Романтик

Учительница по литературе Зинаида Владимировна Калиш, слушая неумело произносимые нами стихи поэта революции, качала головой: «Один и был ученик, кто точно озвучивал Маяковского – Женя Федоровский».
Знал, что в Москве живет писатель Федоровский и что выпускника 1950 года Павловской школы трудно застать дома. Работая в престижном журнале «Вокруг света», Евгений Петрович в путешествиях, походах.
Его материалы попадались мне в семидесятые, восьмидесятые годы. Многосерийный фильм на военную тему где-то в 1976 году по телевизору – по его сценарию – посмотрел. Удивлялся разнообразию творческих выявлений.
Работая в райгазете, листал подшивку «Новой жизни». Наталкивался на очерки, рассказы Е.Федоровского, державшего связь с родиной, с павловчанами. Где-то в 1982 году, летом, увидел писателя – тогда корреспондента газеты «Сельская жизнь».
Василий Степанович Голоперов, тогдашний редактор «Новой Жизни», помог ему. И писатель вместе с корреспондентами, на редакционном «УАЗике» поехал в совхоз «Комсомольский». Что бросилось в глаза? Любознательность московского гостя, задававшего разнообразные вопросы. Очевидно, таков стиль писателя, известного журналиста – пребывать в бодрствовании, в стремлении познать все грани жизни. Мы же, к нашему стыду, дремали, вели пустопорожние разговоры. Соответственно и «уловы» – наши и его – были разными…
***
Почитатели таланта Е.П.Федоровского собрались в дальней комнате музея, где занял свое место уголок писателя.
… Слушал заведующую музея истории Н.А.Колпачеву, представившую жизнь, трудовую биографию Евгения Петровича, и удивлялся. Тому, насколько уместным оказались экспонаты писателя – между материалами о его учителях – В.Н.Голованове и З.В.Калиш и стендом, посвященным космонавтике. Пусть и не летал Е.П.Федоровский в космос, но привелось ему, романтику по жизни, летать на самолетах, на воздушном шаре, совершать восхождения, плыть на подлодке, на катерах. Познать все стихии, кроме, пожалуй, одной – космической…
И о том, через что лично сам прошел, он и писал.
… Такие встречи – воспоминания дороги.
Чудом нашелся аттестат зрелости писателя, кстати, далеко не отличника… В.К. Косарецкий подарил редкую и ценную фотографию, на которой запечатлены четверо журналистов – И.Л.Шумилов, Е.П.Федоровский, В.К. Косарецкий, В.Алымов в 1967 году.
О простоте, отзывчивости говорили Анна Дмитриевна Романова, Рита Федоровна Серебряник, другие…
Размышляя над книгами Е.П.Федоровского, приблизившим читателям отдаленные, экзотические уголки страны, планеты, думал над феноменом необычного человека – путешественника, журналиста, писателя, вживавшегося в труд людей, изучавших их характеры в суровых условиях. Что его толкало? Что его побуждало?
Мне представляется, мысли большого русского писателя Константина Георгиевича Паустовского (Е.П.Федоровский был с ним знаком) как раз к нашему случаю.
«Сама по себе экзотика оторвана от жизни, тогда как романтика уходит в нее всеми корнями и питается всеми ее драгоценными соками. Я ушел от экзотики, но не ушел от романтики, и никогда от нее не уйду – от очистительного ее огня, порыва к человечности и душевной щедрости, от постоянного ее непокоя.
Романтическая настроенность не позволяет человеку быть лживым, невежественным, трусливым и жестоким. В романтике заключена облагораживающая сила».
Замечательные, точные слова! К нашему случаю. Смею сказать – и служитель «музы дальних странствий» Е.П.Федоровский, герои его многих книг – романтики. Люди беспокойные, щедрые, смелые, - они действиями побеждают стихии, показывая, научая других не бояться трудностей. Выявляя в борьбе общинное, коллективистское начало, свойственное русскому народу и идущее из глубины веков – от Преподобного Сергия Радонежского, «печальника земли русской…»
***
«Он родился и вырос в степях Алтая, работал на заводе и стройке Куйбышеской ГЭС, служил в военной авиации. Авиация была его мечтой. Но Евгений Петрович становится писателем, страстным путешественником. Будучи специальным корреспондентом журнала «Вокруг света», он исколесил вдоль и поперек всю нашу необъятную страну. Северный полюс, Диксон, мыс Челюскин, Чукотка, Дальний Восток, таежная Сибирь, ледники Тянь-Шаня, горный Кавказ, Памир… И как результат – книги, рассказы, очерки. «Секрет рыбьих стай», «Беспокойная прямая», «Сто дорог, сто друзей», «Потерянный караван», «Повесть об алых снегах».
