Ох, Душа-Человек!

… Чего только не зрели воды Касмалы…
… У плотины группа последователей Порфирия Иванова. Перед ними расхаживает брат Саша, облаченный в монашескую рясу. Схимник бос, взывает к любви, грозит судным днем. Взоры мечет налево и направо. Ростиком мал, худ, беззащитен… Над прудом, над Павловском поднялось июньское солнце. Несколько лодок у камышей приткнулись. Редкая машина промчится через плотину.
Солидным людям, пришедшим на «водные процедуры», не терпится погрузится в Касмалу, но перед ними расхаживает монах, раздавая газеты духовного содержания.
Сбивчивая речь. Долгие паузы. Не очень понятен представитель Виссариона…
Кто его пригласил? Откуда берутся деньги на газеты? От злых вопросов стушевался брат Саша. Отвечал, пугая и стращая последним днем.
- Мы, это, на другое место будем ходить, тут сектанты расхозяйничались! – Бросают нам во след.
И мы уходим.
- Тьмы то скоко, тьмы… - качает головой брат Саша…
***
… Он залетел воробышком в квартиру. Улыбка за улыбкой. Смешки, прислушивания к душе. Видно, в лучшем мире уже живет…
Усадил странника за стол, а тот только чаек попивает, дескать, не можно нам кушанья, не можно…
А сам – о житьи-бытьи. Три года в Китае, на Дальнем Востоке. В горах жительствовал, да. С духовидцами знаком, да, вот теперь у Виссариона, в помощниках. И келейка своя, недалеко от Учителя. А приехал в Павловск, чтоб, значит, мать родную проведать, лекции Виссариона почитать, газетки страждущим предложить, да…
… Одет, обут довольно прилично. И после, когда хаживал в гости, всякий раз экипировался в добротную одежду. А ведь времечко – середина девяностых – тяжелое, подлое.
Как-то прознал брат Саша, что мы тут и через газету «Новая жизнь» и через местное телевидение распространяем новые знания.
Узнал и просит, чтоб, значит, и ему, последователю Виссариона, почитать в читальном зале. Перед простыми людьми. Они отзывчивые, добрее.
Кинулись к Надежде Васильевне Тороповой, но заведующая ни в какую, дескать, понаслышаны о нем!
Вот и пришлось устроить на лоне природы встречу с ивановцами, но чем она закончилась, знаете…
… Уезжает он по-английски. Раз – и умчался! Может без рубля в кармане добраться – хоть куда. Отчаянный человек.
- Саша, ты, поди, секреты дорожные знаешь?
- Знаю. Иду, значит, мысль твержу, чтоб, значит, сжалился шофер и одинокого путника взял в кабину.
- Ну и как, с первого раза удается?
- С первого ни с первого, но – удается.
- И денег не требуют?
- Конечно.
***
Приедет – все расскажет.
Года два его не было.
- В тюрьме, братка, мыкали, в Красноярской, почти год.
- ?!
Вот что было.
Решил брат Саша зимку в суровой красноярской тайге «обмануть». Шалашик срубил, поживает, медитирует. Один. Он, похоже, отшельник…
И надо же – неподалеку несчастные случаи, один за одним! Ну, деревенские заподозрили монаха. Милиция его – «до выяснения обстоятельств» в кутузку. У нас ведь так, да. А он и там проповедует. Взоры мечет и там…
Когда снег сошел, то и выяснили. Что, значит, нашли кого надо, и что, значит, прости нас, брат Саша…
- Бог простит, - только и ответил. И поехал в Павловск, на Родину.
… Один как перст, в странствиях. У одного гуру, и другого. А то – сам по себе. Сам себе гуру, сам себе учитель. Несет слово – прямо в массы. Куда парторгам до него…
Прибьется, бедолага, к шабашникам или бомжам, благо, люда этого ныне много – «спасибо» Борису Николаевичу – и поживает. Кушает он совсем ничего. Но речи… Ради них и старается.
«Высшие силы спасали от погибели». А уж в острых ситуациях недостатка не было… кинутся с топором иль с чем еще, но в последний миг как бы рука у нападавших и отсыхает. И бесы-то, бесы, выходят».
И ревут ревом, кляня «этого монашика».
… Мир духовный – он многообразен.
У брата Саши много чего в душе и от настоящего, но много и от наносного. Ко многим источникам примыкал. Что взять у него можно? Спартанско - аскетический принцип бытия.
Агафью Лыкову знаете? Какое мужество у пожилой женщины! Но она в домишке живет. Хозяйство: коза, собака. Аман Тулеев помогает.
А этот? Ничего своего нет! И все, похоже, есть, что нужно.
- Куда, Саша, теперь?
- В Новосибирск, сестричек духовных попроведаю, а потом – на Восток, да… А ты, небось, за книжками Божье время тратишь, а?
- За ними, Саша, за ними…
- Ох, душа – человек! Да книжки то эти грешники писали, умники эти… А надобно сердцем жить, сердцем писать. Разумеешь?
Молчу. Прощаюсь. Свидимся?