Запретов нет

Я чувствую короткое, теплое и влажное дуновение, обволакивающее мои уста сладостью предвкушения. Развратный жар и распущенная похоть разъедают мое тело, не оставляя ни капли здравого смысла в моих намерениях. В горле застрял глубокий звук ненасытной страсти и ждет подходящего момента, чтобы вырваться наружу, ознаменовывая мое возрастающее желание раствориться в нетленном животном вожделении и познать высшую степень человеческих ощущений.

Сластолюбие. Влечение. Распутство. Желание. Называйте его как хотите. Оно врывается в ваш мозг, переворачивая там все с ног на голову и наводя свои порядки. Онемевшие принципы жизни лихорадочно бьются в агонии, пытаясь достучаться до разума. Но запертые в душном забытом сознании, они умирают там, на время открывая для тебя все недозволенные замки соблазнов и даря сундук любострастных осязаний. И никакие запреты и моральные устои уже не царствуют в мире искушений и жажды. Они рабы, подчиненные инстинктами и лишенные всех прав, призванные склониться перед мощью открывающихся возможностей.

- Ты хочешь этого? – прошептал ласковый голос.

Он смотрит на меня обжигающе, отбирая последние силы мыслить и сопротивляться своим распаленным фантазиям. Крепкая рука подпирает стену позади меня, которая вот-вот рассыплется, уничтожая все окружающее меня пространство. Мою реальность, все еще удерживающую меня в рамках гнусной благопристойности. Его дыхание обдает мое лицо сладостью томления. И слабые прикосновения его теплых пальцев к моей шее разрушают оставшиеся руины нравственной крепости.

- Да.

Приглушенное эхо игриво подхватывает мой шепот, назойливо вторя моим слабостям и настойчиво подкрепляя мнимым договором мое согласие. Развеивая мои опасные желания, оно, словно ветер, носится по комнате, заглядывая в каждый уголочек, дабы поведать всему о моем бесстыдном предательстве собственных убеждений. Все границы стерты, и я смеюсь в лицо себе.

Я – человек современного мира. Пошлого, грубого, раздвигающего свои моральные границы до невидимых масштабов. Льющиеся реки вульгарности и разврата пронизывают все континенты, впадая в соленые океаны жизней и растворяясь в повседневности до неузнаваемых пределов. Кто из вас осудит меня? Кто еще помнит, где находится этот рубеж? С какой ступени падать, ломая грезы, амбиции и свою чистоту. Запретов нет, и я иду вперед за миром, феерично врывающимся в свое будущее.

Прикосновение к белой простыне мягким шорохом нежит слух. Крепкие пальцы впились в мои мышцы, заставляя меня покорно принимать острое наслаждение. Прохладные поцелуи чистой материи ласкают мою кожу, и жгучее ощущение пронзает мое тело, вспыхнув яркой искрой безумного возбуждения. Его ладони стирают соленую влагу, чувственно скользя по моему животу. И крупные капли скатываются на хлопок, жадно поглощающий следы моего порока. Моя плоть плачет от того, что делает с ней погасший разум. Затуманенный рассудок не отступает, бросаясь в пекло безудержного наслаждения. И сминая в своих пальцах девственную ткань, я чувствую щекочущую пульсацию, безудержно взрывающуюся головокружительным потоком неописуемого блаженства.



***
Я стою на невысоком бордюре, задумчиво покачиваясь и собираясь перейти неширокую улицу в неположенном месте. Что-то громко затарахтело, и я подняла глаза, настороженно присматриваясь и оценивая ползущий по тротуару весьма странный и неказистый самодельный драндулет.

- Что это такое? – поинтересовалась я, провожая взглядом дребезжащий спаянный ком металлолома, везущий на своей крыше чудаковатые огромные трубы, из которых вырываются яркие языки пламени.

- А, это дружки твоего брата, - ответил молодой женский голос. – Они в гараже разбирают машины и собирают свои страшилища. Потом гоняют на них по дворам, всех распугивая.

Мы перешли опустевшую дорогу, нырнув в серую невзрачную подворотню. От холода я ежилась, натягивая свое пальто на уши. Изо рта вырывался пар, покидающего мое тело тепла. Я спрятала руки в карманах в надежде согреть хотя бы свои пальцы.

- Они заправляют их каким-то дерьмом, - вновь заговорила девушка. – И эти развалюхи взрываются время от времени. На прошлой неделе троих хоронили.

Я вздрогнула. Холод обхватил мои плечи, начиная их трясти сильнее и призывая меня к беспокойству и колющей тревоге. Я посмотрела на подругу.

