Любовь слепа

Маринетт, услаждаясь первым весенним дождем, тихо напевала придуманную ею же мелодию в такт стучащим о стекла каплями. Она прижимала к себе огромный бесформенный комочек, больше похожий на живую кляксу, чем подушку и закутывалась в теплый клетчатый плед, сидя на мягком, обложенном пуховиками подоконнике. Все в этой комнате пропиталось запахом весны, и даже одинокие плюшевые игрушки, разбросанные на каждом шагу комнаты, источали слабый аромат расцветающей вишни, которая росла в саду за большим окном девушки. Хотя… прекрасные голубые глаза, не могли видеть всего этого великолепия таившегося за толстыми прозрачными стеклами, они вообще ничего не видели. Но какими же живыми они казались… искорки, часто мерцающие в голубизне, были похожи на звезды, а черный зрачок напоминал полную луну. Даже небо уместилось в этих глазах, там и космосу хватит места. С самого рождения они были такими яркими, не потерявшими свой цвет, как у многих слепых людей. Эти глаза, казалось, наполнены светом, такие искрящиеся, заливающиеся приятным цветом таких далеких облаков, точно живые…

      Маринетт вздрогнула, ее ладони сильно вспотели, а теплый плед уже казался грелкой. Аккуратно спрыгнув с подоконника на мягкий ковер, девушка, оттолкнувшись от стены, поплелась вперед, уже инстинктивно зная, где находится дверь, но не смогла туда дойти, споткнувшись об очередного, развалившегося здесь плюшевого медведя. Посадка была легкой, девушка упала прямо на одну из огромных подушек. Что сказать, эта комната была слишком мягкой. Устало вздохнув, Маринетт поднялась с пола, решительно продолжая свой путь. Она была уже около двери, когда та, непроизвольно скрипнув, открылась.
— Мари, ты почему встала и не позвала меня, — по голосу девушка сразу же узнала свою мать, хотя и шаги ее были слишком знакомыми, просто какими-то… тяжелыми. — Сколько раз я тебе говорила, зови нас с отцом, если что-то надо! Это же не тяжело.
      Маринетт слабо кивнула, ухватившись за теплую руку матери, такой же синеволосой красавицы, как и она, сама. Разговаривать сейчас ей хотелось так же сильно, как и танцевать танго. То есть, вообще не хотелось. Поэтому обычный кивок вполне сошел за ответ. И уже через минуту девушка сидела на кровати, в окружении нескольких мягких подушек.
— Так зачем ты хотела выйти? — Сабин* присела на краешек постели и, улыбнувшись, погладила дочь по голове.
— Мне было жарко, — прошептала Маринетт, освобождая ноги от навалившегося сверху одеяла. — Слишком жарко.
— Ой! — мама девушки легонько ударила себя по лбу и выскочила из комнаты, напоследок прокричав: — Я же на полную мощность включила отопление!
      Маринетт засмеялась. Хорошее настроение слишком быстро ворвалось в ее подсознание и, похоже, больше не хотело оттуда выходить. Но… не выгонять же его… пусть пока посидит.
      Девушка кивнула своим мыслям, слабо улыбнувшись, и принялась переключать каналы на недавно купленном ее любящим отцом телевизоре, и поедая сладкие круассаны.

~

      Адриан Агрест сегодня был не в духе. Очередная ссора с отцом привела все к тому, что теперь ему придется сидеть с Маринетт — девушкой, которая слепа от рождения. Он был знаком с ней с детства, но общался лишь, когда это было необходимо, вывод напрашивается сам: они не были друзьями, так знакомыми. И не то чтобы сидеть с ней было морокой, просто он не знал, как себя вести с такими, лишенными чего-то важного, людьми. Да еще и встреча с его лучшим другом — Нино откладывается. Да, лучше наказания не придумаешь.

