Вспышка. Глава тринадцатая

На площади собирается толпа практически моментально. Кто-то в панике, а кто-то с настолько скучающим видом, словно попросту проходил мимо. Такие вот случайные зеваки, решившие остановиться, почуяв что-то непривычное.
Но какими бы разными по виду ни были дети и работники Шелтера, их глаза одинаково заполняет любопытство. Оно сияет ярким огнём, что в сумерках становится ещё ярче.
Я не среди этих людей. Я нахожусь у возвышения, в специально огороженном месте. Прутья ограды достаточно тонкие и невысокие, но прорваться через них никто не пытается. Но это только пока...
– Мисс Лорейн, Вы уверены в своём решении? – Колин обеспокоенно крутится вокруг неё. – Мы ведь можем вызвать панику. Вы думали об этом?
– Люди должны знать, что происходит.
Её фраза взбешивает меня.
– А раньше Вы об этом не думали? Что Вам раньше-то помешало всё рассказать?!
– Я пыталась держать всё под контролем. Меньше знаешь – спокойнее проживёшь. Люди не боятся до тех пор, пока не узнают о том, что следует бояться.
Резкий звук настраиваемого микрофона ударяет по ушам. Негодование проносится по толпе, в которой начинается шум. Слышны ругательства и вопросы о том, зачем вообще всех здесь собрали. Один из громогласных солдат требует тишины.
– Поэтому Вы решили, что можете всех дурачить? – продолжаю я дискуссию, как только большая часть присутствующих замолкает.
Лорейн очень внимательно смотрит на меня. Её металлическая радужка расширяется.
– Я хотела обезопасить Шелтер и не более! Всё, что я делаю – это ради сохранения нашей общины! – резким и недовольным тоном восклицает она. – Ты молода и многого не понимаешь!
– Как-будто Вы что-то понимаете! – пререкаюсь я, хоть и прекрасно помню о своём возрасте и положении относительно Лорейн.
Я всего лишь её головная боль, заноза в пальце, шрам на её шее... А ведь я так и не знаю, откуда он. Возможно, с того самого первого мятежа, где создательница каким-то чудом уцелела. Странно, только недавно мне было жаль её, а сейчас я уже вновь спорю с ней и ставлю под сомнение её решения. Но Колин ведь тоже не согласен, а значит, не я одна считаю идею раскрыть всю информацию жителям бредовой. Лорейн слишком торопится, и наверняка это понимают все, кто связан с делом. Тогда почему остановить её пытались только я и Колин?
– Ты можешь возражать сколько угодно, – фыркает Лорейн и, нацепив на ухо микрофон, следует на сцену.
За ней идёт и пара солдат. На возвышении выстроена странная полукруглая и полупрозрачная конструкция с приборами и чем-то ещё.
– Что это всё? – интересуюсь я у Колина, который стоит и нервно потирает мокрые от пота руки.
– Там установлено множество камер, проекторы и часть аппаратуры из лаборатории, – Колин хватается за подбородок. – Представить не могу, что она собралась делать или показывать.
– Меня больше интересует, зачем Лорейн камеры, причём в большом количестве, – я сощуриваюсь, пытаясь найти хоть одну. – Как ты вообще их увидел?
– Сразу обратил внимание. На этом каркасе есть специальные места для камер, чтобы проследить за тем, как работает человек. Я не раз видел эти конструкции в бухгалтерии и некоторых других отделах.
Колин показывает в сторону полуокружности.
– Видишь все эти точки? Это и есть камеры. Они фиксируют каждое движение с разных сторон. Одна камера встроена в монитор, и ещё одна стоит отдельно.
Я всматриваюсь и даже на секунду замечаю, как в них загораются тусклые зелёные огоньки.
– А возможно ли такое, что Лорейн делает трансляцию в какое-то место?
– Возможно, – Колин кивает в знак согласия. – Но только я не очень улавливаю, для кого предназначена эта трансляция.