- Где мой брат?

- А мне почем знать? – сухо отрезала она.

Мы вышли в грязный двор, где в многочисленных серых лужах отражались черные голые стволы толстых деревьев. На облезлой скамье сидела, скукожившись, молодая барышня в черных тонких колготках и красном распахнутом пальто.

- Ну чё, обработала? – обратилась к ней подруга. – Есть чё слить-то?

- Даааа, - недовольно скривив лицо, протянула та. – Есть кое-что.

- Ну, как он?

- Тварь редкостная. Идем, по дороге расскажу.

Девушка поднялась с холодной скамьи и, небрежно запахнув пальто, неохотно поплелась вперед.

- А мы куда идем? – поинтересовалась я, не впечатленная затеей бродить по сырой замерзшей улице.

Подруга остановилась, многозначительно осматривая меня.

- Ты чего, не переспала с ним? – настороженно спросила она.

Я опустила глаза, смущенная своим безответственным поступком. Мне было стыдно. Прежде я никогда не позволяла себе таких быстрых случайных связей.

- Ну, вот и славно, - улыбнулась подруга. – Поделишься с кем надо информацией и свободна.

Мы вновь двинулись вперед.

- О чем ты? – снова спросила я.

- Ты что, ничего не поняла? Мы продаем информацию.

- Какую еще информацию?

- Ну ты даешь, подруга. Тебя как угораздило случайно в это вляпаться?

Я замолчала, пытаясь осмыслить происходящее. Когда успело что-то перевернуться в моей жизни, и где я упустила нечто важное. Как я вообще оказалась здесь?

- У каждого человека есть свои извращенные фантазии, - продолжила объяснять мне подруга. – А у богачей и фантазии богаче. Мы подпольно продаем информацию, которую сами же и добываем. Тебе есть, что рассказать?

- Он богатый? – обеспокоенно поинтересовалась я.

- А что, не похоже было? Слишком симпатичный?

Я сглотнула неприятный ком, мешающий мне дышать.

- Поверь мне, его уродство не внешнее, - уверенно выдала подруга.

- Он приятный человек, - заговорила я. – Он был внимателен ко мне.

- Эй-эй. Ты это брось. Как только раздобудешь информацию, беги от него, если жить хочешь. С этим шутки плохи. Кое-кто может посчитать это предательством.

Я брела весь оставшийся путь молча, размышляя о крутом повороте. Еще вчера я растоптала все запреты и моральные рамки, бросившись с головой в море чувств и наслаждения. Эта ночь была прекрасной. Мне было тепло и хорошо. И я думала, что нет ничего уже в этом мире, способное запретить мне любить. Кто очертил для меня эти границы? Когда меня загнали в эту клетку? Это скребущее чувство лишения, пробирает до костей, оставляя во мне свою злорадную метку. Я потеряла себя.

- Знакомься, - услышала я голос подруги. – Это твой спутник на сегодня. У хозяев состоится прием, и на нем вы должны обменяться информацией. Будь осторожна.

Она похлопала меня по плечу и, оставив наедине с неизвестным мне молодым человеком, удалилась прочь, прихватив под руку девицу в красном пальто.

- Ну что, идем? – спросил он, приглашая меня спуститься в неприметный подвал.

- Привет, сеструха, - услышала я знакомый голос, согревающий меня своим присутствием.

Я обернулась. Мой брат, непонятно откуда здесь взявшийся, стоял рядом и лучезарно улыбался мне. Он явно был рад меня видеть, и я его не меньше.

- Привет. Ты что здесь делаешь?

- Соскучился. Хочу с тобой провести этот день, - воодушевленно заявил брат.

Моя память показала мне картину с ползущим железным монстром с горящими трубами, а воображение ее дорисовало, взорвав на моих глазах чудовище, и разметав груду полыхающего железа по безлюдной холодной улице. Его желание находиться рядом со мной, а не со своими отмороженными дружками было как нельзя кстати. Я так сильно боялась его отпускать, что готова была привязать его к себе. Я люблю своего брата и он мне безумно дорог. Мы вместе росли, и единство, преследующее нас вплоть до нашего взросления, согревает наши души и воспоминания, когда мы вновь смотрим друг другу в глаза. Иногда мы снова хотим вместе беззаботно играть, от души драться и жаловаться друг другу на родительскую несправедливость, но возраст, проложивший между нами скоростной хайвей с несущимися по нему годами, событиями и новыми встречами навсегда заточил под собой для нас эту возможность.

