5. Развал

               

     Организационная сторона дела подобных заседаний, совещаний, каких-либо собраний активов, в том числе профсоюзного толка, (к ним, кстати, Ярский был почти всегда намного ближе, как руководитель и в первую очередь, как человек, тем более что решения на этих собраниях, принимались более прагматичные, наиболее приближенные к жизнедеятельности предприятия, причём не важно, в каких условиях работает фирма, и география в данном случае абсолютно не причём,  поскольку достаточно комфортная жизнь людей, работающих на этих фирмах, это и есть основа успешной работы этого самого предприятия - и наоборот ), не была для Ярского, каким-то из ряда вон выходящим событием.
       Будучи, не в таком уж далёком прошлом начальником Управления, или Управляющим Трестом,  на подобного рода совещаниях бывать ему доводилось достаточно часто. И прежде всего потому, что руководимый им трест, например, в каком бы регионе страны не строил объекты нефтегазового комплекса,  его объём СМР (СТРОИТЕЛЬНО-МОНТАЖНЫХ РАБОТ), оценивался, как правило, примерно в пол миллиарда рублей, что на тот момент по официальному курсу ЦБ СССР, СОСТАВЛЯЛО, ПРИМЕРНО, ТАКУЮ ЖЕ СУММУ В ДОЛЛАРАХ США, может чуть меньше, может чуть больше, это смотря, как считать и что считать. Но суть - то была не в том кто, когда и сколько стоил, суть состояла в другом. При строительстве огромного числа объектов  этого самого комплекса, создавалась и не менее мощная инфраструктура управления этими объектами, создавались и структуры их эксплуатирующие. А это и дороги, и города, и посёлки, ставшие в последствие городами и не ставшие ими, однако, не переставшие от этого быть важными звеньями в системе управления. Это школы, больницы, детсады и ясли, столовые, кафе, бани в конце концов. И всеми этими вопросами, конечно же занимались поселковые и городские Советы, Райкомы, Обкомы, министерства и прочие, прочие управленческие структуры, поэтому и Ярскому, и прочим руководителям его уровня, приходилось, кроме своей основной деятельности, решать массу социальных вопросов. И при этом никто не роптал особо, поскольку правильно поставленная и не менее правильно просчитанная задача, при должном финансировании, не представлялась чем-то не выполнимым, чем-то не реальным. "Маниловщине" в этих суровых условиях места не было. И когда Ярский, прежде чем подписать контракт с Заводом, очень внимательно с ним ознакомился, то понял, что наконец-то ему ЛИЧНО улыбнулась удача, а она, эта удача, давала не только возможность участия в столь интересном деле, как реализация Проекта реконструкции и модернизации целого завода, но и позволяла заниматься решением исключительно инженерных задач. После чего, контракт был незамедлительно подписан. 
       Но если же вернуться к событиям происходящим на Заводе, то удивило Ярского лишь одно обстоятельство: зачем надо было проводить заседание Бюро райкома в разгар рабочего дня? И почему именно ВЫЕЗДНОЕ ЗАСЕДАНИЕ, пригласив на неё, кстати, почти в ультимативной форме, всё руководство Завода?
       Всё шло как по писаному: повестка заседания, регламент, выступления, слушали-решили, постановили. Естественно, доклад директора был деловым по факту и концептуален по сути, поскольку детализация хода работ по времени, могла бы затянуться как раз до обеденного перерыва следующего дня. По крайней мере Ярский в самом начале именно так оценивал данную ситуацию. Но всё пошло не по сценарию. Непонятно нервозно вёл себя Первый секретарь Райкома КПСС. Он то соскакивал со стула, на котором сидел во главе стола в помещении Парткома завода, то ёрзал на нём, хотя кнопок под его..., одним словом на его стул кнопок ни кто не подсыпал. Зачем? Но его нервозность не способствовала деловому ходу совещания. По всей видимости, что-то его очень уж беспокоило. Так не предсказуемо и суетно, может вести себя только не совсем уверенный в себе человек.
       Где-то примерно, за четверть часа, директор "выдал" свой доклад. Секретарь, совсем неожиданно для присутствующих, поблагодарив директора за его выступление, предложил присутствующим послушать Главного инженера завода, с целью, несколько детализировать сообщение, и только после выступления Главного, перейти к обсуждению докладов. Противников подобного сценария ведения Бюро не нашлось.
       Нет смысла повторятся, говорил мне Виталий, но меня почему-то практически никто не слушал ( из членов Бюро ), и я это чувствовал. Непривычно было видеть моего друга в каком-то не совсем понятном для меня состоянии. Конгломерат удивления, неприятия и боли, ( и я видел это ), до сего времени сидел где-то внутри Ярского, когда он вспоминал об этой сессии. Оказывается, резюмируя всё происходящее на заседании, Секретарь вдруг не лицеприятно озаботился вопросом, точнее их было "два в одном флаконе": во - первых, почему на заводе додумались до того, что такое политически важное дело доверили не члену партии (Ярскому), и второе -  есть сведения о том, что Ярский с семьёй, собирается уезжать в Израиль. Насколько это верно, Секретарь не знал точно, но как он заявил, что, мол, дыма без огня не бывает, но и слухами земля полнится, после чего долго и противно хихикал, видимо радовался своему остроумию.