– Может для жителей, которые больны или не смогли прийти на площадь? – создаю я версию, хоть и сомневаюсь в ней.
– Я тоже сначала об этом подумал, но такое абсолютно исключено. В комнатах имеются мониторы, но они не передают объёмную картинку.
– Объёмную? – удивляюсь я, представив себе это зрелище.
– Эти камеры формируют 3D-модель. В отделах это работает также. Трансляция ведётся напрямую в зал, смежный с залом для совещаний, где за работой отделов следят ещё люди. С помощью такой модели легко заметить, если человек делает что-то недозволенное. В таком случае смотрители передают информацию в охранную систему, и виновника практически сразу ловят. Сотрудники, кстати, не знают о том, что за ними следят, – объясняет Колин, всё ещё глядя в сторону конструкции, словно пытаясь обнаружить в ней что-то ещё.
– Что-то сложно это всё как-то, – хмурюсь я, услышав рассказ.
– Зато очень эффективно, – парень пожимает плечами и поправляет очки.
– А что такого «недозволенного» могут сделать сотрудники?
– Украсть информацию, например; загрузить вирус, который порушит систему. Лорейн боится, что хоть какая-то информация утечёт к мятежникам.
Наверно, я меняюсь в лице, потому что Колин узнаёт, в порядке ли я. Приходится покачать головой, свидетельствуя о своём далеко не нормальном состоянии.
– В чём дело? – теперь Колин беспокоится обо мне. Это и приятно, и невыносимо, так как парень по сути добрый, а я своими короткими ответами волную его только больше.
– Кое-какая информация уже утекла, – наконец преодолев себя, отвечаю я.
– Что?! – недоумённо восклицает Колин, пожалуй, даже слишком громко.
На нас оборачивается охрана, и я одним движением призываю неосмотрительного помощника Лорейн к молчанию.
– Да как ты вообще могла чуть не забыть про сегодняшнее собрание! – Колин разводит руками и весьма переигрывает со своей попыткой изобразить обычный разговор, но внимание людей, слава Богу, с нас снимается.
Теперь он более тихо, чуть ли не одними губами, спрашивает меня:
– О чём ты говоришь?
– Пропала вся информация, собранная вами о датчиках, – практически также произношу я.
Колин искренне удивлён. Видимо Лорейн даже не удосужилась сообщить ему об утечке, хотя он напрямую причастен к результатам исследований.
– Да ну? Ерунда какая-то! Информацию с компьютеров невозможно украсть. Идёт постоянная охрана, да и пароли знаем только я и Лорейн! Я же... Я же сам ставил дополнительную защиту! Это... Это же...
– А мятежники, похоже, нашли способ, – я поджимаю губы.
Есть ощущение, будто я к этому причастна, хотя подобного и быть не могло.
Колин раскрывает рот, чтобы ответить, но тут по площади разносятся два слова.
– Прошу внимания!
Я смотрю на Лорейн, стоящую перед монитором. Даже отсюда видно, как у неё дрожат колени, которые едва прикрывает серая юбка. По ней видно, что держится она неуверенно: то ли засомневалась в своём решении, то ли просто опасается выступления перед таким большим количеством людей. Я более склоняюсь ко второму варианту, так как Лорейн слишком непоколебима, чтобы просто так отказаться от своих убеждений. Я хоть и знаю создательницу каких-то четыре дня, но уже многое могу сказать о её характере, в котором, от части, мы даже схожи.
– Вы, возможно, узнаёте мой голос, – начинает Лорейн, слегка запнувшись. – Так вот, я одна из создателей Шелтера. Меня зовут Лорейн.
Отличное начало уже. Выдала себя со всеми потрохами.
По толпе проносится недоумение, но не такое, какое я только что наблюдала у Колина, а с оттенком какой-то коллективной злости и очень сильного недоверия.
– У меня есть для вас небольшое объявление.