- Ты собираешься его с собой потащить? – с ужасом в глазах поинтересовался мой новый спутник.

Я растерянно смотрела то на брата, то на него, понимая, к чему он клонит.

- Он не может с нами пойти? – нерешительно спросила я.

- Ты в своем уме? Ты еще помнишь, что это нелегально? Неизвестным людям там будут не рады.

Я посмотрела на брата.

- Ладно, я тогда к друзьям. Найдешь меня там, - разочарованно пробубнил он.

- Стой! – выпалила я.

«Этого не может быть. Мне запрещают любить брата?! Я не могу его отпустить. Не могу позволить себе увидеть его в последний раз. Я должна защитить его. Он – часть меня. Не может быть, чтобы кто-то оторвал от меня половину и выбросил ее».

- Он идет с нами, - решительно произнесла я, сорвавшись с места и спускаясь по узкой каменной лестнице вниз.

- Как знаешь. Это твоя жизнь, - недовольно пробурчал мой спутник, последовав за мной.

Я вошла в небольшое помещение. Возле стен сидели молодые девушки и оживленно между собой общались. Увидев меня, они добродушно улыбнулись, поприветствовав нас еле заметным кивком. Я растерянно стояла посреди комнаты, не зная, что мне делать, и кому и что я должна рассказывать.

- Погода очень холодная нынче, - произнес кто-то из них.

- Да, прохладно, - ответила я, постаравшись улыбнуться и потирая свои замерзшие руки.

- Рада познакомиться, - сказала другая девушка.

- Я тоже, - кивнула я ей.

- Я слышала, вчера состоялась презентация новой книги, - вступила третья девушка.

О чем они говорят? Все знают, зачем они тут. Так странно их слушать. Они делают вид, будто живут обычной нормальной жизнью. Будто не должны рисковать своей свободой, своими чувствами и своими желаниями. Так проще? Легче выживать, потеряв все, что дорого и любимо? Просто не думать об этом и наигранно улыбаться, сочиняя темы для разговоров с незнакомыми людьми, на судьбы которых тебе наплевать? Или здесь даже запрещается любить самого себя, пряча от всех свое истинное лицо. Мне страшно. Я не хочу в этот мир. Чужой, холодный, одинокий и донельзя странный.

- Рада вас приветствовать, - послышался голос со стороны.

Я обернулась. Ко мне вышла немолодая женщина. Она однозначно являлась хозяйкой этого заведения и пропитанного ложью приема. Она доброжелательно улыбалась, приглашая пройти в другое помещение. Мы последовали за ней.

- А этот молодой человек кто? – приветливо поинтересовалась она.

- Мой брат, - неуверенно ответила я.

Женщина еще шире улыбнулась, будто она была невероятно рада непрошеному гостю. Она пригласила за стол, вежливо указав на места для нас.

Я протянула ей пирог, который испекла сама.

- О, как чудесно, - восхищенно посмотрела на него хозяйка.

Она осторожно взяла его из моих рук, и на мгновение в ее глазах сверкнуло презрение. Как я умудрилась заметить его в прекрасно сыгранном представлении? Я смотрю на нее, затаив дыхание, и вижу тысячу масок на ее лице. Она радушно улыбается мне, а я понимаю, что для нас - это конец.

- Из чего этот пирог? – поинтересовалась женщина, продолжая мило сиять. – Он выглядит очень аппетитно.

- Он из…

Я задумалась. Из чего этот пирог? Я не помню. Ведь я сама его пекла. А когда я его пекла? И когда он появился в моих руках? Как я оказалась здесь? И когда все стало таким ненормальным? Всего этого не было. И не должно быть. В моей жизни нет места стольким запретам. И этот антураж исчезает под натиском моих устоявшихся взглядов и мироощущения, уступая место моему распущенному свободному вседозволенному существованию.

Я открыла глаза. В своих руках я крепко сжимала подушку, словно обнимала Вселенную, радуясь своему возвращению в мир без предела, границ и осуждения. Здесь нет рамок, и никто не устанавливает для меня барьеры. Я – человек современного мира. Пошлого, грубого, раздвигающего свои моральные границы до невидимых масштабов. Но здесь мне хорошо. Здесь мне удобно. Здесь мне уютно. Здесь нет запретов. Лишь мне решать какой будет моя любовь, и какое будущее я нарисую для себя.

Мой телефон тихо завибрировал, и я взяла его с тумбочки. Улыбнувшись, я поднесла его к уху. Я знаю, этот голос согревает меня своим существованием.

- Привет, сеструха.

Конец.