Эссе 4 Пропасть между Нами и Ними Имперскость духа

Пропасть между Нами и Ними Имперскость Духа

Эссе 4

Тема лозунга «Россия для Русских» поднятая работой А.А. Иванова хорошо ложится в современную антологию Русской Мысли, в этом плане она крайне своевременна. Турбулентность, нестабильность Русского Мiра, вызванная очередным витком агрессии либералов с 1982 года против его русских имперских расовых основ, уходит в прошлое. Контуры нынешнего противостояния четко определены (хотя от этого совсем не легче) и здесь на первый план выходит кристаллизация Русского расового Духа современного состояния всего Нашего с Вами Общества.

Это для Нас с Вами тот период, где должны «пасть» все лжепророки «истинной демократии», где Мы с Вами должны отсеять инорасовый мусор общественного сознания. И здесь все зависит от Нас с Вами самих.

Что же предстоит сейчас Русскому Мiру? Какую чистку духа общества Нам с Вами надо пройти?

Сделаем краткий экскурс в историю и начнем с начала XIX века.

Попавшее в состав России, после последнего раздела Польши, 6 миллионное инорасовое население, обладало качествами и культивировало профессиональные и иные занятия совершенно отличные от трудового быта Русского Мiра. Это были в основном занятия, образно говоря, «свободных профессий», вся принадлежность к которым умещалась в буквально «за пазухой» у индивида, что делало эту публику необычайно подвижной и мобильной (то есть это зона обслуживания естественных потребностей общества плюс деятельность спекулятивного капитала). Подкреплялось все это тесными связями с инорасовым, также необычайно подвижным, спекулятивным капиталом мира, который также носил свое могущество с собой буквально в кармане.

Совокупность данных инорасовых факторов позволили данной публике, в короткие сроки, внедриться во все важные области жизни Русского расового Общества. И они же, «капитализацией» спекулятивного капитала, породили множество людей занятых «свободными» (в том числе от нравственных основ русской жизни) профессиями.  Профессии эти возникли не спонтанно, а были следствием проникновения спекулятивного капитала в хозяйственную и иную жизнь общества и потребовали многочисленных стряпчих, ходоков по чужим делам или менеджеров в современном широком смысле. Развили до невероятных прежде размеров непроизводительную сферу.

Сюда в эту область и устремились многочисленные «разночинцы» и прочий подобный контингент, до этого не находивший в составе Русской Империи возможности реализации своих непомерных амбиций. Нигилизм был природным духом этого контингента и господствовал в нем. Они то и сформировали тот тип части общества с самоназванием - интеллигенция, который впоследствии стал проводником либеральных тенденций в русское расовое сознание социума и верным союзником революционных террористических движений. К себе, в свои ряды, они сразу приписали среднюю элиту всех сословий (метод проверенный многократно на практике либералов паразитов; те же еврейские радикалы и их щит, безправный, в смысле использования, еврейский народ). И они отгородились этими людьми, как щитом, от критики и пресечения своих разлагающих Русский Мiр действий. Сама инорасовая Интеллигенция, представляясь исконной частью народа, защищалась от той же государственной власти и неизбежного нравственного давления Общества этой, самовольно включенной в свой состав, элитой нашего общества. 

Вот в такой атмосфере и происходило то брожение Русской Мысли XIX века проходившее под мощным давлением стремительного проникновения в Русский Мiръ спекулятивного инорасового капитала. Параллельно шел процесс вынужденной бюрократизации, «петровских» по сути, государственных институтов. Советские институты также почти все время, кроме отдельных периодов сталинской эпохи, были инструментом борьбы против Семьи Имперских Народов России и острием своего природного «марксистского» интернационализма-космополитизма были направлены на буквальное уничтожение русского этноса, и Великороссов в частности (мы советский народ).

Я уже писал о бюрократе, как продукте инорасового либерализма. Разойдясь с расовым духом русского народа и изменив основы Монархии на принципы Империи западного инорасового типа, наша государственная власть вынуждена  была внедрять нормократию, как господство безрасового Закона, вместо прежнего господства русского расового Духа. А для этого требовался безрасовый чиновник государственных институтов власти, он же Бюрократ слуга Закона.

Небольшое отступление в наше время. В настоящее время, Мы с Вами наблюдаем процесс, когда в России либералами «написаны» (преднамеренно, как результат многотысячелетнего опыта паразитического разрушения расового общества) Законы, где бюрократ и вообще либерал от власти крутит ими, как хочет в нужную для него сторону, где «закон, что дышло, куда повернул туда и вышло». Этим самым внутренне перерождая Русский Мiръ.