– Да ладно?! – ворчит мальчик, стоящий недалеко от меня, за изгородью. – Вещай уже! Нам плевать, кто ты! Может хоть поймём, зачем мы здесь нужны!
На него тут же, как множество змей, начинают шипеть охранники, и мальчик, побледнев, затихает.
Всё-таки самое полезное умение в Шелтере – это держать язык за зубами, а то накличешь на себя беду.
– Сегодняшняя проверка проходила ради того, чтобы найти среди вас избранных и отметить. Не могли бы поднять руки те, кому сегодня нанесли отличительный знак?
Изображение знака, три горизонтальные параллельные линии, проецируются прямо в воздухе. Вот это технология! Хотя всё равно не сравнится с той дрянью, которой меня тестировали. Там-то техника высшего уровня, раз способна творить то, что со мной происходило.
Руки поднимают около трети присутствующих.
«Покойники», – произносит внутренний голос, но я тут же заставляю его замолчать.
И всё равно, мысль ведь уже мелькнула, он прав: все эти люди погибнут, если смерть настигнет меня.
– Спасибо, – кивает Лорейн.
Мысли торопятся к Кассии. Знает ли Лорейн, что у неё тоже есть датчик? Понадеюсь, что нет, хотя надежды эти весьма наивны и пусты.
– Избранные, внутри каждого из вас находится устройство, позволяющее управлять вами людьми извне, а именно теми, которые хотят уничтожить Шелтер – мятежниками.
Теперь я уже не слежу за реакциями, а стараюсь сосредоточиться на всех словах и фразах, что произносит дрожащим голосом Лорейн.
– Я прекрасно знаю, о чём говорю. Прошу не устраивать панику. Я предприму всё возможное, чтобы достать и уничтожить этих «червей» из ваших голов.
Звучит не очень-то воодушевляющее. Создательница пренебрегла подготовкой речи заранее, как ей настоятельно советовал Колин.
Лорейн делает паузу, пытаясь сосредоточиться и подобрать правильные слова. Только её главная проблема в том, что она слишком прямолинейна.
– Сегодня начнётся установка специальных приборов, которые будут следить за вашим состоянием. Они будут на каждом входе. На людей без датчиков прибор никак не повлияет. Чуть позже мы перепрограммируем вас, чтобы датчик не мог вас контролировать, так как извлечение его невозможно.
Я чуть не заапплодировала. Надо же, Лорейн, вы сказали всё то, что как раз таки вызовет панику! Отличная работа, шэф! Вы облажались!
Я усмехаюсь с таким злорадным видом, что приходится тут же успокоиться. Ведь могут меня не так понять.
Теперь уже на реакцию аудитории не обратить внимание стало невозможно. Такое ощущение, что и вспыхнул пожар, и началось землетрясение одновременно.
– Я прошу сохранять спокойствие!
Плохо просите.
Слова Лорейн таят в образовавшемся шуме, словно она их и не произносила.
– Избранные, вам ничего не грозит! Держите себя в руках, пожалуйста! – Лорейн повышает голос, но её слова всё равно не производят нужного эффекта.
Всё же ораторское мастерство ей не мешало бы подтянуть. А то на полном нуле даже одного человека ей убедить в своих мыслях будет сложно.
Надо же, она ведь ещё продолжает называть их избранными. Меня она, кроме как бунтарём, в первый день не величала. Наверно, она не будет в подробностях рассказывать о планах мятежников и тем более не упомянет ультиматум.
– И всё-таки плохая идея была у мисс Лорейн, – произносит Колин на выдохе даже с неким торжеством, которое, впрочем, мелькнуло на долю секунды, так как его присутствие в данной ситуации неуместно.
Мне ничего не остаётся, как просто кивнуть, так как я уже убедилась в нашей правоте. Слишком Лорейн торопится, слишком она всё не продумала. Да и зачем она сама на сцену-то полезла? Была ли уж такая сильная необходимость в рассекречивании своего положения?