      Адриан стоял перед дверью одной из лучших пекарней в городе, где собственно и жила Маринетт. Заходит в обитель пряностей и сладких булочек… о, как он их любил. Впервые в жизни не хотелось. Но этого требовал его отец, как в наказание провинившемуся сыну, а ослушаться, значит получить еще большее наказание. А получить еще большее наказание, значит не пойти в понедельник в школу и не увидеть Нино, не почувствовать свободу… Да и вообще! Разве он не Агрест?

      Уверенно кинув, парень зашел в комнату и сразу же учуял прекрасный аромат. Колокольчик оповестил всех о приходе нового гостя.

      Том — отец Мари, габаритных размеров мужчина с добрым сердцем, оторвался от прилавка с выпечкой и устремил свой взгляд на юношу. Спустя минуты молчания, он широко улыбнулся.
— Адриан! Мы тебя так ждали! — мужчина вышел из небольшого по размеру места отведенного для кассы и принялся обнимать парня. Адриана захлестнули чувство, столько добра и ласки в одном человеке! Какой же будет Маринетт, ведь он так ее давно не видел.
— Да, я пришел, — Том отпустил парня и взяв его за руку, повел на верх по лестнице в комнату, которая источала приятный аромат персиков.
— Твоя работа будет не сложной. Надо всего лишь помогать Маринетт добираться до кухни и до… кх, — мужчина замялся. — Дамской комнаты, дальше она сделает все сама.
      Адриан кивнул, поняв, что сможет отдохнуть от папы, каждый раз приходя в этот дом. Работы то много не будет. Да и девушка, вроде, хорошая, собеседник ему обеспечен.
— Точно! Совсем забыл! Маринетт же с понедельника будет ходить в школу, я надеюсь, ты ей поможешь освоиться там?
— Конечно!
— У нее есть собака-поводырь, но та пугает многих людей, так что нам приходится прогуливаться и без нее.
Впереди показалась дверь, украшенная множеством разноцветных фотографий.
— Я сделаю все, что в моих силах, — парень улыбнулся, это семья была одним из тех идеалов, которым он просто восхищался. Определенно…
      Деревянная дверь скрипнула, опять, и свет из окон выбежал на коридор, показывая все вошедшим прекрасную, возможно самую запоминающуюся картину, что Адриан видел в своей жизни.

Маринетт сидела на мягком ковре, рассыпав маленькие кусочки мозаики по полу, и медленно их собирала. Сквозь открытое окно в комнату проскальзывал ветер и трепетав волосы девушки перебирая их своими невидимыми пальчиками. Запах… тот, который Адриан почувствовал еще в прихожей, вмиг ворвался в его легкие, окутывая парня с ног до головы.

Тот пошатнулся, схватившись за косяк двери, когда девушка подняла на него свои глаза.
— Папа? — Маринетт прислушалась. Судя по частому незнакомому неравномерному дыханию и уже привычному топоту ног, девушка поняла. В комнате есть кто-то еще. — У нас гости?
— Да. Это Адриан Агрест, помнишь его? Он твой давний знакомый, вы еще в детстве вместе в одной песочнице играли, — Том засмеялся, окунаясь в приятные воспоминания молодости.
— Помню, — девушка кивнула. — Зачем он здесь?
— Ну… с сегодняшнего дня, он твоя персональная сиделка! Хотя я бы назвал это взаимопомощью, ведь мы частенько печем для Агрестов на скорую руку, ну… не важно, — промямлил Том, а после, почувствовав невидимое напряжение добавил: Ну… я пойду. Как насчет круассанов?
Только Адриан хотел согласиться, так как он очень любил сладкое, Маринетт его тут же прервала:
— Не надо, позже поедим.
— Тогда я пойду.
Парень поник, смотря на отдаляющуюся спину Тома, но сразу же приободрился, отмечая про себя, что за все дни своей работы, наверняка сможет вкусно полакомиться.
Адриан повернулся к Мари, кидая свой взгляд на выпуклую мозаику и слабо улыбнувшись, присел рядом с девушкой.
— Давай помогу.
Спустя некоторое время, они снова, как в старые добрые времена смеялись и складывали прекрасный ночной город из мелких пазлов. Адриан на мгновение подумал, что эта девушка, которая сочетает в себе так много живой красоты, наверняка сможет смягчить его школьные будни и подарить небольшую дольку счастья его одинокой душе.
~
Адриан явно наслаждался этой работой. Целый день, он только и делала, что водил Маринетт на прогулки и вкушал множество разных пирожных. Не было его грозного отца, запрещающего парня чуть ли не дышать, не было огромной нагрузки на мозги, лишь веселое времяпровождение с Мари. Девушка оказалась очень хорошей собеседницей и несмотря на ее проблему, была очень жизнерадостной и Адриан ни разу не видел как она плакала. Но вчера он спросил Тома, что же заставляет ее начинать жизнь заново каждое утро и не унывать, ведь обычно люди отчаиваются, когда у них возникают такие проблемы, на что он ответил:
— Если она не будет радоваться каждому дню, то тогда вообще, зачем Бог дал ей появиться на свет? — Том слабо улыбнулся. — Она говорит, что это своего рода препятствия. Черная и белая полоса, сейчас очередь черной, но она верит, что белая уже на подходе.
После этого Арест больше не задумывался об этом. Ну и что, что она не видит, это не мешает ей любить мир. Возможно, после этого стало как-то легче общаться с девушкой, он больше не чувствовал между ними не видимого барьера, лишь легкое смятение. Слепа же.

