Человеческая история. Часть 4 в полной версии

"Испытание", это окончание романа "Человеческая история" и полная версия Части 4, опубликованной в сборнике "Человеческая история. Часть 4. По главам."
Глава 4.1. Авария.
Глава 4.2. В клинике. Ирина. Воспоминания.
Глава 4.3. Сережа. Смерть Тани.
Глава 4.4. Сережа. Госпитализация.
Глава 4.5.1. Двое мужчин под одной крышей.
Глава 4.5.2. Двое мужчин под одной крышей.
Глава 4.6. Сережа. Москва. Воспоминания.
Глава 4.7. Сережа. Воспоминания. Цюрих.
Глава 4.8. Сережа. Воспоминания. Экскурсия в Вену.
Глава 4.9. Сережа. Воспоминания. Презентация.
Глава 4.10. Сережа. Воспоминания. Разговор с Грановским.
Глава 4.11. Сережа. Воспоминания. «Приговор» Грановского.
Глава 4.12. Ирина. История Сережи. 
Глава 4.13. Ирина. Подготовка к конференции. 
Глава 4.14. Сергей. Московские сборы.
Глава 4.15. Ирина. Всей семьей в Барселону! 
Глава 4.16. Ирина. Экскурсии по Барселоне. 
Глава 4.17. Ирина. Конференция. Испытание.
Глава 4.18. Сергей. Предложение Грановского. 
Глава 4.19. Сергей. Московские встречи. 
Глава 4.20. Ирина. В клинике.
Глава 4.21. Сергей. Московские хлопоты. 
Глава 4.22. Сережа. Встреча с Грановским-младшим.
Глава 4.23. Сережа. Встреча с детьми. 
Глава 4.24. Павел и Петр. 
Глава 4.25. Сережа. Родители.
Глава 26. У каждого своя человеческая история. 



Часть 4. ИСПЫТАНИЕ.

Молнии мечутся по небу,
Сбрасывая беды и зло,
Но Земля оберегает веру,
Человеческую веру в добро…

Глава 4.1. Авария.

Пятница! Наконец-то пятница! Обычно, в пятницу, Ирина задерживалась на работе, чтобы расписать все мероприятия на предстоящую неделю. В план таких мероприятий, которые Ирина называла «Моя главная шпаргалка», входили не только вопросы, касающиеся работы, но и дела домашние. Изначально шпаргалка создавалась в рабочем блокноте, затем ее содержание в полном объеме переносилось в мобильный телефон, иконка «Записки». Сегодня она успела составить свою шпаргалку до окончания рабочего дня, так как планировала уйти с работы вовремя, ровно в 16,45. Во второй половине дня Ирина постоянно нервничала, все время смотрела на часы и вздрагивала при каждом звонке телефона: она ждала возвращения Павлика, который несколько дней был в командировке в Екатеринбурге.

– Ирина Олеговна, звонит Павел Николаевич, я соединяю? – услышала она вопрос Артура.
– Конечно! Спасибо большое, Артур, я уже целый час жду этого звонка!
– Ирочка, это я, Павлик! Самолет приземлился, получаю багаж, водитель ждет в машине на стоянке, надеюсь, часа через полтора быть дома. У тебя все нормально?
– Нет, у меня все плохо, очень плохо! Я соскучилась, все время смотрю на часы и не могу работать. Наконец-то услышала твой голос из Москвы, а не из Екатеринбурга!
– Я тоже очень соскучился, но подошло время идти к машине. Целую, дорогая, жди!
Ирина выключила компьютер, попрощалась с Артуром и буквально побежала к лифту, чтобы спуститься на нулевой этаж, где располагалась подземная парковка. Выехав наверх и проехав шлагбаум, она, наконец, вырулила на Садовое кольцо и ужаснулась, увидев огромную автомобильную пробку.

– Так, если и на Каширке в сторону центра такая же ситуация, то Павлик за полтора часа до дома не доедет, да и я, похоже, тоже не доеду!
Ее опасения подтвердились: на дорогу от офиса до Смоленской площади ушло почти сорок минут! Как нарочно, светофор дважды подряд переключился на красный свет и она, испытывая нетерпение, решила позвонить Павлику, чтобы понять, где он и как скоро будет дома, но Павлик на звонок не ответил. Тогда Ирина позвонила еще раз, он снова не ответил, и она, заинтригованная такой ситуацией, позвонила Игорю, водителю Павлика. Игорь не ответил. «Неужели Павлик уже дома и телефон звонит в кармане его пальто?» – подумала Ирина.  Она стала выбирать в контактах свой домашний телефон, но услышала знакомое «тики-тики»: пришла SMS-ка от Игоря. «Ирина, срочно позвоните по этому номеру», – далее был написан незнакомый номер телефона. На светофоре все еще горел красный свет. Ирина резко повернула руль и, свернув в Смоленский переулок, припарковала машину возле какого-то кафе.

Она сидела и молчала. Ей необходимо было сосредоточиться и собраться с мыслями.
– Что-то произошло и это «что-то» касается Павлика, причем, он мне сам не звонит, и водителю со мной разговаривать не разрешает. Ну что же, раз так, пусть будет так! Позвоню на незнакомый номер, может это как-то прояснит ситуацию, лучше сразу все узнать, чем быть в неведении, – и она нажала на голубые цифры в сообщении.
– Начальник охраны Климов слушает, – услышала она спокойный мужской голос.
– Здравствуйте! Меня зовут Ирина Олеговна, номер вашего телефон мне прислал Игорь, водитель моего мужа, Павла Николаевича.
– Ирина, очень хорошо, что вы мне позвонили. Я сам собирался вам звонить в ближайшее время, просто я не мог этого сделать, понимаете?
– Нет, не понимаю. Что происходит? – требовательным тоном спросила Ирина.

– Вы только не волнуйтесь, в настоящее время все хорошо. Я вам все сейчас объясню. Машина, на которой Павел Николаевич возвращался из Домодедово, попала в ДТП, и он пострадал. Игорь вызвал меня на Каширку, я приехал практически одновременно со скорой и уговорил бригаду медиков отвезти Павла Николаевича в клинику на Абрикосовском переулке, они согласились. Игорь мне сказал, что эта клиника недалеко от вашего дома, поэтому я и стал уговаривать врача. К сожалению, Павел Николаевич был без сознания. Игорь остался отвечать на вопросы приехавших гаишников, а я поехал вслед за машиной скорой помощи, вы ведь понимаете, я не мог оставить Павла Николаевича без присмотра. Сейчас я у клиники.
– Я постараюсь подъехать минут через двадцать. Везде пробки, но я проеду дворами, это не займет много времени. Ждите! – взволнованно ответила Ирина.
Она не стала расспрашивать Климова пришел Павлик в сознание или нет, и в какое отделение его переведут из приемного покоя. Все ее внимание было сконцентрировано на клинике. Вцепившись в руль, она хладнокровно управляла движением машины и постоянно твердила себе: «Я должна его увидеть! Немедленно!»

Проехав минут десять, Ирина резко затормозила и громко произнесла:
– Стоять! – затем посмотрела на часы и стала вспоминать, с трудом сдерживая себя, чтобы не расплакаться, какое в эту пятницу число.
– Четное! Отлично! Значит он еще в клинике и завтра тоже будет в клинике, в этом месяце у него нечетные субботы рабочие, – шептала Ирина, набирая номер телефона Грановского.
– Андрей Георгиевич, здравствуйте! Это Ирина.
– Ирочка, добрый вечер, рад вас слышать!
– Андрей Георгиевич, дело в том, что Павел Николаевич попал в аварию, он сегодня прилетел из Екатеринбурга и на Каширке…
– Ирина, успокойтесь, дорогая, я все понял. Вы знаете, куда его увезла скорая помощь?
– Да, к нам на Абрикосовский! Андрей Георгиевич, я должна его увидеть! Сегодня, сейчас!
– Ирина, напомните мне, пожалуйста, фамилию. Я ведь знаю только вашу «студенческую» фамилию. И еще, у Павла Николаевича такая же фамилия, как и у вас?
– Да, мы Богоявленские.
– Хорошо. Вы, как я понял, едете в клинику?
– Да, я уже свернула на Пироговку.
– Подъезжайте к приемному покою и ждите моего звонка.

Ирина припарковалась во дворе жилого дома и позвонила Климову.
– Это Ирина, извините, я не знаю, как вас зовут. Где мне вас найти?
– Ирина, меня зовут Александр…Васильевич. Подходите к приемному покою.
Ирина направилась к зданию клиники и сразу увидела Александра, который стоял возле черного внедорожника и с кем-то разговаривал по телефону. То, что это был именно он, не было никакого сомнения. Высокий мужчина прекрасного спортивного телосложения, в красивом сером костюме, именно таким его однажды описывал Павлик, когда она задала ему вопрос:
– Павлик, а кто у вас на фирме главный в охране?
Александр тоже увидел Ирину и направился к ней, но в этот момент у нее зазвонил телефон.

– Ирочка, я вам сейчас сообщение отправлю, – услышала она в трубке голос Грановского, – фамилию дежурного врача и его телефон. Вы ему через часик позвоните, он спустится и проведет вас в палату. Раньше не звоните, пока осмотр, рентген, гипс, капельницы – думаю не меньше часа надо, а через час позвоните. Да, и еще! Все будет хорошо, вы меня слышите? Все будет хорошо, я ведь вас ни разу не обманывал, правда? А завтра, где-то в полдень, позвоните мне.
– Спасибо, Андрей Георгиевич! Огромное спасибо! Я обязательно позвоню!
Ирина отключила телефон и подошла к Климову, который, первым протянул ей руку:

– Здравствуйте! Вы ведь Ирина?
– Здравствуйте, Александр Васильевич! Меня зовут Ирина Олеговна.
– Очень приятно познакомиться. Я пытаюсь связаться с главным врачом клиники, чтобы узнать подробности состояния Павла Николаевича, но, к сожалению, безрезультатно.
– Не надо никому звонить. Немного позже я позвоню дежурному врачу приемного покоя, и он проведет меня в палату. Его об этом уже попросили…мои знакомые. Если хотите, мы пойдем вместе.
– Да, хотел бы. Сами понимаете, я на службе.

– Александр Васильевич, вы связывались с Игорем? Как у него дела? Его отпустили домой? Возможно, ему тоже нужна медицинская помощь? – спросила Ирина.
– Да, мы разговаривали полчаса назад, он уже дома. Ему выдали необходимые документы с места аварии. Жена должна отвезти его в травматологический пункт, но это только для соблюдения всех необходимых, в таких случаях, процедур. Он себя чувствует нормально.
– А в страховую медицинскую компанию кто-нибудь звонил по поводу Павла Николаевича и Игоря? – задала еще один вопрос Ирина.
– Да, кроме того, страховой полис у Павла Николаевича с собой. Именно страховая компания дала согласие на эту клинику.  Из приемного покоя его должны перевести в одноместную палату повышенной комфортности и обеспечить всеми необходимыми лекарствами.
– Да, я знаю. Это обычная процедура. Главное, позвонить в страховую компанию сразу при наступлении страхового случая. Сколько примерно прошло времени, как Павел Николаевич поступил в приемный покой? – спросила Ирина.
– Уже почти час. Сорок семь минут, – уточнил Климов, посмотрев на часы.
– Хорошо, извините, Александр Васильевич, мне надо позвонить.