Лорейн, покраснев, под дружные крики и шум, садится за монитор, почти незаметно потерев ладони о юбку, дабы избавиться от пота, и начинает что-то искать. Спроецированный знак пропадает, словно его и не было.
По губам женщины явно шелестящим шёпотом проскальзывают ругательства. Видимо у неё что-то сбилось на компьютере. Окончательно потеряв самообладание, после долгих ковыряний в злосчастном компьютере, Лорейн наспех, чуть ли не заикаясь от волнения, прощается и покидает сцену. Я встречаю её вопросительным взглядом, но она даже не замечает меня, как собственно, мне кажется, и всех остальных на площади. Страх отражается на её обычно спокойном лице. Что-то ведь ни просто пошло не так, а напугало её будто страшный сон.
– Что это с ней? – поворачиваюсь я к Колину, как только создательница, окружённая четырьмя охранниками, исчезает из поля зрения.
Толпу стали тоже распускать. Это значит только одно – экстренное собрание закончено.
– Аппаратура, кажется, слетела, хотя ума не приложу как, – Колин машет рукой в сторону, тем самым прося меня идти за ним.
– Да это и так понятно! – киваю я, перекрикивая внезапно поднявшийся шум. – Я скорее про то, почему она с таким испугом удрала.
Колин усмехается. В свете фонарей блеснули его зубы.
– А этого мы можем не узнать. Помнишь же, как я рассказывал про характер мисс Лорейн?
Я тоже выдавливаю усмешку и киваю, не найдя как ответить иначе.
– Тебя до корпуса проводить? – спрашивает Колин как бы невзначай.
– Глупый вопрос, учитывая, что тебе идти туда же, – теперь я улыбаюсь искренне.
Порой меня удивляет эта его простота. Взял – да и сказал.
Мы идём вдоль заборчика, который следует к самому корпусу создателей. Я чувствую на себе взгляды. Ребята, которые явно хорошо запомнили меня с самого первого дня, недоумевают, почему я нахожусь за этим забором. За какие такие «заслуги», правда? Надеюсь, они этого и не узнают.
В корпусе словно недавно прошёлся ураган. Практически все двери нараспашку, везде валяется мелкая техника и какие-то коробки, которые пытаются собрать мальчуганы очень потрёпанного и взъерошенного вида. Я их раньше не видела. Хотя чему я удивляюсь? На них та же форма, что была на Эше. Значит солдаты.
И всё же как могут быть в Шелтере солдаты? Я раньше не задавалась этим вопросом, возможно, потому, что как-то не было дела до самой системы работы этой общины. Всем новеньким говорят о том, что здесь уничтожают понятие «война». А раз так, то какие могут быть солдаты? Да и в последнюю пару дней их количество увеличилось во множество раз.
– Эш, как здесь и чему учат новоявленных? – спрашиваю я, прервав размышления.
– Я как бы всё ещё Колин, – парень чуть-чуть краснеет.
Теперь уже моя очередь краснеть. Как же сильно я задумалась о солдатах и об Эше, что даже забыла следить за тем, что говорю! Я тихонько извиняюсь. Колин только усмехается.
– Проводятся всякие занятия, подготовки. Толком не знаю, сам я этот курс не проходил.
– Это как такое может быть? – у меня в горле моментально пересыхает.
– Вернее, я начинал, но потом меня отстранили.
– А из-за чего?
Колин подёргивает плечами.
– Судя по тому, что через некоторое время Лорейн приставила меня к себе, возможно, во мне разглядели какой-то потенциал.
– Ты хоть сам понимаешь, о чём говоришь? – удивляюсь я.
– Не очень ТЕБЯ понимаю.
– Что-то мне кажется, что дело тут не в потенциале…
Я смотрю на парня так, будто вижу впервые, да и не особо он отличается от того, кем был в нашу первую встречу.
Колин уверенно выдерживает паузу, наверняка заметив смятение на моём лице.
