Разделительная полоса. Часть 8

Они вновь выехали на скоростную трассу и двигались по ней, уже не останавливаясь. День неумолимо клонился к вечеру, и у Райта оставалось уже не так много времени, чтобы доставить Виль к отцу в назначенный срок. Он мчался на всех парах вперед, и девушка, к его удивлению, вела себя тихо и послушно. Она молча рассматривала виноградники, которых становилось все больше. Они уже занимали каждый клочок предгорной местности, умещаясь на совсем маленьком и покатом участке земли, ютясь подле гор, словно преданная собачонка. Бескрайние засеянные поля сменялись широкими яркими прекрасными лугами с пасущимися коричневыми коровами. Маленькие деревянные домики с резными ставнями и красочными шапками прекрасных цветов невообразимо радовали глаз своим милым и уютным видом. Встречающиеся маленькие речушки вдоль трассы бурлили быстрым потоком сверкающей на солнце прозрачной воды.

Виль восхищалась пейзажем, становившимся все более роскошным и впечатляющим. Казалось, она и вовсе позабыла о своей неотступной миссии - не дать Райту приехать вовремя. А возможно, ей и самой уже не хотелось ему мешать. Ее черты лица стали спокойнее, а взгляд мечтательным. Никто не знает о чем, она сейчас думает, но по ее внешнему виду можно было сказать, что она представляет себе и грезит о весьма приятных для себя событиях.

Время от времени Виль пробовала заговорить с Райтом, пытаясь выяснить, приходится ли ему тоже по душе подобная местность. Она находила эти ландшафты весьма романтичными, и девушке хотелось поделиться своими мыслями с молчаливым водителем. Но, похоже было, что его и вовсе не интересовали разговоры на эту тему.

- У тебя были лошади? – вновь приставала к нему Виль.

- Да, - сухо произнес Райт.

Своим кратким ответом, он не дал возможности Виль продолжить этот разговор, и она молчала, пытаясь самостоятельно придумать плавный переход к интересующей ее теме.

- А какие еще у тебя были животные? – продолжала она свой напор.

- Ты что, животных так любишь? – недовольно огрызнулся Райт.

- Некоторых я не могу любить, потому что их приходится есть.

Райт переменился в лице. В его глазах читалось невероятное ошеломление вперемешку с ужасом и непониманием. Он медленно перевел взгляд на девушку. Он смотрел на нее так, будто выискивал в ней хоть каплю здравого ума.

- Что? – удивленно спросила Виль. – Если их не есть, можно умереть.

Райт предпочел отвести взгляд, чтобы не усугублять ситуацию и не провоцировать Виль на дальнейшие странные идеи и размышления.

Девушка вновь тихонько сидела и думала о своем.

- А поля у вас тоже были? – наконец, снова возобновила она свой безжалостный допрос.

- Какие еще поля?

- С картошкой, - голос Виль едва заметно дрогнул. – Поля с картошкой у вас были?

- Нет Виль, не было. Я из тех мест, где предпочитают взращивать вино. У нас были виноградники.

Виль с великим любопытством и нескрываемой радостью взглянула на Райта.

- Ты из этих мест, – восторженно заявила она.

Райт молчал, видимо не желая более продолжать неприятный ему разговор.

- Я думаю там, где ты жил, все же было чудесно, - Виль будто подначивала его, заставляя его думать о своем прошлом, желая заполучить от него нужную ей информацию. – Лошади, виноград. Вы сами могли выращивать еду…

- Виль, - оборвал ее Райт, - в то время как я объезжал лошадей, зарабатывая себе синяки и ссадины, и облагораживал виноград, чтобы не остаться без урожая и прибыли, твой отец мог купить тебе сто таких ферм и собрать для тебя персональный зоопарк. Тебе стоило его лишь попросить.

Виль замолчала. Она отвернулась, продолжив изучать зеленые луга с симпатичными коровами, словно сошедшими с обертки шоколадки. Она больше не имела желания приставать к Райту. Весь ее запал куда-то вмиг исчез. И она, уже заметно опечалившись, грустно глядела куда-то вдаль.