Здесь слова из предисловия дважды Героя Советского Союза И.Д.Папанина, советского полярного исследователя, к книге Е.П.Федоровского «Орлиный услышишь там крик».
Книга вышла в 1968 году, когда автору было 35 лет.
И уже столько сделано.
Дальше из предисловия: «Здесь описаны люди, с которыми автор встречался и запомнил такими, какими были они, когда поднимались к горным вершинам, сражались один на один с небом, пробивались сквозь шторм в морях и спускались в глубины,
бодрствовали в полярных льдах. Они совершали большие и малые открытия, служили важной задаче – познанию земли и ее стихийных сил, перестройке природы там, где она выступала против человека…»
… Шестидесятые годы. Тянется молодежь к науке, к исследованиям, к перемещениям – в необитаемые места. Кто знает – сколько молодых людей, прочтя очерки в журнале «Вокруг света» и книжечки Е.П.Федоровского, решились связать судьбу – с морем и горами, Севером, Дальним Востоком?
Романтик по своему мироощущению, он – через свой труд – приобщал к романтике других.
… Человек и стихия. Их извечная борьба… И проверка качеств. Когда люди высоко в горах выполняют задания, проводят исследования.
«Снова стук. Это камень ударяется о края колодца и продолжает падать. На десятой секунде мы улавливаем едва слышный гул…
Мы опасливо отходим от воронки». («Орлиный услышишь там крик»)
И еще отсюда: «И вдруг осторожный, нерешительный Володя Царенко, цепляясь за трещины, лезет по скале. Он отчаянно рискует. Заскользи ботинок – и загрохочет он вниз метров на двести, ветер воет, и по камням шуршит крупный сухой снег. Хан-Тенгри в лиловых тучах».
«Те, кто придет сюда, поймут, что это значит. Посиневшей рукой Володя выводит имена нас семерых».
… Наверное, лучше других оценили очерки и рассказы люди – романтики в душе – которые сами забираются в горы, уходят в далекие походы, покоряют Арктику и небо. Привыкшие, как сейчас говорят, к «экстримам». Эти люди, чтобы справиться с трудностями, стихиями, «обречены» действовать продуманно, четко и слаженно.
Таким представляется и он. Таковы стиль и изложение в книгах Федоровского. Точность, убедительность, ощутимость событий.
Но чтобы так писать, надо не только много потрудиться над произведением, но много знать…
***
Приятной неожиданностью стала и информация Е.П.Федоровского, хорошо знавшего Василия Макаровича, встречавшегося с ним в Москве. Вот что пишет Евгений Петрович:
«И Вася Шукшин тоже отмерил свой срок. Иначе сейчас бы сорвался. Ведь ему, помнится, до всего было дело. Всюду встревал, ручался, бедовал, переживал, скрипел зубами, клял всех и вся, без разбору – в особенности разных пролаз, негодяев, нечистых душой… Только когда уж хоронил, в числе немногих поминал после Новодевичьего (было всего десятеро из мужиков – его дядя из Сросток, Ю.В.Никулин, Л.Куравлев, В.Тихонов, В.Виноградов, С.Никоненко, В.Белов, В.Распутин, я и еще кто-то незнакомый), то понял, какого человека потерял… А при жизни никакой «великости» в нем и не было, он даже как-то не замечался в толпе – невысокого росточка, в неизменном и единственном костюмчике за 60 рублей, простоватый в разговоре и манере держаться. Да и двухтомник, по-моему, вышел уже после его смерти. Неужто надо было умереть, чтобы потом высветиться в ореоле славы?»