– Ты помнишь, кем ты был до попадания в Шелтер?
– Нет, конечно. Абсолютно как и ты.
– А возможно ли восстановить информацию о новоявленных или всё удаляется подчисто? – теория рождается в секунды.
Колин замирает, явно не зная, что ответить. Мы так и останавливаемся у лестницы в мою комнату. Что ж, теперь моя очередь выдерживать долгую паузу.
– Ты что-то задумала? – наконец отвечает он, пусть и не так, как мне бы хотелось.
– У меня просто есть одна мысль…
– По поводу? – Колин перебивает меня как-то даже слишком резко.
– Может, ко мне поднимемся, чтобы никто не подслушал? А то информация нам обоим может наверняка навредить.
Парень так громко засмеялся, что мне на какой-то миг становится обидно. Вот ЧТО я не так сказала?
– Всё это звучит заманчиво, но твоя комната как раз вся напичкана прослушками.
– Серьёзно? – недоумеваю я.
– Абсолютно точно.
– А видеозапись не ведётся?
Колин качает головой.
– Это уже немного некорректно, учитывая, что в охране одни лица мужского пола.
А может на аудио записалось что-то касаемо побега Бель? Надо бы проверить.
Излагаю всё Колину.
– Вряд ли там есть что-то существенное, а то бы сразу тревогу подняли.
– Но у тебя есть к записям доступ или как?
– При надобности что-нибудь придумаем, – заверяет парень, кивнув.
– Значит поговорить о моей идее лучше здесь? – уточняю я, вернувшись к первоначальному звену цепи нашего разговора.
– Если ты замышляешь что-то противозаконное, то лучше да.
Я несколько презрительно смотрю парню в лицо.
– Что-то больно ты весёлый сегодня. Да и как будто в Шелтере есть законы, о которых я обязана знать!
– Закон первый и самый главный: не критикуй систему. Это вообще не только к Шелтеру подходит. Любая система не терпит критику в свою сторону.
– О каких системах ты вообще говоришь?
– Раньше мир был несколько иным, а критика обратила его в то, что мы сейчас видим перед собой. Эволюция через революции.
Что же было с миром прежде и в правду? Что подтолкнуло к созданию общины? Откуда мятежники? Всё больше глобальных вопросов. Вечно так. Сначала мыслишь мелко, а затем приходишь к огромным и необъятным последствиям.
– Так что? Ты давай ближе к делу теперь! – голос Колина возвращает меня к реальности.
– Я хочу выяснить, почему тебя отстранили от курса. Если память о прошлом новоявленных где-то хранится, то можно найти данные о тебе. Это должна быть неплохая зацепка.
– Зачем это?
– Разве тебе самому не интересно, каким было твоё прошлое?
– Я в этом смысла не вижу, – парень хмурится, от чего его брови опускаются ближе к глазам. – Не просто же так нам чистят память. Должно быть это может только навредить.
– А мне кажется, что нас тут прочищают от правды и пичкают красивыми сказочками! Вот, дети, мы не терпим слово война! Истина на каждом шагу, мы научим вас её видеть! – язвительные насмешки так и сыплются из меня. – Колин, мы должны рискнуть. Надо начать с малого. Это всё ведь ради блага. К тому же так мы узнаем, что такого в курсе, что ты в него не вписался. Нам нужны ответы. Понимаешь, Колин?
При каждом моём произнесении его имени, он дёргается.
– Если нет такой базы с данными о прошлом, так ладно. Но не попробовать просто стыдно и низко! – почти ноя, как маленький ребёнок, заканчиваю я свою речь.
Колин втягивает воздух и шумно выдыхает его ртом. Одно это действие приводит меня к мысли о том, что у меня абсолютно точно получилось его убедить.
– Хорошо, я согласен. Но если никаких баз нет, то поклянись, что ты не будешь копать дальше.
– Это ещё почему?
