Без названия

Я проснулся где-то часов в 12 под заблаговременным лозунгом «ГОВНО». Палящее солнце выжигало мою пересохшую за ночь кожу и противно пробивалось под веки. Ужасное утро. Я ненавижу, когда все начинается именно так: видно пыль витающую в комнате и тут же становится тяжело дышать. Я спустил ноги с кровати и пару раз качнул головой из стороны в сторону. Раздался характерный хруст застывших позвонков.
Всей душой надеюсь, что сейчас все же полдень, а не час-два. На полу валялась прискорбная бутылка пива. Я взял и выбил из неё последние живительные капли, постукивая ладонью по донышку. Забродило оно уже конкретно. Хотелось блевать.
На кухне меня ждал абсолютно непредсказуемый сюрприз, который на еще не прошедшую в себя голову выглядел безумно, гротескно и вызывающе. На полу, прямо у самой ножки обеденного стола сидел огромный чёрный пёс. Страшный как война, с обвислой харей в слюнях. Он безразлично поднял голову, как только я вошел, и посмотрел на меня. Огромные глаза, реально как колеса. Как это в сказках детям рассказывают. Я зачем-то поправил на себе трусы и немного попятился назад. Пёс немного наклонил голову и высунул язык. Теперь слюни шлепались об пол.
Я терпеть не могу собак, особенно таких вот, вульгарных. Их рожи напоминают старые, помотанные временем ****ы — такие же грустные и вшивые, растянутые и дряблые. Их носит по земле в неумолимом вихре бесполезности и все они кончают вот так: под столом в слюнях. Я вытер рот рукой. Губы потрескались, никаких намеков на постороннюю влагу. А пёс пилил меня настойчивым взглядом и что-то жевал. Помнится, когда-то мне говорили: — для того, чтобы отпугнуть собаку, нужно наклонить корпус к ногам (боже, как звучит-то, прямо Камасутра) и сделать вид, что поднимаешь камень. В моем случае —булыжник. Такую тварь по-другому отсюда не выдуришь. Ненавижу. Уборная находилась как раз напрямую через кухню, за огроменной жопой бездомного пса. Хрен его разбери, что за порода такая, а похож на мутированного бульдога. В общем, все очень и очень прискорбно. До толчка мне не пробраться и этот факт почему-то задевал моё самолюбие. Очень сильно хотелось блевать.
Я вернулся в комнату и сел на кровать, закрывая глаза. Идиотизм не лечится — собака сделала меня заложником свой пыльной спальни. Спину жгло солнце, башня трещала, руки дрожали и от меня воняло. Сейчас в моем теле жил дух Сахары, и я ощущал великое обезвоживание и опять-таки желание сблевануть. Собака на кухне закопошилась и я теперь уже, открыл глаза. Может быть, вылезти через окно и обойти дом кругом, а потом залезть в форточку? Мне на самом деле нравилось гулять по траве босиком, но здесь была велика опасность наткнуться на осколки битых мною же бутылок. Под окнами всегда была свалка. Господи, как же мне нехорошо, а ведь я просто хочу пить и блевать. Ничего ненормального, у меня абсолютно стабильные потребности среднестатистического гражданина мира ХА-ХА-ХА.
Собака грудно рявкнула.
А я рисую в своем уме эдакий натюрморт: куст лаванды, сучья шкура у входной двери и поблескивающая от слюней каменная дорожка. Меня вырвало.