Ирина набрала номер телефона дежурного врача. Они говорили не более минуты, а спустя еще немного времени он вышел из приемного отделения и подошел к Ирине.
– Вы Богоявленская? Пойдемте, только бахилы наденьте, халат я дам вам в хирургическом отделении.
– Постойте, – обратился к врачу Климов. – Я начальник охраны фирмы, в которой работает господин Богоявленский. Могу я тоже пройти к нему, хотя бы на пару минут.
– Нет, вам нельзя, к тому же пациент сейчас спит, ему сделали обезболивающее и поставили капельницу. Извините.
Войдя в лифт, врач нажал на кнопку, возле которой была надпись «Хирургия», и обратился к Ирине:
– Меня зовут Владимир. Давайте вначале зайдем в мой кабинет, я покажу вам снимки, и расскажу о последствиях аварии, а потом провожу в палату.
– Хорошо. Меня зовут Ирина.

Глава 4.2. В клинике. Ирина. Воспоминания.

Разговор в кабинете продолжался несколько минут, после чего медсестра, по просьбе врача, принесла Ирине халат, и они все втроем пошли в палату Павлика. Ирина чувствовала, что силы покидают ее: медленно идя по коридору, она узнавала этот этаж, расположение на нем постов медсестер и дверей палат, вспоминая, как училась здесь ходить после тяжелой операции. Медсестра открыла дверь, приглашая всех войти, и Ирина, инстинктивно, боясь потерять, от нахлынувших воспоминаний, сознание, сжала руку доктора.
– Вам плохо? Пожалуйста, не волнуйтесь, я же все вам рассказал: жизни вашего мужа ничего не угрожает!
– Нет, дело не в этом. Несколько лет назад я была прооперирована в этом отделении. Я лежала в маленькой одноместной палате, как в купе поезда, а в такой палате, как эта, было четыре кровати.

– После того, как клинике была разрешена госпитализация на платной основе с отдельными одноместными палатами повышенной комфортности, в здании был сделан ремонт. Вы, вероятно, давно здесь лежали, я лично не припомню, чтобы при мне были палаты величиной с купе!
– Да, это было более десяти лет назад, – ответила Ирина.
Павлик спал. Левая рука и правая нога были в гипсе, голова забинтована. Ирина медленно прошла в противоположный угол комнаты, в котором стояли два кресла и журнальный столик. На стене висел большой телевизор, справа от которого стоял шкаф с посудой. Ирина села в кресло и почувствовала, как слезы катятся по ее щекам.
– Вы не должны так переживать, пожалуйста, успокойтесь, все будет хорошо. Хотите, идите домой, а когда ваш муж проснется, медсестра, кстати, ее зовут Полина, вам позвонит, или вы хотите побыть здесь? – услышала она голос врача.
– Простите, если можно, я дождусь, когда он проснется, немного поговорю с ним и уйду, – ответила Ирина, стараясь сдерживать слезы.
– Хорошо. Вы, извините, я должен вернуться в приемное отделение, – сказал доктор и вышел из палаты.

– Давайте я принесу вам ужин, – предложила Полина. – Из напитков вы будете чай или кофе? У нас очень вкусный кофе, из кофемашины!
– Спасибо, Полина. Принесите мне, пожалуйста, и кофе, и чай.
Через несколько минут Полина принесла небольшой поднос, на котором стояли чашки с кофе и чаем, два бутерброда и фруктовый салат.
– Приятного аппетита, и постарайтесь немного отдохнуть!
– Спасибо.
После ужина Ирина еще раз подошла к кровати Павлика. Множество проводков от разных приборов были прикреплены к его телу, а в вену правой руки поступала жидкость из капельницы. На какое-то мгновение Ирине показалось, что все это сон, она даже подумала о том, как все изменилось в бывшей четырехместной палате, но в это время Павлик застонал и она, посмотрев на него широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, поняла, что это не сон.
– Так, прекрати паниковать! Ты не имеешь права, понимаешь, не имеешь никакого права так себя вести! Он будет спать еще не менее двух часов. Думай, как успокоится, чтобы, когда он проснется, ты улыбалась, шутила и восхищалась им.
Ирина вдруг поняла, что к ней вернулось ее «второе» Я, с которым она «советовалась» и которое помогало ей принимать правильные решения.
– Подойди к окну, посмотри на улицу и вспомни что-то очень доброе, светлое в своей жизни. Вспомни один из дней, в который Павлик подарил тебе счастье!


Это было прошедшим летом. В начале июня они отметили шестилетие их отношений и три с половиной года со дня свадьбы. В конце июля дети вместе с Елизаветой Петровной вернулись с дачи, которую Ирина сняла для них в Подмосковье на два месяца.

В последний четверг июля Павлик неожиданно позвонил с работы и сообщил, что срочно улетает в командировку и вернется только в воскресенье, а вечером мама попросила отпустить ее в пятницу, во второй половине дня, к приятельнице на выходные за город.
– Мамуля, конечно, поезжай! В субботу я с детьми схожу в бассейн, а в воскресенье они будут у Сережи. Думаю, Павлик, по дороге из аэропорта, сможет заехать за ними и забрать домой.

Но все ее планы резко изменились. В субботу утром позвонил Павлик и сообщил, что он и его коллеги уже вернулись в Москву и решили выходные провести с семьями в пансионате, принадлежащем компании.
– Ирина, я попросил Сережу привести вас сюда, ты не возражаешь? Он согласился. Поплаваем в бассейне, поиграем в теннис, и главное, подышим свежим воздухом!
– Хорошо! Только я не понимаю, Павлик, зачем ты попросил Сережу привезти нас, я и сама могла бы с детьми добраться.
– Ирина, мне так спокойнее, тем более, ему хочется провести выходные с детьми, пусть и не в Москве!
Сергей заехал за ними сразу после работы. К этому времени Ирина с детьми успела и в бассейн сходить, и пообедать.
– Ваня, а велосипеды будем брать? – спросила Анечка брата.
– Нет, Анна, не будем! Сегодня мы приедем почти к ужину, а завтра после обеда поедем домой. Мы так с папой вообще не побудем, а у него ведь нет велосипеда.
– Хорошо, я поняла. Давай, забирайся на заднее сиденье машины!

Ирина разместилась возле Сергея на переднем сиденье и в тот же момент он почувствовал какую-то щемящую боль в сердце: «Она пользуется все теми же духами!»
Ехали молча. Дети, одев наушники, размахивали в такт музыке руками и ногами, Сергей делал вид, что с повышенным вниманием следит за дорогой, а Ирина в мыслях ругала себя за то, что не поехала с детьми на своей машине.

«Мы сейчас, как одна семья: мама, папа и дети. Мы могли бы что-нибудь рассказывать друг другу, шутить или прикалываться», – думала она.  Слово «прикалываться» уже давно появилось в лексиконе ее сотрудников, а последнюю неделю она стала его слышать и от детей, решив, что они «поймали» его во дворе. 
Так могло быть в действительности, если бы Сережа не подал заявление на развод. Как часто она давала себе слово вообще не общаться с ним, так как любая встреча напоминала ей о том, что он ее бросил. «Бросил!», слышала она от своего второго я, отвечая ему: не бросил, а предал!
Но, совсем не видеться невозможно: из-за детей, для которых он прежде всего отец, ей приходится приглашать его в свой дом. «Какое все же счастье, что у меня есть Павлик! Вот пройдет немного времени, и он встретит нас, отведет в наш гостиничный номер, и я забуду, тут же забуду об этой поездке с Сережей!»

Машина свернула с главного шоссе и помчалась по резервной дороге.
– Странно, а мы правильно едем, Сережа? – спросила Ирина.
– Вроде бы, правильно. Павел сказал, что вначале мы подъедем к коттеджному поселку, где он будет нас ждать, затем проедем этот поселок и сразу окажемся на территории пансионата.
– Да, так и есть! Вон Павлик, видишь, у шлагбаума? – радостно произнесла Ирина.
– Вижу, я же говорил, он все подробно объяснил, мы не могли перепутать дорогу, – ответил Сергей.

Павел ждал их у въезда в коттеджный поселок, жестами показывая Сергею на парковку, расположенную слева от шлагбаума.
– Давайте до пансионата пройдемся пешком, – предложил он, когда Ирина, Сергей и дети вышли из машины. Ирина взяла Павлика под руку, и они возглавили семейное шествие, которое продолжили Сергей, Анечка и Ванечка. Через несколько минут Ирина резко остановилась, и удивленно произнесла:
– Павлик, дорогой, а что здесь делает моя мама?
Все посмотрели вперед и действительно увидели Елизавету Петровну, стоящую у красивых резных ворот, за которыми возвышался трехэтажный особняк. Елизавета Петровна, улыбаясь, держала в руках полотенце с караваем хлеба.

– Добро пожаловать в дом, – торжественно сказала она, приглашая всех войти на лужайку возле дома.
– Ирина, дорогая, это наш дом. Я выстроил его для нашей семьи. В создании проекта мне помогала Елизавета Петровна и, если бы не ее помощь, дом не получился бы таким прекрасным! Через несколько дней наступит 1 августа. Двадцать пять лет назад в этот день я впервые увидел тебя и с тех пор всю жизнь мечтал построить большой дом и подарить его тебе, – торжественно и с гордостью произнес Павлик.

Ирина молчала. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что этот огромный трехэтажный дом, выстроенный на зеленоградской земле, принадлежит ей и ее семье.
– С тобой все хорошо, дорогая? – спросил ее Павлик.
– Да, все нормально. Я просто никак не пойму: все что происходит здесь – это сон или наяву.
– Это все наяву, это действительно, наш дом! Давайте все пойдем его смотреть! – ответил Павлик.

В доме было три этажа и подвал. В подвале размещался гараж, небольшая комната, оборудованная под прачечную и еще одна комната, в которой стояли два холодильника и короба, для хранения овощей и фруктов. Все помещения были смежными. Небольшая лестница, расположенная в холодильной комнате, вела наверх к массивной металлической двери с кодовым замком. Когда Павел открыл ее, все оказались в холле, занимавшем верхнюю часть цокольного этажа, который размещался между подвалом и первым этажом. Стены холла были отделаны деревом. Массивная деревянная лестница, под которой располагалась гардеробная комната, торжественно поднималась вверх, как бы приглашая всех на первый этаж особняка.

На первом этаже было два помещения: гостиная и кухня. Кухня была оборудована «под ключ», с полным набором необходимой бытовой техники, различной посуды и мебелью. Это был «кухонный» кабинет Елизаветы Петровны. В гостиной вокруг большого обеденного стола стояло двенадцать стульев, а в небольшом серванте разместились обеденный и чайный сервизы, выполненные в одинаковом стиле. Большой угловой диван продолжал камин, напротив которого на изящной тумбе стоял телевизор.
– Дорогая, гостиная еще не совсем готова и здесь есть над чем подумать, например, как лучше оформить окна, но этим мы займемся всей семьей! Вот только сервизы я купил в твоем любимом стиле, как в Кусково, чисто белые с золотым ободком, названные в музее «Эгоист».
– Да, всей семьей, – ответила Ирина, еще не пришедшая в себя от всего увиденного.
– Ляля, а это что за дверь? – спросила Анечка, указывая на белую, как снег, дверь.
– А это туалетная комната с ванной. Такие комнаты есть на всех этажах, только на третьем этаже ванна очень большая, а на первом и втором поменьше.

