О времени и о стране

Не думала, что в свои двадцать шесть буду писать о времени и о стране, но один случай меня на это подвиг.

Мы тремя подругами собирались в кино. У одной из нас была шестилетняя дочка Полина, которая уже с осени собиралась в школу. Полина, естественно, хотела сходить на мультик, а не на скучный «взрослый» фильм. В развлекательном центре, где мы находились, было несколько кинозалов, сеансы заканчивались в одно и то же время, но мультик начинался на двадцать минут позже.

– Я не знаю, что она будет делать двадцать минут, – беспокоилась мама Полины. – А вдруг она зал не найдет? Или место не найдет? Или, ещё хуже, сама потеряется?
– Слушай, – удивилась я, – ведь Полине шесть лет! Она может подойти ко взрослому и попросить помочь – говорить-то ведь умеет! (Моему сыну тогда было три года и «умение говорить» было для меня принципиальным отличием детей).

–Да, действительно, что она совсем беспомощная что ли? – ответила другая подруга и добавила, – – Но я бы свою дочь одну не оставила…

В итоге, мы попросили работницу кинозала «присмотреть за ребенком», «ребенку» строго настрого наказали сидеть на месте, ждать сеанса и «слушаться тётю». Стоит отметить, что ребенок от такой внезапно свалившейся самостоятельности был в восторге. Но меня, что называется, зацепило:

– Я росла без отца, и когда мама сильно заболела, сама ходила в садик и, ничего, мама как-то не волновалась, правда, садик был в соседнем дворе...
– Ну это нормально, – ответила подруга.
– Нормально?! – начала спорить я. – А ты вспомни, что мы росли без сотовых телефонов! Это сейчас дети через каждые десять метров родителям отзваниваются, а тогда и городской-то не у всех был…
– Ну так-то да, – согласилась Полинина мама, – но время было совсем другое…
– Конечно, – не унималась я, – это были те самые 90-е! Помню, как мы в новой квартире первым делом ставили решетки на окна и железную дверь и меняли сразу замки, если я теряла ключи. И вообще у моей мамы-адвоката тогда было работы столько, сколько, наверное, нет сейчас, и о всевозможных преступных схемах я узнавала из первых уст, так сказать…

Моя тирада кончилась, и подруги задумались.
– А ведь точно… Я тоже помню и двери и решетки, – начала одна.
– А у нас вообще двор был наркоманским, – подхватила другая.
– И самое удивительное, – решила я разрядить обстановку, – как тогда мы, дети, выпутывались из разных ситуаций. Я, например, просила свою подружку-соседку лаять, если мы играли у меня, и кто-то стучался в дом... А еще я как-то передала мамины документы через форточку первого этажа, так как побоялась дверь открыть. Потом эти люди восхищались моей «дрессурой».
– Да, точно! А ведь кому-то для безопасности заводили собаку, – подхватили подруги.
– А кто-то везде гордо ходил со старшими братьями…
– Ага, а ещё, когда мне было лет десять, я как-то пошла вечером провожать подружку, с резиновой – или   из чего там ее делали? –  дубинкой, у меня дядя работал охранником. Так эта дубинка никак не умещалась у меня под пальто: то сверху, как плечо вылезет, то снизу из-под полы торчит – вот такая была конспирация…

Мы расхохотались…

…Времена меняются, меняется страна, и то, что пугает родителей, для детей будет всего лишь очередной забавной игрой. Но называть это время и те и другие всегда будут одинаково: «моё счастливое детство»…

Июль 2013