Они продолжили свое путешествие в тишине, и тая в себе свои переживания, эмоции и чувства.

Солнце уже угрожающе нависало над верхушками гор, оповещая всех о своем скором намерении сбежать из этого дня, спрятавшись за могучими каменными спинами. И чем ближе подползал вечер, тем ближе становилось завершение их путешествия.

- Я есть хочу, - выдала вдруг Виль, будто осознав свое положение и не желая выпускать этот день из своих цепких ручонок.

- Опять? – раздраженно посмотрел на нее Райт.

- Мы давно ели. Уже много часов прошло.

- Ты ведь можешь подождать, пока мы не приедем.

- Нет, не могу. Я привыкла есть по расписанию, и у меня уже желудок урчит. Если я не поем сейчас, у меня будет живот болеть, - настаивала на своем Виль.

- Это не правда. Ведь так?

- Можешь не верить. Папа очень расстроится, что ты стал причиной болезни моего желудка.
Райт вздохнул и резко дернул руль, мгновенно перестроившись в соседнюю полосу, даже не помигав поворотником.

- Виль – ты невыносимая девчонка, - пробурчал он.

На навигаторе виднелся маленький городок, и Райт, съехав с трассы, вновь оказался на нестерпимо узком и ограниченном скоростью шоссе. Въехав в город, он внимательно осматривался по сторонам в поисках какой-нибудь забегаловки. Остановившись у первой попавшейся кафешки, Райт заглушил двигатель и спешно вышел из машины.

- Идем, - грубо позвал он Виль, открыв ее дверь. – Времени нет, поэтому будешь есть быстро, и что дадут.

Виль снова повесив на себя маску безразличия и серьезности, вышла из машины. Высокомерное поведение Райта ее снова начало раздражать. А ведь совсем недавно она позволила себе даже лишние мысли. На мгновение ей показалось, что он стал мягче к ней. И как же сильно теперь грызла девушку эта обида ее заблуждения.

Они вошли в маленькое безлюдное заведение и сели за неприметный столик с красно-белой клеенчатой скатертью. К ним подошла женщина средних лет в сером фартуке и многозначительно уставилась на посетителей, будто удивляясь тому, что они и вовсе забрели в это место.

- У нас кухня уже закрылась. Могу напитки предложить, - сообщила официантка.

- Осталось хоть что-нибудь? – с надеждой посмотрел на нее Райт.

- Жареный картофель остался. Могу еще яйца пожарить к нему.

- Отлично. Подойдет.

- Я не ем картошку! – испуганно выпалила Виль, будто ей предлагали съесть тарелку жареных червей.

- Несите картофель с яйцами и два сока, - подтвердил свое незыблемое решение Райт, кивнув женщине.

Та спешно удалилась, оставив парня наедине с обжигающим взглядом Виль.

- Я есть хочу, а картошку я есть не буду, - ворчала на него девушка.

- Если так хочешь есть, съешь и картофель.

- Ты оставляешь меня голодной. А я не шутила насчет желудка.

- Виль… - Райт сделал небольшую паузу. – Тебе это не известно, но когда люди голодают, они не откажутся не от чего. Поэтому сегодня ты будешь есть картошку! – он повысил тон, желая, чтобы девушка, наконец, замолчала.

Губы Виль слегка задрожали, и в глазах засверкали слезинки. Она опустила голову. Разглядывая уже не первой свежести скатерть, она часто моргала, желая прогнать подступающую обиду. Она нервно теребила свою сумочку, поглаживая еле заметно дрожащими пальчиками дорогую кожу и идеально ровные и точные швы. Запустив руку внутрь, она достала маленькую пеструю игрушку. Виль крутила ее, внимательно рассматривая каждую мельчайшую деталь. Поставив ее на стол перед собой, она продолжала любоваться предметом, но в ее глазах по-прежнему виднелось отчаяние и даже какая-то, непонятно откуда взявшаяся, боль.

Перед ней звонко опустилась большая тарелка, и Виль, почуяв резкий запах ненавистного картофеля, скривилась так, будто ее выворачивало от одного его вида. Она посмотрела на Райта. Он уже с аппетитом поглощал свое блюдо, исподлобья недовольно поглядывая на нее.

