Пусть всегда будет мама...

 
Танька была костлявая, горластая и надоедливая.

Ей было года два.

У ее матери закончилось грудное молоко и смеси, а чтобы купить смесь, денег не было.
 
А Танька этого не понимала и  от голода орала день и ночь.

Мать давала ей пустую воду, от которой она только писалась и орала еще громче

Хахаль матери, такой же алкаш, как и она, давно выпал в осадок.

А преемник его, тут же, занявший его место, нигде не работал, а только пил с самого утра и до вечера.

А на какие шиши, никто не знал. Но, как ни странно, они были всегда пьяные: то настойка боярышника, то какая-то вонючая брага, которая всегда созревала из разложившихся помоечных импортных фруктов, которые в магазинах хранятся годами и, даже, там наверное, опыляются.

Когда надоедало слушать вой этого маленького крысенка, как он ее называл, сожитель окунал свой грязный с въевшимися следами никотина палец в эту брагу и совал его в рот младенца, вместо соски.

В первый раз она его выплюнула и еще пуще заорала, второй-то же, а на третий: голод не тетка, взахлеб начала его чмокать и вскоре...заснула.
Как же они обрадовались: найден был способ Таньку утихомирить.

Кроме того, у Таньки были такие огромные глаза, что они боялись в них смотреть.

А через несколько дней, очнувшись днем от пьяного угара, Танькина мать такое увидела, что ее помутневший от пьянки разум мигом прозрел, и ударом чугунной сковородки по башке, она сожителя  убила.

Сожитель не успел нанести вред девочке, так как она спала. Теперь вечным сном заснул он.

Мать девочки за убийство по пьянке посадили в тюрьму, а ребенка поместили в приют.

Детские дома бывают разные.

Таня Иванова, дочь убийцы, попала в "самый лучший."

Когда ее привезли в дет.дом, ей сразу же дали кличку "глиста".

И, наверняка, это сделали не дети.

Ее еле откормили, с такой жадностью девочка ела, что на нее приходили смотреть, как на музейный экспонат.

Дети все быстро забывают в таком возрасте.

Ее никто не навещал.

А детский дом сделал из нее отчаянную, дерзкую девчонку,никому не позволяющую себя обижать.
 
Она была, как дикий звереныш.

В одиннадцать лет ее взяла под опеку семья, но через год девочку вернули в детский дом.

Однажды приемный отец ударил ее по заднице и поставил в угол за то,что она без спроса съела мороженое.

Это было последней каплей, ему доставляло удовольствие телесные наказания.
Она сбежала из дома и больше там не появилась.

Ее неделю искали, после чего она сама вернулась в детский дом.

Где она была эти дни, так никто и не узнал.

Таня выросла, ее глаза стали еще огромнее и занимали пол-лица.

Глаза были иссиня черные, а волосы русые.
 
Волосы были очень густые, но она ими никогда не занималась, и они у нее торчали кудряшками во все стороны.

Обычно она носила джинсы и, как мальчишка, майку и кепку с козырьком.

Про мать она никогда не спрашивала, а та не подавала никаких признаков жизни.

В ее жизни не было ни любви, ни ласки, ни одного родного лица.
Детский дом - это только крыша над головой и жалкое подобие дома, дома, где нет мамы.

А, как это жить с мамой она, даже, и не представляла.

Время летело вперед.

На месте души у девочки был камень.

Но со времени побега из приемной семьи, какое-то место в ней занял мальчик Паша, который спас ее от бомжей.

Паша был необыкновенный.

Он был старше ее на три года.

Это был рослый, симпатичный мальчик, ухоженный, красиво  одетый, чистый.

Таня, когда убежала от приемных родителей, попала в какой-то подвал.

Там стояла железная кровать, каких она никогда не видела и был еще какой-то хлам.

Таня со слезами упала на эту кровать, поплакала и уснула.

Проснулась она от того, что ее кто-то пытался раздеть и шарил по ней руками под курткой.

Она открыла глаза и увидела, как двое мужчин, дыша ей в лицо перегаром пытались ее раздеть.
Они пьяно ругались, споря чья это добыча, потом раскрыв пошире глаза, увидели, что это девочка, даже сами перепугались.

Особенно, когда на них посыпался град кулачков девочки и еще чьих-то рук.

Потом они куда-то бежали, а рыжий мальчишка тащил ее за руку и все время шипел:

-Быстрей, быстрей.