На втором этаже, над гостиной, располагались две комнаты для детей, также выполненные «под ключ». В противоположной стороне, над кухней, располагались комната Елизаветы Петровны и игровая комната детей, в которой стоял телевизор, диван, стулья и раскладывающийся стол, с нарисованной на нем шахматной доской.  В углу комнаты, у окна, стояло небольшое кресло с индивидуальной подсветкой.
На третьем этаже над комнатами детей были кабинеты Ирины и Павлика, а на другой стороне этажа спальня, размеры которой соответствовали размерам кухни.
– Ну, вот мы все и посмотрели! Вы тут погуляйте, спуститесь к цветнику, во дворе на противоположной стороне дома есть гамак, а мы с Сергеем сходим на родник за водой. Ты, Сережа, не возражаешь? – спросил Павлик.
– Да нет, не возражаю, давай сходим, – ответил Сергей, которому хотелось, как можно скорее покинуть этот дом.
Когда Павлик и Сергей ушли, Ирина подошла к Елизавете Петровне, обняла ее и с душевной благодарностью сказала:
– Мамуля, а ты у нас настоящий конспиратор: вначале, скрывая от всех, заочно закончила институт, затем, чтобы читать без переводчика рецепты на испанском кулинарном сайте Silikomart, выучила испанский язык, а теперь вот помогла Павлику в строительстве загородного дома! Спасибо, тебе дорогая, я очень тебя люблю!



Воспоминания Ирины прервал приход медсестры.
– Ирина, уже полночь, вам лучше пойти домой. Я вам обязательно позвоню, как только Павел Николаевич проснется. Поймите, он может спать до шести, до восьми или даже до одиннадцати утра, и вы что все это время будете сидеть и ждать, когда он проснется? 
– Хорошо, Полина, я пойду. Только вы обязательно позвоните мне или напишите SMS-ку, хорошо?
– Хорошо! Обязательно напишу.

Ирина вышла из клиники и тут же увидела направлявшегося к ней Климова.
– Александр Васильевич, вы все еще здесь? – удивленно спросила она.
– Да, как же я уйду, не увидев вас и не узнав, как дела у Павла Николаевича.
– Он все еще не проснулся. Рука и нога в гипсе. Голова забинтована. Капельница стояла достаточно долго, возможно поставят вторую. Дежурная медсестра обещала мне позвонить, как только он проснется. Она говорит, что это может произойти в любое время, даже завтра.
– Ирина Олеговна, садитесь в машину и езжайте домой, а я поеду за вами в своей машине. Я должен вас проводить до дома, так положено.

– Спасибо, Андрей Васильевич, я не возражаю. Когда на улице уже начало завтрашнего дня, волей-неволей хочется ехать домой, осознавая, что рядом надежный человек.
– Вот и хорошо. Вы мне напишите сообщение, как только у вас будет новая информация о Павле Николаевиче?
– Да, напишу. Завтра я планирую в первой половине дня его навестить, у меня пропуск. Я вам позвоню, как только выйду из его палаты. Но, думаю, если у него действительно состояние стабильное, он вам позвонит раньше, чем я его увижу.
Состояние здоровья Павлика после аварии улучшалось с каждым днем. Ирина ежедневно навещала его после работы, предварительно заезжая домой за ужином, который специально для него готовила Елизавета Петровна. Павлик был против такой заботы, так как обслуживание в клинике было на высшем уровне, и он ни в чем не нуждался, но поверить в это Елизавета Петровна никак не могла, поэтому ежедневно готовила ему «мамин ужин». Прошло две недели, и в пятницу врачи сообщили Ирине о том, что планируют через три недели выписать Павлика домой. Только через три недели.

Глава 4.3. Сережа. Смерть Тани.

В ночь с воскресенья на понедельник резкий телефонный звонок разбудил Сергея. Он посмотрел на часы, было пять часов утра, взял мобильный телефон, по определившемуся номеру понял, что звонит Таня и нажал на «голос», но в трубке была тишина. Сергей несколько раз произнес:
– Таня, алло, Таня, это я, Сергей, – но ответа не было. Он встал, оделся, бросил в карман ключи от Таниной квартиры и вышел на улицу.
– Надо ехать на машине, пусть лучше машина будет во дворе Таниного дома, пока я все не выясню, – решил Сергей и направился к соседнему подъезду, возле которого накануне припарковал свою машину.

Спустя несколько минут он уже поднялся на пятый этаж подъезда, в котором жила Таня, и позвонил в дверь, но за дверью, как и в трубке телефона, стояла тишина. Сергей вставил ключ в замочную скважину, повернул его несколько раз, затем медленно приоткрыл дверь, и увидел, что она закрыта на цепочку. Он аккуратно просунул в щель руку и снял цепочку. В прихожей было темно. Сергей, не включая свет, быстро прошел гостиную и открыл дверь в спальню.

На тумбочке горел ночник, освещая комнату тусклым светом. Таня лежала на кровати с закрытыми глазами. В руке у нее был мобильный телефон. Сергей нажал на выключатель, и вся комната озарилась ярким светом. Он подошел к кровати, внимательно посмотрел на Танино лицо, и понял, что у нее, вероятнее всего, инсульт.

Сергей сел на кровать, взял в свои руки ее маленькую ладонь и тут же почувствовал, что очень скоро останется совсем один. Пелена от слез заволокла его глаза, слезы катились по щекам, было невыносимо тяжело. Однако, через несколько секунд к нему вернулось профессиональное хладнокровие, присущее врачу. Он резко встал, вышел из спальни, сел в Танино кресло и позвонил Грановскому-младшему. Звонок Сергея не удивил Андрея, это была обычная практика: каждый врач имел право позвонить своему коллеге в любой час суток и проконсультироваться или задать какой-либо вопрос.

– Сережа, что-то случилось? – сквозь сон спросил Андрей.
– Да, Андрей, случилось. У Тани, похоже, обширный инсульт. Я должен ее госпитализировать. На мой взгляд, лучший вариант – это 61 клиника на Доватора. Ты знаешь там главного врача?
– Ты сейчас где?
¬– В квартире у Тани. Я был последний, кому она позвонила, но говорить уже не могла.
– Господи, Сережа! Слава Богу, что ты живешь в соседнем дворе! – с ужасом произнес Грановский-младший.
– Андрей, я думаю, надеяться на что-либо уже поздно.
– Сбрось мне ее точный домашний адрес и жди моего звонка, – быстро сказал Андрей и отключил телефон.

Сергей отправил Андрею SMS-ку, подошел к окну, посмотрел на яблоневую аллею и почувствовал, что холод одиночества уже совсем рядом. Через несколько минут вновь позвонил Грановский:
– Сейчас подъедет скорая, Татьяну Николаевну отвезут в 61 больницу.
– Спасибо, Андрей. Я тоже могу ехать с клинику? Ты кому звонил?
– Я в 61 клинике никого не знаю. Вчера прилетели из Цюриха отец и мама, пробудут у меня две недели, потом улетят в Штаты. Главному врачу звонил отец, они давно знакомы.
– Спасибо, и тебе, и Георгию Константиновичу.
– Сергей, тут такое дело… С отцом тебе предстоит увидеться, у него к тебе разговор, но это потом, когда все уладится.
– Хорошо. Извини, кто-то звонит в дверь, наверное, приехала скорая, я перезвоню тебе, когда будет возможность.

Татьяну Николаевну госпитализировали в отдельную палату, и Сергей был с ней до прихода палатного врача.
– Ничего утешительного, Сергей Николаевич, я вам сказать не могу, вы врач, сами все понимаете. Если у нее есть еще родственники, и они хотят ее увидеть, сообщите им, что времени у них очень мало.
– Спасибо, доктор, – тихо произнес Сергей.
– Вы идите домой, так будет лучше, – посоветовала ему врач, выходя из палаты, но, уйти Сергей не мог. Он сел возле Тани и долго смотрел на нее. Она казалась спящей и ему очень хотелось запомнить ее лицо, запомнить навсегда, потому что пройдет всего несколько дней, и он уже никогда не увидит ее доброго и очень дорогого для него лица.
Спустя какое-то время Сергей посмотрел на часы, висевшие на стене: они показывали девять часов утра. Он вышел в коридор, прошел к лестничной площадке и позвонил Елизавете Петровне.

– Сережа, дорогой, как хорошо, что ты позвонил, я сама собралась тебе звонить. Никак не могу дозвониться Татьяне Николаевне. Ты не знаешь, что у нее с телефоном?
– Здравствуйте, Елизавета Петровна. Вы сегодня не ждите Таню, она не придет, у нее обширный инсульт, она в 61 клинике.
– Господи, спаси, сохрани! Сережа, может приедешь, все расскажешь, приезжай!
– Нет, Елизавета Петровна, не сегодня. Извините меня.

Елизавета Петровна опустилась на стул и заплакала. Таня давно стала ее настоящей подругой, которая в любую минуту могла все бросить и приехать, чтобы оказать помощь или просто побыть рядом. «Она была мне сестрой, такой родной и такой хорошей сестрой, мне будет очень не хватать ее», – прошептала Елизавета Петровна сквозь слезы, отправляя сообщение Ирине.
В это время Ирина на заседании Правления делала презентацию доклада, с которым ей предстояло выступать на конференции в Барселоне. Несмотря на то что доклад был полностью готов, она сильно нервничала. Открытие конференции должно состояться через три недели, а это означает, что ей предстоит длительная командировка. К этому же времени врачи обещали выписать Павлика, а у детей начнутся осенние каникулы. Совпадение этих событий не давали Ирине покоя, однако, она никому не говорила о своих переживаниях, даже Елизавете Петровне.

Заседание Правления закончилось в два часа дня. Ирина вошла в свой кабинет и включила мобильный телефон. Увидев сообщение от Елизаветы Петровны, она очень удивилась.
– Странно, мама всегда звонит и только в самых экстренных случаях пишет SMS-ки.

Она открыла сообщение и прочитав: «Ирина, срочно позвони Сереже. Мама.», сразу набрала номер телефона Сергея.
– Здравствуй, Сережа! У тебя все хорошо? Мама прислала сообщение, чтобы я тебе позвонила, что-то случилось?
– Тани больше нет. Она умерла в час дня. Похороны в среду, в двенадцать часов на Ваганьковском кладбище.

Ирина не могла поверить услышанному, но и задать Сергею какой-либо вопрос она также не смогла: он отключил телефон.
– Мама, это я. Что случилось с Татьяной Николаевной, ты знаешь? – взволнованно спросила Ирина, перезвонив Елизавете Петровне сразу после разговора с Сергеем.
– Татьяна Николаевна в клинике, мне Сережа звонил в девять утра, у нее инсульт!
– Она умерла, мама. Сегодня, в час дня…

На похоронах были Ирина с мамой и детьми, Сережа и Грановские – Георгий Константинович, его жена и Андрей. Похоронили Таню рядом с ее мужем. Поминки провели в Таниной квартире. Грановские не пришли. Сергей пригласил двух пожилых женщин, с которыми часто общалась Татьяна Николаевна во дворе дома. В четыре часа вечера Ирина стала собираться в клинику к Павлику.
– Мама, вы с Анечкой помойте посуду, уберитесь немного и идите вместе с Сережей к нему домой. Я часов в семь заеду за вами.
– Хорошо, хорошо, дорогая, не волнуйся, мы все сделаем, – ответила Елизавета Петровна дочери, передавая пакет с пирожками для Павлика.

Глава 4.4. Сережа. Госпитализация.