Девушка неохотно взяла вилку и осторожно коснулась ею хорошо зажаренного яйца с растекшимся желтком. Повозив его по тарелке, она отпилила кусочек и запихала его в рот. Медленно его пережевывая, Виль с трудом проглотила еду. Она не имела никаких претензий к яйцу, но ожидание того, что ей придется есть и картофель, невероятно угнетало ее. В горле девушки застрял ком жуткой обиды, и он все больше начинал мешать ей сдерживать свои эмоции.

Доев яйцо и понимая, что она совершенно не насытилась, она вонзила вилку в кусок жареного картофеля. Ее плечи содрогнулись, губы приоткрылись, и она тяжело вдохнула воздух, будто ей его катастрофически не хватало. Прерывисто выдохнув и снова попытавшись сглотнуть ком, она медленно поднесла к губам вилку. Стараясь не дышать, чтобы вновь не почувствовать омерзительный запах, Виль соскребла зубами картошину. Ее лицо скривилось в негодовании и отвращении, а из глаз чуть не хлынули слезы. Вовремя взяв себя в руки, девушка, почти не пережевывая, проглотила пищу.

- У тебя есть пять минут, чтобы доесть это, - грозно произнес Райт, который уже все давно смолотил, и сидел, любовался неадекватной реакцией Виль на предложенную ей еду.

Девушка старательно запихивала в себя очередную картошину. Временами казалось, что ее организм не выдержит, отказавшись принять пищу, и некрасиво поступит с Виль, заставив ее вернуть все обратно. Но она продолжала мужественно изводить себя едой, которая была для нее больше, чем просто противна.

Виль выплюнула обратно в тарелку кусок картофеля, который она уже не смогла проглотить.

- Я не могу больше, - прошептала она.

- Предпочитаешь остаться голодной? – поинтересовался Райт, лицо которого тоже перекосило от неприятного зрелища.

- Да, - еле слышно произнесла Виль, будто что-то мешало ей говорить.

- Идем.

Райт встал из-за стола. Вытащив из кармана бумажник, он достал деньги. Виль быстро выпив сок, подскочила с места и бросилась на улицу.

Расплатившись за еду, Райт взглянул на оставленную ею игрушку. Он прищурился, о чем-то ненадолго задумавшись. Схватив частичку огромной коллекции Виль и засунув ее в карман, он вышел из кафе. Девушка стояла возле машины и глядела в небо. Ее выражение лица было озабоченным, но взгляд был смиренным. Она будто просила у кого-то прощения за совершенное ею предательство.

Парень подошел ближе, внимательно осматривая странное создание. Виль заметив его интерес, повернулась к нему, встретившись с ним взглядами. Райт остолбенел, будто его в мгновение заморозили. Глаза Виль были пустыми, словно высохшие колодцы посреди разграбленного опустошенного и выжженного горем маленького городка. Он еще никогда не видел такого выражения ее лица. Она всегда была для него загадкой, но сейчас в ее теле будто поселилось чудовище, пожирающее ее душу, смелость, наивность, красоту ее нежных красивых изгибов лица.

Райт аккуратно открыл ей дверь, предчувствуя нехорошее продолжение их путешествия. Виль покорно села внутрь, тщательно пристегнувшись к креслу.

Они вновь пустились в дорогу. Быстро миновав маленький город, они опять выехали на пустую загородную трассу. Райт искоса поглядывал на Виль, а та, не двигаясь, смотрела все это время вперед. Казалось, тучи над ней сгущались, и ее лицо все больше искажалось в непримиримой боли и гнетущих не отпускающих ее мыслях. По ее щеке покатилась слеза, которую она с таким усилием сдерживала.

- Остановись, - с трудом произнесла она.

- Виль? – Райт с испугом посмотрел на нее.

- Остановись.

Она зажала руками губы, будто пытаясь подавить рвотный рефлекс.

Райт съехал на обочину и остановил машину.

- Тебе плохо?

