Почему я не стал Генералом! - 6 глава - 18

       
        Глава 18
             
      Все шло своим путем, утром в 7 подъем,  надо идти кормить свои две группы,  да и самому подзаправится.
    Потом занятия, по 4 – 6 - 8 уроков вдень,  обед,  ужин и опять – таки вместе со своими двумя группами,  каждый день одно и тоже,   а уж очень не любил, да и сейчас не люблю однообразия.
    Все  кажется серым,  тусклым,  вроде как ты без мозгов и без мыслей,  как трава или осина,  хотя кто его знает,  может быть и они как  - то общаются между собой,  что мы можем знать об этом?
    По сути ничего. Так вот и прошла неделя в полном однообразии,  разве исключение составило только то,  что Михаил где – то добыл патефон и пластинки.
   В общем,  мы так сказать вооружились,  кроме того я имея небольшой блат, достал в магазине Нового  Каргаска  пару бутылок хорошего вина.
    А вот насчет закуски - то, тоже,  что - то из консервов, а это уже  по великому блату достал Михаил,  а вообще - то представляешь,  смех,  какой – то: Сладкое вино и рыбные томатные консервы с черным, плохо пропеченным черным хлебом.
   Ну и это я бы сказал,  была роскошь в те далекие военные времена  для нас всех.
   Итак я сижу,  хожу дома по комнате и грызу ногти (была у меня такая привычка с детства, лет до сорока все грыз, а потом бросил эту работу).
     Михаил ушел на всякий случай встречать наших гостей,   я гадаю,  придут, не придут,  если нет?
   Жаль, мы так это уже бодренько настроились. 
     Слышу, скрипит лестница на наш второй этаж, а входа туда было два, из кухни дома с нижнего этажа по  крутой лестнице вверх.
   И с крытого двора, где как правило находились - корова, лошадь и другая живность, тоже по лестнице прямо в верхний этаж.
 
      Открывается дверь и вот в комнату входят Михаил и наши гости.
    Познакомились, сидим,  разговариваем, танцуем под патефон,  время от времени потягиваем красное вино - ну, как в «ресторане».
   Все идет хорошо и взаимно приятно.  Но,  пришло время и для интимных бесед, я уже и не помню,  кто из нас двоих притушил свет в керосиновой лампе. 
    Мы как - бы устроились попарно в разных углах комнаты и ведем - плетем свои разговоры с приглашенными девчонками, о чем?
   Да  Бог его знает о чем обо всем,  и не о чем конкретно.
    Так,  обычный, ничего не  значащий и  не совсем по всей вероятности серьезный, умный  разговор, но и конечно не без объятий и поцелуев, не сразу конечно, не с бухты, барахты, а так постепенно и дошло до этого момента.
    Так пробыли мы все вместе часов до 10 вечера,  а там они стали говорить, что уже поздно  им надо домой.
   Что же мы не могли,  да и не имели права их задерживать,  так как и нам надо было тоже выспаться.
   Завтра опять,  рано,  в шесть утра надо быть в училище, кормить ребят, вести занятие.
    Снова спускаемся вниз по лестнице, но уже теперь  вчетвером и идем провожать до центра,  где располагался «Дом культуры» и топаем домой усиленным темпом, так как мороз начинал поджимать.
   И  опять наступил следующий день.  Все, как обычно, завтрак в полутемной столовой, скупо освещаемой керосиновыми лампами, подвешенными к потолку. 
   А их только две  десяти линейных,  это как - бы свет от двух пятнадцати ваттных электрических лампочек в зале, где сидят за столами 120 - 130 человек.
    Даже лица людей на расстоянии 6 - 8 шагов плохо различаемых , но мы привыкли друг к другу и узнаем себя по силуэту и по голосу,  да и не в обиде на все это.
   
   Идет война, голодно,  холодно - мы притерпелись, так как и  раньше не были избалованы  удобствами жизни, питанием и прочими благами сталинского социализма.
   Мы не мы, мы не люди,  мы просто стадо баранов и обезьян - блеем когда прикажут, и кривляемся,  подражая самой обезьяне тоже по приказу свыше, это в стадном состоянии.
   И только один на один,  сам с собой, или с человеком, который видно тоже устал, до безумия устал от всей этой лжи,  притворства, ты можешь поговорить в  полголоса по душам.
   Да, и то порой с осторожностью,  взвешивая сказанное тобой слова,  а не то можно оказаться в положении: - «я тебя вижу, ты меня нет», а кому охота сгнить в лагерях?
   Знали ведь мы об них, можно сказать  все знали.  Так как,  почти в каждом роду нашего населения,  кто - либо из родственников был взят НКВД,  и сидел в них,  или как «враг народа».
    Или – же,  как нарушитель указов:  за  случайную гайку оставшеюся в кармане телогрейке,  которую положил при работе в карман и забыл выкинуть,  уходя домой, а на проходной ее обнаружили у тебя и тебе семь лет лагерей.
   Или – же,   ты опоздал на работу на 15 минут и тебе тоже тюрьма: от шести месяцев,  до одного года.
   Или – же,  вообще кому - то не нравиться твоя физиономия,  твоя манера говорить и что - то оспаривать:  - не дай Бог правоту, да еще от имени людей, тут уж совсем ты враг и тебя надо изолировать.

