Изменчивость судьбы. Глава первая

 Вагон поезда. В купе трое. Слева, на нижней полке лежит, заложив руки за голову, широкоплечий, высокий парень. Прямые чёрные волосы длинной чёлкой сползают на низкий покатый лоб, чуть прикрывая раскосые, восточного разреза, карие глаза. Сломанный и сильно вмятый посередине нос выдаёт причастность его владельца к занятиям боксом. Густая чёрная щетина на широких скулах и мощном подбородке, а так же перхоть в его волосах, мятая нейлоновая рубашка тёмно-синего цвета и оттопыривающиеся на коленях, давно не глаженные брюки клёш выдают человека малоопрятного. Вот он подносит руку с часами к глазам и хриплым, басистым голосом обращается к одному из попутчиков, сидящих напротив:
- Ну чё, пацаны, еще час и мы на месте. Кузя, беги за чаем, а мы с Борькой пока покурим.
В купе не происходит никакого действия. Борька, сидящий у окна, задумчиво вглядывается в сумрачную даль пасмурного утреннего пейзажа, мелькающего за стеклом. Кузя продолжает читать газету.
- Кузя, вали за чаем. Я кому сказал? Или оглох?- Лежащий толкает левой ногой в колено парня с газетой.
- Чёрный! Ты совсем озверел?- Возмутился тот, откладывая газету и отряхивая с колена отпечаток ботинка: «Отдачи не боишься?» Этими словами он вызвал смех у своих попутчиков. На их фоне, Кузя выглядел чуть ли не доходягой. Особенно рядом с Борькой, а вернее с Колькой Борисовым, широкоплечим крепышом под девяносто килограммов.
- Вали уж, Отдача.- Хохотали парни - Домашние харчи надо догрызть. Не хочется таскаться с ними по жаре.
Кузя встал и, покачивая с укоризной головой, скрылся за дверью. Ожидая своей очереди к титану, стоя в коридоре, Кузя, а по паспорту Константин, вспоминал о том, как жили с Чёрным на частной квартире, когда ремонтировали общежитие. Как вместе бегали на стадион и в спортзал. Костя старался ни в чём не уступать товарищу, ни в силе, ни в скорости. К тому же, Костя целый год занимался в секции классической борьбы. Однажды , Чёрный решил побороться с Константином , стоя по грудь в воде бассейна. Несколько раз он набрасывался на Костю, пытаясь окунуть того в воду. Он упирался в плечи Константина, надеясь на свои рост и значительно превосходившую массу, но всякий раз оказывался перевёрнутым к верх ногами одним и тем же приёмом- броском прогибом. Костя ловко подсаживался, обхватывал противника за пояс и, прогибаясь назад, перебрасывал его через себя. В итоге, Черный нахлебался воды и так рассвирепел, что Косте пришлось спасаться бегством, уплыть на другую сторону бассейна. В прочем, при взаимном общении, Черный редко проявлял свой диктаторский характер, но в компании из трёх и более лиц он начинал помыкать всеми и каждым, ни взирая на возраст. Костя не раз был свидетелем, как взрослые мужики приходили в трепет, стоило Черному зыркнуть в их сторону прищуренными глазами и скрипнуть зубами, что было его коронкой. У его жертв, тут же, начинали трястись колени и они спешили немедленно ретироваться, когда пятясь задом, когда просто откровенно убегая. Кстати, Костя никогда не видел, чтобы Черный хоть кого-то ударил. До этого дело просто не доходило.

 Перекусив, Черный и Николай закурили «приму», выпуская дым кольцами в открытое окно вагона.
- И вот,- начал Черный любимую «притчу»,- жили мы дружной семьёй: я, мать, отец, старший брат Ахмед и младший брат Карапет. Я, старший брат Ахмед и младший брат Карапет мечтали о том, что умрёт у нас мать и отец приведёт другую. И будем мы её …
- Хорош, Черный! Сто раз уже слышали твою жалостливую историю, как вместо матери у вас умер отец, и мать привела другого. Придумал бы что-нибудь новенькое, - оборвал товарища Костя.
- Тю, Кузя проснулся! Так может ты нам чего расскажешь? – Обернулся Чёрный.
- Может и расскажу. Попозже.- Не ожидал такого поворота Константин.
- Да ладно, застеснялся. Рассказывай, а мы с Борей послушаем,- напирал Черный.- Что за история?
