сама должна решить, оставлять ребёнка или нет, и это будет её решение и только её.

     Она знала, что так полюбить она уже никого не сможет. И полагала, что он тоже. Но, как видно, он этого не осознавал. Веля была старше его всего на восемь месяцев, но, как женщина, она была духовно более зрелой. Ну, что ж, как бы там ни было, теперь она знала, что ей надо делать. Веля ещё раньше, в начале мая, когда уже состоялось распределение, выбрала для себя строительный трест где – то в Красноярском крае. Хотя у неё была возможность выбрать место распределения где – нибудь поближе к Питеру. Когда Влад спросил, почему так далеко, она ответила: «Ты всё узнаешь в своё время».
Все её колебания по поводу ребёнка давно уже были позади. Она твёрдо знала, что рожать ребёнка вне брака не может. Это будет страшным ударом по родителям, а они у неё этого не заслужили. Когда стало ясно, что родители ждут второго ребёнка, отец очень надеялся, что вторым будет мальчик. Но родилась Веля. Однако, девочка росла жизнерадостной, красивой и способной, и отец вскоре утешился. Он говорил: «Наша Веля любого пацана заткнёт за пояс». Она стала его гордостью. Её способности и стойкий бойцовский характер компенсировали ему недостаток сына. Они были не только отцом и дочерью, она были большими друзьями. И, если старшая дочь Людмила была ближе к маме, то Веля очень многое взяла от отца, и они понимали друг друга очень хорошо. Кроме того, Веля хорошо знала отношение отца к матерям одиночкам. Он презрительно называл их матерями одноночками. Он считал таких женщин безответственными, легкомысленными и, к тому же, порочными. Поэтому, родив ребёнка вне брака, она наносила ему, по его гордости страшный удар. В такой ситуации она не могла бы рассчитывать и на помощь матери. Мать никогда бы не пошла против отца, да ещё всю оставшуюся жизнь он упрекал бы её за недостойное воспитание дочери. Да и Веля сама до недавнего времени не испытывала особого уважения к женщинам, попавшим в подобное положение. Если бы ей кто – то ещё год назад сказал, что она может в нём оказаться, она бы ни за что не поверила.
 
       И сейчас Веля не чувствовала себя способной и достаточно сильной начинать жизнь с ребёнком на руках без опыта в работе, да ещё без всякой поддержки где – то в холодном Красноярском крае. Ей оставалось одно – идти в поликлинику и брать направление на аборт. И с этим тоже нельзя было тянуть. Приближалось время защиты дипломного проекта. В то же  время срок беременности нарастал, и после защиты этого делать будет уже нельзя, слишком поздно. Она страшно боялась, что кто – нибудь из  её окружения узнает о её проблеме, и тогда об этом могут узнать родители. Кроме того, подруги могут начать её отговаривать делать аборт, и она не выдержит и начнёт колебаться.  Сейчас она должна быть тверда, как никогда.

      Она исчезла в четверг в конце мая и не пришла ночевать в свою комнату две ночи подряд. Девушки – её подруги и сожительницы были напуганы и строили уже самые страшные предположения. Была опрошена, конечно, и её землячка, которая их успокоила: «Не волнуйтесь, она придёт домой в понедельник. Она жива, но немного не здорова». Девушки с нетерпением ждали её возвращения, надеясь, что Веля сама прояснит ситуацию. Она действительно появилась в понедельник перед обедом. Веля выглядела осунувшейся, измученной. Девушки, ожидая её, не пошли в институт, приготовили домашний обед, навели полный порядок в комнате. Они не стали сразу набрасываться на неё с вопросами, сначала покормили. Было видно, что Веле хотелось бы лечь. Они уложили её в постель и сказали, что, если она хочет поспать, они закроют окно шторами и уйдут, чтобы ей не мешать. Но она сказала, что спать не будет. «Я понимаю, что должна вам всё рассказать, я заставила вас сильно поволноваться. Но я могу это сделать только теперь, когда уже всё позади и изменить ничего не возможно» - начала свою исповедь Веля. Она понимала, что они всё равно все это узнают, если она расскажет кому – то из них одной. Поэтому она решила признаться в своем поступке всем вместе. То, что никто из них не станет говорить кому – то на стороне об этом, она была уверена. Она собралась с силами и начала вроде спокойно, но потом губы у неё задрожали, и она не выдержала и разрыдалась. Девушки поняли, что Веля переживает большое горе, и одна из них сказала: «Не надо, Велечка, сейчас не надо ни о чём рассказывать. Ты жива, ты с нами, а это главное. Потом ты всё расскажешь. У нас есть время». Она села на кровать рядом с Велей и гладила её голову, достала платок и вытерла ей слёзы, укутала одеялом до самого подбородка. Веля стала успокаиваться, затихла. «А теперь поспи» -  сказала вторая – «Мы будем не далеко, если что, позовёшь нас из коридора». И они все вместе потихоньку вышли за дверь. Одна из них осталась в коридоре у окна, а две другие ушли в учебную комнату заниматься расчетами к своим проектам.

                5

     Веля чувствовала себя оскорблённой, униженной. Она воспринимала всё то, что произошло с ней, как надругательство над её душой и телом. Мало того, что она переживала личную любовную драму. Она болезненно воспринимала каждый косой взгляд или неласковое слово, сказанное ей или её товаркам по несчастью в больнице. А таковых было не мало. У неё в ушах всё ещё стояло звяканье металлического медицинского инструмента об поднос, на котором он лежал во время операции. Она вспоминала, как она поймала себя на том, что напевает, стоя перед дверью операционной, куда она должна было войти с минуты на минуту. Так у неё было при всяком сильном волнении.
 
       Влад больше не появлялся. Она и не хотела его видеть. Теперь это было уже ни к чему. Ещё пару дней после операции, и Веля уже стояла у чертёжной доски в дипломке и заканчивала свой проект. Защиты начинались после двадцать второго июня, и она хотела защититься одной из первых и поскорее уехать отсюда. Ей нужна была разрядка в другой обстановке, где нет постоянной угрозы, столкнуться с Владом. Она должна, должна всё забыть. Здесь она мысленно продолжала что-то ему доказывать, в чём – то его упрекать, что – то ему объяснять. Она боялась, что её психика не выдержит, она боялась сломаться. Она должна собрать свою волю в кулак, и не дать ему разжаться хотя бы до отъезда отсюда. Веля даже забыла, что дипломы будут вручать всем в один день, когда закончатся все защиты.
 
      Она защищала свой проект одной из первых на курсе. Но потом была почти неделя, в которую она могла помочь своим подругам в окончании проектов. Особенно нуждалась в помощи её землячка. Иногда Веля гуляла на улице с её новорождённой девочкой, иногда была рядом с ней в дипломке, помогая подписывать её чертежи или что- то в них дочерчивая. К концу месяца прошли уже все защиты готовых дипломных работ. В актовом зале института в предпоследний день месяца все выпускники получили дипломы, свидетельствующие об окончании института и получении ими звания инженеров строителей. Билет на поезд домой Веля купила заранее, и он у неё был на завтра. После получения дипломов большинство выпускников собралось в их общежитии. Во многих комнатах праздновали это знаменательное событие. Вино, дешёвое болгарское, лилось рекой, выпускники бродили из комнаты в комнату, обменивались адресами своими и родителей. Не все знали тогда, где они могут оказаться через месяц. У многих в назначении  был указан только номер треста и областной город, в котором он располагался. А место работы могло быть где – нибудь на краю области. Все угощали друг друга, вдруг возникали беседы между людьми, которые во время обучения, учась на одном курсе, за все пять лет не сказали друг другу ни единого слова. В этот день были сломаны всякие барьеры. Они расставались и, быть может, с кем – то навсегда.




                6

      Веля уехала домой тоже одной из первых. Провожать её на вокзал пошли всей компанией. Они все весело шутили, фантазируя, какими они будут через пять, десять, двадцать лет. Когда надо было перед отправлением уже заходить в вагон, Веля перецеловала всех присутствующих друзей, которые выстроились перед ней полукругом. Она уже стояла в тамбуре, когда кто – то из ребят втолкнул ей в руку бутылку пива. «Это тебе на дорожку. Чуть не забыли» - кричали они вслед Веле, так как поезд уже тронулся. Она постояла ещё немного в тамбуре, пока ребята скрылись из вида, и пошла в своё купе. Она вошла, села на свою нижнюю полку, и, глядя в окно, за которым ещё проплывали привокзальные строения, подумала: «Ну, вот и всё. Увижу ли я ещё этот ставший мне таким дорогим город?» Было очень грустно, хотелось плакать. Но в купе были ещё люди, и Веля сдержала слёзы. Этому она хорошо научилась за последнее время.
 
      Месяц отпуска она провела с родителями дома. Она помогала маме в работе на огороде, ездила с подругой детства купаться на речку, несколько раз была в кино. Мама заметила, что Веля изменилась. Её глаза уже не светились озорными искорками. Она спросила у Вели о друге. «Мы расстались» - коротко ответила она. Мама пыталась выяснить что – то ещё, но Веля только добавила: «Мама, да он  ещё просто пацан, молодой, не зрелый». Если бы только мама знала, как не к стати был сейчас её вопрос. Все попытки Вели отвлечься от мыслей о Владе были тщетны. Стоило только ей остаться не надолго  самой с собой, как она опять начинала мысленно говорить с ним, в чём – то его убеждая, споря с ним. Ночами временами ей казалось, что он здесь, рядом, и она чувствовала на себе его руки. Порой ей снилось, что они опять вместе, и он целует её так, как только умеет он. Но, проснувшись, она всегда говорила себе: «Нет, этого больше никогда не будет, даже если он сам очень этого захочет. Я никогда не прощу ему того, что он сделал с моей и со своей жизнью».

       Она уезжала в ясный солнечный день, был конец июля. Было жарко, и даже душно. Казалось, что к вечеру должна разразиться гроза. Веля должна была в Москве делать пересадку. Там ей предстояло переехать с одного вокзала на другой. Поэтому многое из того, что ей пыталась впихнуть мама, она выбросила из чемодана «Мама, я же не могу столько нести, пожалей меня» - возражала Веля. «Ничего, возьмешь носильщика и такси. Я дам тебе денег. Ты же едешь, можно сказать, в неведомую даль. Кто знает, что там может понадобиться?» - отвечала настойчивая мама – «Тут же нет ничего лишнего». « А там на месте, в неведомой дали, я тоже возьму носильщика и такси?» -  иронично вопрошала Веля. «Мы сделаем иначе. Когда я прибуду на место и буду знать свой адрес, я напишу, что мне будет там необходимо. А вы мне это с папой вышлете багажом малой скоростью» -  предложила Веля, и мама с ней согласилась.