Виль судорожно пыталась отстегнуться, но ее руки сильно тряслись, и у нее ничего не выходило. Райт расстегнул ее ремни, и девушка, открыв дверь и шагнув за порог, упала на колени, склонившись к зеленой траве. Парень выскочил из машины и, подбежав к Виль, схватил ее волосы, собирая их в пучок на ее спине и аккуратно их придерживая.

- Виль, это из-за картофеля? Я не знал, что все настолько плохо, - пытался оправдаться он, старательно заглядывая в ее лицо.

Виль уперлась ладошкой в его грудь, рьяно отталкивая парня от себя, желая, чтобы он ушел. Но тот, как обычно, не собирался ей подчиняться. Она тяжело дышала. Ее желудок сдавливали отвратительные позывы, а она пыталась удержаться, не выставив себя еще в более унизительном и дурном свете.

- Все хорошо, Виль, - как можно ласковее заверил ее Райт, осторожно поглаживая ее спину.

Его нежные неуместные прикосновения и мягкий голос, вселяли в нее еще большее смятение, и старые чувства, обида и разочарование перемешивались со всеми ее сожалениями, страхами и горем.

На траву капал дождь из слез. И в своем маленьком хрупком кулачке она сжимала футболку Райта. Громкий надрывный выдох оповестил о ее капитуляции, и тяжелые эмоции Виль взорвались несдержанным плачем.

Она рыдала, распахивая и оголяя свою душу, снимая все завесы и разрушая преграды. За все шесть лет, которые Райт знает Виль, он никогда не видел ее такой. Такой опустошенной, открытой и настолько обнаженной. Он впервые видит ее настоящую. Но эти эмоции и чувства пугали его куда меньше, чем лживое равнодушие в ее глазах, пустые поступки и неестественные манеры. Ее изуродованная душа рвалась наружу, и изломанная жизнь рассыпалась осколками разбитого кривого зеркала прямо на глазах парня. Он видел смертельный страх в ее глазах и чувствовал нескончаемый ужас в ее трясущихся руках. Все ее тело дрожало, отражаясь прерывистыми звуками в ее лихорадочных всхлипываниях. Девушка низко склонялась к земле, будто моля ее о спасении.

- Ты делаешь мне больно, - прошептала она, и Райт еле разобрал ее слова.

Вся защита Виль, подвергшись нападению, пала, оставив ее наедине со своими незаживающими ранами и нелепой трагедией.

- Больно, - вновь произнесла она, будто могла повторить лишь одно слово.

Она захлебывалась в слезах, и, казалось, ей уже совсем трудно мыслить, но из своих пальчиков она не выпускала тонкую ткань футболки, крепко держась за нее, словно за спасительную веревочку.

Райт уселся на землю. Подхватив вялое тело Виль, он перекинул ее ноги через свои и крепко прижал ее голову к своей груди, упершись спиной в дверь машины.

- Черствый идиот…, - прошептала Виль, старательно выговаривая каждый слог, - … жестокий дурак…, - она делала паузу после каждого слова. – Ты не понимаешь?... Я не ем картошку… Я больше не ем картошку… Я никогда больше не буду ее есть!

Виль тяжело всхлипнув, с новой силой заплакала. Она схватилась свободной рукой за живот, чувствуя, как сильно он начинает болеть от напряжения и пронизывающей ее тело горечи.

- Разве папа тебе не говорил? – продолжила она, усердно сглатывая скопившиеся во рту слезы. – Разве он не говорил, что я не ем картошку?

Райт еще крепче прижал к груди плечи Виль и приник губами к ее волосам. Его лицо было напряженным. Он вслушивался в каждое ее слово и тщательно обдумывал все, что она говорит.

- Расскажи мне, Виль, - Райт ласково провел ладонью от ее макушки до поясницы.

- Я не хочу, - выдавила из себя Виль, пытаясь вытереть свободной рукой свои заливающие лицо слезы и сопли.

Райт чуть отодвинул от себя девушку, но та еще крепче ухватилась за его футболку. Он осторожно коснулся ее пальчиков.

- Виль, отпусти. Я отдам ее тебе.

Дождавшись, когда она, наконец, отпустит футболку, Райт снял ее и, вывернув, вложил в руки Виль. Он снова тепло прижал ее к себе.

- Давай, Виль, расскажи.

