Барин и крепостная. Глава 12. Убиенный

Переход к предыдущей главе – http://www.proza.ru/2016/06/14/527


Свет. Свет яркий, бьющий из окна на кровать, слепит глаза.
Боже. как хорошо! Подошла вся в сиянии мама. Молодая и ласково улыбаясь, подошла ко мне, наклонилась и стала трепать меня за щёку.

– Александр Силыч, очнитесь! Александр Силыч!– голос её вдруг стал голосом Василия Семёновича,– очнитесь же! Что с вами со всеми делать? Ну же.
Предо мной вместо мамы возник сам Василий Семёнович трущий мне щеку.
– Ну давайте же. Силантий убит.

"Силантий?" Я поднял голову.
– Как же?
Василий Семёнович бросил меня, пошёл к дверям. Там появились Машка и Лукерья Семёновна в ночных рубашках. Обе, с испугом взирая сначала на лежащую Аню, затем на Силантия, возле головы которого растекалась кровь, на Василия Семёновича.

– Господи,– Лукерья Семёновна, вдруг быстро вошла в комнату ища глазами и увидев мужа сидящим в кресле а рядом пистолет, из дула которого ещё вился дымок, – Аркадий, что это? Аркадий!?
Аркадий Фёдорович сидел обмякший в кресле. Услышав Лукерью Семёновну, сжав в руках свою голову, наклонился.

Василь Семёнович и Маша стали колдовать над Аней.
Я встал. Сил не было. Шатало. Дойдя до кресла, рухнул в него.
"Что же было? Силантий..." Силантий лежал на полу широко раскинув руки. На лбу у него была дыра из которой постоянно сочилась кровь.
"Зачем? Господи, он же меня защитил. Меня..."–  вспомнилось как не мог нажать на курок.
 
"Аня. Что с ней? Вроде очнулась"
Аня подняла голову, увидев лежащего Силантия и снова, откинула.
– Василь, надо бы унесть её,–  Прокопий Иванович. приходя тоже в себя, стал потихоньку ходить и подошёл к Лукерье Семёновне.
– Прокопий, что здесь было?– Лукерья Семёновна повернула испуганные глаза.
-стрелялись, матушка. Вот-с Силантия убило.
– Кто стрелялся? Кто?

– Вот-с Александр Силыч-с, стало быть, с Аркадием Фёдоровичем?
Лукерья Семёновна ещё больше округлила глаза, –  Саша? С Арка...– всхлипнула и начала вдруг рыдать, оседая на пол.
 Прокопий Иванович подхватил под руки и стал подтаскивать её к свободному креслу.
Машка, услышав рыдание, вдруг тоже начала всхлипывать и медленно подходя к Силантию опустилась на колени и стала тоже рыдать во весь голос. Я весь отрезвел о этого, сердце и голову защемило от тоскливого чувства. "Господи. Господи, что же это? Чёрт"– вспомнил, что зачинщиком этого по сути был я. Среди этого рыдания мозг мой стал светлеть и молнией вдруг осознал – зачем всё это.
«Аня!».

Оглядел комнату. На столе горел канделябр, лежали карты, листы бумаги. Я встал, взял лист бумаги, перо и чернила  и с этим подошёл к Аркадию Фёдоровичу. Женщины перестали рыдать только часто всхлипывали.
– Пишите расписку-с
– Что?–  сиплый голос был слабым.
Вошёл Василий Семёнович.

– Пишите расписку, что передаёте мне Анну с сыном за десять рублёв-с, коли по доброму. Коли не так, буду свидетельствовать против вас в убийстве-с.
– Ты ж сам стрелялся.
– Я не стрелял-с.
– А, если другие скажут...Прокопий?
Прокопий смутился.

– Другие скажут то же самое.
Все молчали, уставившись на меня. Лукерья Семёновна замолчала и стала икать.
Аркадий Фёдорович осевшим слабым голосом, махнув только пальцами, –  Сговорились.
Аркадий Фёдорович опустил взгляд.
– Прошу к столу.

Аркадий Фёдорович тяжело поднялся и согнувшись подошёл к столу.
– Возьмите. Пишите-с. Я, Аркадий Фёдорович Толстов, передаю дворовую девку Анну, –  повернулся к Лукерье Семёновне , –  Сколько годов ей?
– Осьмнадцать, али девятнадцать, не помню уж.
– Де...Девятнадцать, – подала всхлипывающий голос Машка.

– Девятнадцати лет отроду, худого сложения, светлого лица, голубым глазами с сыном, –  снова повернувшись к Машке, – Как звать то его?
– Андрейка. Трёх годков.
– Андрейкой... Со всем правом на них за десять рублей. Деньги, –  я, покопавшись в карманах, нашёл десятирублёвую ассигнацию, положил на стол, –  получил. Роспись, дата.

– Какое? - слабым голосом спросил Аркадий Фёдорович.
– Одиннадцатое, –  мелькнуло в мыслях, что уж двенадцатое, да какая разница.
–  Что ж с телом? – Василь Семёнович стоял глядя на раскинувшегося Силантия.
– Машка, сбегай за Гаврилкой, да Авлампку пусть возьмёт.
Маша, подчиняясь барыне, с жалостью оборачиваясь на Силантия, пошла к выходу.


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе – http://www.proza.ru/2016/06/19/1476