     В минуты прощания  папа был суров и молчалив, а мама пустила слезу и смотрела на Велю так, как – будто прощается с ней, провожая её на фронт. «Ты, как только прибудешь на место, сразу нам напиши. Я тебе в сумочку бумагу и конверты с марками положила» - всё наставляла  мама Велю. «Да не волнуйся, ты мамочка. Я же не первый раз в жизни еду. Всё будет хорошо. Ну, улыбнись мне на прощанье. Нам всем будет веселее» -  попросила Веля, и мама попробовала улыбнуться сквозь слёзы. « Береги себя. Тебе ещё внуков надо будет нянчить» -  добавила Веля. И последняя её фраза вызвала у мамы настоящую, не вымученную улыбку.

                7

      Строительное управление, в которое отослали её из отдела кадров треста в Красноярске, располагалось за сотни километров от краевого центра. Это был маленький городок, который нельзя найти на мелкомасштабной карте союза. Веля никогда прежде  и краем уха ничего о нём не слышала. Он располагался в небольшой долине, зажатой между горами и рекой. Поэтому имел километров восемь - десять в длину и километров пять в ширину. Дома были здесь преимущественно бревенчатые и одноэтажные. С десяток домов в самом центре городка имело два, три этажа. У самого подножия гор было деревообрабатывающее предприятие. Жители городка в основном были заняты на лесоповале и сплаве леса вниз по реке. Малую толику древесины обрабатывали здесь  в городке в основном для местных нужд.

      Большинство жителей городка составляли люди, отбывшие различные сроки заключения во времена сталинских репрессий и оставленные здесь на вечное поселение. Ко времени приезда сюда Вели, эти люди были уже реабилитированы. Но мало кто из них вернулся после этого, как они говорили, на большую землю. Оставался в городке и кое - кто из ребят, отслуживших в армии. Рядом с городком находилась воинская часть ПВО. И тех и других уже никто не ждал на большой земле. И те и другие находили здесь работу. Здесь не было никаких трудностей с пропиской. Да и с жильём тоже было, пожалуй, полегче, чем на большой земле. Здесь был лес, древесина. Всё остальное привозилось баржами по реке или машинами по зимнику. Веля добралась сюда тоже по реке. И это было для неё новое переживание, которое оставило в её памяти неизгладимое впечатление, не смотря на то, что она потом ещё не раз проходила этот путь. Природа здесь ещё была достаточно дика и величественна. И она привела Велю в восторг.

     Веля получила в управлении место мастера. Её объектом стало строительство городской бани. Она начинала строить её с нуля, и это было для неё очень интересно. До сих пор баня была только на территории деревообрабатывающего заводика. Но население городка понемногу росло. И эта баня уже не могла удовлетворить потребности городка. Предстояло ещё строительство новой тепло- электроцентрали. Старая заводская тоже уже не устраивала городок. Почти все дома в городке до сих пор топились печами. Правда, электричество было во всех домах. Ни шатко, ни валко велось в городке и жилищное строительство.

       Все люди городка знали друг друга в лицо и все со всеми здоровались. Поэтому появление Вели в городке не осталось незамеченным. В нём вообще преобладало мужское население. И каждая новая женщина с момента своего появления здесь становилась объектом пристального внимания всех холостяков. Женщины городка были или замужними, или такими, с которыми никто из мужчин не решался заводить семьи. Холостяков хватало как молодых, так и в возрасте.
 
       Но первое время Веля вовсе не обращала внимания ни на кого из них. Она почти всё время, не занятое работой, была погружена в свои мысли, которые были все о Владе. Её поселили в общежитии. Она попала в комнату с одной средних лет незамужней женщиной, которая работала где – то на складах порта. Она иногда ловила Велю на том, что та не слышит обращенных к ней слов, мысленно отсутствуя где – то совсем далеко. Веле здесь не с кем было поделиться своими переживаниями. К тому же она считала, что делать ей этого не следует. Она должна быть здесь молодой девушкой без прошлого. Она надеялась, что такая позиция поможет ей начать свою жизнь среди новых людей как бы с чистого листа. Но недавнее прошлое никак не хотело её отпускать.  Иногда соседка по комнате вдруг спрашивала Велю: «Эй, девушка, ты, где? Я же спросила, пойдешь ли ты сегодня в кино. Привезли новую картину». Веля как – будто просыпалась, взгляд её возвращался из её внутреннего мира в комнату. «Пожалуй, да. Хотя, я уже видела эту картину в Питере. Но её можно посмотреть ещё раз» - отвечала она соседке. Кино в городке было одним из немногих доступных здесь развлечений.

       Соседка видела, что  у Вели в жизни не всё в порядке. Она по опыту знала, что  своей бедой надо поделиться с кем – то, выговориться. Это помогло бы Веле избавиться от навязчивых мыслей. Соседка сама в жизни пережила душевную драму, после которой долго не могла вернуться к нормальному восприятию жизни. И она решила, что должна потихоньку разговорить эту симпатичную девушку. Мало помалу Веля и соседка сближались. Веля поняла, что за кажущейся суровостью этой небольшой крепкого сложения женщины скрыта тонко чувствующая душа, которой тоже пришлось что-то перестрадать. И вообще, постепенно узнавая истории разных людей городка, Веля открывала для себя новый мир, полный горя, страданий, потерь. Прежде этот мир был от неё так далёк, что она едва догадывалась о его существовании. В основном  в жизни людей городка посвящала её соседка. Так в своих рассказах она подошла к собственной истории. Она очень была похожа на историю Вели. После откровения соседки Велю прорвало, и она ответила ей  своим на её откровение.

       Веля знала теперь, что до сих пор жила в тепличных условиях среди людей равных себе по развитию, только готовящихся вступить в настоящую жизнь, в прекрасном городе со всеми его удобствами. И то, что произошло с ней в этом городе, по сравнению с тем, что выпало на долю многих живущих здесь людей, не очень большая беда. Примеры многих людей городка восхищали её, придавали ей уверенности в том, что и в её жизни в дальнейшем всё будет хорошо.
 
        Короткое Сибирское лето подошло к концу. Осень была тоже короткой, уже холодной, но сказочно красивой. Благодаря своей соседке, Веля знала, когда в городок завезли тёплую зимнюю одежду. К тому времени Веля получила уже две зарплаты и могла купить себе меховой полушубок и валенки, без которых она прекрасно обходилась в Питере. Но здесь это было просто невозможно, тем более, что ей много времени на работе приходилось проводить на свежем воздухе. Строительство бани продвигалось хорошо, пока в портовых складах был кирпич. Его регулярно подвозили грузовиками.

       Чаще других доставлял кирпич один водитель – молодой мужчина. Он был среднего роста светло - волос и светло – глаз. Он чем – то напоминал ей Влада, но только внешне. Манера же поведения у него была совсем иная.  В нём чувствовался зрелый мужчина. Он показался ей серьёзным и, в то же время, с достаточной долей чувства юмора. Подписывая накладные на кирпич, который он привозил на стройку, она узнала его фамилию. Его звали Виктор Стеценко. Иногда он задерживался у неё в конторке несколько дольше, чем того требовало подписание накладных. Так постепенно в течение не продолжительного времени она узнала его историю. Он говорил немного окая, как говорят обычно волгари.

                8

     Виктор был одним из ребят, служивших в воинской части в тайге не далеко от городка. Во всяком случае, городок был ближайшим к их части населённым пунктом. До службы в армии парень жил в Вологде. Воспитывала его бабушка по линии матери. Оба его родителя погибли во время войны. Отец был в пехоте, а мать медсестра. Они привезли мальчика к бабушке на лето перед самым началом войны. Но потом оба были призваны в армию. Бабушка была по профессии машинистка. Она работала, не покладая рук, чтобы хоть как – то обеспечивать мальчика. Но частенько болела. И потому отдала его после седьмого класса в ФЗО. Там он был на полном государственном обеспечении и получил специальность токаря. Но перед армией в военкомате ему предложили пойти на курсы водителей при ДОСААФ. Виктор их успешно окончил и получил права на вождение машины.
 
      Служба в армии выпала ему в этом далеком от дома краю. Многих ребят в армии сначала направляли в учебную часть. Но у Виктора были новенькие водительские права, и он сразу был направлен в эту часть. Водитель командира части как раз в это время подлежал демобилизации. И Виктор занял его место. Это была большая удача для новобранца. Пока Виктор служил, бабушка его умерла, и его выписали из домовой книги, а в комнату бабушки вселили других людей, лишив Виктора, таким образом, жилья. Это было, конечно, полное беззаконие. Чтобы восстановить свои права на жилплощадь, надо было после демобилизации ехать в никуда в Вологду и там судиться с кем – то. Всё это казалось молодому парню не реальным.

       Будучи водителем командира части, Виктор неоднократно бывал с ним в этом городке. Во время этих поездок парень имел несколько больше свободы, чем другие солдаты части. Такие поездки позволяли ему знакомиться с городком и его людьми. К концу срока службы он был уже хорошо знаком с несколькими водителями городка, и они знали его историю и проблему. Парнем он был неглупым и уважительным по отношению к людям, нравился им. Когда один из его знакомых водителей предложил Виктору, что он поговорит о нём со своим начальником гаража, чтобы взять Виктора к ним на работу после службы, он сразу согласился. За годы службы парень привык к климату этих мест, имел уже не только знакомых, но и приятеля. А главное, он без проблем получил сразу общежитие, работу и зарплату. Одно было сложно в городке – жениться, обзавестись семьёй. Но Виктор верил, что и этот вопрос постепенно для него решится. Он молод, у него есть ещё время. В конце, концов, он встанет на ноги, будет ездить в отпуска и найдёт свою половину. Когда - нибудь можно будет и сменить место жительства. К моменту появления Вели в городке Виктор работал здесь уже два года. Но в отпуск на большую землю ещё ни разу не ездил.

      Виктор, как и многие холостяки, заприметил новую девушку в городке. Когда ему выпадало подвозить кирпич на строительную площадку бани, он имел возможность поближе к ней присмотреться. Все, кто сталкивался с ней по работе, звали её Эвелина Игнатьевна.  Не смотря на то, что среди жителей городка инженеров можно было сосчитать на пальцах, а Эвелина Игнатьевна была одной из них, она вела себя просто, на равной ноге со всеми. И Виктор тоже в общении с ней не чувствовал большой дистанции между собой, в его положении, и ней в её. Она была строга только при приёме материалов и всегда требовала точности в объёмах доставленного. И такая её осмотрительность ему даже нравилась. Это несколько задерживало его  на этой стройке, но, в то же время, давало возможность подольше побыть в её обществе. А оно ему начинало нравиться.

        Постепенно он выяснил, что она младше его на пару лет. Обручальные кольца семейные люди тогда носили редко. Поэтому отсутствие такового ещё ничего не значило. Но выяснить замужем ли она было не так уж сложно. Все данные о ней были известны в отделе кадров управления. Однако, он решил всё же спросить её об этом сам. Она ответила, что уже нет, но была. Больше на эту тему она не стала распространяться. Спустя месяц после начала их знакомства он спросил, как зовут её друзья. Она ответила, и он попросил разрешения тоже так её называть. Она не возражала. И теперь, когда он в присутствии других обращался к ней так, для них это уже кое – что значило. Она этого ещё не осознавала, но в глазах других мужчин городка она уже была как бы связана с ним.