Адриан стоял около прилавка с пирожными, выбирая самые вкусные, чтобы отнести их девушке. Сегодня был последний день, перед тем, как ей предстояло пойти в школу. Но Маринетт сильно нервничала, поэтому парень захотел порадовать девушку хоть немного, а вместе с этим, рассказать ей о школе.

Дверь открылась и прозвучала мелодичный звук колокольчика. Адриан не обратил на это внимание и продолжил разглядывать витрину. Оторвал его внезапный крик Тома:
— Берегись!
Парень повернулся на возглас именно в тот момент, когда на него налетела огромная собака, облизывая Адриана своим шершавым языком.
— Господи, Тикки, уймись! — Том быстренько подбежал к собаке, оттаскивая ее за хвост от Адриана. Тот, усмехнувшись, начал вытирать, испачканное в слюнях лицо.
— Кто это?
— Это собака-поводырь Маринетт, она проходит особые курсы подготовки, поэтому ее часто не бывает дома, — Адриан медленно подошел к Тикки и потрепал ее за ушком. — Она хорошая, просто очень игривая.
— Тикки! — мелодичный голос заставил всех повернуть голову.

На одной из ступенек, под руку с Сабин стояла Маринетт, держа в руках длинную трость и корзинку для пикника. Но все это выпало у нее из рук, как только Мари услышала собачий лай. Девушка ринулась к Тикки, спотыкаясь о ступеньки и падая на пол. Собака же в это время сама ринулась к хозяйке, подставляя себя для более мягкого падения.
Так и лежали они, на полу, обнявшись, побитые, но довольные.

~

После того, как все было улажено, Маринетт вместе с Тикки и Адрианом отправилась на прогулку, на гору, чтобы устроить там пикник. Медленная и размеренная прогулка превратилась в слепые гонки, когда Тикки, увидев кота, стремительно помчалась за ним, потянув за собой девушку. Адриан же, как третье, заинтересованное лицо, ринулся следом, испуганно, следя за передвижением девушки. Не дай Бог упадет.

