Не-тень

               
Была середина июля. Небо цвета голубоватой жести концентрировало в себе ничем непобедимую жару, изливающуюся тяжёлыми маслянистыми волнами на все предметы и существа без поблажек и исключений. Тотальное господство жажды и духоты будто обволакивало всё непроницаемой плёнкой. Молекулы воздуха, словно жирный студень вперемешку с крупной солью, оклеивали кожу, от чего она напоминала наждачный лейкопластырь. В такую жару хочется стать форелью, плещущейся в горной речушке. Даже отдыхать не хочется, не то, что работать. Хочется просто отсутствовать.

После восьмичасовой беготни по коридорам Статистического Центра А. был как сомнамбулический разварившийся пельмень и уже не шёл, а полуплыл-полуперетекал, словно студенистое бесформенное животное с планеты Океан. И хотя думать А. уже не мог и не хотел, всё же обрывки мыслей вертелись в голове, напоминая неаппетитное варево в гигантском котле. Отогнать их было невозможно, как назойливую муху. Рабочий день окончен, но в голове он ещё продолжался. Борясь с этим ментальным хаосом, А. не заметил, как оказался на раскалённой улице. На троллейбусной остановке стояла женщина. А. даже не взглянул на неё – какие там женщины! – лучшая эротика сейчас это холодный душ и пару бутылок ледяного пива. Но от нечего делать – троллейбуса еще долго ждать – всё же решил рассмотреть… Однако никакой женщины не было. Вообще никого не было на остановке. И вообще в радиусе метров ста – никого. А. устало повертел головой. «Показалось. Это от жары». Он вытащил носовой платок, вытер пот со лба… «Да нет же! Женщина есть, вот её тень…» А. развернулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов. Никого. Тень женщины есть, а самой её нет… А. похолодел. Жара стала уступать место своему антиподу. Но она исчезла окончательно, когда А. понял, что женскую тень отбрасывает он. А. нервно хихикнул. В это невозможно было поверить. «Я просто сошёл с ума от жары», - единственное, что приходило в голову. А. раз за разом озирался вокруг, надеясь увидеть хоть кого-нибудь вблизи, но нет – ни единой живой души, даже вездесущих голубей не было. «У меня женская тень? Откуда? Что за бред! Может у меня уже солнечный удар и я умираю?..» С опаской и с надеждой (а вдруг всё это только почудилось) он опять глянул на тень. Женская! «Или не верить глазам своим?!» Страх опускался вниз живота и концентрировался там чем-то тяжёлым.

А. был в брюках и тенниске, а тень в расклешённом платье. Хорошо просматривался контур женской среднего размера груди, симпатичный профиль, длинные пышные волосы… Аккуратно ступая, словно опасаясь наступить на свою-несвою тень, которая также боязливо двигалась за ним, А. перебрался на теневую сторону улицы и облегчённо вздохнул.

Однако постоянно держаться под прикрытием высоких зданий он не мог. На перекрёстке, перебегая дорогу, А. мельком взглянул на тень и оторопел. Тени вообще не было. Ни его собственной, ни женской. «Ни в лоб, так по лбу!» А. быстро скрылся в тени домов, чтобы не видеть всего этого кошмара. «Эти глюки от жары, от жары, от жары…» - пытался он внушить сам себе. Попадая в прогалины света между зданиями, А. старался не смотреть на тень, вернее, теперь на её отсутствие. Но чем старательнее он убеждал себя не смотреть в сторону тени, тем сильнее становилось желание посмотреть. И уже возле самого своего дома он глянул – женская тень была тут как тут, как будто бы и не исчезала вовсе, или взяла тайм-аут, сходила попить кофе и вернулась на свой пост. А. даже показалось, что она помахала ему рукой, мол «Что соскучился? Я уже здесь». Жестокий ужас приковал А. к тротуару. На него будто выливали кипяток ведро за ведром. Одежда прилепилась к телу как хитон Несса, от неё хотелось избавиться, как хотелось избавиться от всего этого сумасшедшего спектакля, устроенного то ли жарой, то ли непостижимой визуальной аномалией.

А. попятился как варёный рак, через которого пропустили мощный электрический заряд. Влепился спиной в стену дома и осел. «Мозги расплавились, и в них произошла ещё не известная науке деформация, психопатический сдвиг, закупорка нейронов или ещё какая-нибудь энцефалопатологическая фигня…» А. тёр глаза руками, будто это могло избавить от галлюцинаций. «Надо вставать и двигать домой, а то подумают, что пьяный и вызовут фараонов». А. с трудом поднялся («вот бы сидеть здесь пока не наступят осенние холода и не исчезнет эта проклятая жара и эта… тень?.. не-тень?..»).