      Виктор был довольно хорошо развит, много читал. Речь его была грамотной. Но вот образования ему, конечно, не хватало. Но при желании и терпении этот пробел в его биографии можно было бы восполнить. Мысленно он уже строил планы совместной жизни с Велей, когда она ещё об этом и не подозревала. Однако, она уже тоже каждый день радовалась его приездам и огорчалась, если приезжал кто – нибудь другой. Иногда кто – нибудь из водителей, в дни его отсутствия, передавал ей от него приветы. И это тоже радовало её.

      Соседка по комнате заметила, что глаза Вели повеселели, и она всё реже теперь впадает в задумчивость, из которой её всегда было трудно извлечь. Она радовалась за Велю, а вскоре узнала причину такой перемены  в состоянии девушки.  И она сказала Веле: «Хороший парень на тебя глаз положил. Дурой будешь, если упустишь его. Послушай совета опытного человека. Ты же знаешь, я тебе плохого не желаю и не посоветую».
 После этого разговора с соседкой Веля как бы другими глазами посмотрела на Виктора.  Она ещё не думала о нём, как о будущем муже. Но иметь его в друзьях она была бы уже не проч. Когда выпал снег, он спросил её, умеет ли она ездить на лыжах. «Да, конечно, и не только умею, а люблю. Мы частенько с друзьями в Питере делали зимой лыжные вылазки. Это всегда было очень весело» - ответила Веля. Он предложил ей в ближайший выходной день пойти вместе на лыжную прогулку. «Но у меня нет ещё лыж». – ответила Веля. «Ну вот уж это у нас совсем не проблема. Наше автохозяйство имеет свою спортивную базу. Она классно оборудована, и лыжи там есть» - ответил ей Виктор. И она согласилась на его предложение. Она была рада его предложению, ей не надо искать кого – то другого для воскресного удовольствия, чем для Вели были всегда лыжные прогулки. После их уговора Веля решила, что она должна хорошо подготовиться к этому дню. Она должна позаботиться о еде, которую они возьмут с собой на прогулку и приготовить хороший обед, и они вместе после прогулки пообедают. Ей почему – то захотелось блеснуть перед этим парнем своими кулинарными способностями. Да и потом она понимала, что он давно уже не ел домашней еды, приготовленной женщиной персонально для него.  Она рассказала своей соседке о предстоящей прогулке и обеде, который она задумала. Виктор ещё не знал о нём. Она хотела сделать это для него сюрпризом.

       Соседка поддержала её: « Молодец ты, Велька, хорошо усвоила, что путь к сердцу мужика лежит через его желудок». «Я приглашаю тебя тоже принять участие в нашем обеде. Боюсь, что в первый раз мне с ним наедине будет как – то неловко» - добавила к своему сообщению Веля. Соседка не стала отказываться и сказала: «Замётано, бутылка к столу за мной. Ты спиртного не покупай».

     Воскресный день выдался солнечным и почти без ветра. Мороз был не больше десяти градусов. В тот день были просто идеальные условия для такой прогулки. Накануне в короткий рабочий день субботы Веля купила всё необходимое для приготовления борща в магазине и свежую рыбу возле причала у рыбаков. Они вместе с соседкой провозились на кухне часов до десяти вечера. Помимо обеда, они напекли ещё и пирожков с капустой. Часть пирожков Веля предполагала взять с собой на прогулку. Виктор пришёл к их дому в десять утра, как они с ним и договаривались. Они отправились пешком к лыжной базе автохозяйства, которая было расположена на краю городка. Там можно было переодеться и оставить сменную одежду. Виктор взял под залог своего пропуска на территорию базы две пары лыж с ботинками. Этот реквизит оказался в хорошем состоянии. Лыжи были беговыми. Но Виктор сказал, что кое – где им придется съезжать с гор. Велю не испугало это обстоятельство. Ей никогда прежде не приходилось пользоваться горными лыжами, они с друзьями всегда и везде ездили только на беговых. Припасы она уложила в маленький рюкзачок. Они были завернуты во множество бумаг и прилегали к её спине. Так она надеялась сохранить их тёплыми до середины их прогулки, когда и собиралась предложить Виктору перекусить. Виктор  сначала смазал свои и Велины лыжи мазью, которая соответствовала сегодняшней погоде. Потом помог ей пристегнуть  ботинки к лыжам, предложил ей оставить рюкзачок на базе. Но Веля не стала его снимать и на вопрос Виктора, а что же там такое ответила, что это пока секрет.
 
     Во время их подготовки к поездке на базе были ещё люди. Одни тоже готовились к прогулке, другие только подходили, третьи при их появлении уже отправлялись в неё. Места хватало всем. Здесь было хорошо протоплено, тепло, пахло лыжной мазью и древесной смолой. Здание базы было сложено из толстых сосновых брёвен. Наконец они вышли наружу на солнце и свежий морозный воздух. Вокруг базы стояли прекрасные ели, ветви которых уже частично прикрывал снег.  Ели бросали на снег голубые тени. Отсюда можно было видеть, как над домами городка, над его заснеженными крышами поднимаются дымы вертикально вверх, как кошачьи хвосты. База располагалась немного выше городка. Велю охватил вдруг буквально телячий восторг. Ей хотелось шалить, делать глупости, дурачиться. Она едва сдерживала себя, чтобы не толкнуть Виктора в сугроб. Такого с ней уже давно не было, с тех пор, как они расстались с Владом.
 
      Она сказала Виктору: «Ну, Сусанин, веди меня, я же совсем не знаю здесь хороших мест для такой прогулки». И он сначала пошёл неспешным шагом. Веля шла за ним след в след, не отставая ни на метр. Виктор прибавил скорость, а Веля по – прежнему шла непосредственно за ним. Он всё время оборачивался и видел, что она пока не уступает ему в скорости, не отстаёт. Но лицо её было уже разгорячено, и от него начал валить пар. Лыжня, по которой они шли, все время немного поднималась вверх, поэтому им обоим приходилось идти с напряжением. Виктору наконец удалось оторваться от Вели метров на пятьдесят, и он сделал небольшую остановку, поджидая её. «Ну что, не устала ещё? Пойдём дальше или повернём назад?» - спросил он у подошедшей к нему Веле, на лице которой уже блестели капельки пота. Веля достала платок из кармана куртки, вытерла пот на лице. «Не думаешь ли ты, что я уже устала и сдамся. Нетушки, мы идём дальше» - ответила Веля, дыхание которой стало уже совсем ровным. Её глаза блестели, щёки были, как два спелых наливных яблока, из – под шапки выбились светлые пушистые кудри. Она была в тот момент хороша, как ни разу ещё  в глазах Виктора. Она и прежде нравилась ему, но сейчас она была просто красавицей. И её упорство тоже очень импонировало Виктору. Он не любил, когда девушка вела себя, как кисейная барышня.

      Он искал себе подругу, с которой бы было не страшны все превратности жизни. Он уже понимал, что их на долю любого человека может выпасть предостаточно. Один из его друзей когда – то сказал: «Женщина в современном мире должна быть вынослива, как лошадь, рабочая крестьянская лошадь». Виктор не полностью разделял его взгляд на женщину. Он знал на примере своей бабушки, что женщина нуждается в опоре, в защите, в человеке, с которым бы она могла разделить тяготы жизни. И он был к этому готов. А сейчас он, смотря на Велю думал, что он, кажется, нашёл ту, с которой был готов бы разделить тяготы и радости жизни. Он только боялся, что кто-нибудь из инженеров может перебежать ему дорогу, и эта девушка достанется не ему. В городке было два таких холостяка. Один из них был в том возрасте, в котором, как говорят в народе, его уже сам чёрт не мог бы женить. А второму же было немного за тридцать. Он был большой любитель выпить, перекинуться в картишки и побывал в гостях практически у всех свободных женщин городка. Его Виктор опасался больше всего. Ведь Веля была так молода.
 
       Дорога, по которой была проложена лыжня, после их остановки шла какое–то время горизонтально. Но потом снова стала взбираться  вверх, правда, все время не круто. Веля думала: «За то потом мы будем назад двигаться всё время вниз, и не надо будет так напрягаться». Очередной раз, когда Виктор остановился подождать Велю, она спросила у него, к какой цели они движутся.  «А мы дойдём до самого верха этого отрога горы и увидим оттуда много интересного и красивого. Ты не пожалеешь, что пошла за мной и не  повернула с полдороги назад» - ответил Виктор – «Теперь уже осталось не долго. Ты молодец». И он заскользил дальше по лыжне всё выше и выше. Вскоре действительно между деревьев стало просматриваться небо. Чувствовалось, что они приближаются к более свободному пространству.

      Они вышли к самой высокой точке отрога,  к которому прилегал городок с восточной стороны. Отсюда открывался вид на реку, на возвышенности с другой её стороны. Сейчас всё это было уже под снегом. Но река ещё кое – где парила на перекатах, где пока, из – за быстрого её течения, не было льда. Городок казался глазу, смотрящего сверху, совсем крошечным. И жилые дома, и предприятия, и порт всё было, словно, макет. А люди отсюда казались движущимися чёрными точками. « Сейчас почти всё под снегом и не так красиво, как летом. Летом мы обязательно снова придём сюда, и я покажу тебе эту красоту. Согласна?» -   спросил Виктор. «Поживём, увидим» – уклончиво ответила Веля. Кто знал, как долго продлятся их отношения. Она не хотела сейчас строить никаких планов на их совместное будущее. Ведь она его почти не знает этого Виктора.

      Здесь наверху было значительно холоднее, чем ниже, где склон отрога был покрыт лесом. Дул холодный ветер. Они недолго полюбовались видом с вершины отрога и повернули назад на лыжню под деревьями. Веля остановилась, сняла рюкзак и стала его развязывать, пальцы рук замерзли и не очень слушались Велю. Виктор подошёл и предложил свою помощь. Его руки были тёплыми, и он без труда развязал узел у горловины рюкзака. Когда он раздвинул горловину пошире, на него вкусно пахнул оттуда печевом. «О, да тут так вкусно пахнет» - восхищённо выпалил Виктор. Он ещё держал рюкзак, а Веля уже доставала из него упакованные во множество бумаг пирожки. Они были ещё теплыми. «Бери, ешь, это всё нам на двоих» - предложила Веля Виктору. Она взяла первый пирожок и протянула его Виктору. Он принял его , поблагодарил и начал есть, нахваливая. Пирожки быстро стыли у них в руках, и потому они старались съесть их как можно быстрее. Они растратили много энергии, поднимаясь сюда, и теперь почувствовали, что уже изрядно проголодались.