***
И встречи с Шукшиным, и с писателями К.Г.Паустовским, В.П.Астафьевым и с путешественником Ю.А.Сенкевичем были не случайными у Евгения Петровича. А нам, его землякам, читателям его книг и книг его великих знакомых, интересны эти дружеские, творческие связи. Они формируют положительные отношения к корифеям советской литературы – и хочется взять и перечитать. И Паустовского, И Астафьева, и Шукшина…
Из письма Е.П.Федоровского:
«Я уже заканчивал заочный педагогический институт, а в Литературном институте посещал семинар Паустовского. В момент подготовки юбилейного номера «Вокруг света» меня послали в Тарусы к Паустовскому с просьбой что-нибудь написать о журнале. Это пожелание я изложил Константину Георгиевичу. Паустовский обещал написать приветствие завтра, а пока выдал удочку и направил на Оку рыбачить. На следующий день я пришел к Паустовскому и тот выдал мне буквально четвертушку листа. «Отчего же так мало?!» – не сдержался я от разочарования. «По-моему, хватит», - проговорил Константин Георгиевич. Я прочитал… и краска стыда разлилась по лицу. Ну, кто лучше и точней сказал бы: «Я с полным основанием могу утверждать, что журнал «Вокруг света» воспитал несколько поколений хороших и мужественных людей. С первых лет своего существования и до наших дней этот журнал рыцарски верен «музе дальних странствий». Поэзия плаваний и путешествий, поэзия
подвига и преодоления трудностей, поэзия человечности и познания была основным содержанием этого журнала. Я с юности испытал на себе благодетельное влияние этого журнала. Он давал богатую пищу для воображения, он открывал перед нами, мальчишками, великолепные дороги в мир и в будущее. Может быть, тем, что я выбрал труд писателя, я отчасти обязан этому журналу…»
На одной из фотографий сняты рядышком В.П.Астафьев и Е.П.Федоровсий. Это было в 1983 году, под Вологдой. Евгений Петрович поясняет: «Давным-давно у меня вышел рассказ «Двое», сначала в журнале «Молодая гвардия», потом в сборнике «Поединок» № 1 за 1975 год. Рассказик попал на глаз Виктору Петровичу Астафьеву… … Написали с ним сценарий, опубликовали в журнале «Искусство кино» № 10 1981, назвали «Не убий». Снимать фильм взялся молодой и талантливый режиссер Аркадий Сиренко».
… «В жизни мне попадалось много хороших людей. От каждого я набирался ума-разума. Выходило, что друзья появлялись в трудную минуту и фраза, вложенная в уста одного героя в одной из моих книжек о том, что друзей не выбирают, а их посылает Бог, родилась не с кондачка», - пишет писатель. В список своих друзей он включает и многих павловчан:
«Когда приезжал в Павловск, конечно, встречался с любимыми учителями: В.Н.Головановым, З.В.Калиш, О.И.Буткевич, Л.С.Рыбальченко, Н.Ф.Поповым, но больше с собратьями по перу: В.С.Голоперовым, Я.Шилиным, В.К.Косарецким, И.Л.Шумиловым… Вот уже воистину это были великие подвижники, оставившие в своей душе неизгладимый след. Это были подлинные интеллигенты доброй чеховской закалки. Они тактично, совсем незаметно прививали ученикам доброту и человечность, больше отдавали людям, чем брали от них, а обыватели порой их не понимали, считали чудаками».
***
Неоценимый клад для музея истории Павловска – факты из биографии Е.П.Федоровского, относящиеся и к райцентру, краю, к стране…
Ему было четыре года, когда его отца, Петра Евгеньевича Федоровского, начальника почты с.Шелаболихи «как врага народа» арестовали и он сгинул навсегда, как миллионы других таких горемык». Мать перевезла старшего сына Славу и Женю в Павловск к их бабушке – Марии Васильевне Воробьевой. Она воспитывала и их,
и еще пятерых младших двоюродных их сестер и братьев, пока шла война.
«В 1938 году взрывали шлаковые горы за мельницей (что осталась от бывшего сереброплавильного завода). Шлак, видимо, хотели еще раз пропустить через огонь и добыть остаточный металл». Так вспоминает он.
В Павловской средней школе учился с 1940 по 1950 год. Самые теплые воспоминания – о В.Н.Голованове: «Он преподавал у нас литературу. … 1946 год. Заканчивалась зима. В класс входит радостно возбужденный Владимир Николаевич. Пригладив усы, он произносит необычные слова:
Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало…
Проговорив еще три четверостишия, и (о, чудо!) солнце пробилось сквозь облака и залило класс, осветило бледненькие, голодненькие личики шестиклассников, замиревших от необычности момента, звучности неведомых стихов, непонятного преображения любимого учителя. Владимир Николаевич победно оглядел нас и стал говорить о Фете».
После окончания школы и годичного обучения в Барнаульском педагогическом институте – переход в летное училище. Что побудило его на этот шаг? Романтика?
