Рождение мифов

Мифы живут в нас – осознанно или неосознанно, хотим мы этого или нет. Они приходят к нам вместе с языком. С первыми словами родного языка мы подспудно впитываем мифы, которые он хранит в виде метафор. Язык формирует сознание, и каким-то, пока неизученным образом, вливаются и оказывают на нас своё действие скрытые мифологемы.
Мифотворчество присуще человеческому мышлению. Собственно, первичное осознание человеком себя, своего места в окружающем мире и всей действительности – есть мифотворчество. Логика, а вместе с ней наука, пришли позднее, и как всему чужеродному – ей надо учиться, тогда как мифотворчество – процесс стихийный, и потому свободный. Да и сама наука не вполне освободилась от мифов; учёные создают свои, научные мифы, и когда они становятся самодовлеющими, наука превращается в псевдонауку: оперируя логикой, как инструментом, учёные доказывают истинность мифа. Общественные науки – самые мифологизированные. Это ещё не самое страшное: приходя в соприкосновение с реальностью, миф показывает свою несостоятельность и вынужденно заменяется на теории, более соответствующие реальности. Так было в физике с заменой геоцентрической модели мира на гелиоцентрическую, так было в химии, когда, с открытием кислорода, отвергли флогистон.
Но общественные науки ещё и наиболее политизированные, то есть они обслуживают совершенно определённую прослойку общества, чаще всего ту, что находится у власти, или ту, что почувствовала в себе силы к власти прийти. Исторические и, шире, общественные мифы, обслуживают чей-либо политический заказ, поэтому, говоря о сторонниках того или иного общественного мифа, надо чётко себе представлять: чьи интересы миф обслуживает? Кого защищает? Что представляет собой та прослойка, которая навязывает нам определённый общественный миф?
Очень долго, на протяжении столетий существовал основной государственный миф о неполноценности русского народа. Паразитическое государство, существующее за счёт пота и крови русских, отказывало этому народу в праве быть. Государство не хотело признавать своё родство с народом, потому что тогда оно должно было бы признать за собой обязанность заботиться о народе. Это и было основой создания мифа о призвании варягов. Говоря о цивилизаторской функции Рюрика, антинациональное государство как бы подчёркивало, что оно ничем не обязано народу-кормильцу, а наоборот, народ поголовно обязан ему, оно-де вытащило народ из дикости, и только благодаря ему русские из свиней стали похожи на людей. До Рюрика – было сплошное скотство, после Рюрика – были введены правильные законы, препятствующие оскотиниванию, хотя народ, по своему происхождению, скотом и останется. Примерно то же направление и у мифа о христианизации русских с приобщением к благой вере и благодати, но так как религия у нас уже давно под пятой государства, то и миф этот, так сказать, вторичен по отношению к Основному Государственному Мифу.
Этот миф нам упорно навязывают всей нашей государственной системой, он входит в наше сознание не с языком, а с обучением, с приобщением к государственной системе. И миф вызывает расщепление в нашем сознании, ибо невозможно одновременно примирить два противоположно направленных знания: одно – не подлежащие сомнению богатство и величие языка, а второе – выдаваемое за абсолютную истину признание недочеловеками его носителей. Ну-ка, попробуйте это осознать разом! если получится, шизофрения вам обеспечена.
Тургенев сказал: нельзя не верить, что такой язык не был дан великому народу. Спросить бы у Ивана Сергеевича: какой же культуртрегер дал нам язык? или язык с неба упал? и весь народ (т.е. скоты и свиньи) им в момент овладел по велению свыше?.. Нет, русский народ сам создал свой язык, и уже этим проявил своё величие, потому что распоследний русский бомж владеет большим словарным запасом, чем английский интеллигент.
Итак, народ приведён к скотскому состоянию, всем внушена идея о первичном скотстве русских – казалось бы, всё красиво, всё кругом. Но нет – всеобщее образование, наряду с зарядом государственных мифов, проезжающих по мозгам не хуже картечи, даёт отдельным представителям народа культуру мышления, то есть умение пользоваться своим мозгом не стихийно, а направленно, то есть научно. И эти отдельные люди, не стоящие на страже интересов паразитического государства, осознают простую вещь: я русский, но я – не скот. А так как Миф о первичном скотстве русских уже основательно врос в сознание, приходится доказывать (!) его несостоятельность. Те, кто более продвинуты, ищут научные доказательства. Сделать это непросто, потому что официальная наука служит государству, и соответствующие факты, повествующие о действительной, а не мифологизированной истории народа, исключены из научного оборота. Их действительно нужно выуживать по крупицам, а когда находят хоть что-нибудь к чести и славе русского народа, тут же поднимается всеобщий хай адептов норманизма, считающихся правыми только потому, что они получают кормёжку из рук официальных властей: подделка! подделка! И «Слово о полку Игореве» объявляли подделкой на том основании, что русские изначально не способны ничего создать, и по сю пору находятся авторы, отстаивающие эту абсурдную позицию. Вытереть ноги о русских – всегда пожалуйста, к услугам вся мощь государственной машины и официальной науки, но стоит только заикнуться, что всё было не совсем так – и тебя объявят в лучшем случае дилетантом, оплюют и изгадят (и это – в том случае, если работа появится в печати, хоть и мизерным тиражом), а если у тебя нет пробивных способностей и связей, если ты просто попытаешься пискнуть свое новое слово в науке – то наткнёшься на глухую стену молчания.