       После подкрепления пирожками им стало теплее и веселее. Тем более, что теперь им предстояло почти всё время спускаться вниз. На обратном пути уже не надо было прилагать усилия, чтобы двигаться. Лыжи сами скользили по лыжне, и даже на горизонтальных участках пути, разогнавшись на предыдущем спуске. Они уже почти не останавливались для отдыха. На одной из редких остановок Виктор сказал: «Вот придём на базу, чаю горячего напьёмся. Там всегда самовар горячий есть в выходные. Жаль только, что мы все пирожки слопали. Я как – то во время об этом не подумал» - посетовал Виктор. « Нет, мы не будем на базе пить чай. Мы сразу пойдём ко мне. Нас ждёт обед и чай тоже. Да и пирожки есть дома ещё. Так что о съеденных не жалей» - ответила Веля. Виктор был приятно удивлён. «Вот здорово. Я на такое даже не рассчитывал» - обрадовался он.

       Обратный путь они проделали значительно быстрее. У входа в здание базы тщательно очистили лыжи от снега и отряхнули друг друга. Сдав лыжи и переодевшись, они отправились в Велино общежитие, где их ждал уже накрытый к обеду стол. Об этом позаботилась соседка. Она предварительно разогрела борщ и жареную рыбу, отварила к ней картофель. В комнате было тепло и уютно. Лампочка над столом горела ярко, что придавало комнате весёлый вид. Веля и Виктор зашли раскрасневшиеся, принеся с собой в помещение свежесть морозного дня. Соседка сразу позвала их к столу, и они все вместе, шумно перешучиваясь, сели за стол. Виктор отметил, что на столе стоят стопочки, а вскоре появилась и водочка.

     Виктору уже давно не было так хорошо. Разве что иногда в праздники в гостях у кого – то из семейных сослуживцев. Но сейчас он был в гостях не по поводу праздника. Он понимал, что всё это девушки устроили ради него. И это для него много значило. Соседка, когда Виктор нахваливал еду, говорила, что почти всё Веля приготовила сама. «Я ей только помогала, в подсобницах была» - повторяла она неоднократно. С такой закуской водочка пошла очень хорошо. Вскоре за столом возникла доверительная обстановка. Каждый о себе что - то рассказывал. Веля вспоминала смешные случаи из своей студенческой жизни. Они все вместе весело смеялись. Виктор говорил, что он хотел бы пойти учиться для начала хотя бы в техникум, но многое подзабыл. Соседка при этом подключилась и сказала, что есть люди, которые могли бы и помочь. Говоря о помощи, она лукаво и очень выразительно посмотрела в сторону Вели, так, что всем стало ясно, кого она имеет в виду.  Потом, уже когда за окном стало темно, они ещё пили чай с пирожками и рассказывали анекдоты. Виктору совсем не хотелось уходить от девушек. Но он понимал, что надо во время уйти, чтобы оставить о себе доброе впечатление. В восемь часов вечера он попрощался, сказав, что ему ещё надо кое – что подготовить на завтра к рабочему дню, и ушёл.

                9

       С наступлением сильных морозов  навалило много снега. Кирпич на базе кончился. Но река ещё пока была не проездной, и зимника пока не было. Строительство бани было приостановлено. Веля со своими рабочими была переведена на ремонтные работы в деревообрабатывающее предприятие. Они работали в цехе. Там было значительно теплее, чем на открытом воздухе. Но теперь Виктору, чтобы видеться с Велей, приходилось добиваться рейсов не предприятие. Но он в любом случае не хотел выпускать её из вида. Это стало для него очень важно.

       Веля довольно часто получала письма от подруг и от родителей. Одной из постоянных её респонденток была её подруга-землячка. Пока её супруг оканчивал институт, она с ребёнком жила у родителей в ожидании назначения мужа и переезда к нему по месту его будущей работы. Каждое письмо от землячки было очередным напоминанием Веле о Владе. После этих писем он опять начинал ей сниться. Проходя по улицам городка, она опять, как ей казалось, видела знакомую фигуру Влада. Эти видения, конечно, были галлюцинациями. Она понимала, что он никак не может оказаться здесь, тем более в такое время. У него шёл последний семестр в институте. Да она и не хотела этого. Она твердо решила, что возврата к прошлому быть не может и не должно. Виктор теперь попадался ей на глаза всё чаще и чаще. Почти всегда это выглядело как – будто бы случайно. Но она уже поняла, что все эти случайности им спланированы. Они ещё несколько раз ходили вместе на лыжах, пока позволяла погода. И всякий раз эти походы завершались совместными обедами. Теперь уже он приносил выпивку к обеду, чтобы девушки не тратились на неё. Как – то раз он притащил целый мешок картошки, несколько раз приходил с кочанами капусты. Когда девушки возражали против его приношений, он говорил: «Ну, я же обедаю у вас, и это моя лепта. Мужчина не должен сидеть на шее у женщин».

        Когда морозы стали крутыми, и не позволяли выходить на лыжные прогулки, Виктор вернулся к разговору о продолжении учёбы. Он сказал Веле, что выписал и уже получил программу для поступающих в техникумы и начал заниматься. Но у него накопилось много вопросов. Веля предложила ему прийти к ним после работы, и она сказала, что постарается ответить на его вопросы. Их занятия по средам и воскресениям стали регулярными. Веля удивлялась хваткой памяти парня. К тому же, он был сообразителен. Она сказала ему, что при такой серьёзной подготовке, он сможет уже в конце этого лета поступать в техникум. Поэтому Виктор решил до августа не брать отпуск и использовать его потом для поступления. Кое- кто из его соседей по общежитию над ним посмеивался. На работе тоже были такие. Но Виктор не обращал внимания на них, он выбрал цель и упорно двигался к ней. Он понимал, что без достижения этой цели, ему и Вели, пожалуй, не видать, как своих ушей. Он знал, что его опасения в отношении одного из инженеров городка не напрасны. Он уже неоднократно видел, как они общаются. Иногда он заставал его у неё в конторке, иногда инженер догонял её где – нибудь на улице. Всё это раздражало Виктора, но он не мог ничего сказать Веле. Она была свободна и могла общаться, с кем ей заблагорассудится. В то же время, она не давала Виктору повода почувствовать, что он для неё что – то большее, чем хороший знакомый.

      Так прошла долгая и суровая зима, какой она бывает обычно в этих краях. Веля, на удивление, сравнительно легко её переносила. Она говорила, что ожидала худшего. Солнце, которое и зимой здесь показывалось довольно часто, постепенно становилось всё теплее. На поверхности снега образовалась корка наста. Можно было возобновить лыжные прогулки. Но они были теперь не длительными. После них Виктор и Веля, пообедав уже наскоро, садились заниматься. Соседка почти всегда на это время уходила к подругам здесь же в общежитии или где – нибудь в городе. Веля чувствовала, что постепенно привязывается к этому парню. Ей нравилась его тактичность, чувство меры и то, что он не был ни развязным, ни нахальным. И к тому же, она была довольна тем, что она была занята полезным делом в свободное от работы время. Без этого дела здесь было не так- то уж много возможностей его заполнить. А о том, во что может вылиться такое время провождения, она старалась не думать.

     Родители в письмах писали, что ждут Велю в отпуск и ещё, что они рассчитывают на её возвращение домой после отработки положенного срока в Сибири. И она пыталась представить себе свою жизнь после Сибири.
Когда лёд на реке утончился, по ней прошёл ледокол, и доставка грузов по реке в городок возобновилась. Снова появился кирпич, и строительство бани тоже продолжилось. В воздухе временами уже пахло весной. Хотя ещё потрескивали морозы и временами налетали метели. Но весна была уже не за горами, и на душе становилось веселее.

                10

      Трамвай катился, погромыхивая, по своему бесконечно длинному маршруту. Водитель трамвая иногда делал какие–то объявления. Но Веля, погруженная в свои мысли и воспоминания, не воспринимала их. И вдруг она, как – будто пробудившись ото сна, явственно услышала очередное объявление водителя: «Трамвай направляется в парк». Веля взглянула в окно. Ситуация за окном была совершенно не знакомой. «Боже мой, куда же это я заехала?» - пронеслось у Вели в голове. Она поднялась со своего места и направилась к водителю. В вагоне трамвая она была теперь единственной пассажиркой. Она уточнила у водителя в каком районе они находятся, и он же подсказал, как ей лучше выбраться отсюда на Петроградскую, где ей предстояло ночевать.

       Веля вышла из трамвая на остановке, предшествующей парку. Дождалась трамвая названного водителем и поехала дальше. Но вскоре она поняла, что едет в обратную сторону, и вынуждена была снова выйти из трамвая, перейти на противоположную сторону улицы и снова ждать. Когда она добралась до подруги на Петроградской, было уже почти двенадцать часов. Подходя к дому, она заметила, что свет в окнах квартиры подруги ещё горит. Значит, не спят все.

      Веля почти бегом взлетела на пятый последний этаж дома и с сильным сердцебиением позвонила в дверной звонок. Дверь открылась очень быстро. На пороге её встретила хозяйка квартиры с испуганным выражением лица. Она крикнула в сторону комнаты: «Девчонки, это Веля». И в мгновение ока все её подруги, которые остановились здесь, высыпали в крошечный коридор. На Велю обрушился град вопросов. Было видно со стороны, по выражению её лица, что Веля попала в какую – то историю. Они все вместе вошли в комнату, и Веля понимала, что она должна сейчас всё рассказать, как бы ей это ни было  тяжело. Она перевела дух, села на диван и начала свой рассказ.

       Она рассказала, как встретила Виктора, как его внимание и дружеское к ней отношение постепенно помогли ей выйти из депрессии. К концу лета она уже была уверена, что он настоящий друг, и на него можно положиться в любой ситуации. Они оба взяли отпуска в конце июля и на одном пароходе уехали в Красноярск. Он ехал сдавать экзамены для поступления в политехникум на заочное отделение эксплуатации автотранспорта. Она из Красноярска летела на родину к родителям. Она почему – то была уверена, что Виктор сдаст экзамены успешно,  будет принят в политехникум. Что же ждёт её дома, она не знала. Главное, что она порадует родителей и отдохнёт от работы, которая летом была особенно интенсивной. Руководство управления даже не хотело отпускать её в это время, но закон был на стороне Вели, и она настояла на этом отпуске.

       Дома на первый взгляд всё было по-старому. Вот только папа заметно изменился, поседел. Веля встретила на улице одного из своих одноклассников, который тоже год отработал после окончания металлургического института на комбинате, где проработали всю жизнь его и Велин отцы. Там же, впрочем, работало большинство жителей их городского района. Это было ближайшее к нему крупное предприятие. Поэтому воздух в городе был тяжёлым и не шёл ни в какое сравнение с воздухом сибирского городка. Веля и одноклассник разговорились. Оказалось, что он тоже ещё не женат. Он предложил пойти куда – нибудь вместе в выходные. Она нашла, что это не плохая идея, и они сошлись на том, что в воскресение поедут на реку, позагорают, покупаются.
 