А потом они забежали в какой-то гараж за красивым забором, где стояли две умопомрачительные тачки.

Назвав себя Пашей, он сказал:

-Это гараж моего отца, одна машина его, другая моя, но я еще на ней не езжу - нет прав, нельзя.

И не волнуйся, это - мой дом.

А ты, что в подвале, если не секрет, делала? Откуда взялась?

Видик у тебя еще тот был...

Длинноногая и худая Танька растерялась, но плакать перед каким-то мальчишкой не стала: еще чего, она к этому не привыкла.

-Я-детдомовская... и сбежала от приемных родителей, не терплю насилия.

-Ну ты даешь... А на что ты, дуреха, рассчитывала, час назад, неужели ты до сих пор не поняла, что люди взрослые хуже нас? Они без зазрения совести, глядя в глаза врут нам. Вот у меня есть отец, и я знаю, что мой отец-бандит, но я не Павлик Морозов. Не могу с ним соглашаться, вот и бегаю, стараюсь  с ним не видеться. А когда вижу, стараюсь как-то ему помочь. К ментам же я не пойду.

-А что хочешь ты в жизни? Что будешь делать дальше?

-Ой, не знаю.

Слушай, Паша, я так есть хочу, можешь, что-нибудь достать?

Паша ушел и скоро вернулся с кульком еды.

Из гаража они перебрались в дом, где ими никто не интересовался.

Несколько дней она пробыла в доме своего друга Паши.

Дом был в распоряжении мальчишки.

Отец его занимался каким-то бизнесом и его никогда не было дома.

Каким бизнесом -  Паша мог только догадываться.

В доме было полно охраны, но ее было как-то незаметно.
Пашу никто ни в чем не ограничивал.

Такого шикарного дома Тане видеть не приходилось.

Ей все было в диковинку.

Мать Паши умерла недавно и  совсем неожиданно, Он ее очень любил, и ему ее  не хватало.

Тане было 12 лет, а Паше - было 15.

Теперь у нее появился друг.

Он приходил за ней в школу, и они гуляли по городу, ходили в кино.

У него было много друзей- беспризорников.

Теперь они приходили к ним вместе.

Она слушалась его, как брата.

Паша был мальчик положительный, и он хорошо на нее действовал.

Ей стало нравиться учиться, это была полностью его заслуга.
 
Он был очень самостоятельный и знал, чего хочет в жизни добиться.

Встретив эту девочку, Паша интуитивно понял, что эта девочка с огромными глазами нуждается в его защите.

Действительно, можно было подумать, что они брат с сестрой.

А у Тани начинали светиться глаза, когда она его видела.

Наконец-то и в ее жизни появилась белая полоса.

Девочка превращалась в длинноногую красивую девушку.

Тане исполнилось четырнадцать лет.

И,вдруг, как гром среди ясного неба, появилась ее родная мать.

И отсудила девчонку себе.

Сколько ночей  Таня представляла своюродную маму.

У нее  не было, даже, фотографии.

По своей, наивности она, конечно, обрадовалась, думала, что теперь наступит счастье.

Мать же ее просто испугала: неопрятная, изможденная женщина со свежим запахом алкоголя.

Они поселились в старой двушке, в которой жили раньше. Мать устроилась работать дворником.

Тане исполнилось 14 лет, и она получила паспорт. Очень скоро она пожалела о своем решении вернуться к матери.

Мать пила каждый день, опускаясь все ниже и ниже.

Сначала, чтобы вернуть дочь, она не пила, а потом слетела с катушек.

К ней все время приходили какие-то пьяные страшные рожи, и если бы она была настоящей матерью, то поняла бы, что девочке с ней не место.

Бывало пьяные мужики целыми днями пили, курили, здесь же обсыкались.

Таня ненавидела их лютой ненавистью, а они, как ястребы, только и ждали, чтобы ее облапать.

Она становилась все краше и краше, и все внимание этого контингента было направлено на юную красавицу.

Таня заканчивала вооьмой класс, а Паша  - одиннадцатый.

Ей пришлось рассказать ему о переменах в своей жизни, но ей стыдно было показать свое убогое жилище и вечно пьяную мать.

Однажды, он ее провожал домой, и они встретились лицом к лицу с матерью, которую тащили  два пьяных мужика, а она материлась площадными словами на всю улицу.

Татьяна не знала, куда ей от стыда деться.