- Так и быть. Расскажу как я, за последний год ,пару раз подрался.-Начал было Костя.
- Ух ты, Боря! А Кузенька то у нас- драчун.- Засмеялся Черный. Боря широко улыбнулся.
- Будете подкалывать, я ничего рассказывать не буду,- обиделся Костя.
- Да ладно тебе. Я больше не буду. Рассказывай уже,- сменил тон Черный, поудобнее устраиваясь на полке.
- В первый раз это случилось осенью, на прОводах друга,- начал свой рассказ Константин,- Двоюродный брат Лёхи, которого провожали, Олежка, избил Серёгу, Васькиного брата. Серёга только что демобилизовался, пришел на проводы и они с Олежкой чего-то не поделили. Дело было на улице. Стою я с подружкой, вижу, они сперва орали, потом бац- бац, и Серёга лежит. Серёгу-то я знаю лучше, чем Олежку. Вот и говорю: «Олег, ты чего делаешь?» А он мне: « Полезешь и ты, схлопочешь!» Ну, я не выдержал такого хамства и пошел на него. Взял левой рукой за отворот пальто, а он мне через руку бьёт в глаз. Раз, другой, третий. Я и драться-то не хотел, думаю, поговорим и разойдёмся, а он мне в глаз. Ну я не выдержал и врезал с правой. Он с копыт. Полежал немного, вскочил и дёру. Девчонка тут нарисовалась, должно быть его подружка, как заорёт и в дом, туда, где проводы: « Ах, нашего Олега избили!» А мне моя говорит: «Ну, Костя, ты даёшь. Я и не знала, что ты так умеешь драться.» Я к Серёге. Поднял, отряхиваю, спрашиваю: « Как ты? Может в дом пойдем?» А он мне: « Не, я лучше к матери.» И ушел. До этого я пил только лимонад, а тут решил выпить чего покрепче, так меня этот Олежка разозлил. Девчонка ушла вперёд, а я ненадолго задержался во дворе, по малой нужде. Захожу в сени, а на меня два амбала. Один с кухонным ножом. Нож я сразу ногой выбил. Одного и другого уложил за два замаха. Зашёл в избу; за столом, только моя зазноба и Васька со своей  Сталинкой, а в соседней комнате - ругань, крики. Ну, мало ли чего кричат. Сел я за стол, налил в рюмку водки, только поднёс ко рту, врывается в комнату мужик с вилкой в руке. и на меня: «Это ты моего сыночка избил?!» А сам норовит вилкой мне в глаз попасть. Я рюмку поставил. Левой рукой за вилку, а правой мужику в лоб. Хорошо, что сзади него бабы подбежали, упал прямо к ним на руки. Они его втроём утащили, волоча ногами по полу. А я хлопнул рюмку, девчонку в охапку и на выход. Васька вслед кричит: «А чего это было?» Я ему: «Завтра расскажу.» Повезло ещё, что Лёха со своей подругой, заперся в своей комнате и ничего этого не видел. Спустя неделю, мы с Олежкой, тем, встречались. Он не обиделся. наоборот, сказал: « Поделом мне, меньше пить надо.» На том и разошлись.
 Всё время, пока Костя рассказывал, его товарищи не произнесли ни слова. Наконец Чёрный проронил: « Складно сочиняешь. Ну давай, ври дальше. Или это всё?»