«Откуда она взялась? И почему это случилось именно со мной?» - думал А., войдя в подъезд и поднимаясь по лестнице, еле переставляя обессиленные ноги. Вдруг он услышал сзади шаги. Отчётливо цокали каблучки. А. замер. Шаги прекратились. Он обернулся. Никого! В несколько прыжков через три ступеньки А. достиг квартиры, мокрыми от обильного пота руками, вытащил связку ключей, вывернув карман наизнанку, и с третьей попытки вставил ключ в замок. Дверь не открывалась. А. нервно двигал ключ туда-сюда. «Вам помочь», - услышал он шёпот, и тут же боковым зрением увидел  белёсую тень в сумрачном лестничном пролёте. А. обернулся. Тени будто и не бывало. Он снова принялся открывать дверь, и только сейчас понял, что вставил не тот ключ. Наконец дверь открылась. А. захлопнул её за собой, закрыл на все замки и прижался к дверному косяку скользким солёным лицом.

Кое-как доплёлся до кухни, выпил пол-литра холодного квасу и застыл восковой фигурой на табуретке. «Что дальше?» Включать свет не хотелось – появиться она. Впрочем, она может появиться и без света. Спать? После всего этого заснуть не реально, да и в кошмарах являлась бы только она. Извечный, безответный вопрос «Что делать?» висел дамокловым мечом.
«Что ж, до самой смерти сидеть на этой дурацкой кухне как парализованное насекомое?» А. с трудом оторвался от табурета и как лунатик побрёл в комнату, натыкаясь на предметы.

«В конце концов, какая разница…» - А. включил настольную лампу. Тень не заставила себя ждать – она была на своём месте. Подавляя импульсы инстинкта самосохранения, А. стал экспериментировать: поднял руку, другую, пошевелил пальцами, прошёлся, нагнулся… Женская тень безропотно копировала все движения, как и положено тени. И тут А. пришла интересная мысль. Дрожащими руками он стянул с себя тенниску и швырнул её на пол. Тень не шелохнулась. А. стал медленно, не отрывая взгляда от тени, снимать брюки. Та оставалась неподвижной. Обливаясь холодным потом, запутавшись в спущенных брюках, А. рухнул на пол. Тень гордо возвышалась над ним античной статуей. На мгновение А. показалось, что она повернула голову, и на её лице (лице?) промелькнула зловещая улыбка. Нелепо вскочив, А. выключил свет.
«Всё это было бы смешно, когда бы ни было так…» А. не находил слов.
«Может это вовсе не тень?»
«Конечно», - прошептал кто-то низким голосом, и нежная холодная рука стёрла пот на его затылке.

А. одним рывком натянул брюки, ринулся во тьму, ударился плечом об угол и оказался возле входной двери. Руки в безумной пляске пытались найти замки на… Но замков не было. А. обшарил всю дверь сверху донизу. Ни замков, ни ручки не было – входная дверь была абсолютно гладкой.
«Это кошмар! Кошмар! Он скоро закончится, я скоро проснусь!..»
Ледяные руки легли на его разгорячённые мокрые плечи. А. вздрогнул, шарахнулся в сторону, за что-то зацепился и упал на пол. Руки слегка коснулись его шеи, кадыка. «Нет!!!!» А. схватил подвернувшийся под руку башмак и пытался ударить то, что таилось во тьме. Но он молотил только воздух. Отшвырнув бесполезное оружие, рванул на кухню. «Окно! Второй этаж – не так высоко…» Но на окне, как и на двери ручки не было. Мало того, не было даже рамы – одно сплошное стекло. А. взвыл и заколотил в окно кулаками. Стекло было будто резиновое, и руки А. отскакивали от него как теннисные мячики. «Ах так!» - А. схватил табурет и со всего маху обрушил на окно. С таким же успехом можно было пытаться расколоть табуретом гранитную скалу. А. прижался к стене. Его рука лихорадочно шарила в поисках выключателя. Бесполезно! Вещи исчезали неизвестно куда, словно инфернальный пылесос всасывал их в свой неизмеримый тартар. Стена превратилась в гладкую ледяную панель. А. отскочил от неё, будто стена была пропитана электрическим током. Нападения можно было ждать со всех сторон. Но ничего не происходило. Время остановилось. В абсолютной тишине А. слышал только своё прерывистое дыхание и удары сердца, подобные ударам пневматического молота. Он боялся пошевелиться. Он готов был стоять так целую вечность, лишь бы ничего не происходило.