– Это крайне опасно для нас. Хотя как «для нас». Тебя-то точно не убьют по понятным причинам, а со мной поквитаются тут же, как узнают.
– Да с чего ты решил, что кто-то узнает?
– Даже у стен бывают глаза, Митчелл.
Колин произнёс это настолько серьёзно, что я всё-таки решаю уступить.
– Твоя взяла, ладно. Клянусь тебе, что если нужная информация не лежит на поверхности, то вглубь я лезть не буду и тебя этим не упрекну.
Парень улыбается мне.
– Вот и отлично, – теперь его тон сменяется на более деловой. – В итоге: что от меня требуется?
– Разведка… или как это назвать? – я слегка запинаюсь, потому что была не очень-то готова к такому вопросу.
– В общем так, – теперь же тон по-настоящему командный, – я роюсь в информационном хламе, а ты вдумчиво занимаешься своим планом или создаёшь, если его пока нет. Всё ясно?
– Абсолютно, капитан!
Мы оба усмехаемся и пожимаем друг другу руки. Дело переходит к прощанию, и теперь мои ладони прижимаются к перилам. Тут я вспоминаю ещё кое-что, о чём хотела спросить.
– Эй, Колин! – окликаю я его. – У меня тут ещё вопросик.
Он снова подходит ближе ко мне.
– Слушаю.
– За стену реально выбраться?
Глаза парня округляются.
– Это ещё зачем?!
– Там могут быть зацепки.
– Митчелл, оттуда из новоявленных и прочих жителей, не считая солдат, ещё никто живым не возвращался!
– Значит, это ещё одна тайна, с которой необходимо поработать.
– Митчелл, помни о своей клятве!
Колин отвечает холодно и недоверчиво.
– Я не говорю, что мы туда прямо полезем! – раздражаюсь я.
– Не держи меня за дурака, очень прошу! – теперь нотки недовольства слышатся и в голосе парня.
Я отступаю, становясь на первую ступеньку.
– Спокойной ночи, Колин!
Выражение его лица сменяется на более добродушное.
– Доброй ночи, Митчелл.
– Прошу, называй меня Марика.
– Почему так?
– Это моё настоящее имя. Я и так о нём вспомнила сама, но и Лорейн теперь о нём знает из полученного ею ультиматума.
Конечно, я приврала. Стала бы я говорить Колину, откуда на самом деле всё узнала. Пока что я даже ему не могу доверять полностью, пусть и уверена, что парень на моей стороне.
– Ну, если ты правда хочешь…
– Да, хочу.
Колин вновь возвращает на лицо былую улыбку.
– Что ж, доброй ночи, мисс Марика.
Он кивает мне со всей деликатностью, от чего я сама не сдерживаю улыбки.
– Благодарю, мистер Колин.
Теперь мы расстаёмся абсолютно точно. Несмотря на небольшую усталость, взбегаю по ступенькам я достаточно резво.
Оказавшись в комнате, я плюхаюсь на кровать, краем глаза поглядывая на соседнюю, где прежде, ещё прошлой ночью, спала Бель. Расслабиться не получается не только из-за этого. Осознание того, что в этой комнате встроены микрофоны, записывающие каждый мой шорох, никакого спокойствия не добавляют. И всё же – делать нечего.
Мои мысли уносятся к сестре. Она сейчас где-то далеко, а может и не очень, но абсолютно точно по ту сторону стены. Знала ли она, что делает, или же всё поневоле? И в чём причины такого легкомысленного предательства?..
Размышления накрывают волной, и я стараюсь им не сопротивляться. Так сон постепенно захватывает меня и уносит в бездонную пустоту...
Я резко просыпаюсь от того, что не могу вдохнуть. Хватаюсь за горло, но никаких рук или того, что может душить, нет. Пытаюсь закричать, но получаются несвязные хрипы. Охватывает паника.
В глазах постепенно темнеет, а удушение продолжается.
Теряю сознание, ощущая, как в горле скапливается тёплая вязкая кровь...