Мари испустив тяжелый вздох, приземлилась на плед, бережно постеленный Адрианом. После невероятных гонок, ее ноги онемели, а тело не слушалось. Хотелось спать.
— И часто она так? — поинтересовался парень, опускаясь рядом с Маринетт.
— Ну, да, так как она еще не полностью обучена.
— Тогда почему ты не поменяешь ее? — Адриан вынул из корзинки термос и несколько коробок с пирожными.
Девушка нежно улыбнулась, разглаживая складки на нежно-голубой юбке.
— Она была со мной еще с детства, я не могу ее бросить.
Адриан уверенно кивнул, надкусывая сладкую булочку и запивая ее чаем, но сразу же оторвался от трапезы, вспомнив, что девушка не сможет сама налить себе чай.
— Держи, — он всунул ей в руку кружку и мягко улыбнулся. — Пей.
Мари отчего-то залилась краской и уставилась взглядом в кружку.
— Что случилось?
— Просто… я, наверное, доставляю тебе много проблем… я не могу сама дойти до кухни и сделать себе чай. Не могу даже в душ сама зайти. Я своим родителям боюсь докучать, а еще ты, чужой человек. Это не правильно.
Парень почувствовал слабый укол в сердце, чужой человек, но сразу же отогнал от себя эти мысли.
Он быстро схватил Мари за лицо, потянув его на себя. В лучах солнца оно поблескивало и искрилось, а в глазах плавали облака. Нежным движением руки он провел пальцами по щеке девушки, заострив свое внимание на губах. Красных, словно гранатовый сок.
— Ты не должна об этом думать. Не сейчас, когда я за тобой слежу.
Маринетт еще больше смутилась, чувствуя жар на своей щеке от такой холодной руки. Она не видела парня, но могла с точностью сказать, что сейчас он неотрывно прожигал ее взглядом. На фоне шумел ветер.
— То есть, пока ты здесь я могу полностью положиться на тебя и использовать даже в корыстных целях, — глаза Мари неотрывно смотрели на Адриана, тот же в свою очередь все еще гладил ее губы большим пальцем. — Ты… псевдо парень?
— Если ты этого хочешь, то да.
Девушка слабо усмехнулась, положив свою ладонь на руку Адриана. Солнце отливало свои последние лучи, скользив ими по верхушке горы, задевая двое людей, преспокойно сидевших на покрывале.
Парень, обняв за спину девушку, прижимал ее к себе, укрыв рукой глаза. И возможно именно в этот момент в их сердцах начало зарождаться новое, доселе неизведанное чувство.

— Значит, пока не закончится магия?

Слабый свет пробирался сквозь открытые окна, вместе с теплым ветром блуждая по нескончаемым лабиринтам комнаты.
Адриан, уткнувшись носом в подушку, сладко сопел, видя уже десятый сон подряд. Но в отличии от одинокой огромной постели в отцовском доме, теперь он спал на мягкой кровати, с человеком, которому он посвятил всю свою жизнь. Он разделил с ней свой взгляд на мир, свое видение настоящего и свое сердце. Он подарил ей новую жизнь, хотя нет… это был полноценный обмен.

Дверь в комнату тихо скрипнул и несколько маленьких босых ноже пробежались по паркету.
Тишина. Подозрительная тишина.
— Папа! — громкий крик заставил Агреста вскочить с кровати и обернуться в сторону крика.
Два маленьких создания, из-за которых на лице, теперь уже мужчины заиграла улыбка, стояли все измазанные шоколадом.
— Хэй, Венди, Джек, что случилось? Почему Вы все такие вкусные? — мужчина игриво потрепав детей по макушке, щелкнул их по носу и схватив обоих под руки, словно на самолете понес на кухню.
Забежав в комнату, он поставил детей и нежно улыбнулся, увидев Мари, сидящую на подоконнике и вкушая шоколадные эклеры.
Адриан медленно подошел к любимой и щелкнув ту по носу, поцеловал ее прямо в губы, слизывая с них шоколад. Было, как всегда, очень сладко. Но Адриан любил сладости.
— Доброе утро, солнце.
Девушка улыбнулась. И она точно знала, что Адриан улыбается вместе с ней. Она видела, даже если была слепа.

В это холодное лето мы будем играть в слепых. Мы руками закроем друг другу глаза, узнавая лица на ощупь, кончиками пальцев, запоминая их не красивыми, а тёплыми, не умными, а живыми. Мы будем узнавать истории чужих судеб, осторожно проводя губами по причудливым линиям на руках. Мы будем слушать. Мы научимся слышать.