Она появилась в комнате. Он слышал, как она там ходит, двигает стульями, открывает шкаф… Даже если бы А. и захотел пошевелиться, то не смог бы – страх превратил его в каменную глыбу. Вдруг что-то обжигающе-холодное и скользкое опустилось ему на макушку. Дрожь сейсмической волной прокатилась по всему телу. Он не хотел знать что это! Он вообще ничего не хотел знать! Он хотел только одного – скрыться навсегда от этого бессмысленного ужаса. Но это-то единственное желание было фатально невыполнимо. Нечто скользкое медленно стекало по затылку, продвигалось по ключице вокруг шеи, образовывая петлю… Тело А. бессознательно дёрнулось, и он вцепился руками в осклизлую верёвку. Под холодной кожей моллюска А. почувствовал мощные бугры мускулов. Неистовый рёв раненого животного вырвался из груди несчастного, и его пальцы на две фаланги погрузились вглубь мерзкой плоти. А. превратился в автомат, управляемый единственно инстинктом самосохранения. Но только ему удалось неимоверным усилием сбросить с шеи толстое гадкое щупальце, как точно такое же обвилось вокруг его ноги. Схватиться, чтобы удержать равновесие, было не за что; опереться – не на что. Все предметы из кухни исчезли – она напоминала внутренность гладкого гранитного куба. А. упал на пол, вертясь вокруг своей оси, выворачиваясь и извиваясь, будто сам превратился в агонизирующую рептилию или отрубленное стрекало полипа. Благодаря идеальной обильной смазки, выделяемой потовыми железами, ему удалось выскользнуть из смертельных тисков. Совершив несколько гигантских прыжков, как бешеный орангутанг, он оказался в комнате у балконной двери.
 
В дверном проёме стояла она. Но была совсем другой. Туманные смутные серо-прозрачные очертания то ли человеческой фигуры, то ли… чего-то такого, от чего сердце и мозги готовы были метаморфизироваться в желчь и хлынуть наружу в последнем, судорожном спазме, раздирающим тело пополам. А. кричал как буйнопомешанный, но остатками разума смутно осознавал, что его никто не слышит и никогда не услышит. Огромное, шершавое от многочисленных присосок, щупальце скользнуло ему подмышку и стало сжимать предплечье железными мышцами, силе которых сопротивляться было бесполезно. Давление было настолько колоссальным, что А. услышал хруст собственных костей. И только затем почувствовал острую нестерпимую боль. Он находился на грани обморока, когда ощутил, как множество щупалец окрутило всё его тело, и всё тот же низкий леденящий голос прошептал: «Ты избран для жертвы Демонам Антизвёзд. Все твои материальные, астральные и ментальные тела послужат для приготовления эликсира, которым питается Великий Чёрный Пандемониум». А. хотел что-то ответить, но лицевые мышцы отказывались повиноваться, а грудная клетка стала плоской, как лист бумаги.


Как всегда в пять утра Б. вывела своего молодого и глупого грубошерстного пинчера неизвестной породы на прогулку, чтобы он погадил где попало, нагавкался до одурения и перебудил весь дом. Ровно в пять В. выходил покурить. Это был каждодневный ритуал. Он присаживался на корточки возле ограждения детской площадки, неспешно вынимал сигареты, прикуривал и, смачно затягиваясь, апатично взирал на беззаботно скачущего вокруг него представителя семейства ненормативных псовых. После традиционного обмена приветствиями, Б. спросила: «Вы ничего не заметили необычного на лестничной площадке?»
- Нет, а что?
- Что-то не то с дверью или возле двери 66-й, что-то мне не понравилось, я так мельком взглянула… Пуся, да перестань ты…
- Сейчас посмотрим, - В. эффектно выпустил струю голубоватого дыма вверх и аккуратно загасил окурок.
Несколько минут они молча стояли на лестничной площадке, тупо и ошарашено уставившись в дверь. Даже Пуся затих.
На двери не было ни ручки, ни замков, ни квартирного номерка. Вчера всё это было. Обычно говорят: «Как корова языком слизала», но сейчас на ум приходила вовсе не корова, а… В. толкнул дверь рукой. Заперта. Он пожал плечами.
- Этот А. какой-то подозрительный… - Б. тоже пожала плечами и с кислым выражением посмотрела на В.
- Да он вообще был  странный и… - В. повертел пальцем у виска.
- Да.
Каждый повернулся к своей двери, доставая ключи. Но тут Б. что-то насторожило: - Был? Почему Вы сказали был?
- Да? Разве я это сказал?

                17.04.2016