     В новый день,  то  - есть в понедельник,  я занятие закончил где - то в 1 - 2 часа дня,   пришел к себе на квартиру и тут так сказать началось.
     Вчерашнею,  маленькую вечеринку: - музыку, танцульки и конечно девичий смех,  слышала наша квартирная хозяйка,  которой не понравилось, что у нас были девчонки. 
    Она мне стала выговаривать:
    - Как Вам не стыдно Сергей Николаевич приводить домой,  в мой дом женщин?
    - Во первых не женщин, а девушек,  а во вторых дом хотя и Ваш, но квартира вверху снята у Вас нашим училищем.
    Да,  и Вас это не касалось,  кто к нам приходит до сих пор,  а тут,  что это Вас так возмутило?
    Ну, посидели, потанцевали,  посмеялись и  что тут особого?
   -  У меня взрослая дочь, -  ( а ее дочери было 18 лет и она работала на почте) - и я не позволю, чтобы в моем доме развратничали.
   – Да, в чем разврат, я не понимаю?
    – Вы,  женатый человек, а сами развращаете еще и вашего компаньона Михаила.
 (А он кстати путался и с официантками и помощником повара и даже со своей ученицей, я то все знал).
 -  В общем, я Вам отказываю  в квартире,  ищите себе другое место жительство.
  - Хорошо, раз Вы этого хотите, я сегодня же от Вас уйду,  не беспокойтесь!
  – Вот  и уходите, а Михаил, пусть живет.  Он, видно сразу, порядочный человек!.
 (Но, я то знал, знал его порядочность, ну да Бог с ней, не буду же я ей объяснять кто из нас есть кто, этого еще не хватало).
    Между прочим Михаилу я неоднократно говорил, брось ты это дело, связываться со своими ученицами.
   
      Была такая Иванова, она даже бегала тайком по утрам к нам,  я один раз проснулся,  а она у него в постели,  пришлось глаза закрыть  и притвориться, что я еще сплю.
   Итак, хозяйка наша ушла,  мы с Михаилом остались вдвоем,  я ему говорю:
 - Ну, что остаешься или пойдем квартиру искать?
   - Да, не знаю,  что и делать, я пока подумаю.
   – Ну  думай, а я пошел, -  и   вышел из дома.
    Зашел в нашу столовую, спросил там наших поварих,  не знает ли кто из них, кто сдает поблизости здесь комнату?
    А, они ведь женщины,  они все знают и тут же мне дали адрес,  в доме напротив нашей столовой и рядом с училищным зданием - совсем отлично.
    Я в этом доме поднялся на второй этаж,  где проживала семья - колхозники муж с женой, да трое их детей от пяти до двенадцати лет.
   Жили они очень, очень бедно, правда имели одну корову,  огород, этим и кормились.
   Хозяйка сама - худенькая, такая болезненная, не большого росточка, все время  охающая, по – видимому чем - то болела давно,  мне сказала:
   - Да,  мы сдаем одну комнату,  но не знаю, понравится она Вам или нет после квартиры Бурдаковых.   
    Она была уже в курсе дел,  где я жил до этого и что там вчера было.
   Деревня есть деревня, а сарафанное радио моментально разносило все новости по Каргаску - по Старому  Каргаску.
  Я  осмотрел комнату,  а  это было не большое помещение с одним не большим окошечком,  да Бог с ним свету хватало.
    В комнате можно было поставить две кровати у стен между окна,  а у него  небольшой столик, да мне лучшего ничего и не надо и тепло, т.к. напротив Русская печь и уютно,  да и хозяйка простая женщина, без претензий, подумал я.
  -  Что же Вы хотите за эту комнату?
  - Деньги нам не надо,  а вот дрова нужны,  так что четыре кубометра дров в зиму,  если Вас устроит,   то переходите.
  –  А, как насчет того,  что если кто ко мне придет в гости?
   - Да, Бог с Вами, какое мое дело,  кто к Вам придет или нет, лишь бы меня, да моих детей не обижали,  а так, что живите, как хотите.
  – Хорошо, сегодня же, я  к Вам перейду и дрова пару кубометров сегодня - же постараюсь привести - согласны?
 - Я, то согласна, как Вам удобно, так и поступайте,  - ответила она.
   Вышел я из дома, отправился в двухэтажный деревянный дом, где располагалось общежитие моих двух групп судоматористов. Они занимали там оба этажа. 
  - Парни!- сказал я им, -  требуется два, три добровольца перенести мою кровать и постель в другую квартиру,  есть желающие помочь?
    Конечно,  я знал,  что по моему первому слову, мои хлопцы пойдут, так сказать в огонь,  и в воду, так как во - первых я был как - бы  царь и бог, от которого зависела вся их судьба - одежда, питание, специальность и многое, многое другое.
   А, во- вторых,  это я считаю,  было, самым главным - я, для них был не предрекаемым авторитетом и по отношению лично к ним и мамой и папой, и старшим товарищем - другом.
   Так, как никогда не наказывал и не придирался по пустякам,  во время и пожалею и поругаю  каждого в отдельности,  когда это надо и всех вместе.
   Я  нисколько не преувеличиваю - это было именно так.  Так, как сам прошел свое бурное детство и юношество и отлично мог разбираться в тонкостях ребячьих поступков.
   Да, это  было так,  и не хвастая, сейчас скажу, что мальчишки меня  любили, и побаивались,  все же я был их и мастер, и преподаватель.
   Был ли я строг? Да был,  но одновременно был и справедлив.
   Одним словом сейчас , когда  иногда слушаешь по радио,  телевидению или читаешь об учителях - новаторах, я в них вижу и себя далекого, далекого, когда я и сам еще был молод…..

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/06/28/286