-Ах, ты, белокурый мой ангел, а ты оказывается уже и трахаешься с кобелем да еще и с рыжим, -захохотала она похабным смехом.

Мне давно люди говорили, а я не верила, а ты, сука, должна уже сама на хлеб зарабатывать, шлюха ты такая. Вот придешь, я с друзьями покажу и расскажу тебе, как это делается.

Таня редко плакала, она была каменная.

Но здесь, перед ним испытать такое унижение и от своей матери... она разрыдалась.

Паша был единственным светлым лучиком в ее жизни.

Он был для нее волшебником. Паша такого разворота событий не ожидал.

Пьяная мать девочки произвела на него гнетущее впечатление.

Робкие ростки взаимности только начали пробиваться сквозь каменное замороженное сердце Тани, а тут было облито таким ушатом грязи и отвратительным цинизмом ее матери, что Таня была на пороге безумия.

Паша, как мог успокаивал ее:

-Таня, не переживай, она же пьяная и не соображает, что говорит.

Не ходи сейчас домой, пойдем еще погуляем.

Когда они пришли домой во второй раз, дверь никто не открыл. В очередной раз ей пришлось идти ночевать в подвал к мальчишкам - беспризорникам.

К Паше ночевать она не ходила, считая это неправильным.

А что Паша сам не пришел к отцу ночевать, у последнего никакого волнения не вызывало:

он считал сына взрослым и доверял ему.

На другой день, когда Таня вернулась домой, ее встретила запертая дверь и не только запертая, а  в двери был вставлен новый замок.

Вызвали участкового.

Мать куда-то исчезла.
 
Двое пьяных мужиков сообщили, что они- хозяева квартиры и представили документ на ее владение.

Татьяны в ордере не было. Начался долгий... суд, без каких либо надежд на выигрыш.

Мать продала квартиру вместе с дочерью и пропала в неизвестном направлении. Стандартная схема.

А Таню вернули опять в детский дом.

Она за целый год получила такую дозу материнской любви, что ее хватило бы на всю жизнь.
Лежа ночью в своей приютской постели, она мечтала, чтобы на нее обрушился потолок и убил ее.

Идя по улице она представляла себе, как на нее наезжает грузовик и в каких мучениях она будет умирать.

И, как наконец, все поймут, какая она несчастная девочка...

И мама будет гладить ее по головке и говорить, как же она ее любит. Как же она хотела любви.

И вдруг, всех в детском доме потрясло известие, что какой-то неизвестный спонсор анонимно выделил детдому деньги на месячную поездку к морю, в пионерский лагерь
"Орленок".

Это известие на какое-то время стало основным событием, о котором шла речь на всех уровнях.

Даже Таня подумала:

-Хорошо бы увидеть  это море раз в жизни, жаль только, что не будет Паши.

Они  были, как брат и сестра, только еще роднее.

Оба были лишены материнской и отцовской ласки.

Паша рос, как сорняк,  на хорошо удобренной почве.

Рос, ни в чем не нуждаясь, но никому и не нужный.

Поскольку ему ни в чем не было отказа, ему ничего и не было нужно.

Он испытывал радость, когда вместе с беспризорниками пил сок и ел принесенную им же пиццу.
Видя, как они с аппетитом поглощают эту еду, радовался и сам.

А Таня, это было что-то особенное, она вызывала такую нежность:

это была младшая сестра, которую надо было защищать, это была мама, которую он помнил и любил.

Таня его всегда жалела и, даже, гладила по голове, как это делала мама, и что-то шептала про себя, как будто молилась.

Эти ее глазищи, казалось, видели его насквозь.

И вот настал день, когда детей повезли на море.

Паша сдавал последний экзамен и проводить не смог.

Таня была, как в воду опущенная, ей уже никуда не хотелось ехать.

Но... она была детдомовская: налево, направо, все быстренько в автобус.

Раз, два, три....пятнадцать... двадцать. Ну, все, с богом..., поехали.
 
Море поразило всех.
Его видели в кино, по телеку, интернету, но... то было не море.

Смотреть перед собой вдаль и не видеть ничего, кроме бескрайней воды - это было потрясающе.

Таня часами сидела у воды и смотрела.

Вы спросите:

-А чего смотрела, если рядом ничего нет, кроме воды?

А она видела: как играли друг с другом волны, шептались, смеялись, ссорились,
потом снова мирились, обнимались и успокоившись, мирно разговаривали.