      Их встречи, на протяжении её отпуска, были довольны часты. Они ходили иногда в будние дни вместе в кино, как – то выбрались на несколько спектаклей в городской театр, где был на гастролях один из столичных. Пока позволяла погода, они в выходной выезжали на реку, и Веля приобрела красивый, ровный, бронзовый загар. Они много общались, беседовали. И Веля, невольно, всё время сравнивала своего одноклассника с Виктором. И это сравнение чаще всего было не в пользу одноклассника.  Внешне он был интереснее Виктора: выше ростом. Черты его лица были почти безукоризненно правильными. И одет он был по моде и можно даже сказать – элегантно. Но его рассуждения о месте женщины в обществе, его явное любование самим собой были ей не приятны. Если бы эта встреча произошла год назад, она бы возражала ему, спорила бы с ним. Но теперь она видела, что ему нужны только слушатели, но не собеседники. Мнение других его просто не интересовало. Он говорил и любовался собой одновременно. Он полагал, что тем самым он производит на Велю неизгладимое впечатление. Ему казалось, что он видит восторг в её глазах, и она думает при этом: «Ах, какой он умный!» Но она смотрела на него теперь взглядом зрелой много пережившей женщины. И поняла, что тот горький опыт, который ей довелось приобрести, оградит её в дальнейшем от непоправимых ошибок.

       Веля здесь, бывая на прогулках с одноклассником, всё чаще вспоминала о Викторе. Ей не хватало его здесь, его доброты, тепла, весёлого взгляда, оптимизма. Веля видела, что мама очень заинтересовано относится к её встречам с одноклассником, строя далеко идущие планы. Её родители хорошо знали его родителей и его самого наблюдали с раннего детства. Им казалось, что он и есть Велина судьба, и уже начали с ней разговоры  в этом направлении. Но Веля резко ответила, что такое счастье она готова подарить кому – нибудь другой. Мама кричала, что Велина переборчивость закончится тем, что она останется в старых девках. А Веля ответила, что уж лучше остаться одной, чем жить с таким «павлином». Короче, к концу отпуска Веля очень огорчила своих родителей и уехала в свою Сибирь. Потом мама вдогонку Веле писала в письмах, что одноклассник часто спрашивает о ней, и просил дать ему её адрес. Но без Велиного разрешения она не стала этого делать.

                11

     Веля вернулась в городок и узнала, что Виктор уже зачислен в студенты политехникума. Она испытывала гордость за него и за себя тоже. Ведь она всё же вложила не мало труда в такой результат. Виктора она, как это было в самом начале их знакомства, встретила сначала у себя на стройке. Он привёз очередной груз строй -материалов. Для неё было загадкой, почему он не появился в первые же часы после её возвращения в городок. Ведь она сообщила о своем прибытии соседке телеграммой. Это даже заметно её огорчило. И когда он возник со своей машиной на стройке, Веля, поначалу, встретила его очень сдержанно. Однако, Виктор, завидя Велю, просиял и даже как – будто засветился. Ей показалось, что он готов был её обнять, но она подала ему только руку для приветствия. Она, как всегда внимательно проверила соответствие груза с накладной, подписала её и направилась в конторку. Виктор последовал за ней, хотя он мог бы уже сесть за руль и уехать.

       В конторке она села за свой рабочий стол, а он сел напротив и сначала смотрел на неё долгим взглядом, как бы ища ответы на свои ещё молчаливые вопросы. Он ждал весь этот месяц её и боялся, что она приедет сюда, чтобы уволиться «по – семейным обстоятельствам», а потом уедет отсюда навсегда, и он никогда её больше не увидит. Он очень боялся, что в отпуске она выйдет замуж за кого – то из своих старых знакомых. И это и было причиной того, что он оттягивал их встречу. Он не спешил узнавать плохие новости. Он очень боялся потерять то единственное, что он приобрёл за прошлый год – её дружбу, доверие. А может любовь? Он ведь, как перст, уже так давно, один на всём белом свете. Он ещё весной решил для себя, что скажет ей о своих чувствах, если поступит в политехникум. И теперь наступило это время.

      Потом он вдруг сказал как – то очень тепло и даже ласково: «Ну, здравствуй, подружка, как ездилось, где побывала, что повидала? Я очень ждал тебя, соскучился. А ты?» Она по его голосу почувствовала, что всё сказанное искренне, и потому не стала его ни в чём упрекать. Теперь она посмотрела на него уже веселее, он увидел в её взгляде знакомые весёлые искорки, и тяжёлый камень свалился с его плеч. Они договорились встретиться после работы, и он уехал.

       В тот же вечер он объяснился и сделал ей предложение. Она не дала ему сразу прямой ответ. Она сказала, что очень его уважает, и он ей стал дорог. Но она не может сказать ему, что пламенно любит его, и потому должна хорошо подумать. «Ты же знаешь, я уже один раз ошиблась. Но тогда я была уверена в себе. Однако сомневалась в нём. Теперь я уверена в тебе. Но не очень в себе» - сказала она в своё оправдание. И она думала. Да, он надёжный человек, с ним можно строить семью, растить детей. Я очень ценю многие его достоинства. Мне не безразлична его судьба. Но я боюсь себя. Я боюсь новой страсти, боюсь, что не смогу сделать его счастливым, боюсь принести ему горе. А, впрочем, вряд ли я смогу снова так полюбить кого - то, как Влада. Надо жить дальше. Конечно, Виктор в том статусе, который он имеет сейчас, не очень хорошо будет принят её родителями. Но, во-первых, он учится,  а во- вторых, они полюбят его, когда узнают поближе. И так колеблясь между «за» и «против», Веля, всё же, решила дать Виктору положительный ответ. Окрылённый, он уехал в Красноярск на установочную сессию.

      Они поженились, когда Виктор вернулся из Красноярска. Свадебный вечер был скромным, и устроили они его  в комнате девушек. Кроме них троих, на ужине было ещё пару сослуживцев Виктора с жёнами.  А дальше жизнь пошла своим чередом. Соседка Вели перешла жить в другую комнату, где к тому времени была свободна одна койка. Виктор со своими не богатыми пожитками перебрался к Веле. Почти всё, что касалось дневной жизни, осталось для Вели прежним. Но ночная жизнь с Виктором была для неё пока не привычна. Она всё время невольно сравнивала ласки Виктора с теми, что она пережила с Владом. И эти сравнения мешали ей. Порой она замыкалась.  Ведь всё было не то и не так. Но Виктор же не был виноват в том, что он не Влад. Но он был внимательным супругом, всячески старался облегчить Веле их суровый быт. Многие хозяйственные заботы брал на себя. Она была ему очень благодарна за это. И постепенно у неё возникала потребность приласкать его, дать ему то тепло, которое может дать только любимая женщина, то, чего уже много лет ему недоставало.

       Теперь он никогда не уходил из дома не позавтракав, и всегда Веля ещё давала ему что – нибудь с собой на работу. Вечерами, она готовила еду на завтра из продуктов, которые приносил Виктор, и помогала ему делать задания, которые он получал из политехникума. Иногда они выбирались в кино или позднее на лыжах. Пару раз, ещё в грибную пору, им удалось вырваться по грибы. Веле было с ним спокойно, она чувствовала себя защищённой. Постепенно она обретала и чувство дома, семьи, опоры. Теперь уже не так страшно было простудиться, заболеть. Виктор всегда был рядом и заботился о ней. В октябре Веля обнаружила, что у них будет ребёнок. И на этот раз «у них», а не у неё. Виктор был на седьмом небе. И он, конечно, хотел, чтобы это был сын.
Виктор, после того, как узнал, что будет отцом, старался освободить Велю от мытья полов и даже от мытья посуды. Он следил, чтобы она не поднимала ничего тяжёлого.
   
       Теперь всегда перед сном, если позволяла погода, они выходили на свежий воздух немного пройтись. Иногда она говорила: «Я же целый день на свежем воздухе. Может сегодня мы не пойдём?» Но Виктор почти всегда настаивал на прогулке. Он говорил: « Это нужно нам всем троим». Зимой его постоянно преследовал страх – а вдруг Веля поскользнётся где – нибудь и упадёт. Уходя каждое утро на работу, он брал с неё обещание быть осторожной. Такая забота Виктора иногда её смешила, иногда даже утомляла. Она не привыкла, чтобы её считали слабой, беспомощной. Она не привыкла к постоянной опеке. Но он обещал ей, что после рождения ребёнка, не будет так досаждать ей своей опекой. Беременность протекала нормально, без каких – то бы ни было патологий. И в мае Веля благополучно разрешилась родами. Она родила, как и мечтал Виктор, мальчика. Его в память об отце Виктора назвали Александром.

      Веля, заработав деньги ещё на практике, тогда же после неё купила себе фотоаппарат. Благодаря ему, у неё осталось много фотографий последнего её студенческого года. Это были фотографии друзей и подруг. Среди них были, конечно, и фотографии Влада. Она не выбросила и не порвала их. Она просто спрятала их подальше от самой себя. Она надеялась дожить до того времени, когда она сможет без волнения и слёз смотреть их и вспоминать из этого отрезка своей жизни только хорошее. Теперь она фотографировала Виктора, позднее сына и себя вместе с ними и посылала эти фотографии родителям.

                12

      От подруги  – землячки по-прежнему время от времени приходили письма. Её супруг и Влад уже окончили институт. Она с дочерью уже жила в Ростове, куда получил назначение её муж. Влад же был призван в армию и в звании младшего лейтенанта был направлен куда – то в Магаданскую область в крошечный гарнизон. Туда они попали ещё с одним товарищем из их же группы.  Теперь он был от Питера ещё восточнее её. От него к супругу землячки приходили сначала печальные, а потом и отчаянные письма. Это было место, где люди спивались, играли в карты, иногда сбегали, иногда пускали себе пулю в лоб. Местное население ещё занималось охотой и рыбной ловлей. Гарнизон был далеко оторван от всех других. Порой вообще бывал отрезан от внешнего мира. Из женщин в гарнизоне были только жёны офицеров. Но их было немного. Таких женщин называют «декабристками». Так как не все, приехавшие сюда за мужьями женщины, выдерживали местную жизнь. Некоторые, потом, уехав на большую землю в отпуск, больше сюда не возвращались. В гарнизонном городке была маленькая школа, в которой преподавала жена одного из  офицеров. Но его переводили на другое место службы. В городок должна была приехать новая учительница начальных классов.


      К началу учебного года в городке действительно появилась новая учительница. Она была совсем молоденькой, только что окончившей педагогический техникум девушкой. Она приехала из Новосибирской области. Влад сразу решил, что это бог послал ему спасение от безысходности в образе этой молоденькой и совсем неискушенной в делах житейских и любовных девушки. Ему не пришлось очень долго её уговаривать, и она согласилась стать его женой. Он был для неё блестящей партией. И именно о таком повороте в своей жизни она и мечтала, когда ехала в этот забытый богом городок. Это произошло чуть больше, чем через год после окончания Владом  института. Тогда ему шёл двадцать четвёртый год.
 