Так с 40 годов XIX века нигилизм выплеснулся в Русской Империи. Империя вынуждена была защищаться от господства инорасовой западной иудохристианской мысли. В том числе, и обосновывая, и обновляя свои Имперские расовые непреложные Ценности. Крушение Западной Культуры в результате Французской революции подтолкнуло Русскую расовую Мысль определить свое особое место в мире и осознать себя Великой Русской уникальной Имперской Культурой. Так появились «славянофилы» (презрительная кличка присвоенная Русским расовым мыслителям либералами) А.С. Хомяков и его кружок. И как апофеоз Русской расовой  Мысли второй половины XIX века наш Русский Гений Николай Яковлевич Данилевский опубликовал свои шедевры: «Россия и Европа» и направленный против либеральных теоретиков-эволюционнистов «Антидарвинизм». «Обезьянья» либеральная клика временно теоретически отступила.

Но бороться против тотального наступления либерального клана Русская Империя могла только усилением бюрократического аппарата государства и у этого пути нашлись свои знаковые апологеты такие, как Михаил Никифорович Катков (1818-1887)  общепризнанный лидер «имперского консерватизма». И здесь давайте обратимся также к труду А.Э. Котова «Царский путь Михаила Каткова».

В то время в составе русской расовой имперской мысли сосуществовали и лозунг «Россия для Русских» и Имперский бюрократизм «катковцев» и вот, что характерное для начала той эпохи отметил историк Валерий Николаевич Лясковский (1858-1938)

«При жизни старых славянофилов (Киреевских, Хомякова, Самарина, Аксаковых) им противуполагались западники. Теперь, через полвека после спора этих двух направлений мысли (сочинение писалось в 1910 году к 50 летию кончины А.С. Хомякова В.М.), мы видим в нашем ученом литературном и общественном мире опять два господствующих направления, называемые обыкновенно либеральным и консервативным. Принято представителей первого считать преемниками западников, защитников второго - наследниками славянофилов. В продолжение нескольких десятков лет многие вожди так называемого консервативного направления находили удобным для себя приурочивать проводимые ими взгляды ко взглядам славянофильским, вернее - пользоваться славянофильскою терминологией. Такое стремление было настолько сильно, что противники их, теперешние либералы, и на славянофильство стали смотреть теми глазами, какими смотрят они на современный публицистический консерватизм. С другой стороны, сами консерваторы никогда не переставали несколько сторониться славянофилов, коих оружием они зачастую пользовались, в тайне считая их тоже либералами, только другого сорта, чуть ли не еще более опасного... Таким образом, истинное славянофильство было и осталось равно в недоверии и подозрении у обеих, так сказать, официально признаваемых литературно-общественных партий (как русское расовое движение, да иного и быть не могло у того перевернутого мира В.М.). Такое положение кажется на первый взгляд странным, а между тем объяснение его очень просто (славянофильство расовое начало и иной реакции, кроме негативной со всех сторон, оно вызвать не могло; Самое страшное в этом естественном процессе это негативная оценка славянофилов самой Русской Православной Церковью и Правительствующим Синодом, вбивающее смертельный клин в русскую Монархию и соответственно государственность В.М.). Дело в том, что обе эти так называемые наши партии, либералы и консерваторы, в сущности в одинаковой мере ЗАПАДНИКИ, то есть люди переносящие на Русскую почву западноевропейские понятия о консерватизме и либерализме (точно также как сегодня нынешние и "либералы" и "консерваторы" особенно РНЛ и прочих подобных изданий, за редким исключением, в подавляющем большинстве, западники-европейцы; за прошедшее столетие с хвостиком картина совершенно не изменилась, вот такой печальный итог В.М.). Поэтому они и не могут иначе относиться к славянофильству, которое, конечно, не подходит ни под одну из двух ходячих мерок; ибо сущность его заключается не в той или иной политической доктрине, а в признании за Русским народом, как выразителем целого Православно-Славянского (расового В.М.)мира, своих исконных начал, отличных от начал западных и часто даже им (во всем В.М.) противуположных.

Истинных мнений славянофилов в их последовательности огромное большинство их порицателей не только не знало, но и не хотело знать:            подхватывались их конечные выводы по отдельным вопросам, перетолковывались вкривь и вкось и в таком виде подвергались осмеянию и преследованию. Проповедь широкой духовной свободы обзывалась насильничеством, потому что требовала этой свободы для всех мнений, а не для одних только модных, не для новизны только, но и для старины (вот откуда у тогдашних «западных консерваторов» подозрения о либеральном смысле славянофилов В.М.). Еще в 1858 году московский генерал-губернатор граф Закревский в своем секретном сообщении шефу жандармов князю Долгорукову о неблагонамеренных людях в Москве писал: «По разным слухам и негласным дознаниям можно предполагать, что так называемые славянофилы составляют у нас тайное политическое общество, вредное по своему составу и началам».