Когда Ирина ушла, Елизавета Петровна с Анечкой собрали со стола посуду и отнесли на кухню. Иван молча сидел за столом возле Сергея, который держал в руках альбом с фотографиями.
– Анечка, скажи, пожалуйста, папе, что пора собираться домой, уже шесть часов, – обратилась шепотом Елизавета Петровна к внучке, вытирая последнюю тарелку. 
– Папа, надо собираться домой, уже много времени. Идите с Ваней в прихожую, и одевайте куртки, – начальственным тоном сказала Анечка, бережно забирая из рук Сергея фотоальбом, но Сергей, не слыша ее слов, продолжал неподвижно сидеть в Танином кресле, как будто кроме него в квартире никого не было.

Аня, не зная, где Таня хранила альбом, решила отнести его в спальню, но войдя в комнату никак не могла понять, куда же его положить. Она стала внимательно разглядывать тумбочки, затем присела на край кровати и с детским нетерпением открыла альбом. В комнате было сумрачно и Аня включила одну из настольных ламп, но света все равно было мало. Она быстро пролистала все страницы и на последней увидела две необычные фотографии.
– Это мама! Какая она здесь молодая и красивая. Что-то здесь написано подчерком папы, вот: «Ты – мое прошлое и это прошлое принадлежит только мне.» Нет, это не мама, только глаза очень похожи на мамины. А это кто? Эта девушка очень похожа на меня, просто копия я! Кто же она? А если…– Аня замерла. – Да, это папина старшая дочь, вот почему он не живет с нами, наверно, они развелись с мамой потому что у папы есть еще одна семья и в этой семье растет наша с Ваней старшая сестра.

– Анечка, дорогая, ты где? Мы уже оделись и собрались уходить! Пора дорогая, через час за нами приедет мама! – услышала она голос Елизаветы Петровны.
– Я иду, Ляля, иду, – прокричала в ответ Анечка, положив альбом на тумбочку.
Когда они вышли из подъезда, Сергей сам взял под руку Елизавету Петровну и медленно пошел, качаясь из стороны в сторону.
– Пап, тебе плохо? Что-то болит? – взволнованно спросил Иван.
– Нет, ничего не болит, но, кажется, временами я не понимаю где я. Наверно у меня температура. Елизавета Петровна, когда мы придем ко мне, заварите мне пожалуйста, чай из трав. В кухне, в шкафу у окна стоят пачки с травой. И еще, я буду спать в кабинете, только в кабинете!

– Сережа, пожалуйста, возьми меня за руку покрепче, нам надо обязательно дойти до твоего дома, там ты ляжешь на кровать, я сварю тебе чай, и тебе сразу будет легче! – постаралась успокоить его Елизавета Петровна, чувствуя, как неуверенно он опирается на ее руку.
– Нет, я буду спать в кабинете, вы не забудете? В кабинете!
– Боже, что с ним, он не в себе, он, кажется, бредит! Только бы скорее прийти домой, – шептала Елизавета Петровна, стараясь скрыть свое волнение от детей.

Когда они вошли в подъезд, она взяла у Сергея ключи и сама открыла дверь. Он сразу прошел в свой кабинет и лег на диван. Елизавета Петровна пошла на кухню и стала искать травы, но их нигде не было. Из гостиной она услышала спор Анечки с Иваном.
– У папы точно есть дочь и она взрослая, старше нас, – взволнованно говорила Аня голосом, не требующим возражения.
– Аня, ну откуда ты знаешь, что у папы есть дочь? – допытывался Иван.
Как только Елизавета Петровна вошла в гостиную, дети замолчали. Она прошла в кабинет Сергея, чтобы уточнить, где ей искать травы и увидела, что он лежит на диване с запрокинутой головой, закрытыми глазами и что-то говорит сам себе. Она подошла к нему и положила руку на его голову.
– Он бредит! У него температура не меньше сорока.

Елизавета Петровна вернулась в кухню, позвонила Ирине и стала быстро рассказывать ей о состоянии Сережи.
– Мама, я сейчас вызову скорую помощь и приеду к вам. Если скорая приедет раньше меня и будет настаивать на госпитализации, не отказывай, только попроси врача отвезти Сергея на Абрикосовский.
– Хорошо. Ира, а если они его заберут в больницу, нам ждать тебя в квартире Сережи или вызывать такси?
– Ждать меня, никуда без меня не уходите! Я вызову скорую и сразу поеду к вам.

Скорая помощь приехала намного раньше, чем приехала Ирина. Елизавета Петровна показала врачу паспорт Сергея и служебный пропуск с фотографией и указанием должности. Врач кому-то позвонил, долго что-то объяснял, потом подтвердил, что Сережа действительно проживает на Фрунзенской набережной и, наконец, получив чье-то согласие, заверил Елизавету Петровну в том, что Сергея госпитализируют в клинику на Абрикосовском. Спустя несколько минут Елизавета Петровна и дети остались в квартире одни и стали ждать Ирину.

Когда Ирина вошла в квартиру, у нее зазвонил мобильный телефон. Не обращая внимания на звонок, она начала расспрашивать Елизавету Петровну о состоянии Сергея, однако, телефон продолжал звонить. Наконец, Ирина, не глядя на аппарат, нажала на кнопку «вызов».
– Ирина, добрый вечер, – услышала она голос Грановского-младшего. – Я весь вечер звоню Сергею, чтобы договориться с ним о встречи с отцом, но у него отключен телефон. Вы не знаете, когда он будет доступен?
Ирина вкратце рассказала Андрею о случившемся и извинилась, что не позвонила ему сразу.
– Понимаете, Андрей Георгиевич, с ним была мама, а я была у Павла Николаевича в клинике. Я только сейчас вошла в квартиру Сережи, но скорая его уже увезла.
– Вы знаете, в какую больницу?
– Да, на Абрикосовский, слава Богу, мама сумела их убедить.
– Вы поедете сегодня к нему?
– Сначала мне необходимо отвезти домой маму с детьми, а потом поеду в клинику. Думаю, проблем навестить Сережу у меня не будет, так как пропуск, который я получила по вашему указанию, действует круглосуточно и во всех отделениях клиники.

– Хорошо. Я сейчас позвоню в приемный покой, узнаю, что с Сергеем. Если у вас возникнут какие-либо проблемы, звоните в любое время. Да, и еще. Если вы сегодня не сможете к ему поехать, тоже позвоните, я сам его навещу.
– Андрей Георгиевич, уже поздно, зачем вам ехать через всю Москву. Я отвезу маму с детьми домой и поеду в клинику. Как только будет какая-либо информация, я вам сразу позвоню.
– Хорошо, Ирина. Мы все ждем от вас звонка. Звоните в любое время! – согласился Грановский-младший.


Ирина подъехала к дому на Плющихе, достала из багажника вещи мамы и детей, после чего все поднялись на четвертый этаж. Она быстро открыла дверь и, не заходя в дом, тут же направилась к лифту.
– Мама, я буду звонить. Если меня не будет долго, ложись спать, не жди меня.
– Ирочка, ты мне не сказала, как Павлик? – задала дочери свой главный вопрос Елизавета Петровна.
– У него все хорошо, мама, если не считать Петра, который в Москве, и уже дважды говорил с врачом, а Павлика так и не навестил.

– А откуда Петр узнал, что Павлик в больнице?
– Да об этом, мама, по-моему, уже весь Екатеринбург знает! Я Петру в день аварии сообщение на телефон отправила, но он мне даже не перезвонил, он ведь со мной не общается, после того как мы с Павликом расписались. Позже меня лечащий врач спросил, есть ли у Павла сын, я сказала есть. Ну, врач мне и рассказал, что дважды приходил молодой человек, интересовался о здоровье отца, но просил, чтобы ему не говорили, о том, что приходил сын.
– Я, мама, чтобы убедиться, что это действительно Петр, ты ведь понимаешь, следствие по аварии продолжается, посмотрела трафик Петра и увидела, что он действительно в Москве и доктору звонил. Мама, я вернусь, и мы обо всем поговорим, а сейчас мне надо в клинику, тем более что страховой полис Сережи у меня.    

Глава 4.5.1. Двое мужчин под одной крышей.

Ирина вошла в клинику, предъявила пропуск, достала бахилы и начала надевать халат.
– Что-то забыли? – услышала она голос дежурного у компьютера. – Вы ведь уже были сегодня после полдника.
– Да, была, но совсем не долго.
– А теперь опять надолго?
Ирина вспомнила, что именно этот молодой человек дежурил в день госпитализации Павлика, и очень внимательно проверял ее пропуск, когда она в полночь выходила из клиники.
– Пока не знаю, возможно, надолго, – уставшим голосом ответила Ирина.
Она зашла в лифт и задумалась, куда же ей идти – в травматолого-ортопедическое отделение к Павлику или в нейрохирургическое отделение к Сереже?
– Нет, к Павлику я пойду только после того, как увижу Сережу.

Палата, в которой лежал Сергей, была такой же, как палата Павлика, только в углу стояло дополнительное кресло, которое, как решила Ирина, было предназначено для сеансов релаксации. 
– Привет, Сережа!
– Привет. Что-то случилось? А дети пришли с тобой? – ответил ей тихим голосом Сергей. Несмотря на то что он выглядел бледным и каким-то безучастным, приход Ирины обрадовал его.
– Все нормально, не волнуйся, все хорошо. Дети дома с мамой. На Плющихе. Сегодня уже поздно, но они обязательно навестят тебя. Тебе уже лучше?
– Мне сделали какие-то уколы и капельницу поставили. Озноб прошел, но слабость во всем теле. Ты знаешь, почему я здесь оказался?
– У тебя был нервный срыв. Поднялась высокая температура после поминок, ты бредил. Я вызвала скорую помощь, а мама попросила врача, чтобы тебя отвезли сюда. Так получилось, что в это время тебя разыскивал Андрей Георгиевич, но дозвониться не мог. Тогда он позвонил мне. Возможно, это Андрей Георгиевич помог с твоей госпитализации именно сюда, ведь несмотря на то что дома врач обещал маме, по «скорой» тебя могли в эту клинику и не взять. Здесь хорошие специалисты.
– Я в курсе, Андрей мне уже звонил. Но ведь это нейрохирургия!
– Да, но и консервативное лечение больных в этом отделении тоже проводится. Тебя обследуют, возьмут анализы, проведут необходимые диагностические исследования и выпишут. Поедешь в командировку в Швейцарию, ты ведь об этом должен был поговорить с Грановским-старшим?

– Да, об этом. А ты откуда знаешь? Андрей рассказал? Грановский-старший решил посмотреть в Штатах небольшую клинику, в которой работает его племянник. Прежде чем ехать в Америку, Георгий Константинович приехал в Россию. Последний раз он был здесь очень давно, и вот теперь решил навестить свои пенаты.
– Понятно. Пока он будет в Америке, Андрей Георгиевич будет в Швейцарии?
– Нет, В Швейцарии буду я. Мы об этом договорились в мой последний приезд в Цюрих, поэтому мне необходимо как можно скорее выписаться отсюда.
– И когда ты, Сережа, должен лететь?
– Через десять дней. У Георгия Константиновича были такие планы в России! Он хотел пригласить в гости меня с Таней, познакомить ее со своей семьей, обсудить со мной все вопросы замещения на период его отъезда в Америку. Представляю, как он переживает и за Таню, и за свою клинику в Цюрихе!
– Ты сейчас должен думать о своем здоровье, Сережа. Со временем все наладится. Будет все хорошо со здоровьем, и в остальном тоже все будет хорошо, – сказала спокойным голосом Ирина, однако, эти слова Сергей воспринял по-своему и с каким-то отчаянием произнес:

– Тани больше нет! Нет ее больше! – затем, уже более резко добавил, – Ты иди, Ирина, домой. Уже очень поздно, я хочу побыть один.
– Да, конечно, не буду тебе мешать. Выздоравливай, Сережа. До свидания.
Ирина вышла из палаты с непонятным чувством на душе. «Зачем я приехала? Его навестить? Мне ведь этого совсем не хотелось. Я знала, что скорая отвезла его в эту клинику, этого вполне достаточно, да и дети могли ему после ужина позвонить, поговорить с ним и рассказать мне о его самочувствии. Кроме того, Грановские тоже все держат под контролем. Как-то я, в этой суете, перестала контролировать свои эмоции и начала совершать поступки, противоречащие моим принципам. С другой стороны, я обещала Андрею Георгиевичу навестить Сережу, но, как оказалось, он ему уже позвонил.»