- Я не хочу, - с дрожью в голосе, неохотно складывая буквы в слова, произнесла она, стирая футболкой Райта влагу со своего лица. – Больно.

Но сколько бы она не вытиралась, слезы продолжали течь ручьями. Они падали на грудь Райта и быстро скатывались по его неровному телу вниз. Виль неосознанно вытирала и его живот, видимо, чувствуя свою вину в том, что ему приходится купаться в ее слезах.

- Знаю, что больно, - заговорил Райт, продолжая гладить ее волосы и спину. – Но после будет легче. Я обещаю.

Виль молчала. Она продолжала отчаянно плакать, и видно было, как ее невыносимые воспоминания выжигают ее изнутри, заставляя сгибаться от боли и давиться слезами. Она глубоко вдыхала воздух, пытаясь освободиться от неумолимого гнета беспощадного прошлого.

- Откуда, ты думаешь, у папы эта верфь? – вдруг заговорила Виль, с трудом складывая целое предложение. – Он ее построил…

Она посильнее вдохнула и медленно выдохнула. Ее грудная клетка содрогалась, и воздух выходил обрывисто. Она громко всхлипнула.

- Мы никогда не жили хорошо, - продолжила она, с большим усилием заставляя себя говорить. – Еще до моего рождения отец попал в жуткую передрягу. Когда он познакомился с мамой, у него уже ничего не было. Он ошибся и расплачивался за это долгие годы. Но маму не испугали его долги, которые невозможно было погасить. Она знала, на что шла.

Виль вновь еще сильнее расплакалась, зарывшись носом в футболку Райта. Он еще крепче сжал ее в своих руках, чтобы она почувствовала силу его объятий.

- Когда мне было шесть, отец построил свою первую лодку. Он потратил на это много времени. Он собирал ее в гараже по ночам. А утром шел на работу.

Виль вновь стерла слезы уже насквозь мокрой футболкой.

- У него вышла славная лодка. Негодная для плавания, но весьма интересная. Ее выкупил старый моряк до безумия влюбленный в море. Он усовершенствовал ее и пересек на ней Ла-Манш. Отец думал, что он не доплывет.

Виль еле заметно усмехнулась, но ее натянутую улыбку тут же поглотила грусть.

- Сразу нашлись те, кто захотел приобрести необычную лодку. И моряк продал ее за хорошие деньги. Тогда он пришел к отцу и заказал еще одну. У нас не было денег, чтобы позволить себе новые материалы, и в один день моряк привез все, что нужно и вывалил это к нам во двор. Он сказал, что с него материалы, с отца работа. А прибыль они поделят пополам. Уже ничто не могло остановить папу. Лодку продали на следующей день, как она была готова. Часть прибыли ушла на новые материалы. Но для того, чтобы продолжить свой бизнес, они вынуждены были регистрировать фирму. Все это съело не только оставшиеся деньги от продажи, но и все скудные сбережения, что у нас были. А за нашей спиной еще прятались необъятные долги. Все стало еще хуже. У родителей было по две работы, и я с трудом вспоминаю их лица тогда. Они оба уставали, и бизнес отца шел вяло, постоянно угрожая полным крахом. Он вкладывал в него все. Все, что у нас было, цепляясь за крошечную надежду сделать нашу жизнь лучше. Он всегда говорил, что уже поздно отступать, что лучше уже не будет, а хуже некуда. Говорил, что нужно лишь еще чуть-чуть потерпеть. Мне было семь, когда в доме перестала появляться еда.

Виль попыталась сглотнуть ком, мешающий ей говорить, но грубая сухость во рту, больно проскребла ее горло.

- У моего дяди была небольшая ферма. Он выращивал картофель. И имел маленький, но постоянный доход. Он привозил нам то, что у него было, лишь изредка балуя нас другими овощами. Иногда он даже привозил мясо и фрукты для меня. Но вкус картошки я не забуду, даже если больше не буду ее есть всю жизнь. Уже тогда меня выворачивало от ее запаха. Я не хотела просыпаться утром, потому что на завтрак мы ели картошку. Я заметно теряла в весе и чувствовала себя слабой.