Она видела удивительное небо, которое отражалось в прозрачной воде, видела солнце, лучи которого грели воду, а потом сами же  по ней скользили.

Это был целый мир, живой, которого она не знала.

Первые дни она была так очарована морем и полна неизгладимых впечатлений, что про Пашу забыла.

А потом она подумала,как бы было хорошо, если бы с ней был он, и они всю эту красоту видели вдвоем.

На следующее утро, прибежав на море еще до завтрака, она увидела знакомую фигуру на пляже.
 
Это был Паша.
У нее остановилось сердце, и какая-то взрывная волна кинула ее к нему в объятия.

Счастью не было предела.
 
Он крутился на одном месте, а она, как флаг, болталась на нем, уцепившись руками за шею.
Успокоившись, Паша рассказал, как он уговорил отца совершить этот благородный  жест благотворительности для бедных детей.

К его большому удивлению, отец быстро согласился, и сделал этот жест гуманизма, расценив его, как подарок сыну.

Так он и оказался на море вместе с Таней на целый месяц в этой чудесной стране сказок.

Что это было, они и сами не знали: они не могли существовать друг без друга,
расставаться, не держаться за руки, не чувствовать рядом родного дыхания.

Они расставались только на ночь.

А утром свежие  и отдохнувшие они, уже часами плескались в воде, лежали на берегу, не разжимая рук.

У них было столько энергии, как будто они заряжались друг от друга.

Какое-то неземное чувство все росло и поглощало их.

В детдоме об их дружбе знали уже все, но, зная ее замкнутый характер, никому и в голову не приходило над ней подшутить.

А вот местные пацаны этого не знали.

Им с первого дня приглянулась эта детдомовка, длинноногая с глазищами на пол лица.

А как же не завести роман с доступной детдомовкой?

Это же дело чести...

Несколько парней, претендующих на девушку, даже сделали ставки на выигрыш.

Но, через несколько дней  у них, неожиданно, появился конкурент, который, как они поняли, имел перед ними явное преимущество.

Парни поняли, что здесь их ждет облом.

Тогда они решили заманить ее хитростью:  написали записку от имени Паши и вызвали ее на свидание после отбоя.

В купальнике и сарафане, с полотенцем она, предчувствуя романтическое свидание,
пришла на их место, как было указано в записке.
На небе было столько звезд, а южная ночь, все равно, была темная.

Вдруг, из темноты к ней приблизились три мужские фигуры.

У нее появилось дурное предчувствие.

Толчками забилось сердце, похолодели пальцы рук, она была уже готова  кинуться в воду, но куда бы она от них, местных уплыла?

Подошли трое ухмыляющихся парней и взяли ее в круг.

Ну, что сучка, выбирай, кто тебе больше нравится, даем тебе право выбора, чтобы потом не говорила, что тебя заставили.

Вдруг, Таня перестала бояться: она же не кисейная барышня и не дочь олигарха.

Сколько всего с ней произошло, закаленная.
 
-Думай, думай, Танечка, твоя жизнь на волоске.

Видимо, мальчишки только выпендриваются друг перед другом, а сами уже и в штаны наложили.

-Ну, козлы, - этак по театральному воскликнула она - кто из вас первый хочет попробовать комиссаровского тела, а-а-а?! Даю голову на отсечение, об этом даже и не слышали? Где уж вам дебилам недоделанным знать об этом? Вы, аристократия черноморского разлива.. А мы так... мышки серенькие, детдомовские, шпана там всякая... заразиться не хотите? Потом всю жизнь будете на лекарства работать.
У нас же у всех Вич или Спид, а вы, разве, не знали? Мы все прокаженные.

Она и сама не знала, что говорила и боялась остановиться.

Ее огромные глаза сверкали таким бешеным огнем, что парни неожиданно попятились.

-Давай, иди ко мне..., да, ты, рыженький... я люблю рыжих и цветных: они все такие симпатичные и ласковые, и совсем не торопясь, начала снимать с себя сарафан.

Со стороны лагеря показались какие-то фигуры с фонарями.
 
Парни бросились в рассыпную, а Таня без сил опустилась на песок.

Это был Паша и его личные телохранители.

Когда он пришел пожелать ей спокойной ночи, то в палате ее не обнаружил и бросился ее искать у моря.

Это спасло ей жизнь.

Вся ее жизнь была сплошная черная полоса.
Белой она, может, и была первые два года после ее рождения, которые она, естественно, и не помнила.