Ирина вошла в лифт и вновь задумалась: идти ей второй раз к Павлику или нет? Она кивнула головой и нажала на знакомую кнопку «Хирургия».
– Ирочка, это ты! – радостно воскликнул Павлик, увидев входящую в палату жену.
– Да, дорогой, это я!
– Здорово! Я вот лежу, работаю и с тобой разговариваю. Ну, что с Сергеем? Рассказывай!
– Ты знаешь, теперь и Сергей пациент этой клиники, – сказала Ирина.
– Как это, пациент этой клиники? – не скрывая удивления спросил Павлик.
– Его госпитализировали в нейрохирургию, и он будет, по настоянию Грановских, проходить здесь обследование.
– Понятно, двое твоих мужчин под одной крышей! Такое, дорогая, происходит крайне редко…

Ирина не стала комментировать шутку Павла, ей было не до шуток, она очень устала. За последние две с половиной недели произошло слишком много трагических событий. Во-первых, авария, в которой Павлик чуть не погиб, затем скоропостижная смерть и похороны Татьяны Николаевны. Теперь вот нервный срыв и госпитализация Сережи. И все это на фоне неимоверной нагрузки на работе, связанной с подготовкой к конференции в Барселоне, куда ей предстоит лететь уже совсем скоро.
– Ирочка, ты не посмотришь эти графики, – услышала она, наконец, голос Павлика, который уже в третий раз обращался к ней. – До обсуждения на Правлении мне необходимо утвердить очередную версию бюджета на предстоящий год. Ребята прислали факт исполнения за последние три года, план на следующий год и факт исполнения нынешнего бюджета за три первых квартала. Так вот, план на следующий год совсем не коррелируется со всей историей предыдущих периодов.

– А ты маркет-план запрашивал? – задала вопрос Ирина, сосредоточенно рассматривая графики в ноутбуке Павлика.
– Да, но сам файл пришлют только завтра утром.
– Ты знаешь, дорогой, если посмотреть план и факт именно за первые три квартала этого года, складывается впечатление, что резко изменились цены, а если это действительно так, то рассматривать историю последних трех лет без маркет-плана смысла нет. Надо посмотреть именно маркет-план, в котором отражены объемы. Если по объемам ошибки нет, необходимо сравнить плановые цены с фактическими в этом году, разобраться в связи с чем они так «подскочили», кроме того рассчитать влияние изменения курса доллара и сезонность. Учитывая все эти факторы, необходимо рассчитать тренд на четвертый квартал по данным первых трех кварталов. Без этого нельзя, так как ты видишь не факт четвертого квартала, а план, который тебе портит всю картину. Думаю, после этого можно проверять план компании на будущий год.
– Да, ты права.

Павлик посмотрел на Ирину с восхищением. «Какая же она умница, и такой я ее знаю с первого дня знакомства. Вот только вид у нее сегодня очень усталый.»
– Павлик, что с тобой? Почему ты на меня так смотришь? – спросила Ирина мужа.
– Я тобой любуюсь, дорогая! Если бы ты знала, как я тебя люблю!
– И я, Павлик, очень тебя люблю!

Глава 4.5.2. Двое мужчин под одной крышей.

Ирина, припарковав машину во дворе, медленно шла к своему подъезду. Она наступала на золотисто-рыжую листву, которая несколько дней подряд, поддавшись силе ветра, осыпалась с деревьев, превращаясь в «осадки», под названием листопад. Однако, в этот осенний вечер не было ветра, было необыкновенно тихо, и уличные фонари излучали в тон листве особый золотистый блеск.
Она посмотрела на окна своей квартиры: свет горел только в гостиной, значит, мама ее ждет!
– Мама, это я, – тихо сказала Ирина, снимая в прихожей пальто.
– Устала? Слава Богу, завтра суббота и ты будешь дома.
– Нет, не смогу быть дома. Завтра с утра я заеду в клинику, а потом поеду на работу. Ты меня чем-нибудь накормишь?
– Конечно, дорогая, мой руки и приходи на кухню.

Ирина подошла к Елизавете Петровне, обняла ее и поцеловала. «Какая я все же счастливая, ведь у меня есть мама!», – подумала она.
Они сидели на кухне за большим круглым столом и шепотом, чтобы не разбудить детей, разговаривали. Этот стол был гордостью Елизаветы Петровны: на протяжении всей жизни она с любовью собирала за этим столом родных ей людей.
– Ирочка, как Сережа?
– Я, мама, жалею, что пошла сегодня к нему. Он давно живет своей жизнью, я своей…
– А к Павлику ты тоже заходила? – не дав договорить дочери, задала свой следующий вопрос Елизавета Петровна.
– Да, мы обсуждали бюджет его фирмы на следующий год, – ответила Ирина, и Елизавета Петровна отметила про себя, как озарилось счастьем лицо дочери, при упоминании о Павлике.

– Ирочка, а у нас, похоже, серьезная проблема!
– Что, мама, на этот раз? Когда же наступит хоть какая-то передышка!
– Анечка все время шепчется с Иваном и утверждает, что у Сережи есть дочь, которая старше ее и Ванечки.
– Дочь у Сережи? А откуда она узнала? Он ей сказал об этом после поминок?
– Нет, что ты! После поминок он вообще не разговаривал, сидел с Иваном за столом в гостиной и молчал. Анечка первый раз сказала об этом в квартире Сережи. Он попросил меня заварить ему травы и ушел к себе в кабинет, а я никак не могла эти травы найти. Тогда я пошла к нему в кабинет и услышала, как дети шепчутся на диване.

– Но, мама, тогда откуда Аня узнала, что у Сергея есть дочь? Кто-то ведь должен был ей сказать об этом! – взволнованно воскликнула Ирина.
– Не знаю, дорогая, не знаю. Только Ваня попросил ее спросить у тебя, а она ему ответила, что у тебя ничего спрашивать не будет. «Я спрошу папу, и пусть он мне ответит, где живет наша сестра.  И еще я спрошу папу из-за нее или не из-за нее он бросил маму и не живет с нами!» – это ее слова.

– Мама, давай пока не будем обсуждать этот вопрос с Аней. Я завтра поговорю с Сережей, все ему расскажу, а потом решим, что делать. Хорошо?
– Хорошо. Может ты, все же, не пойдешь завтра на работу? Поедешь после обеда в квартиру на Белорусской, выспишься, отдохнешь?
– Первого ноября, в пятницу, должны выписать Павлика, а через два дня после этой пятницы, в то время, когда у детей начнутся осенние каникулы, я должна, мама, лететь в командировку в Барселону на целую неделю!  Вопрос Сам взял на контроль. На конференции я делаю доклад, и от этого доклада зависит результат нашего дальнейшего взаимодействия с конкурентами.


На следующий день в десять часов утра Ирина была в палате Сергея. По выходным посещения в клинике разрешались в течение всего дня.
– Доброе утро, Сережа, – поздоровалась она, стараясь быть спокойной. Накануне весь вечер ее терзали сомнения: идти к Сергею или не идти, говорить с ним о вопросе Анечки или не говорить.
– Здравствуй. А зачем ты пришла? – холодным тоном спросил Сергей.
Слова Сергея еще больше вывели Ирину из состояния зыбкого равновесия.

– Я ненадолго, просто надо обсудить один особенный вопрос.
– И какой же это вопрос?
– Дело в том, Сережа, что с тобой собирается поговорить Анечка, – робко произнесла Ирина.
– Ну и что же в этом особенного? Я постоянно общаюсь с детьми. Хочет поговорить, так поговорим. Кстати, они ко мне сегодня придут? – еще более холодным и требовательным тоном продолжал задавать вопросы Сергей.

– Сережа, сразу после поминок Анечка стала убеждать Ивана, что у тебя есть взрослая дочь, их сестра, и она решила поговорить с тобой об этом при встрече, – раздраженно произнесла Ирина, не обращая внимания на слова Сергея.
– Решила, так решила. Это ее право. Мне от нее скрывать нечего. Пусть в детях течет не моя кровь, но Анечка и Ванечка, это единственно дорогое, что у меня осталось в этой жизни и им я отвечу на все вопросы.
– А у тебя, Сережа, действительно есть дочь? – не выдержав, буквально прокричала Ирина.
– А ты зачем меня об этом спрашиваешь?  Мы с тобой уже достаточно долго в разводе, ты замужем, у тебя своя семья. Зачем тебе знать, есть у меня дочь или нет у меня дочери? Ты, если хорошо подумаешь, вспомнишь, что Анечка и Ванечка мои дети, несмотря на то что я не являюсь их биологическим отцом, а ты мне никто, так что вопросы о моей личной жизни задавать никакого права не имеешь!
Ирина выслушала монолог Сергея, и тут с ней произошло то, чего она от себя ожидала меньше всего:

– А вы, Сергей Николаевич, оказывается, хам! По какому праву вы так разговариваете со мной? После того, что вы сказали, я вообще не желаю общаться с вами. Что касается детей, я думаю, настала пора пересмотреть мое отношение к вопросу вашего общения с моими детьми, что-то оно слишком затянулось.
Ирина выбежала из палаты, но тут же остановилась, сделала глубокий вдох и быстро пошла по коридору, не замечая ни пациентов, проходящих мимо, ни медсестер, здоровающихся с ней: она буквально убегала от всего того, что произошло с ней за последние полчаса, постоянно повторяя про себя: «За что? За что он так унизил меня?»


Павлик сразу заметил на лице Ирины гнев и обиду.
– Дорогая, ты не могла бы посмотреть, что у меня с подушкой? Я постоянно чувствую, будто кто-то ползает по моей голове, – сказал он Ирине, делая вид, что очень озадачен.
– Господи, Павлик, этого только не хватало, – ответила Ирина, наклоняясь к нему. Она отогнула угол подушки, и он тут же обнял ее и поцеловал. Ирина благодарно улыбнулась и посмотрела на него своими огромными глазами, в глубине которых он увидел счастливую искорку.
– А теперь, дорогая, когда я увидел радость в твоих глазах, расскажи, кто тебя обидел.

– Я поссорилась с Сережей, – тут же ответила Ирина.
– С Сережей? Поссорилась? А кто у нас Сережа и зачем ты с ним поссорилась? Мне казалось, что Сережи давно нет в нашей с тобой жизни, и мы с ним общаемся исключительно потому что есть Анечка и Ванечка.
– Возможно, ты прав, но мы поссорились, – задумчиво произнесла Ирина.
И она подробно рассказала про утренний разговор с Сергеем. Павлику эта история не понравилась. Он не только любил Ирину, но и уважал ее. Для него она была самым дорогим человеком, она и Петр. Отношение же Сергея к Ирине всегда раздражало его, и то что рассказала Ирина, по его мнению, было настоящим хамством.