Виль замолчала, уткнувшись в твердую грудь Райта. Он поцеловал ее волосы, продолжая внимательно вслушиваться в ее печальный рассказ. Виль в очередной раз, громко сглотнув, снова заговорила.

- В мои девять я начала замечать, как угасают надежды мамы, а вместе с ними и любовь к отцу. Каждый день ей все тяжелее становилось видеть, как он из последних сил пытается поднять идущий ко дну бизнес, и все тяжелее ей становилось видеть его самого. Мне кажется, она начинала винить его в своей так и не сложившейся жизни. Однажды она пришла рано с работы, собрала мои вещи, и нас увезла машина. За рулем сидел неприятный на вид мужчина. Не бритый, постоянно скалился и трогал мою маму своими безобразными большими ручищами. Его небольшая квартира стала моим новым домом. Не то, чтобы он плохо ко мне относился. Он был равнодушен ко мне. Но я его ненавидела. Он отобрал у меня папу. И что еще хуже, он бил маму. Но в нашем рационе появилось мясо, и я стала поправляться. Это для мамы было куда важнее, чем собственные незаживающие синяки. Я почти год не видела отца, когда он вдруг приехал к нам. Он сильно избил отчима и забрал меня. Он звал, почти умолял маму поехать с нами. Он говорил, что его дела стали налаживаться, и все теперь будет хорошо. Но она уже больше не верила ему и больше не любила. Она осталась. Райт…

Виль вцепилась в его руку. Она больше не могла выдавить из себя ни слова, как ни старалась. И Райту стало понятно, что вовсе не ее голод, картофель или расставание с отцом были причиной ее скорби и вгрызающегося в ее душу отчаяния.

- Договори, Виль. Чего бы тебе это не стоило. Что случилось с мамой?

Но Виль лишь покачала головой, снова заливаясь слезами. Райт слегка оттолкнул ее и грубо схватил за щеки, заставляя ее смотреть на него. Она плакала, с трудом пытаясь его разглядеть.

- Говори, - не отступал Райт.

- Отстань! – выкрикнула Виль, подавившись слезами и закашлявшись.

- Говори! – продолжал сильнее давить на нее Райт.

- Не буду! – она ударила его кулаком по плечу. – Не буду!

- Говори! – еще громче прикрикнула на нее Райт.

- Не буду! Не буду! Не буду!

Виль била его изо всех сил, желая, чтобы тот отпустил ее. Но в свои удары она вкладывала нечто большее. Всю свою злобу и отчаяние. Она делилась с ним болью своей трагедии. Она сделала тяжелый выдох и, посильнее размахнувшись, ударила его в последний раз. Ее руки обмякли, и она повисла в его ладонях.

- Теперь говори, - мягко шепнул ей на ухо Райт, осторожно поцеловав ее висок и вновь заглянув в ее глаза.

- Через год… отец подписал крупный контракт… Он назвал большую яхту… ее именем… и привез к ее дому… Чтобы она поверила…чтобы вернулась к нам.

Виль снова сделала паузу, пытаясь собраться.

- Она так и не вернулась… я не знаю почему… возможно, ей было стыдно смотреть в папины глаза… а может уже любила того человека… но еще через год она попала в больницу с тяжелой травмой головы… она умерла.

Райт снова крепко обнял рыдающую девушку. Он уже весь был мокрый. По его торсу струились безостановочно ее горькие слезы. В ее маленьком теле уже не должно было остаться жидкости, но она все плакала и плакала.

- Ты молодец, Виль. Осталось совсем немного.

Он ласково водил пальцами по ее тонкому платью, стараясь доставить Виль как можно больше приятных ощущений, чтобы ее измученное напряженное тело хотя бы немного расслаблялось.

- Расскажи про свои игрушки, - нашептывал ей на ухо Райт. – Зачем ты покупаешь эти яйца?

- Я не могу. Райт, пожалуйста. Я больше не могу, - плакала Виль.

- Я не буду тебя заставлять. Ты сама мне расскажешь. Давай, Виль.

Она молчала, тяжело всхлипывая на его плече. Райт ждал, когда она решится.