       После сообщения подруги о женитьбе Влада, Веля попросила её больше ничего не писать о нём. Тем более, что она уже к тому времени сама была замужем и ничего не скрывала от своего мужа. О себе подруга писала, что её семейная жизнь складывается далеко не безоблачно. После  переезда в Ростов, она нашла работу в одном из строительных трестов города. В её обязанности входил технический надзор за строящимися предприятиями, которые были разбросаны по всей области. Поэтому ей часто приходилось выезжать в командировки. Супруг же работал в управлении, которое имело объекты в самом городе. Почти каждая её командировка заканчивалась семейным скандалом. Поводы для этого были самыми разными, но причина одна. Её супруг не был полным импотентом, но, как мужчина весьма слаб. По этой причине он всё время подозревал свою жену в интимных отношениях с другими мужчинами. Часто, вернувшись домой из очередной командировки, она заставала его пьяным. В таком виде он выискивал какой – нибудь непорядок в доме, начинал скандалить, а потом, распалив себя, начинал учить её кулаками, как надо быть хорошей женой. Порой у неё на лице оставались потом следы его поучений. Она вынуждена была с ними идти на работу, пытаясь предварительно тщательно их замазать кремом и запудрить. Но эта маскировка мало помогала. Она всё равно часто ловила на себе сочувствующие взгляды сотрудников. Она ни с кем не делилась своими проблемами, кроме Вели в письмах.

      Она не могла сменить работу, которую и без того нашла с большим трудом. Везде, куда она обращалась в поисках работы, одним из первых вопросов был вопрос: «Есть ли у Вас дети, и в каком возрасте?» Как известно, была уже дочь и при том маленькая. И только в этом тресте её взяли на работу, так как должность долго пустовала, и эту пустующую должность могли после нового года просто сократить. Поэтому она дорожила своим местом. Ведь существовать на одну зарплату мужа им троим было просто невозможно. И несмотря на то, что он всё это прекрасно понимал, он всё равно постоянно вымещал на ней свою боль от ущемлённого самолюбия.

     Потом, через несколько дней, когда она молчала дома, как рыба, он начинал с ней разговаривать, как бы извиняясь. И, если она продолжала молчать, он становился перед ней на колени,  умолял не уходить от него. Он говорил: «Я же инвалид, я никому не нужен, ни одной женщине. Но ведь ты же моя жена. Неужели у тебя нет сердца, и ты меня не пожалеешь?» После таких сцен она говорила ему: «Успокойся, у тебя две дочери, и ты нужен, прежде всего, им. И мне тоже. Семья- это не только общая постель».
 Когда старшей девочке было четыре года, она родила вторую, в надежде, что после этого муж перестанет её учить таким образом. Обе девочки были очень на него похожи. Но положение в их семье и после рождения второго ребёнка не изменилось в лучшую сторону. И хотя раньше у неё не было мысли уйти от мужа, она у неё со временем возникла. Он же сам постоянно наталкивал её на неё, да и такие взаимоотношения с ним. Кроме того, девочки тоже не раз были свидетелями подобных сцен, что не способствовало их нормальной жизни. Они ещё многого не понимали, но всегда жались к матери и жалели её.

       Он довольно быстро сделал не плохую карьеру. К моменту встречи её однокурсников он был уже заместителем главного инженера управления. Такому его продвижению по службе способствовал ряд обстоятельств. Прежде всего, он был членом партии, в которую вступил, будучи солдатом в рядах армии. Инженер с партийным билетом – это было не такое уж частое явление. Кроме того, он был уже вполне зрелым человеком к моменту окончания института и хорошо ориентировался, как в инженерных вопросах, так в психологии людей. Он умел обратить их слабые и сильные стороны в свою пользу. Ну, и имел образцово чистую биографию по всем пунктам, которые другим мешали продвигаться вверх по служебной лестнице. Никто из его близких не был репрессирован или судим, их семья не была на оккупированной территории во время войны, среди ближайших родственников не было ни одного еврея или еврейки.

       Подруга – землячка, понимая всю непрочность своего брака, и считала, что она тоже должна сделать карьеру. У неё в любой момент могло лопнуть терпение, и она к такому моменту должна иметь хорошую материальную базу, которую создаёт только продвижение по службе. Других источников благосостояния она, как и почти все советские граждане, не имела.

                13

          Веля же, напротив,  при написании писем не находила причин на что – то пожаловаться. Она считала, что в её жизни всё нормально и трудности, а их было предостаточно, нормальные для молодой семьи с маленьким ребёнком. Она вообще никогда не находила причин когда- нибудь кому – нибудь завидовать. Она не сомневалась, что они с Виктором преодолеют все трудности. Главное, что со временем они стали хорошей семейной командой. Ей часто приходилось оставаться на работе и после окончания рабочего дня. Порой на её стройплощадку привозили заказанный с утра бетон только к концу рабочего дня, и этот бетон нужно было уложить в конструкцию срочно, так как до утра он просто схватится  и застынет глыбой прямо на земле. То же потом, когда уже велись отделочные работы, происходило с раствором. Планёрки в управлении с мастерами тоже проводились после конца рабочего времени. Почти всегда в таких случаях, придя домой, она находила там Виктора, который к её появлению уже сделал покупки в магазинах и принёс Сашеньку от няньки.

        С нянькой, надо сказать, им повезло. Когда пришло время выходить Веле на работу после родового отпуска, Сашеньке было только пол года. Короткое и жаркое лето к этому времени уже   кончалось. Отдавать ребёнка в круглосуточные ясли   ни Веля ни Виктор не хотели. Был ещё вариант отвезти малыша к Велиным родителям на всю зиму, или приехать  к ним на зиму Велиной маме. Но все эти варианты были в чём – то не приемлемы. Отдать в ясли или отправить к маме – это означало лишиться ежедневного общения с ребёнком. Приехать к ним маме - означало оставить папу к тому времени уже нездорового человека одного без мамы на всю зиму. Такой жертвы Веля не могла принять от родителей. Всё та же бывшая Велина соседка подсказала, что совсем не далеко от их общежития живёт одна поселенка, которая, имея маленькую пенсию, подрабатывает, присматривая за малыми детьми. Как раз летом семья, где был её подопечный малыш, уехала на большую землю.

       Поселенка когда – то в юности была в партии эсеров, за что во времена сталинских репрессий и попала в лагеря. Она отсидела десять лет, потом была определена в этот городок на вечное поселение. Во время войны погибли все её близкие. Так что возвращаться ей после реабилитации  на большую землю было не к кому. Это была образованная женщина из семьи старых интеллигентов. Здесь в городке до пенсии она работала поваром в детском саду. Своей семьёй она не обзавелась и жила совсем одиноко. Вот к ней – то и обратились Веля с Виктором с просьбой присматривать за их малышом. Плату она запросила не большую. Но сказала, что рассчитывает на их помощь в заготовке дров и доставке продуктов. Эти условия вполне устраивали ребят, и они ударили с ней по рукам.

        Отношения с нянькой складывались добрые, и малыш тоже быстро привык к новому лицу в своей жизни. Нянька была опрятна и добросовестна. Не смотря на то, что она никогда не имела своих детей, она имела достаточный опыт обращения  с чужими. А главное, она любила детей. Жизнь в суровых условиях лагеря и Сибири многому научила её вообще. Так что, она иногда давала молодой матери ценные советы, и Веля принимала их с благодарностью. Ведь мама была далеко. Веля не могла сказать, что эта женщина стала ей второй мамой, но Сашеньке она действительно на время заменила бабушку.
Каждый вечер после работы Веля должна была перестирать всё, что накопилось за день из Сашиного белья. Виктор обычно заранее грел для этого воду. Она готовила еду им с Виктором и Сашеньке, чтобы отнести утром  к няньке. Одежды для малыша не хватало. Кое – что удалось купить в местном магазине, что – то прислала мама, что – то сестра, в том числе и пользованные вещи от своей дочери. Но стирать всё равно приходилось каждый день. В общежитии была специально отведенная комната для сушки белья. Веля «получила в ней постоянную прописку». Времени для сна оставалось совсем не много. А порой Сашенька плохо спал ночью, и тогда Веля шла на работу, совсем не отдохнув.
   
      Виктор помогал во многом. Но он не мог не спать ночами. Да и Веля всегда боялась, что после бессонной ночи, он может потом заснуть за рулём. Он ведь к тому же ещё и должен был регулярно отправлять в техникум выполненные задания. И это требовало от него тоже напряжения сил и отнимало много времени. Про лыжные прогулки и походы по грибы и ягоды на это время пришлось совсем забыть. Даже походы в кино им теперь тоже были недоступны. Они оба трудились ради будущего своего и их ребёнка, оставляя на потом отдых и развлечения.
 
       Но в апреле организм Вели дал сбой. Она сильно простудилась. Лечиться было некогда. Даже взять больничный она не могла тогда себе позволить. Её объект готовился к сдаче. Велино присутствие на объекте в это время было просто необходимо. Она ходила на работу, как в бреду. Сильно саднило в горле, голова гудела, во всем теле была ломота. Всё Веля делала через силу, упрекая себя мысленно в лени. Но это была не лень. Это была не проходящая уже давно усталость. Она была уже больна. Виктор замечал у неё под глазами чёрные круги, понимал, что надо что – то делать. По ночам Веля кашляла, не спала сама, будила кашлем Виктора и Сашеньку. Виктор вставал и грел ей молоко, куда добавлял мёд и заставлял её пить. После этого кашель немного унимался, и все могли заснуть.

        В день сдачи объекта Веля ещё была на работе, участвовала в подписании акта приёмки здания. Но всё происходящее она видела словно через какую – то завесу. Ей весь день было холодно. Она нигде не могла согреться. Домой она пришла уже в полубессознательном состоянии. Лицо её пылало, глаза лихорадочно блестели, голос был слабым. Она не могла встать ни к плите, ни  к корыту, ни подойти к ребёнку. Виктор помог ей раздеться, и Веля, как сноп свалилась в постель. Что было с ней дальше, она не помнила. Пришла в себя Веля только через пару дней в больнице.

       У Вели оказалось двухстороннее воспаление лёгких. В больнице она провела двадцать один день. Часть этого времени Виктор тоже был вынужден не работать. Он приходил к Веле в больницу каждый день, заставлял её есть, что – то готовил для неё и Сашеньки дома, ездил куда – то, доставая для неё дефицитный антибиотик. Бывшая соседка тоже навещала Велю и, по возможности, помогала Виктору дома. За время своего лечения в больнице она совсем не видела сына и очень по тему тосковала. Только за несколько дней до её выписки, когда Веля уже могла выходить в вестибюль больницы, Виктор пришёл к ней с Сашенькой. Он уже не плохо ходил. Но он не узнал свою маму, всё время цепко держался за брючину Виктора и Веле ни разу не улыбнулся. Это свидание с ребёнком только расстроило её. Правда, когда она пошла на работу, и ребёнок не видел её целыми днями, а порой и вечером, бывало, что он шёл к ней от няни не очень охотно. Нянино лицо было для него более привычным и родным, чем материнское. Но не работать было нельзя. И с таким положением приходилось, как оно не было обидным, мириться. Она понимала, что не додаёт ребёнку материнского внимания и тепла, да и сама тоже не могла в полной мере вкусить радость материнства.