Но есть ещё и паранаука, и откровенное мифотворчество. Они допущены в интеллектуальную сферу, как дурашливый конферансье на серьёзную сцену, ради развлечения невзыскательной публики. Но публика аплодирует. И далеко не мэтрам. Сколь не пренебрежителен официоз к создателям новых мифов, сколь не кривись – фу! новодел! – однако, господа хорошие, новые мифы – это ростки тех зёрен, что дотоле дремали на дне подсознания. Миф создается не на пустом месте, создание мифа отражает тысячелетнюю историю народа и вызвано к жизни социальным заказом. Народ просыпается, народ открывает глаза и вновь пытается ответить на вопросы: где я? кто я? и что со мной? Период становления национального самосознания – есть период активного мифотворчества. Миф – не застывший мраморный истукан, созданный два тысячелетия назад, а фольклор – не пляски в цветастых платьях на сцене под балалайку. Да, мифология, что создаётся сейчас, не та, что была два тысячелетия назад, когда письменные источники зафиксировали этноним «русь», но и мы – не те, кто жил в те времена; изменились условия жизни, изменились люди. Оставим вопрос «Был ли «лель-полель» просто припевом или обращением к двум богам – Лелю и Полелю?» для кабинетных игр – для мифа главное, чтобы он был востребован народом.
Гальфрид Монмутский писал «Историю бриттов», высасывая её из пальца – однако, король Артур стал героем не только Британии, но и всей Европы. В XIX веке были написаны Пумпуром «Лачплесис», а Крейцвальдом «Калевипоэг» – латышский и эстонский народные героические эпосы... да какие же они народные, когда и авторы известны, и даты публикации? Типичный новодел, частью выдуманный из головы, частью воссозданный по мотивам народных песен и сказаний. В «Калевале» Леннрот дописывал целые руны – поди теперь, разберись, что он услышал в далёких финских селениях, а что напридумывал сам. Шотландские народные баллады написаны Вальтером Скоттом, а бретонские – Эрсаром де Ла Вильмарке. И везде они были приняты на «ура», и только у нас: «Ай-ай! Низзя! Фи! Новодел!»
Вот уже десять лет идет оплёвывание «Велесовой книги». Официальная наука, как изба на курьих ножках, демонстративно повернулась к тексту задом, предварительно наложив на «Велесову книгу» большую кучу. Паранаука носится с ней, как с писаной торбой, напоминая мартышку и очки из известной басни и не справляясь с материалом источника – слишком он парадоксален, слишком идёт вразрез со всеми устоявшимися представлениями. А я скажу: даже если со стопроцентной уверенностью докажут, что «Велесова книга» – мистификация, найдут автора, то ему памятник надо поставить за создание прекрасного мифа о языческой Руси, значение которого не меньше, чем «Истории бриттов».
Мифы живут в нас, одни неявно, в подсознании, пришедшие через поэтические метафоры, корневые созвучия, сказочные образы, другие – вбиты колом в мозг нашим образованием. Миф не возникает ниоткуда, мифотворческая традиция народа непрерывна, но она то уходит под спуд, то вырывается наружу огненным фейерверком. Активный процесс мифотворчества говорит о том, что народ – жив, как бы не стремились похоронить нас, превратить в субстрат, в гумус.
Не бойтесь творить мифы во славу народа. Время расставит всё на свои места, выбрав лучшее. Хватит жить с расщеплённым сознанием! А вы, господа оплёвыватели, или уважайте народ, на языке которого вы говорите, или придумайте себе тарабарское наречие и пишите на нём свои пасквили, чтобы не осквернять великий и могучий. А нам, народу, пора понять, что не народ – для государства, а государство – для народа. Каждый, кто говорит и думает по-русски, кто ощущает себя русским по духу – ответь, хотя бы себе: с кем ты? С народом? Или с хулителями и осквернителями? Сделай первый шаг к себе: освободи своё сознание от мифов, порочащих тебя и твое происхождение. Тебе нечего стыдиться. Тебе не перед кем каяться. За тобой – тысячелетняя история великого народа, ты – звено в цепи времён. Какое? Гнилое и трухлявое или крепкое и несокрушимое? Ответь на этот вопрос сам.
Не бойтесь творить мифы.