- Я… - тихо-тихо заговорила она, - … получала их на каждый свой день рождения… мама покупала одно… раз в год… один раз в год я была по-настоящему счастлива… но сколько бы я не разворачивала их сейчас, мне не доставляет это такого же удовольствия… сколько бы я не покупала их, мне не заполнить эту пустоту… мне уже никогда ее не заполнить… мне не съесть столько шоколада, да и не привыкла я его есть… но мне всегда мало…

Виль вновь согнулась, ухватившись за живот. Ее легкие сдавливало безысходное отчаяние, заставляя их болеть.

- Отец строит огромные красивые океанские лайнеры, которые ежедневно уплывают в чью-то мечту. Пассажиры и не догадываются, что под ними вовсе не море, а целый океан слез.

Она уткнулась в футболку Райта, продолжая пропитывать ее горькими слезами. Ее тело содрогалось, и на это больно было смотреть.

- Р-а-й-т… - еле выговаривала она, произнося слово по буквам, - помо-ги мне, по-жалуй-ста. Ты говорил, бу-дет ле-г-че. По-мо-ги.

Райт встал, подняв с земли Виль.

- Идти можешь? – мягко спросил он.

Девушка покивала ему в ответ. Райт взял ее за руку и повел на яркий зеленый луг. Отойдя довольно далеко от дороги, он остановился. Встав позади Виль, он наклонился к ее уху.

- Видишь вон ту, самую высокую верхушку горы?

- Да, - кивнула Виль.

- Если ты докричишься до нее, она заберет часть твоей боли. Кричи.

Виль, всхлипывая, удивленно всматривалась в серый силуэт на фоне светло-голубого безоблачного неба.

- А что кри-чать?

- Ничего. Просто кричи. Кричи так, как тебе хочется.

Виль чувствовала тяжелую давящую глыбу на своих легких. Она заставляла девушку плакать и чувствовать ее непреодолимый гнет. Виль действительно хотелось «выкричать» ее. Хотелось освободиться. Она набрала полные легкие спасительного воздуха и изо всех сил закричала. Она кричала до самой последней капли кислорода. До тех пор, пока она не начала задыхаться от его нехватки. Снова глубоко вдохнув, она вновь закричала с еще большим усердием.

Этот мучительный звук боли подхватывал ветер и уносил его вверх, далеко к горам, к самым их верхушкам. Они любезно поглощали его, очищая землю от частички изнурительного невыносимого скребущего горя.

Все стихло, и Виль опустила глаза. Она с любопытством разглядывала траву. Этот луг издалека казался таким ровным, ярким, ухоженным и невероятно красивым. Но сейчас она видела его с другой стороны. Трава не была такой пушистой и кое-где даже засохла. Вся земля была испещрена глубокими следами копыт крупных животных, норами полевых мышей, буграми коровьих экскрементов. Это так было похоже на человеческую душу.

- Я уверен, где-то пришвартована волшебная яхта с именем «Вилория», - услышала она ласковый голос Райта над своим ухом.

Виль обернулась, с удивлением взглянув на него.

- Ты знаешь мое имя?

Райт мило ей улыбался.

- Я услышал его однажды и уже не забыл.

Несмотря на слезы, все еще выступающие на ее глазах, Виль улыбнулась ему. И улыбка эта была чистейшей.

- Она стоит в Довиле. Но я ее не видела никогда.

Райт еще шире ей улыбнулся.

- Там находятся все самые роскошные яхты. Неужели тебе не интересно?

Виль пожала плечами.

- Я не знаю. Папа хотел свозить меня туда в прошлом году. Но я притворилась, что заболела.

- А ты знаешь, что каждый день, когда там случается отлив, все лодки, катера и яхты остаются на песке, будто они туда прискакали, и вовсе не предназначены для плавания. Это стоит увидеть.

- Я не знала, - Виль с вдохновением смотрела на Райта.

- Я отвезу тебя туда, когда ты будешь готова.

Она в последний раз вытерла футболкой Райта свои слезы и нерешительно протянула ему совершенно мокрую ткань, виновато поглядывая на него. Парень усмехнулся.

- Оставь себе. Заедем, другую купим.