Таня часто думала зачем она родилась на этот белый свет.

И  почему его зовут белый, хотя вокруг столько несчастливых людей.
Она спрашивала, даже, и у Бога.

У них в детдоме была комната для молитвы.

Может, сама идея и хорошая, но дети туда ходить не любили: им было там страшно.

Иногда, отчаявшись, дети туда заходили попросить у красивого дяденьки Бога, чтобы, наконец-то, и к ним пришла мама.

Но, здесь и Бог был бессилен.

Паша убедил Таню пойти учиться в девятый класс, а сам поступил учиться в университет на юриста, чтобы в случае чего суметь защитить отца.

Это была его мечта с детства: защищать людей.

Таня с грустью думала, что Паша начнет учиться и перестанет с ней общаться.

Они были так преданы друг другу, как брат и сестра, даже больше. Они оба были такие одинокие, понимали друг друга с полуслова и в глубине души боялись
потерять друг друга.

Она превращалась в девушку, от которой трудно было оторвать глаз.

Но, к стыду своему, он не мог, даже, к ней прикоснуться, считая ее ребенком, хотя и понимал, что пройдя через такую жизнь, она не может уже оставаться ребенком.

Никому бы и в голову не пришло, что они ни разу в жизни еще не поцеловались, находясь столько лет вместе.

Они для чего-то берегли друг друга, и шли к сближению, смакуя каждую минуту совместного пребывания.

У Тани не было мобильного телефона, так Паша подарил ей трубку на день 15-тилетия.

Теперь, даже, ночью был слышен ее приглушенный шепот.

Отношения у них были детски- влюбленные.

Глядя на их отношения было трудно поверить, что они живут в этом сумасшедшем мире и в 21-ом веке.

Пропавшую мать Тани так и не нашли.

Квартиру стараниями адвокатов Пашиного отца вернули Тане.

Паша поступив учиться в университет на юриста, сразу же поступил на работу в фирму своего отца, чтобы изучить все с самого начала.

Последние два года пролетели незаметно.

В 16 лет долго сдерживаемое чувство вырвалось наружу.

Паша предложил Тане провести день рождения на даче.

Конечно, она согласилась:. ближе и роднее у нее никого не было.

Им все труднее становилось расставаться.

Настало время, когда уже без телесной близости им было трудно  обойтись.

Да и зачем испытывать себя, когда они и так уже знали все части тела по догадке, наизусть.
И  оба ждали этого, чтобы отдать друг другу все, что имели. 

Они считали, что ближе, чем сейчас,  уже не будут, а значит, что они повзрослели.

И все это было уже сознательно и проверено годами.

Они оба понимали, что это произойдет вот-вот.

И как же ей хотелось рассказать о своих чувствах маме, рассказать, как она любит Пашу, что нет у нее никого ближе его во всем мире.

Только мамы этой нет.
Вот и получилось, что о своих чувствах впервые им пришлось поведать друг другу.

Они были еще совсем  дети, но пятилетняя дружба их сроднила.

Приехав на дачу, они, как всегда, взявшись за руки побежали на речку.

Искупавшись, вернулись в дом, жарили шашлыки, запивая любимой пепси-колой.

Вина никакого не было, они и без вина были пьяные от одного  присутствия любимого человека.
 
Они, как будто, впервые видели  себя так близко и боялись  прикоснуться один к другому.

Им казалось, что стоило только коснуться друг друга от них полетят искры.

Неожиданно наступил вечер.

Село солнце.
 
Потемнело.

Рядом с домом находился сарай, на чердаке которого сушилось сено.

Не сговариваясь, они полезли туда, ближе к луне и звездам.

Там был такой дурманящий запах сена... Оттуда был такой вид...

Но, сейчас они видели только себя: эти рассыпавшиеся по плечам белокурые волосы,
эти сверкающие волшебным светом глаза, эти ждущие поцелуя губы - что может быть
прекраснее этого.

Они ждали этого, они хотели этого. Это была любовь.

Все, наверное, вспомнили свою первую, а может и не первую любовь, свою любовь неповторимую и незабываемую.

Поэтому подробности этой ночи каждый представит сам.

А дождавшись  18-тилетия, Паша и Таня  сыграли свадьбу.

Вот и вся история любви.

КОНЕЦ.
А мне очень бы хотелось услышать Ваши комментарии.