– Давай попьем кофе с пирожными. У меня уже побывали коллеги с работы, я попросил их принести пирожные…для тебя.
Ирина убрала с кровати Павлика компьютер, поставила прикроватный столик, и они начали «пировать».
– Павлик, ты не обидишься, если я, после того, как мы попьем кофе, поеду на работу? Накопилось очень много дел.
– Не обижусь. Потому что ты должна жить так, как считаешь нужным. У тебя есть определенные обязательства, и на работе, и дома. Их с тебя никто не снимал и мое присутствие в клинике не должно мешать тебе жить и делать то, что ты считаешь нужным.
– Спасибо. Ты все правильно сказал, и я благодарна тебе, за то, что ты все понимаешь! – с облегчением в голосе произнесла Ирина.


Как только Ирина ушла, Павлик позвонил Сергею.
– Привет, старина! Мне тут только что доложили, что мы с тобой расположились под одной крышей. Не хочешь ли прогуляться ко мне в гости?
Сергея не удивил звонок Павла, он знал, что Ирина ему все расскажет и «Семейная вакансия» обязательно начнет обсуждение этого разговора. Однако, в данный момент Сергея не волновало то, как он разговаривал с Ириной, о разговоре с ней он не жалел, его беспокоило другое: в связи с чем дети решили, что у них есть старшая сестра.
– Давай прогуляюсь, в какой ты палате? Сейчас прийти или позже? – спросил он Павла.
– Приходи сейчас, если хочешь, конечно. Ирина ушла, так что в палате я один.
Как только Сергей вошел в палату, Павлик сразу начал атаку:
– Сергей, у тебя проблемы со здоровьем?
– Нет, почему ты задаешь этот вопрос?

– Ирина рассказала мне о вашей сегодняшней ссоре. Я подумал, может тебе дают какие-то успокоительные таблетки, которые могут вызывать и агрессию? Но, если со здоровьем все нормально, зачем ты так с ней поступаешь? Неужели ты не понимаешь, что весь тот покой, который царит между всеми нами, это прежде всего заслуга Ирины? Если бы не терпение Ирины, у тебя было бы много проблем в свободном общении с детьми, а общаться непосредственно с тобой она вынуждена только ради детей.
– Знаешь, более десяти лет назад я уже слышал от тебя нотации относительно моего поведения. В квартире на Белорусской, помнишь? Ты и сейчас меня позвал, чтобы нотации читать? – раздраженно спросил Сергей.
– Нет, нотации, как ты сказал, читать не буду, но знаю точно, если бы Татьяна Николаевна узнала обо всем, что ты сегодня наговорил Ирине, она встала бы на сторону Ирины. Однако, позвал я тебя не для того чтобы обсуждать твой разговор с Ириной, а для того чтобы обсудить вопрос Анечки.

– Ирина и об этом тебе сказала? – еще более раздраженно произнес Сергей.
– А как по-твоему она должна была рассказать о вашей ссоре, не коснувшись вопроса Анечки? Ты скажи, сам то что думаешь по этому поводу?
– Я не знаю, в связи с чем у нее возник этот вопрос. В моей квартире мы не общались, у меня была высокая температура, и как только я лег на диван, тут же куда-то провалился и начал бредить.

– Значит, вопрос возник в квартире Татьяны Николаевны. Вспоминай, что могло быть в квартире, что навело бы Аню на эту мысль? – продолжал Павлик свой пошаговый анализ, вовлекая в него Сергея.
– Не знаю! Аня постоянно была возле Елизаветы Петровны, помогала ей, а Иван был возле меня.
– Ну, может, какая-то салфетка, например, ну я не знаю, книга, или фотография?

– Фотография! Точно! Она взяла у меня альбом и ушла с ним в спальню Тани.
– И что эта могла быть за фотография?
– Портрет Анны, матери Анечки и Ванечки! – с ужасом воскликнул Сергей.
– Вот оно как! Тогда тебе не стоит говорить с Анечкой о том, есть у тебя дочь или нет дочери. Дети, они очень дотошные. Аня тебя «пытать» начнет, не отстанет, а ты невольно и проболтаться сможешь, что вы с Ириной не настоящие родители.
– А что же делать? Как сделать так, чтобы разговора не было? – не обращая внимания на слова Павла начал задавать себе вопросы Сергей, но тут же услышал:
– Не знаю. Думай, старик, у тебя есть еще пару дней. Сюда дети не придут, одних их никто не отпустит, звонить тебе, как и мне, Ирина им пока не разрешает, так что думай!

Глава 4.6. Сережа. Москва. Воспоминания.

Сергей вернулся в свою палату и нажал на кнопку вызова медсестры.
– Скажите, Наташа, кто сегодня дежурит?
– Владислав. Ваш палатный врач, Сергей Николаевич.
– Это хорошо, очень хорошо. Я могу с ним поговорить?
– Да, конечно, я ему сейчас передам. Если у него ничего срочного нет, он к вам придет сразу.

Врач вошел в палату, как хозяин входит в собственный дом и озабоченно спросил:
– Сергей Николаевич, вы хотели поговорить со мной?
– Да. Я бы хотел завтра утром выписаться, если можно, часов в восемь утра.
– Что-то случилось? – с удивлением спросил врач.
– Нет, ничего не случилось. Просто я чувствую себя прекрасно, и мне пора выходить на работу, пациенты ждут! Тем более, что здесь нейрохирургия, а мне, согласитесь, это как-то не совсем подходит.

– Сергей Николаевич, я бы хотел вам сказать, что наше отделение создано не только для того, чтобы оперировать, но и для того, чтобы правильно диагностировать. Вы в этом отделении находитесь, потому что вас в нашу клинику госпитализировали по известным вам причинам, и благодарите ваших коллег, за то, что они настояли на госпитализации именно в эту клинику. А вот с того момента, как вы здесь оказались, мы за вас отвечаем и пока мы не сделаем все необходимые, для вашего же блага, обследования, мы вас отсюда выписать не сможем.

Сергей понимал, насколько был прав врач, действительно, это большая удача, что его госпитализировали именно в эту клинику, и на этом, прежде всего, настояла Елизавета Петровна по «указанию» Ирины. Пока машина скорой помощи ехала до клиники, в процесс вмешался Грановский-младший, а позже, если проанализировать все то, что сейчас сказал врач, Грановский-старший.
– Хорошо, доктор, а сколько времени займут все обследования?
– Все необходимые анализы мы уже сделали и часть из них уже готова, остальные будут готовы, соответственно, от пяти до десяти дней. Обследования «на аппаратуре» запланированы с завтрашнего дня, и продлятся они до вторника следующей недели.

– Правильно я понимаю, что теоретически меня можно выписать в среду, а все результаты я смогу получить позже?
– Теоретически да, но это только теоретически. Сегодня, Сергей Николаевич, я даже не буду обсуждать с вами этот вариант.
– И все же, давайте запланируем на утро среды! – настоятельным тоном произнес Сергей, как будто именно он, а не палатный врач, решал вопрос о выписке.
– У вас нет больше ко мне вопросов? – стараясь скрыть свое раздражение, спросил врач.
– Вопросов больше нет, спасибо, доктор!

Врач ушел, и спустя несколько минут в палату зашла дежурная медсестра Алина.
– Сергей Николаевич, пришло время делать релаксацию. Устраивайтесь поудобнее, подключу я все сама. Музыку какую сегодня выберите?
– Ту же, что и вчера, – пробурчал Сергей.
Он разместился в огромном релаксационном кресле. Алина накрыла его небольшим пледом, нажала на несколько кнопок и вышла из палаты. Под звуки музыки, в которую были вплетены журчание родника и пение птиц, Сергей погрузился в воспоминания последних месяцев.


В конце июля Павлик попросил его привезти Ирину и детей в загородный коттеджный городок под Звенигородом. Как оказалось, в этом городке Павлик выстроил трехэтажный дом. Об этой стройке знала только Елизавета Петровна, именно она помогала ему в выборе проекта и интерьера дома. После осмотра особняка Павел предложил Ирине с детьми отдохнуть «на воздухе», а Сергею сходить вместе с ним на родник. Они прошли всю территорию коттеджного участка и вышли на поле, заросшее яркой зеленой травой со множеством разноцветных луговых цветов. За полем виднелся лес.

– Родник расположен между полем и лесом, а идти надо вот по этой тропинке. Сергей, как у тебя дела, что на работе нового? – спросил Павлик.
– Все нормально. Собираюсь в отпуск.
– Куда, на море?
– Нет, я на следующей неделе еду в Швейцарию, к Грановскому-старшему. У него своя клиника в Цюрихе, он мне предложил поработать пару недель, я согласился.
– Это что-то вроде обмена опытом?
– Возможно, но не совсем. Грановский-младший открыл здесь, в Москве, свою клинику, которая во многом копирует клинику отца, и хочет, чтобы я в ней работал.
– А как же твоя работа в онкологическом центре?
– Он считает, что в центре я могу работать четыре дня в неделю, а два дня в его клинике. Съезжу в Цюрих, посмотрю, попробую, а там видно будет. А у тебя как дела?

– Тоже вроде все нормально, кроме одного. Никак не могу найти толкового секретаря-референта. Я, по правде говоря, когда Светлана переехала к тебе жить, очень обрадовался. Думал, поженитесь, и она наконец-то примет окончательное решение остаться в Москве.
– А разве она первоначально не хотела жить в Москве? – удивленно спросил Сергей.
– В том-то и дело, что не хотела! Я ее очень долго уговаривал, когда меня сюда перевели, но она сказала, что окончательное решение о переезде в Москву примет позже. Вначале все было хорошо, вы начали встречаться, она, как мне казалось, была счастлива, потом переехала к тебе, и опять ничего не предвещало изменений, и вдруг входит в мой кабинет и кладет заявление об уходе. Я в тот день долго ее уговаривал, но она слушать ничего не хотела: работаю только один месяц и уезжаю домой, в Екатеринбург.

– Так она что, заявление за месяц до увольнения написала? – спросил Сергей.
– Да, а ты разве не знал об этом?
– Нет, не знал… Я ничего не знал. Просто однажды, спустя год после ее переезда ко мне, вернувшись с работы домой, я увидел на столе записку, в которой она написала о своем отъезде и больше я ее никогда не видел.
– Вот как? И ты не пытался с ней созвониться, выяснить причину ее отъезда?
– Нет. Зачем? Если она сама ничего мне не сказала, да еще, как ты рассказал, за месяц до отъезда написала заявление о своем уходе с работы, значит, она все решила заранее, и до меня ей не было дела. Да и куда я мог ей позвонить? У меня был только московский номер ее телефона, но она его выключила, а номер телефона в Екатеринбурге я никогда и не знал.

– А меня ты почему не спросил?
– А ты бы спросил? Я плохого ей ничего не сделал. Мы жили, как говорят, душа в душу. Не могу утверждать, что это была какая-то необыкновенная любовь, но мне было очень хорошо все то время, которое мы были вместе. У меня было много женщин в жизни, но только рядом со Светланой я чувствовал себя очень комфортно. Это состояние я называл так: мне было «тепло» возле нее. Но все когда-то заканчивается. Я остался один и не понимал, в связи с чем такое произошло: жил человек с человеком, а потом раз, и в один миг остался один!