       Но особенно удивило первое заявление этого, с позволения сказать, партийного босса. После его вопросов, какая-то густая, неприятно-липкая тишина на какое-то мгновение воцарилась в кабинете. Как показалось Ярскому, поначалу никто не понял в чём "закавыка"  в заявлении партийного Секретаря. Особенно это касалось тех членов Бюро, которые мирно пытались подрёмывать после сытного, причём абсолютно бесплатного обеда в заводской  столовой в отдельном кабинете. Понятно было, что поначалу всё шло по накатанной колее, как им казалось. Они пришли для того чтоб привычно проголосовать за заранее подготовленное решение Бюро Райкома КПСС. Так, или почти так, было всегда.
      Надо к чести некоторых членов Бюро сказать, что они не были штатными профессиональными партработниками. Они также, как Ярский, работали на своих предприятиях, занимая при этом самые разные должности. От простого рабочего до директора, в некоторых случаях. Но и они были рекомендованы своими парткомами, после всестороннего обсуждения в партийных организациях "на местах", для участия в работе Бюро Райкома. Безусловно, эти люди работая "на земле", воспринимали действительность под другим углом зрения, нежели "партпрофи". Однако,  и они, обременённые, каждый своими заботами и проблемами, в основе своей, ПОЛАГАЛИСЬ ВО МНОГОМ на решения и разного рода постановления, подготовленные бюрократическим аппаратом Бюро. При этом, все документы подготовленные аппаратом, доставлялись членам Бюро по линии курьерской доставки для ознакомления и приёма замечаний к будущим решениям. Поэтому, формально, члены Бюро, собирались просто для того, чтобы проголосовать воочию за принимаемое решение. Весьма отработанный бюрократический приём. Своеобразное "дистанционное управление" 80-х годов прошлого столетия.
       Поэтому, после заявления Секретаря встрепенулись и насторожились все. И те кто пытался дремать ( ну не было же в проекте решения ничего о членстве в партии Ярского, будь он неладен, ни о его предполагаемом отъезде в Израиль, тоже ничего не было..., и вот, нате-нуте), но особенно, это напрягло, надо прямо сказать, самих заводчан.
       В производственных коллективах взаимоотношения между людьми ничем не отличаются от взаимоотношений в иных коллективах по форме, например, от научных, медицинских ..., но различие, пусть и невеликое, но всё же есть и было всегда. И суть его в том, что производственный коллектив более открыт, нежели иной другой. Это почти также, как у Ярского на Крайнем Севере, или у меня когда я служил на Флоте, где жизнь экипажа или целой фирмы может каким-то образом зависеть от уровня профессионализма совсем не большой группы лиц, их честности и порядочности, и это прежде всего - ответственность, поэтому один из моих друзей, будучи в автономном плавании, из Египта (Александрия) прислал мне письмо, в котором писал, не помню дословно, но фраза была примерно такой, что настоящий моряк тот, которого проверяли на прочность шторма... . Возможно, эта фраза является данью юношескому максимализму (во всяком случае пример достаточно показательный), но на срочной-то службе в 80-х, и служили пацаны в 19-21-22 года.  Именно они и несли дальше по жизни не только тельняшки, но и умение видеть в человеке чёрное и белое, причём практически безошибочно. Вот так и на заводе. Там нет ширмы за которую бы мог спрятаться подлец или просто "непорядочный" человек. И с этим люди жили и работали, причём, порою в одном отделе, цехе, бригаде. Ты открыт. Либо признай свои недостатки  и постарайся стать другим, либо тебя никто не держит. А создание коллектива единомышленников, являющегося неким локомотивом движения к выполнению поставленной задачи, дело настолько многотрудное, что..., в прочем, если бы всё было в жизни легко и просто, то не возросла бы прикладная наука "УПРАВЛЕНИЕ...". Кем, чем? И далее по списку.
       Поэтому заводчане понимали, что после этого заседания Бюро, если вдруг будет инициировано разбирательство в иных различных инстанциях по этим надуманным (если мягко сказать) вопросам, то с трудом созданная управленческая команда профессионалов, обязательно даст сбой. А на её создание потребовалось времени более полу года.  Не зря, выступление секретаря парткома завода было настолько лаконичным по сути (как и директора, а вот это уже стиль решения общей задачи, это росток в системе управления коллективом, для решения этой самой задачи, есть цель - сформирована команда - создана система), но и злым по форме, да, именно задиристо-злым, злым настолько, что некоторые члены Бюро Райкома вполне искренне пытались убедить заводчан в том, что это просто недоразумение и Секретаря не правильно поняли. И что они с интересом будут наблюдать за ходом перестроечных процессов на заводе, который действительно сегодня "Маяк перестройки" всего района, скорее всего, и Города тоже. Начавшийся было скандал, пресечён в зародыше... На долго ли? А разве возможно было ответить на этот вопрос  в принципе?... На том и порешили!...Встретиться на Бюро Райкома для обсуждения хода реализации Проекта ещё раз, примерно через пол года. Всё. Точка. Хорошо, что не знак вопроса, но может просто запятая?


(П.С. - СЛЕДУЕТ).