19 июня 2016

Стоит неимоверная жара в глубинке подмосковной. Я свободен
и наконец-то с раннего утра в притихшей что-то сродственной природе.
И даже птицы хором не поют. Прошёл период бурный гнездованья,
цветенья, возрожденья там и тут, как в пору наблюдений, созерцаний.

Самозабвенно откровенным будь. Никто порывам внутренним не верит,
пока не попадёт вовне-вовнутрь, при этом провалившись непременно.
Сижу, дышу, не зная ничего, что должен знать обыкновенный смертный,
общаясь с целым миром без долгов, а также без последних или первых….

Несколько раз прерывалась программа Ворд по неизвестным пока причинам; из колеи не выбило, но сильно озадачило, ведь вчера ничего подобного не было! Теперь вынужден сохранять материал каждую свободную минуту. Интернет прямо с утра работает слабенько, а комп через каждые две-три минуты сигнализирует о чём-то, известном только ему, приглушённым мелодическим звучаньем. «Самое лёгкое и трудное дело писать ни о чём» - так бы я начал писать тогда, когда отсутствие темы или сюжета меня нисколько не смущало. Потому что именно сюжеты и темы выжитого внелитературного пространства надоели больше всего своей вымученной правдой или лёгкой сладкоречивой ложью в виде правды искусства. Причём, лжецы всегда выглядели обстоятельнее и талантливее упёртых гробокопателей, поэтому литературоведы всегда отправляли в разные ряды активных литераторов. Уважаемый Дима Быков, отличный благодарный ученик и учитель, ныне уже не мальчик, но муж, с удовольствием всегда держит в первом ряду Трифонова и Аксёнова, а Тендрякова и ему подобных только во втором. Что касается меня, то гениального Трифонова, в отличие от Аксёнова, практически не читал по причине отсутствия в его словесном потоке чего-то близкого мне или хотя бы привлекательного…. Не скрою, что пытался что-то найти, но, видимо, отсутствие китового уса решало дело. Литературный планктон легко проходил сквозь меня, не задерживаясь. Как и многих других советских литераторов, Трифонова обходил, с почтением не читая.