                14

     Шёл последний третий год работы для Вели в этом городке. От родителей приходили письма, в которых чувствовалось их нетерпение. Они верили, что Веля скоро приедет и в этот раз уже навсегда. Конечно, Веля не могла обмануть их ожиданий. И не смотря на то, что она уже привыкла ко всему, что её здесь окружало, она понимала, что со всем этим придётся расстаться. Она понимала, что подходит время, когда она с родителями должна будет поменяться ролями. Ей надо будет научиться постепенно быть «родительницей» своих родителей. Она вспоминала, как она когда – то рвалась из дома туда, где она могла иметь полную свободу в своих действиях. Ей хотелось самой принимать решения в том, что касалось её личной жизни. Теперь она была совсем самостоятельным человеком и женой, и матерью.

      Ей очень нравились здесь отношения между людьми, их отзывчивость. Местная природа её просто околдовала. Да и её работа здесь тоже доставляла ей радость и удовольствие. У неё было здесь уже немало друзей, и она снискала уважение людей, её окружающих, приобрела авторитет в коллективе управления. Было жаль в одночасье лишиться всего этого, начинать всё сначала, хоть и в родном городе. Но она знала, что она нужна родителям дома, и они тоже сейчас ей были просто необходимы. Да и ради будущего Сашеньки надо было ехать на большую землю, поближе к цивилизации. Виктору оставалось учиться в техникуме ещё год, но он мог перевестись в другой, такого же профиля, в городе, где жили её родители. Он тоже уже полгода не сидел за баранкой. Его в гараже перевели на административную работу. Он единственный из водителей учился. А родители писали, что уже зондировали почву насчёт работы для неё с Виктором, и что трудностей с их трудоустройством не предвидится. В трёхкомнатной квартире, которую отец когда – то получил от завода на всю семью, теперь жили только отец с матерью. Так что на первых порах, Веля со своим небольшим семейством сможет пожить у родителей. Кроме того, её болезнь и положение, в котором оказалась её семья на это время, окончательно утвердило её в правильности принятого решения: надо уезжать.

       Руководство управления вскоре после её замужества предлагало ей перейти жить в небольшой особнячок. Но там не было центрального отопления, надо было топить дровами печь с плитой. Веля была не уверена, что это может ей подойти при их образе жизни и занятости. И они оставались всё в том же общежитии и в той же комнате, где, конечно им троим, после рождения ребёнка, стало тесновато. Сашенька уже начинал ходить, и ему требовался простор.

       В мае они начали готовиться к отъезду. Они отправили к родителям свою зимнюю одежду, которая теперь здесь была уже не нужна. Веля последнее время мысленно представляла себе их приезд в её родной город. Ей очень хотелось, и она на это надеялась, что Виктор понравится её родителям, и они с отцом станут друзьями. Виктор не помнил своего отца и вырос без мужского присутствия в семье. Но бабушка смогла воспитать его самостоятельным и ответственным человеком. За что Веля была очень благодарна этой женщине, с которой ей не довелось встреться  в жизни. Она не могла с уверенностью сказать себе самой, что она любит Виктора. Но он был ей очень дорог, она высоко ценила многие его качества и могла уверенно сказать, что он её надёжный друг. Может это и есть настоящая любовь,   а то, что было у неё с Владом, было только страстью, во всяком случае, с его стороны.

       Она видела, что Виктор с его упорством и самостоятельностью вскоре сможет пойти дальше, и ей надо будет только его поддержать. Рядом с ним она не претендовала на место лидера в семье. Это был человек, за спину которого, порой, можно было спрятаться, как за каменную стену.  В отношениях с Владом у неё никогда не было чувства защищённости. Она говорила себе, что это бог очень во время послал ей этого человека, который вытащил её из глубокой душевной ямы. Благодаря Виктору, она снова почувствовала вкус жизни. Он наполнил её для Вели смыслом и содержанием.

         В то же время, порой, ей вдруг начиналось казаться, что её нынешняя жизнь вовсе не её, а какой – то другой женщины, место которой она занимает рядом с Виктором. Ведь она до сих пор не рассказала ему о том, что же произошло с её первым «браком». Она всё время боялась, что он не сможет ей простить того, что она сделала со своим первым ребёнком. Ведь он не был в её шкуре, и ему этого просто не понять. И эта тайна мучила её. Он никогда и не настаивал на том, чтобы она рассказала о своём прошлом. Не то, чтобы ему это было не интересно. Сейчас ему рядом с Велей было так хорошо, что  он просто боялся напороться в её прошлом на что – то такое, что может помешать его нынешнему счастью. Так что, они оба, не сговариваясь, старались не ворошить прошлое, имея каждый на то свои причины. Всё, что было в ней, его вполне устраивало. Именно такой он и представлял себе свою будущую жену.

       Они оба должны были доработать до отпуска. Отъезд был намечен на начало июля. Теперь, когда Сашенька подрос, они возобновили свои вылазки на природу. Чаще всего, Виктор сажал малыша себе на плечи, а Веля надевала на свои рюкзачок с едой и одёжками малыша. Самым любимым маршрутом у них был подъём на отрог горы, куда Виктор впервые привёл Велю на лыжах в первую зиму их знакомства. Потом они бывали там в разное время года и любовались оттуда далями за рекой. Всякий раз цвета и оттенки в заречных далях менялись и были так красивы, что от этой красоты просто захватывало дух. Поднялись они туда и перед своим отъездом, чтобы полюбоваться зелёным буйством таёжных далей в последний раз и запомнить их на всю оставшуюся жизнь, в которой им вряд ли ещё доведётся здесь побывать. Возвращались они вниз почти молча, так, как – будто простились с очень близким другом. Было грустно. Сашенька заснул, сидя на плечах у отца и положив свою головенку на его голову. Теперь оставалось только устроить прощальный пикник с друзьями и выслушать их напутственные речи и пожелания.

         Прощальный пикник они устроили на другом берегу реки, которого ещё не коснулась своим растленным дыханием цивилизация. Здесь было всё ещё чистым, почти не тронутым. Они наняли рыбацкую лодку и привезли на ней сюда провизию, выпивку и друзей. Среди участников пикника была их соседка, несколько семенных пар – сотрудников Виктора и Вели и их шефы по работе. Был солнечный тёплый день, они развели костёр, дым от которого разогнал кусачих насекомых, и всё подготовили к жарке шашлыков. Накануне им удалось купить не очень жирную свинину, которую они замариновали в эмалированном ведре. К шашлыкам они припасли немного свежей привозной зелени, солёных огурцов и помидор, а так же картошки, которую потом пекли в горячих углях.

       Пожалуй, больше всех получил удовольствие от этой поездки малыш. Он бегал и резвился и увлекал в игры взрослых, от беготни у него разрумянились щёки, глазки возбуждённо горели. Он мог здесь громко кричать, валятся в траве, кувыркаться и то убегать от кого – то из взрослых, то их догонять. Он был так возбуждён, что, когда наступило время его дневного сна, его не было у него ни в одном глазу. Это был воскресный день, после которого Веля и Виктор были уже отпускниками, и на работу им не надо было идти. И вообще, через неделю на пароходе они покидали этот городок на всегда.
   
        На этом пикнике друзья сказали им много хороших слов. Им всем было жаль прощаться с этой молодой семьёй. Соседка, пропустив чарку-другую, всплакнула. Веля с Виктором, за последние пару лет, стали частью её одинокой жизни. Она полюбила малыша. Ей теперь трудно было представить, как она будет жить без ежедневного общения с ними. А Веля говорила, что всё, что не делается -  к лучшему: без нас она быстрее устроит свою личную жизнь. Ведь, она ещё сравнительно молодая женщина. Веля очень была благодарна соседке за всё, что она сделала для неё лично, а потом и для её семьи. Она обещала писать ей. Веля испытывала к ней по настоящему родственные чувства, и дальнейшая её судьба стала ей далеко не безразлична.
 
        Их отъезд был для няньки тоже огорчением. Она, конечно, не останется без работы. Но Сашенька был спокойным и жизнерадостным питомцем, а его родители ей здорово помогали, и она никогда не слышала от них ни претензий, ни упрёков. Так бывало далеко не со всеми. Нянька была сама к себе человеком требовательным, и, когда молодые матери делали ей в чем – то упрёки или подозревали её в недобросовестности, это больно задевало её гордость. В душе пожилого и много пережившего человека оставался горький осадок. Она знала, что не заслужила такого отношения и, кроме того, она дорожила своей репутацией, а такие коллизии могли её подорвать.

                15

      Добирались они до родного города Вели двое суток. Папа приехал в аэропорт областного центра, чтобы встретить так долгожданное семейство прямо там. Потом, они уже на поезде добрались до родного города, где их с нетерпением ждала мама. Они с папой сами сделали полный ремонт в квартире к приезду  «детей». Они постарались приготовиться к достойной встрече семьи Вели: были закуплены свежие овощи и всевозможная огородная зелень, садовые ягоды, наготовлена самая вкусная еда и напечены пироги. Им хотелось понравиться зятю, порадовать дочь, поскорее обнять и побаловать внука. Это был первый потомок Игнатия Борисовича мужского пола. И его подарила ему его любимица Веля. Он был снова преисполнен за неё гордостью. Она опять оправдала его надежды и ожидания. То ли ещё будет, когда они начнут здесь жить и работать.

      Всем, конечно, пришлось постепенно притираться  друг к другу. Это было нелегко для всех. Старикам внук доставлял не только радость, но и много беспокойства. Они привыкли жить в тишине, а ребёнок был жизнерадостным и активным, любил шумные игры, что порой утомляло особенно деда. У него поднималось давление. У него теперь не всегда была возможность подробно проработать газетные полосы, что делал он прежде всегда с удовольствием. Это обстоятельство тоже вызывало у него порой огорчение. Особенно, если при встрече с друзьями – пенсионерами он не мог на равных поучаствовать в обсуждении какого – нибудь газетного материала. В такие минуты он начинал чувствовать себя не совсем полноценным человеком.

        Виктору требовалось время и место для продолжения учебы в техникуме. В том, куда он перевёлся, за лето ему надо было подготовить и сдать несколько экзаменов по предметам, которые он прежде не изучал. Это обстоятельство заставляло его не так много времени уделять своему ребёнку, как требовалось. Веля старалась максимально разгрузить его от домашних дел и забот  в отношении ребёнка. Она старалась взвалить на себя магазины, кухню, стирки и частично ребёнка. Мама, конечно, не оставалась в стороне от всех этих дел. Но Веля считала бессовестным допускать, чтобы мама занималась ежедневными стирками, таскала продукты из магазина или убирала всю квартиру, где они жили все вместе. Мама тоже была уже не совсем крепкой, у неё часто болели суставы, отекали ноги, она быстро уставала. И ей же Веле приходилось выслушивать иногда не очень приятные замечания со стороны папы в отношении Виктора.