– Не знаю, должен или нет я тебе это говорить, но Светлана любила тебя, а может и сейчас продолжает любить. Через три месяца, после возвращения в Екатеринбург, она вышла замуж за человека, которого знала много лет и который намного старше ее. Через год она родила мальчика и назвала его Сережей. Об этом она сама мне рассказала, когда я был в Екатеринбурге в командировке. Сейчас ребенок с няней, а Светлана работает в той же компании, в которой мы вместе работали до отъезда в Москву. 

Когда они подошли к воротам дома, Сергей протянул Павлику фляги с водой и сказал:
– Я, пожалуй, не буду заходить в дом, мне сегодня вечером Грановский-старший должен звонить. Передай, пожалуйста, детям, что во вторник вечером я заеду попрощаться с ними перед отпуском.
– Может, все же поужинаешь с нами, а потом поедешь? – предложил Павлик.
– Нет, спасибо. Погода портится, на вечер объявили штормовое предупреждение. До свидания, – и, не подав Павлу на прощание руки, Сергей направился к машине.

Конечно, штормовое предупреждение было только поводом. Сергей ехал в Москву, постоянно ругая себя за то, что согласился на эту звенигородскую поездку.
«Неужели эта «Семейная вакансия» не понимает, что мое присутствие на «церемонии открытия загородного коттеджа» унизительно для меня! Если бы я знал, что Ирина едет с детьми не в пансионат, а на собственную дачу, ни за что бы не согласился их отвозить, или привез и, не выходя из машины, уехал домой. Да еще этот разговор о Светлане!»

Въезжая в Москву, Сергей даже не предполагал, какой «вклад» в его жизнь внесет разговор с Павлом о Светлане.
До дома он добрался достаточно быстро: в основном, большой поток машин наблюдался из города, а дорога на Москву была практически свободной. Первое, что сделал Сергей, позвонил Грановскому-старшему в Швейцарию и подтвердил свое согласие приехать на пятнадцать дней в Цюрих.
– Георгий Константинович, в понедельник я оформлю отпуск и забронирую билеты на среду, так что в среду мы должны встретиться. Вас устраивает такой сценарий?
– Вполне! Сережа, в аэропорту Цюриха подойдите к стойке информации, вас там будет ожидать мой личный водитель. Его зовут Максим, и он привезет вас в мой загородный дом. С нетерпением жду вас в Цюрихе! До скорой встречи.
– До свидания, Георгий Константинович, до встречи!


Алина неслышно вошла в палату, поправила плед, проверила все кнопки на работающем кресле и также неслышно вышла. Сергей уменьшил громкость музыкального сопровождения и продолжил свои воспоминания.

Глава 4.7. Сережа. Воспоминания. Цюрих.

Водитель Грановского-старшего ожидал Сергея в аэропорту Цюриха. Он взял у него чемодан, и они направились к автостоянке, а уже через несколько минут машина мчалась в город. В Швейцарии Сергей был несколько раз, в Цюрих прилетал на различные конференции, но у Георгия Константиновича ни разу не был, их знакомство было заочным.

Загородный дом врача из России располагался в окружении собственного парка, был не очень большим, но уютным. Грановский-старший встретил Сергея радушно и тут же познакомил с женой, Софьей Игоревной. Затем они прошли в глубину парка, разместились в миниатюрной беседке, куда горничная принесла им напитки и фрукты, после чего Георгий Константинович предложил обсудить двухнедельную программу пребывания Сергея в Цюрихе.
– Вы можете остановиться у нас, в доме есть комната для гостей, – начал он свой разговор.
– Спасибо, но недалеко от вашей клиники я уже забронировал гостиницу, мне желательно появиться там до ужина. 

– Хорошо. Сережа, я бы хотел предложить вам несколько необычный режим работы. Дело в том, что моя клиника небольшая, частная, и расположена она недалеко от достаточно известной швейцарской клиники, с которой я сотрудничаю. У меня работает небольшой коллектив персонала, состоящий непосредственно из врачей, которые ведут прием пациентов, медсестер, включая медсестер лаборатории и врача рентгенолога. Кроме того, конечно, в русской терминологии, санитарки, две уборщицы, водитель, садовник и еще два молодых человека, которые обеспечивают работу «витаминного» бара. Собственной лаборатории и рентген-кабинета нет: анализы мы берем и отправляем в «большую» клинику, рентген также в «большой» клинике по нашему направлению. Все эти взаимоотношения оформлены договором. Вот вкратце вся история.

В чем заключается моя просьба непосредственно к вам? Мне бы хотелось, чтобы вы, не принимая участия в приеме пациентов, изучили все имеющиеся в нашей базе истории болезни пациентов за последние пять. Сразу скажу, их не очень много. Проведите исследование, или как говорит мой сын, аудит, по следующей схеме: постановка диагноза, назначенное обследование, лечение, с учетом затрат пациента, длительность лечения и результат на сегодняшний день.

Понимаете, я привык иметь перед собой всю картину происходящего на «моей территории», но именно такого анализа и реальных показателей, подтверждающих эффективность оказания медицинских услуг в клинике, у меня нет. Сегодня среда, приступайте к работе завтра, в четверг. Вы, как я понял из нашего с вами телефонного разговора, возвращаетесь в Москву в среду, через две недели. Готовый материал мне бы хотелось обсудить через девять дней, в следующую пятницу. По результатам разговора, возможно, я обращусь к вам еще с одной просьбой. Вся проделанная вами работа будет оплачена. Это будет мой подарок вам в благодарность за вашу труд. Договорились?

– Да, договорились. Меня очень заинтересовало ваше предложение. Слушая вас, Георгий Константинович, я уже начал выстраивать сценарий своей исследовательской работы. Спасибо, – ответил с оптимизмом в голосе Сергей.
– Как там Москва? Клокочет, разрастается, бурлит?
– Да, разрастается. Вы давно были в России?
– Давно, очень давно, – с тоской в голосе произнес Грановский. – Как-то не получается съездить. Собственного дома у меня в Москве, да и во всей России, не осталось. Гостиницы не люблю, а с сыном встречаемся здесь, он нас, Слава Богу, навещает часто. А теперь, когда он открыл в Москве свою клинику, думаю, будем видеться еще чаще. А как, Сережа, поживает Татьяна Николаевна?
– Она вся в заботах, которых у нее две: я и мои дети. Она передает вам большой привет.

– Замечательная женщина, я за всю свою жизнь так и не встретил кого-либо из женщин, которые могли бы сравниться с ней. Конечно, я не сравниваю Татьяну Николаевну с моей женой, как говорила покойная мама, жена ведь от Бога, но, честное слово, Татьяна Николаевна необыкновенный человек!
– Да, я тоже так считаю. Она мне заменила мою маму, которая уехала с отцом из России много лет назад.
– А вас, что не взяли с собой? – удивленно спросил Грановский.
– Я сам не поехал, отказался. Таня, так я называю Татьяну Николаевну, предложила маме не торопиться меня забирать, вначале обустроиться на новом месте, а потом приехать за мной, но я уже тогда, до отъезда родителей решил – никуда не поеду!
– Может это и правильно, кто знает. У вас дети взрослые? Андрей говорил мне, вы были женаты, но вскоре развелись?
– Да, так получилось, мы расстались через шесть лет после свадьбы, дети остались с Ириной. Сейчас им по одиннадцать лет.
– Они двойняшки?
– Да, Анечка и Ванечка. Это наши приемные дети. Моя бывшая жена не может иметь детей.
– И что, не было шансов это изменить? – участливо спросил Грановский.
– Нет, не было. Дело в том…
– Да вы, Сережа, не волнуйтесь, это я виноват, что полез вам в душу, извините меня и давайте изменим тему нашего разговора.

– Нет, Георгий Константинович, лучше продолжим. Я вам все сейчас расскажу, если, конечно, у вас есть время и желание меня выслушать. Мне бы очень хотелось, чтобы вы меня выслушали и что-то посоветовали. Может быть, ваши советы изменят мое собственное отношение к жизни, помогут мне иначе поступать с…женщинами. Таня говорила, что вы когда-то занимались психоанализом, выстраивая доверительные отношения с пациентами.

– Да, я и сейчас этим занимаюсь. Давайте, Сережа, вернемся в дом, стало прохладно. Вы позвоните в гостиницу, подтвердите свою регистрацию, а я попрошу жену принести нам ужин в мой кабинет, там вы мне все и расскажете.
Ужин с коньяком, запеченной уткой и десертом, в какой-то степени, помог Сергею расслабиться в разговоре с Грановским. Он уже и не помнил, когда вот так откровенно говорил о себе с мужчиной, делился наболевшим, выслушивал советы. Ни отца, ни деда, ни настоящего друга у него, фактически, не было. Он много работал, и работа занимала основную часть его жизни. Все его общения в последние годы были с детьми, пациентками и Татьяной Николаевной. А потребность выговориться была, всегда была, но не с первым встречным, как это часто бывает, а с серьезным человеком, умным, готовым, если надо, помочь. Вот с таким, например, как Георгий Константинович. И Сергей рассказал Грановскому все: вначале про Ольгу, которую знал с детского сада и которая, после окончания девятого класса, погибла при взрыве дома от бытового газа; затем про Ирину, пациентку сына Георгия Константиновича, которая была очень похожа на Ольгу, а потом и про Катерину со Светланой. Рассказал все.

– Георгий Константинович, я так и не могу понять, что такое есть во мне, из-за чего женщины не хотят быть рядом со мной? – еле слышным голосом спросил Сергей в конце своего рассказа.
– Сережа, я думаю, дело не в вас. Вернее сказать, дело не совсем в вас. Сейчас уже очень поздно, чтобы продолжать наш разговор. Давайте поступим следующим образом. Максим отвезет вас в гостиницу, а завтра в десять утра приходите в клинику, администратор в курсе вашей командировки, она отведет вас на ваше рабочее место. Вот вам моя визитка, на обратной стороне пароль к компьютеру с доступом к медицинским картам пациентов клиники. Я постараюсь до конца вашей командировки проанализировать всю информацию, которую вы мне сообщили о себе. Думаю, в нашу следующую встречу я сообщу вам мои выводы.
– Спасибо, большое спасибо, – ответил Сергей и они обменялись рукопожатием.


Администратор клиники встретила Сергея возле входа в здание и, протягивая руку, обратилась к нему на русском языке, но с небольшим акцентом:
– Здравствуйте, меня зовут Ирэна. Наша клиника расположена в этом небольшой двухэтажный особняк и имеет две половинки: первая ¬ половинка лечебная, вторая половинка врачебная. Пойдемте во врачебную, там тоже две половинки и там есть ваш кабинет, и комната, где отдыхают все, кто здесь работает, и еще там есть кабинет нашего шефа.

Они поднялись на второй этаж, где Сергей и увидел эти две «половинки». Второй этаж действительно был разделен на две части: одна целиком принадлежала Грановскому, вторая – врачам клиники, однако, попасть из одной в другую, можно было только через первый этаж. Между «половинками» была стеклянная стена. Ирэна привела Сергея во вторую, врачебную часть, и вручила ему ключи от кабинета.