«Один раз, в 1952 году, будучи курсантом летного училища, удалось взглянуть на родной Павловск сверху. Мы уже летали самостоятельно на ПО-2, перкалево-фанерном самолетике на два места. Несколько упражнений мы должны были выполнить, слетав по треугольнику: Славгород-Барнаул-Ребриха-Славгород. После пролета у Барнаула мне так захотелось взглянуть на свою малую родину, что я решил чуть подвернуть… Сперва в окружении синеющей ленты леса увидел серебристую лужу пруда и два червячка – Касмалу и Фунтовку, прямоугольники домов и огородов. Снизившись, отыскал Томскую улицу, свой домик. На огороде копошилась мама. Видно, поначалу она не поняла, почему над нею закружился самолет. А у меня, как на грех, не оказалось ни карандаша, ни блокнота. Тогда я от полетной карты оторвал краешек, засунул его в спичечный коробок, продернул в носовой платок и выбросил. Потом мама в картофельной ботве коробок нашла, догадалась, что послал весточку ее непутевый сын».
… «Потом в Павловске я появился после ранения и госпиталя, устроился в райком комсомола, инструктором по Лебяжинской зоне. Надо было разъезжать по колхозам, вовлекать в комсомол рабочую и колхозную молодежь. Закрепили за мной лошадь. Звали ее Дездемоной. Была она упряма. Но стоило заорать песню, приободрялась, переходила на трусцу, а то и на рысь. Шла целинная эпопея, самой популярной песней считалась «Целинная» незабвенного Эдика Иодковского. Услышав этот гимн нашей молодости, Дездемона входила в раж…
Что было потом? После Омска – переезд в Новосибирск. Работа в областной газете «Молодость Сибири», затем, уже в Москве, работа журналистом в журнале «Гражданская авиация», а с 1958 года переход в журнал, близкий ему по духу, устремлениям – «Вокруг света». Именно здесь, встретив товарищей по духу, интересам, Евгений Федоровский закрепился окончательно в деле служения «музе дальних странствий».
Редактором журнала был В.С.Сапарин. Вот что пишет о нем Е.П.Федоровский: «Виктор Степанович выделялся из вокругсветовского окружения не только возрастом (был с 1905 года рождения, умер в 1965-м, не успев получить первую пенсию), но глубочайший интеллигентностью, крайней осторожностью, чему, по-видимому, научила первая чекистская трепка в 1935 году писателей-фантастов - А.Грина, В.Бианки, А.Беляева, А.Казанцева, в обществе которых был и Сапарин. … Напоминал он мне В.Н.Голованова. Они и внешне были похоже, и внутренне. Оба с бережной щепетильностью относились к русскому языку, не терпели в письме многословия, небрежности, литературного разгильдяйства, советовали писать только о том, что известно человеку, что он видит, глубоко чувствует что надо избегать всякого фанфаронства».
***
Проработав многие годы в престижном журнале, написав множество интересных материалов и несколько книг о путешествиях, Е.П.Федоровский перекочевал к приключенческому жанру. Вот как он об этом пишет: «Написал повесть «Киркинес» - о летчиках Северного флота. По ее мотивам Семен Аранович снял фильм «Торпедоносцы». «Штурмфогель» без свастики» появился сначала в приложении к журналу «Сельская молодежь» под названием «Посылка от Марта». Студия «Экран» (режиссер Леонид Аристархович Пчелкин) сняла 4-х серийный художественный фильм «Последний рейс «Альбатроса». Режиссер В.Ведунов на студии им.Горького сделал фильм по повести «Свежий ветер океана» (о поисках подлинных карт Беллинсгаузена) под названием «Странник».
Роман «Беллинсгаузен» – это последнее, что увидело свет. Неопубликованными остались «Блюз на минных полях» (об изобретателе танкового противоминного трала П.П.Мигуневе), «Мы были» (о Корейской войне), «Крузенштерн» (о первом кругосветнике).
***
Мы переписываемся. Чувствуется неподдельная любовь писателя к Павловску, его жителям.
В Москве у Евгения Петровича семья, друзья. Там музеи, архивы, библиотеки – ни чета нашей, «удоновской». Там издательства.
Но с весны до осени Федоровский больше живёт на подмосковной даче. Подальше от шума, суеты. Поближе к природе, к просторам, поближе к синему небу – такому же бездонному, как и небо над Павловском…