       Отцу казалось, что Виктор проявляет по отношению к Веле не достаточно внимания, не бережёт её, что она, его гордость, слишком поддалась этому парню, который возможно её не стоит.  Она была вынуждена объяснять папе, что от того, как справится Виктор сейчас  со своими заданиями, зависит дальнейшее  благополучие их семьи. Но папа быстро забывал её объяснения и вскоре опять начинал ворчать. Веля поняла, что это была просто ревность. Мама держала нейтралитет и молча помогала Веле по мере своих сил. Она старалась сгладить все острые углы, которые возникали между ними, пока они жили вместе. А это «пока» растянулось на целых четыре года. Вот уж чего Веля не ожидала так того, что ей придётся быть яблоком раздора между отцом и мужем. Она не учла того, что она была любимицей отца, и что он особенно придирчив будет к её выбору мужа и к их отношениям.

        Конечно, если бы папа знал обо всём, что произошло с Велей до её встречи с Виктором, он бы другими глазами смотрел на своего зятя. Но он не знал ничего и не должен был этого знать. Так, во всяком случае, было лучше для него, да и для Вели тоже.

       С устройством на работу  действительно ни у Виктора, ни у Вели не возникло никаких проблем. Она получила место старшего инженера в отделе капитального строительства комбината, а Виктор стал работать бригадиром ремонтного подразделения в автохозяйстве того же предприятия. Веля в городе да и на территории комбината иногда встречала кого – нибудь из своих однокашников по школе. После родов Саши она немного поправилась, но была легко узнаваема. Среди её одноклассников были и такие, кого она узнавала не сразу. Это касалось особенно мужчин. Кое – кто из них успел растолстеть, кое – кто полысеть. Они несколько раз с Виктором побывали в гостях у её однокашников. Но времени у них на активное общение с другими вне работы почти не было.
 
       Виктор окончил техникум и защитил диплом на отлично. Для Вели, да и для тестя это было хорошим поводом для гордости. Игнатий Борисович уже меньше придирался к зятю. Но в одном вопросе они никак не могли найти общий язык. Игнатий Борисович был убеждённым членом партии и считал, что все блага, которые имеет человек в их стране, даёт человеку она. Он считал себя ярким примером этого постулата. Он был парнишкой из рабочей семьи и начинал работать на комбинате с горнового. Работал и учился на рабфаке. И уже до войны выбился в мастера. Потом воевал «за Родину, за Сталина» и был на фронте два года до тяжелого ранения. После него он уже не вернулся в действующую армию, но продолжал на Урале, где и была в это время его семья, «ковать победу» в мартеновском цехе. На его глазах восстанавливался комбинат, рос его родной город, вместе с ними рос и он. В партию он вступил совсем молодым парнем и свято верил в её непогрешимость, а «ошибки» прощал. У кого их нет? Лично его и его семью эти ошибки не затронули. А кого коснулись, возможно, и не зря,  ведь дыма без огня не бывает.

        Высказывался он по этому поводу всегда в категорической форме. Все его взгляды и выводы были истиной в последней инстанции. И то, что его зять имел отличный от него жизненный опыт, принадлежал к другому поколению и, с детских лет оставшись сиротой, не имел от этой партии поддержки, и его судьба мало её волновала, не имело для тестя никакого значения. Почти всю молодежь он причислял к неблагодарным потомкам, которые зажрались, ничего не сделали для своей страны и ещё смели что – то требовать. Короче, Веля всегда была на стороже и старалась не допускать в доме дебатов на эту щекотливую тему. При малейшем не согласии или, не дай бог, возражении на эту тему зятя, отец заводился с полуоборота. Он начинал кричать, обвинять, поучать, а порой даже угрожать. После таких столкновений у него опять поднималось давление, он пригоршнями глотал таблетки и надолго замыкался. После этих сцен он разговаривал только с мамой, и даже внук не мог растопить его суровость. Веля умоляла Виктора избегать таких разговоров. Но это ему удавалось не всегда.

       Она не могла обвинить Виктора в неучтивости или неуважении по  отношению к её родителям. Но у них у всех должна быть своя жизнь, они имеют право на свои взгляды и на свой семейный угол. Здесь в доме её родителей он не чувствовал себя дома. Он был постояльцем. Однажды, проявив инициативу,  предложив удобнее переоборудовать кухню, он получил от тестя такую отповедь, что больше ему никогда не хотелось не только что – то переоборудовать, а вообще вникать в хозяйственные проблемы этого дома.
      
       Постепенно ему всё меньше хотелось идти домой. Он не мог теперь твёрдо сказать, что Веля есть больше: его жена и мать их ребёнка или дочь своих родителей. После окончания техникума, Виктор сразу же поступил в институт, тоже заочно, и продолжал учиться. Через три года работы в автохозяйстве комбината, он стал уже заместителем начальника автобазы. Они вместе с Велей мечтали о своей квартире. Но их не брали на квартирный учёт ни в комбинате, ни в городе. Трехкомнатная квартира родителей, которая когда – то была для них благом, и благодаря её наличию, они безболезненно смогли приехать в этот город, теперь была камнем преткновения. И только, когда Веля стала второй раз матерью, и в семье появилась маленькая принцесса – Машенька, они смогли встать в городе в очередь на строительство кооперативной квартиры.

                16

        Веля продолжала переписку со своей подругой – землячкой. Та по-прежнему работала в строительном тресте. Но теперь она была ведущим инженером в его техническом отделе. Их тресту было поручено строительство градостроительного  комбината. Для их города это было совсем новое дело, которое уже хорошо было обкатано в Питере. Поэтому ей по службе теперь часто приходилось бывать в нём, изучать чертежи и опыт домостроительных комбинатов Питера. Она рассказывала в письмах о своих поездках, о встречах с их соучениками по институту. Но она никогда не упоминала о Владе. Такова была просьба самой Вели. И подруга не шла в своих письмах против её воли.

        Веля, конечно, не могла его забыть. Но острота прежних переживаний притупилась. Она даже успешно подавила в себе горечь обиды. Все её тогдашние чувства были загнаны ею куда- то очень глубоко в душу, и над ними уже лежали большие отложения других более поздних. Иногда, когда в погожие летние дни они с Виктором и детьми выбирались на природу, и ей было очень хорошо, она начинала вдруг вспоминать их походы с Владом, то есть светлые моменты этой истории: песни под его гитару, рыбалку на Кузнечном озере, ночные свидания в Польском садике. Когда она в мыслях доходила до этих тайных свиданий, она говорила себе «стоп». Дальше была уже запретная зона в области воспоминаний.

       Ко времени десятилетней встречи соучеников в Питере Веля уже жила в своей отдельной кооперативной квартире, Виктор занимал должность начальника автохозяйства комбината и водил машину, которую получил папа, как ветеран войны и труда. В начале этого лета они взяли на работе участок под дачу, и машина теперь была особенно нужна. Веля была благополучна и счастлива. Когда они разъехались с родителями, папа стал больше ценить Виктора, который никогда не отказывал тестю в помощи. Отец видел, что Виктор хороший хозяин и отец, и Веле  с ним надёжно, хорошо. Теперь, пока дети маленькие, можно было считать, что всё страшное и тяжёлое позади.
 
       Она ехала на эту встречу с радостью. Ей хотелось увидеться с её подругами. Ей было чем похвастаться перед другими. Она не то, чтобы хотела хвастать, но то, что ей удалось сделать в своей жизни за прошедшие десять лет, наполняли её сердце гордостью за себя, за Виктор, за свою семью. И всё, чего они достигли, было достигнуто благодаря их труду, их неутомимой работе. Она ехала сюда, не подозревая о том, что вообще возможна подобная встреча с Владом. Она была уверена, что Влада здесь нет. Встреча с ним вызвала у Вели шок. Теперь, когда она рассказывала подругам о своей жизни, об этой неожиданной встрече, всё её прошлое, связанное с ним всплыло на поверхность души. Вулкан, который столько лет в ней спал и казалось уже погас навсегда, вдруг проснулся и начал извергаться рыданиями, которые душили Велю и не давали ей продолжить свой рассказ. Она не понимала, как её ближайшая подруга могла не чувствовать того, что этого делать не следует? Какие соображения и чувства руководили ею, когда она задумала или согласилась устроить эту встречу? Она чувствовала себя оскорблённой, униженной этим грубым вторжением в её нынешнюю благополучную жизнь. И это было тем более горько, что это сделала её ближайшая подруга, которой она доверяла больше, чем всем остальным.

       Подруги, которые слушали исповедь Вели, были возмущены. Им было бесконечно жаль рыдающую Велю. Они сидели рядом с ней на диване и на стульях вокруг. Одна из них, сосем, как тогда десять лет назад после возвращения Вели из больницы, обняла её за плечи, гладила по голове, вытирала ей слёзы носовым платком. «Тихо, тихо, Велечка. Да она всё это устроила тебе просто из зависти. Ну, есть такие люди, которые всегда найдут чему позавидовать у других» - говорила эта подруга. И тут заговорили все: «Да, помнишь? Она и тогда тебе позавидовала, когда узнала о твоей беременности». Они говорили так, даже не зная о проблемах землячки с её мужем. Но они, кажется, попали в точку. «Велечка, успокойся, ты у нас в порядке. Ты молодец. Не многие способны так построить свою жизнь после того, что пришлось пережить тебе. Мы гордимся тобой» - говорили они ей. И это было правдой. Они не льстили, не утешали. Вскоре Веля успокоилась, во всяком случае, внешне. «Да, они правы» - подумала Веля.

      Первые годы, когда она вышла замуж за простого шофёра, она стеснялась написать об этом кому – то из них. Поэтому она почти прервала переписку со всеми, кроме землячки. Ведь все они выходили замуж за инженеров. Она посылала им всем только поздравительные открытки к праздникам и дням рождений. В этих коротких посланиях можно было не писать подробностей о своей жизни, что она и делала. Но теперь ей нечего было стыдиться ни перед кем.
                17
 
На следующий день вечером Веля уехала в свой родной город. Теперь она решила  не обременять себя перепиской со своей землячкой. Она вспоминала, как всякий раз старалась утешить и поддержать её в своих письмах, когда та в очередной раз жаловалась на свою горькую судьбу. Она всегда ей искренне сочувствовала и даже, ломала голову, как бы она могла ей помочь. Сама же она никогда не жаловалась, да и не хвасталась в письмах к ней. Она просто рассказывала о своей жизни, считая её нормальной, не хуже и не лучше, чем у других. Теперь же её многолетнее доверие к подруге было подорвано. Веля считала, что восстановлению оно уже не подлежит. Чтобы в будущем избежать подобных стрессов, она решила больше не ездить в этот так любимый ею город. Может быть, когда- нибудь в старости она и решится на такую поездку, но не в ближайшем обозримом будущем. Дома она разыскала в кармане старого чемодана фотографии, которые все прошлые десять лет прятала от самой себя. Она повернула всю пачку лицом вниз и порвала каждую из них по одной на мелкие кусочки.

Киев, 200 2 г.