Преследование не ограничивалось одною литературою: и самые лица не оставались свободными от него. Русское платье и в особенности борода, которую они носили, сочтены были признаками неповиновения власти. Через полтора века после указов Петра Великого, Москва опять увидала гонение на бороду».

Пламенно любя Россию, Хомяков никогда не забывал, что вне Церкви Россия не может достигнуть полноты своего развития (он видел Русский Мiръ в динамике развития). В отличие от иных, для кого Православие было особенно дорого, как Русская вера, Хомяков в самом Русском (расовом) народе видел, прежде всего, ковчег Православия и неустанно призывал Россию на путь веры, смирения и усердного изучения заветов своей русской расовой старины. И это достойный ответ нынешним ученым теоретикам Казину и К. Хомяков и славянофилы видели единство нашей Русской расовой Имперской Культуры, как непреложную основу нашего Бытия. Расовую нравственность подкрепляли духом Православия, абсолютно не выделяя первенство его (выделяли непреложную необходимость), как основу Имперского Бытия, а указываю на него, как на духовный Ковчег.

Церковь для Хомякова представляла нравственный Канон Бытия, который он видел, не как учреждение (чем она и была тогда), а как нравственное собрание верующих."Церковь – это единство Духа Святого, живущего в каждом из её членов, и если человек живёт по заповедям, то он в Церкви, а если человек – еретик и попирает догматы Церкви, в нём нет Духа Святого, он вне Церкви". Хомяков

Хомяков во всех прозрениях своей гениальной Мысли далеко опередил свое время, ему был дан Дар глубокого постижения русского расового поля Бытия и многое из его наследия Нам с Вами еще предстоит осмыслить и переработать, но это уже наша задача. Гений Хомякова охватывал все области тогдашней жизни и оставил после себя россыпь жемчужин фундаментальных  расовых прозрений своего неугомонного духа.

Хомяков был зачинателем русской гомеопатии, которую рассматривал, как основу врачевания. Здесь он был продолжателем практических идей Аристотеля, Авицены и Парацельса, которые считали внешние наши недуги нарушением духовной защитной оболочки тела человека (подобие - плоское понятие нынешнего иммунитета). Социолог и помещик, промышленник и автор книг по псовой охоте, правовед везде Гений Хомякова проникал в суть вещей и явлений с необычайной легкостью.

Хомяков говорил вечное:  «Для нас, русских, теперь один вопрос всех важнее именно существование у нас двух прав, одинаково-крепких и священных: права наследственного на собственность и такого же права наследственного на пользование. В более абсолютном смысле, в частных случаях, право собственности истинной и безусловной не существует: оно пребывает в самом государстве (в великой общине) (!!! В.М.), какая бы ни была его форма. Можно доказать, что это общая мысль всех государств, даже Европейских (была, пока они не попали в либеральные тиски иудохристианской цивилизации В.М.). Всякая частная собственность есть только более или менее пользование, только в разных степенях (Вечная категория попранная либералами в России; особенно больно смотреть на невообразимое хищничество с русской землей, этому нет и не будет прощения В.М.).

Касаясь формы (западной В.М.) общины, которая, избегая бобыльства физического, вводит бобыльство духовное (главенство прав личности В.М.) и дает городам такой огромный и гибельный перевес над селом».

Моя ремарка на последний абзац:

Не регулируя перевес города над селом и другие капиталистические перекосы на государственном уровне; то есть капиталистическое либеральное государство защиту всех граждан подменяет на защиту интересов абсолютного меньшинства, теряя этим свое изначальное предназначение защитника народа, для чего оно и создавалось расовым духом народов изначально.

Хомяков подробно разбирает особенности сельской общины, более же всего, важность общинного устройства в отношении нравственном и бытовом. «Община, говорит он, есть одно уцелевшее гражданское учреждение всей Русской истории. Отними его, не останется ничего; из его же развития может развиться целый гражданский мир».

«Русский дух создал самую Русскую землю в бесконечном её объеме; ибо это дело не плоти, а духа Русский дух утвердил навсегда мирскую общину, лучшую форму общежительности в тесных пределах; Русский дух понял святость семьи и поставил ее, как чистейшую и незыблемую основу всего общественного здания; он выработал в народе все его нравственные силы, веру в святую истину, терпение несокрушимое и полное смирение. Таковы были его дела, плоды милости Божией, озарившей его полным светом Православия».

О Москве Хомяков пишет: "В ней сосредоточивается и выражается сила историческая, сила предания, сила устойчивости общественной (расовой, народной В.М.); но этой (имперской типологической В.М.)силе нужно выражение, этому выражению нужна свобода, хотя бы в свободе и проглядывало какое-нибудь повидимому оппозиционное начало (свобода, как нравственная категория существует только в расовом смысле и здесь Гений Хомякова творит ВЕЧНОЕ В.М.). Эта мнимая оппозиция есть истинное и единственное КОНСЕРВАТОРСТВО".