Дачная история

        Однажды, поехал осенью на дачу. Сезон закрыть. Листья убрать, ставни на окна повесить, кустарники от зайцев прикрыть. Судя по всему, я был в числе последних посетителей сезона. Все дома в кооперативе приветливо выделялись разнообразными щитами и решетками на окнах. Определенный настрой создавал моросящий дождь.
        Когда работа была закончена, я решил напоследок растопить камин и поужинать. Видимо на звуки топора, подошел сторож. Седовласый бородатый дед. Я пригласил его в дом, составить компанию. Тот охотно согласился. Пока я «колдовал» на кухне, дед с интересом рассматривал сувениры, которые я привез со всего мира. Сувениры у меня валялись, лежали повсюду. Самые дорогие я оставил в городе, а остальные отвозил сюда, чтобы место в квартире не занимать.
        В момент, когда я вышел с чаем, дед отвлекся и зацепил статуэтку марсианина. Подарок крупной финской организации. Спокойно, без лишней суеты, дед поймал ее у земли  и поставил на место.
        - Воевал, дед? – спросил я чуть позже, за чаем.
        - Наверное, воевал. Я казак, Мы, казаки держимся друг друга. Перед войной к нам в станицу приехали военные и стали желающих в специальную группу призывать. Наш атаман выслушал их, сам вызвался и взял меня с собой и еще одного казака. Так, мы трое попали в школу, где готовили диверсантов. Гоняли нас там и днем и ночью. Казаков в школе кроме нас не было. Так мы и держались вместе с атаманом.
        Во время обучения началась война, нас стали готовить еще интенсивнее. Но на побывку домой нас отпустили. Вернулись мы в станицу, и почти сразу туда немцы вошли. Некоторые земляки на нас указали, что мы военные. Вот, нас всех, кто к армии отношение имел, собрали и повели куда-то. А навстречу машина едет. Остановилась, из нее офицер вышел. Нас построили в шеренгу. Офицер предложил желающим послужить Германии. Атаман вышел вперед, и мы с ним. Думаем, нам бы возможность найти какую, чтобы дать деру.
        Так мы попали в Абвер. В одну из школ, где из нас опять диверсантов готовили. Надо сказать, тоже интенсивно. В засылку на территорию готовили. А нам только это и надо было.
        И вот, по окончании школы, сбросили нашу группу за линию фронта. Мы еще земли не коснулись, как всех вырезали. Приземлились, и пошли сдаваться.
        Нам, конечно, никто не поверил. Направили нас троих этапом на север, железную дорогу строить. Еще в поезде у нас конфликт с ворами произошел. Мы их дружно отговорили от лиха, но злобу на нас  зеки затаили.
        Когда привезли нас в лагерь, к нам вечером казак подошел. Говорит, что мы кому-то очень досадили, и что нас ночью резать будут.
        Собрались мы вокруг атамана, ждем его решение. А он закрыл голову руками и замер. Потом отрывает руки от головы и говорит: «Мы две специальные школы прошли, а тут какие-то урки нам угрожать будут?!»
        Решили мы спрятаться в туалете, прямо в дырах. В дерьме по самую голову. А зеки нас ищут везде, по всей территории лагеря. Найти не могут. Часа в четыре утра мы вылезли и вырезали всех, с кем на поезде ехали.
        Дознания особо никакого не было, но нас разделили после этого случая. Я еще десять лет по зонам помотался. А казаков своих больше не видел.
        -Вот, и посуди сам, воевал ли я?

        Дед допил чай, расправил плечи, вздохнул. Мы вышли во двор, он помог мне погрузить вещи, и я поехал в город.  Всю дорогу я ехал без музыки, в состоянии какой-то прострации. Пытался осознать что-то неуловимое. Но ритм появившегося города взял своё, осадок истории опустился куда-то глубоко вовнутрь, пока со временем не исчез совсем.