Дацан

Открываю новую страницу документа и… понимаю, что не знаю, как написать об этом. Как описать… Есть места, где нам хорошо. Где мы как дома. В феврале я, сама того не ожидая, попала на храмовое служение в дацане. Это был буддийский новый год. Так бывает. Питер подгонял меня еще за неделю до отъезда. Это был Зов. Нужно было ехать. Я не спрашивала зачем – как – почему. Я просто купила билеты, подумала о том, чем сейчас живет Питер, и куда я хочу сходить. История, даже, не об этом. Иначе я рискую до бесконечности дополнять событиями и открытиями свой рассказ.

Я приехала за час до служения. Чтобы познакомиться. Чтобы поздороваться.
И, снова, отступление. У меня есть дорогая подруга. Буддистка от корней. И, кроме своих знаний, я чувствую веру через нее. Она, подспудно, сама того не зная, многое передает и мне. Но наш, если можно так выразиться, буддизм, отличается от ее течения. Так как она самая настоящая тайка, из сердца Таиланда, Накхонратчасимы, то исповедует хинаяму. Хотя, для нее не так это важно. Она не раз говорила, что хочет посетить наши храмы.

«Наш» буддизм был принесен сюда множество веков назад. Он пришел из Тибета. Его принесли, на собственных ногах, тибетские ламы. Но чтобы не давать здесь «уроков» из религиоведения, я лучше сошлюсь на покойного профессора Евгения Алексеевича Торчинова. Все то, что знаю об этом я, можно прочесть у него. Вряд ли кто-то еще так открыто и легко рассказывал, писал о буддизме и о его традициях.

Есть глубинные моменты, которым нет места на полке в книжном шкафу или в логической цепочке рассуждений. Я пишу о своем опыте. Да, он подшивался годами. И много лет я копила знания, добавляла их в свою внутреннюю копилку. Дело не в этом… И еще, почему-то часто важно для других, я не связана с буддизмом. Я не являюсь его последователем. Меня не учили этому. Мною посещаются самые разные храмы. Часто, и далеко не ради отправления духовных переживаний. А тут, наверное, случилось именно это… Нечто редкое. Но, нужно сказать, что я хорошо знала, к кому и куда шла.

На стенах, по периметру храма, внутри, висели танки богов, танки бодхисаттв. И я шла не с пустым сердцем. Как если ты идешь в гости, и уже кого-то очень хорошо знаешь. Я очень хорошо знаю Тару. И, так как их две. И их, так сложилось, разделяют, то для дотошных, я давно дружу с Белой Тарой. Так сложилось в моей жизни. Знаю я и еще кое-кого, чье «тело» всегда находится в основании буддийских храмов. Сайи Лхамо. С ней мы знакомы. Ее очень редко изображают. И о ней редко упоминают. Но когда она Сама приходит познакомиться с тобой, то ты знаешь о ее существовании, и о том какого это, находиться с ней рядом.

И, так как я уже упомянула о Белой Таре, скажу, что напротив нее я и находилась. Поздоровавшись со всеми, с кем получилось, я выбрала место. Когда некто уже очень близок тебе, выбор делается сам собой. Она знает меня. Я знаю ее. И во время служения мы смотрели друг на друга. Можно сказать, что я молилась в ее глаза.

Часы какого-то необыкновенного, для нашего мира, внутреннего умиротворения. Единения. Много, очень много людей. Яблоку негде упасть. Но все вместе. И именно здесь, действительно, была поддержка. Кто-то приходил – уходил, хлопала дверь – случайные любопытные, которые хотели увидеть «буддийский праздник», а нашли нечто, с виду, странное. Я не описываю ритуал. Не описываю людей. Но они нашли нас в молитве и внутри себя самих, работающих. Как гудящий улей. Пришла поздороваться, а ушла, отмолив, наверное, всех-все-и-вся, кто и что вспомнилось. Потоком.

Когда все закончилось, не хотелось уходить. Хотелось обниматься. Все, кто был рядом, начали обниматься. Потом все обменивались съедобными подарками. Обмен созидающей энергией. Об этой традиции я не знала, но, как предусмотрительно, с собой были конфеты. Все что-то передавали на общий стол, с которого любой мог забрать что-то взамен принесенного. Или из рук дарителя. Обмен дарами.

Храм не отпускал. Не отпускали и люди, которые были рядом и говорили что-то доброе. Внешне другие. Это как с подругой, которая через свою любовь и дружбу ко мне, передает, частицу своей души, как по родству. В какой-то момент мы просто не замечаем различий, которые уходят в тень перед чем-то большим. И женщина рядом смотрит на меня не как бурятка на чужую, а как мама на дочку, и сует в руку сладости одну за другой. Она внутренним взором видела меня во время служения. И через это ей было достаточно понять и узнать меня. 

Потом были записки. Кто-то из старших спрашивал помощи, прочесть написанное, потому что глаза плохо видят, просили написать за них имена… Это о доверии, об открытом сердце. Из духовных традиций индуизма многим знакомо понятие «чакры». Сердечная чакра зовется Анахатой. И когда она приоткрыта, с нами случаются чудеса.