- Был еще случай,- продолжил Костя:
- Пошли мы как-то с пацанами в соседний посёлок, на танцы. Я, Васька и Аверьян. У Васьки Сталинка, подружка его, куда-то уехала. А Аверьян, под градусом уже, встретил нас с Васькой, ну и пошли. Аверьян драчун отменный, никого в городе не боится. Пришли  к клубу. Народ только начал собираться. Недалеко от нас стоит кодла местных, смотрят на нас, перешептываются. А тут к нам ещё четверо наших городских подошли. Из них я только одного  знаю, Ванюшку Антонова. Но это не важно. Смотрим, подходит к нам один из местных, спрашивает: « Кто из вас Аверьян?» Ну тот без задней мысли выходит, мол вот он я. А этот местный, ни слова не говоря, бац ему в торец. Аверьян с катушек. Я рядом стоял. Тут же зарядил этому хмырю в челюсть. Он упал, вскакивает, смотрит на нас пятерых и спрашивает: « А кто это меня сейчас ударил?» Мы стоим, все улыбаемся, мол , попробуй угадай. Ну, он к своим метнулся, орал, руками размахивал в нашу сторону. Потом, глядим, от их компании отделился один и побежал куда-то, очевидно за подмогой. Тут мы решили не искушать судьбу. Молча переглянулись  и потихоньку двинулись в сторону города. Дорога ровная, асфальт. Уже стемнело. Дождичек накрапывал. Идём  через лес, фонарей нет. Отошли метров на пятьсот, слышим сзади топот бегущей толпы. До города идти почти столько же. И вдруг, Аверьян и говорит: «А чё, мужики, может в лес спрячемся?»  А я ему: «А ты чего? Испугался?» Тот на меня: «Это я-то испугался? Да я за вас боюсь. Их там небось человек двадцать, не меньше, Сам-то наверное уже в штаны наложил.» Тут я расдухарился: « Хорош,-говорю,- базарить. Как говорил наш полководец Александр Васильевич Суворов: « Побеждают не числом, а умением.» Видел я, как собака от кошки удирает. А ну ка, парни, встанем поперёк дороги. Они-то думают, что мы убегать будем, а мы их сейчас встретим.» Сказано – сделано. Не успели мы перегородить дорогу, как в темноте замаячили фигуры преследователей. Двоих, первых, сразу вырубили Васька с Аверьяном.  Третий подбегающий, гляжу, на ходу наматывает ремень на руку и замахивается на Ваську, который чуть отвернулся. Не успей я крикнуть: «Васька, нагнись!» и Васька не нагнулся, не знаю что бы было. Только прилетел этот  ремень ко мне. Вот шрам над верхней губой.» Константин скривил губы, показывая чуть заметный голубоватый рубец , идущий от уголка рта к носу. Чёрный и Коля с ухмылкой переглянулись.
- Так вот, - продолжал Константин,- я , сначала, и боли не почувствовал. Смотрю только, этот опять замахивается уже на меня. Бьёт, я ремень левой рукой перехватываю, дёргаю его в сторону, а правой бью ему в голову. Попал вскользь. Он ремень выпустил и бежать. А я ладонь прислонил к лицу, смотрю, вся рука в крови. Ну , думаю, гад, что со мной наделал. И за ним. Бегу, а сам замечаю, что бежим мы сквозь толпу, бегущих к нам навстречу. Кого-то я еще сшиб с ног, по пути. Метров через сто догнал. Зацепил ногой, тот упал, а я на него верхом. Сижу на нём, он даже не трепыхается, а я ему лицо своей кровью мажу и приговариваю: « И кто же тебя, гад, научил солдатским ремнём махать? Погляди, собака, что ты со мной сделал!» Мне-то не видно, что у меня с лицом. Кровища так и хлещет. Щека онемела. Самому невесть что представляется. Слышу топот множества ног. Толпа пронеслась мимо нас, даже не притормозив. Следом топот преследователей - наших. Остановились. Я поднялся. « Мужики,- говорю,- посветите спичкой, скажите мне, что у меня с лицом?» Васька зажёг спичку: « Не фига себе! Да у тебя вся рожа разбита! Кто это тебя так?»
- Да вот,- говорю, кивая на лежащего,-  это он, Васька, на тебя пряжкой замахнулся, а досталось мне. Мужики, поднимите его, я ему врежу. Подняли они его на ноги - я раз ударил. Он упал. Подняли  его во второй раз, я еще раз ударил. После второго удара он уже на ногах не стоял. Привели в чувство, дали пинка под зад и наказали , чтоб впредь ремнём не дрался, и пошли домой. Уже дома, когда умылся, понял, что рана не такая уж и страшная. Просто я сам лицо кровью так заляпал, что пацанов напугал. Вот и всё.- Закончил повествование Константин. Его товарищи, которые, казалось, с интересом слушали Костин рассказ, снисходительно улыбались.
- Заливаешь . Небось сам в лесу прятался, там на сучок и налетел.-Съехидничал Чёрный.
- Тебя послушать, так ты у нас , Кузенька, просто герой-полководец.-Не уступал товарищу Николай.
- Кстати, один из нас семерых, действительно спрятался в лесу, только это был не я.- как бы начал оправдываться Костя. Поезд прибывал на перрон.