Это была достаточно большая комната с письменным столом, компьютером и удобным рабочим креслом. Возле компьютера стоял телефон, рядом с которым Сергей увидел телефонный справочник. Угол кабинета занимал небольшой диван, а на окне висели белые жалюзи. Несмотря на такую мебель, кабинет выглядел полупустым. Не успел Сергей включить компьютер, как раздался телефонный звонок:
– Сергей, это Ирэна.  Если у вас будут вопросы, вы мне должны звонить по номеру 12-34, я буду вам отвечать.
– Спасибо, Ирэна! Пока вопросов нет.
– Пока, Сергей, – сказала Ирэна. Ее ответ немного рассмешил его, но стоило включить компьютер, как он тут же забыл обо всем и погрузился в работу.

Глава 4.8. Сережа. Воспоминания. Экскурсия в Вену.

«Прежде всего я должен оценить объем информации, которую мне необходимо изучить, затем все систематизировать с целью проведения анализа, после чего сделать анализ, и только потом написать к нему выводы. Сегодня четверг, следовательно, до следующей пятницы у меня восемь календарных дней, один из которых воскресенье.»
Как и говорил Грановский, пациентов в клинике, за последние пять лет, было не очень много. Составив предварительный план работы Сергей пришел к выводу, что не только успеет к следующей пятнице подготовить для Грановского подробную презентацию, но и сможет в воскресенье съездить на экскурсию в Вену.

«Если сегодня все пойдет по плану, завтра утром посоветуюсь с Ирэн, где лучше заказать однодневную путевку – в гостинице или у туроператоров», – принял он решение и приступил к осуществлению первой части своей работы, которую озаглавил «Систематизация имеющейся информации».
С субботу после обеда перед ним лежало несколько заполненных таблиц, в левом столбце которых был список пациентов, а в верхней строке необходимые для анализа параметры, разделенные на блоки: личные данные, клинические данные, включая анамнез и диагноз, поставленный врачом клиники, далее назначенное лечение, динамика состояния здоровья пациента в период лечения. Последние ячейки в строке включали данные о датах посещения клиники, код лечащего врача и затраты пациента за весь период наблюдения в клинике.

«Отлично! Я сделал это и теперь могу позволить себе выходной день! В Вену, сегодня вечером я еду в Вену, и не только для того, чтобы посмотреть столицу Австрии, но и для того, чтобы послушать музыку, так как я хочу побывать в Венской опере!»

В Вену, по настоянию Ирэн, Сергей отправился не в субботу вечером на поезде, а рано утром в воскресенье на самолете.
В восемь утра самолет приземлился в австрийском аэропорту Швехат, расположенном не более двадцати километров от Вены.  Возле информационной стойки Сергея ожидал русскоязычный водитель-гид, с которым уже по дороге в город он начал обсуждать возможный перечень экскурсий на весь день, с учетом времени вылета в Цюрих: восемь часов вечера.
– Мы посетим наиболее значимые достопримечательности города, включая Венскую оперу. Заказать билет на представление не получилось, так как в это время года опера открыта только для экскурсий, – пояснил гид, которого звали Вениамин.
– А обычно билеты заказывают заранее? – спросил Сергей.
– Да, как правило, задолго по обозначенной даты, но есть такой сервис: зритель на «стоячих» местах. Вы приходите за полчаса до начала представления и покупаете билет за три евро, при этом в билете обязательно указано место, где вы можете находиться.
– Вениамин, у меня рейс на Цюрих в восемь вечера. Скажите, мы многое успеем посмотреть?

– Да, я в курсе, в котором часу мы должны быть в аэропорту, Ирэн мне все рассказала по телефону. Давайте так. Сейчас раннее утро, поэтому едем в центр города и завтракаем в «Розенберге». Это недорогой ресторанчик, кстати, недалеко от Венской оперы, работает с одиннадцати утра, но мы пойдем в бистро-бар, он открыт с восьми утра. Затем начинаем экскурсию по созданному мной маршруту, а вечером я отвезу вас в аэропорт. Если вы хотите посетить какие-то определенные места в городе, скажите мне об этом сейчас, чтобы я, при необходимости, изменил план.

– Я полностью доверяю вашему плану, но только я бы хотел вечером с вами поужинать в ресторане Дунайской башни.
– Спасибо за приглашение. Там вам обязательно понравиться, так как вы сможете увидеть сразу и Дунай, и весь город, это очень красиво. И башня красивая, хоть и похожа на телевышку, но это не телевышка! Она спроектирована в 1964 году к Международной садовой выставке, – ответил Вениамин, припарковывая машину недалеко от «Розенберга» и добавил:
– Только туда мы должны прибыть не позже шестнадцати часов: лифт поднимает по 14 человек, правда за 35 секунд, пешком 779 ступенек, но и к ним доступ закрыт, а круговой обзор города из ресторана продолжается около часа. Может и любителей банджи - джампинга увидим!


Солнечное воскресенье, заряженное энергетикой последнего месяца лета, дружелюбно раскрыло перед Сергеем все достопримечательности австрийской столицы: смотри все, что хочешь, любуйся всему, что увидишь!
Вначале Хофбург и памятник Марии Терезии, расположенный между двумя зданиями, каждый из которых является зеркальным отображением другого: музей Естествознания и музей Истории искусств.  Эта женщина, популярная в народе за свои материнские качества, осознавала свой долг перед Австрией, многое сделала для страны, в том числе ввела закон о всеобщем школьном образовании и упразднила пытки. Бронзовую композицию двадцатиметровой высоты окружают четыре фигуры, символизирующие добродетели императрицы: мудрость, силу, сострадание и справедливость, и еще четыре конные статуи полководцев: Людовига Кхевенхуллера, Леопольда Дауна, Эрнста Лаудона и Отто Фердинанда.
Затем, Дворцовый сад за Новым Бургом, где Сергей увидел великолепный мраморный памятник Вольфгану Амадею Моцарту, и Народный сад с памятником императрицы Елизаветы Австрийской, известной еще и по имени Сисси. После достопримечательностей Хофбурга и посещения Городского парка с памятниками Иоганну Штраусу-сыну и Францу Шуберту, наконец-то, отраженный в пруду, как в зеркале, Верхний Бельведер с Австрийской художественной галереей IX и XX веков и Нижний Бельведер с Австрийским музеем барокко. В Дворцовом парке Сергей сфотографировался рядом со сфинксом, по преданию древних, стерегущем вход на небеса героев.

Перед посещением Замка Шёнбрунн, Вениамин подарил Сергею путеводитель по дворцу. Учитывая историю и территорию летней резиденции императрицы Марии Терезии, ее семьи и других представителей династии Габсбургов, этот путеводитель помог Сергею последовательно обойти западное крыло, центральный корпус, восточное крыло дворца, дворцовый парк, пальмовый павильон, зоопарк и Каретный двор.

Сергей был поражен множеством комнат, кабинетов и салонов дворца, которые имели свою историю и свое название: Ореховая, Лаковая, Фарфоровая, Миллионная, Богатая, Охотничья комнаты, Лестничный, Террасный кабинеты, Желтый, Голубой китайский, Гобеленовый, Красный салон и другие апартаменты.
– Что больше всего, Сергей, понравилось вам в Вене? – спросил Вениамин, когда они любовались городом из ресторана в Дунайской башне.

– Венская опера, конечно! Дворцы – это история, касающаяся правителей страны, а Венская опера – это весь мир…– ответил Сергей и продолжил:
– Когда я учился в школе, моя бабушка часто приглашала меня пойти с ней на представление в Большой театр, правда, чаще это был балет. После спектакля мы возвращались к ней домой и обсуждали увиденное. Она задавала мне вопросы о музыке, и я отвечал ей, что мне понравилось, а что не понравилось. Вечером, когда я перед сном оставался один в своей комнате, я начинал фантазировать и представлять все увиденное в театре так, как хотелось мне. Вот и сейчас, Вениамин, я расскажу вам, что я увидел сегодня в Венской опере.

«Часы замерли на миг, чтобы перемешать годы разных столетий и предо мной возникла следующая картина.
Прекрасная карета остановилась возле Венской оперы и из нее вышли Иван Сергеевич Тургенев с Полиной Виардо. Полина на миг перевела взгляд на фасад здания и прошептала: «Смотри, дорогой, эти пять бронзовых статуй Эрнста Хенеля олицетворяют пять муз, покровительниц оперного искусства – Героизм, Любовь, Драму, Комедию и Фантазию.» Затем они вошли в здание и стали подниматься по мраморной лестнице, оставляя за собой семь статуй Йозефа Гассера, воплощающих изящные виды искусств: архитектуру, скульптуру, поэзию, танец, музыкальное искусство, драму и живопись. Впереди них поднимались Александр Дюма-отец и Уильям Шекспир, сзади – Федор Достоевский и Жорж Санд.
   
Пройдя центральную часть лестницы, Иван Сергеевич и Полина остановились перед соединенными воедино тремя зашторенными окнами, по обе стороны от которых висели медальоны с портретами архитекторов Августа Сикарда фон Сикардсбурга и Эдуарда ван дер Нюлля. За загадочным окном – фойе императорской ложи, потолок и стены которого украшены сусальным золотом двадцати двух карат, вышивкой и гобеленами с инициалами Франца Иосифа I. Не успев повернуть на боковую часть лестницы, они почувствовали, что император внимательно смотрит на них и на окружающую их публику. Сисси стояла возле него.
   Иван Сергеевич предложил Полине пойти по правой стороне мраморной лестницы после чего они начали, не спеша, обходить фойе Морица фон Швиндта, зал Густава Малера, мраморный зал и зрительный зал: в фойе Морица фон Швиндта любовались фресками со сценами из различных опер, а в зале Густава Малера прекрасными гобеленами.
   
Всюду встречались приглашенные писатели, художники, скульпторы, музыканты и композиторы. Вот Александр Сергеевич с Натальей Николаевной поприветствовали их, но тут же Пушкин увидел пристальный взгляд Эрнеста Хэмингуэя, направленный на Натали: он, как будто представляя ее маленькой хозяйкой большого дома. В углу фойе азартно спорили Моцарт, Штраус-отец и Чайковский, а в центре стоял задумчивый Лев Толстой. Здесь же, рядом с Толстым, Агата Кристи и несколько членов, возглавляемого ею Детективного клуба. По антрактным залам прогуливались Оноре де Бальзак, Виктор Гюго, Джейн Остин, разглядывающая всех своим открытым взглядом и спрашивающая, проходящих мимо нее гостей:
   – Вы не видели здесь Кинга Видора, он режиссер фильма «Война и Мир». Мне очень нужно встретиться с ним!
   
Владимир Боровиковский о чем-то говорил с Федором Рокотовым, трепетно державшим за руку Сашеньку Струйскую, не переставая кланяться проходившим мимо Людвигу ван Бетховену и Дмитрию Шостаковичу.
   Здесь, в этот день, никто и представить себе не мог, что такое дресс код. Наталья Николаевна, в своем роскошном длинном платье даже не обратила внимание на строгий костюм Веры Мухиной, которая буквально замирала, рассматривая скульптуры, украшающие мраморную лестницу. И только граф Лев Николаевич Толстой, одетый в холщовую рубаху, почему-то постоянно твердил одни и те же слова: «Все еще впереди, все еще впереди…»
 
Гости наслаждались возможностью встретиться и поговорить об уже созданных произведениях и о своих планах, шутили и уверяли друг друга, какое счастье творить и быть любимыми авторами своих поклонников.
   Эта встреча продолжалось бы еще очень долго, если бы Вольфганг Моцарт не пригласил всех пройти в зрительный зал, где через несколько минут зазвучит музыка оперы «Дон Жуан». Император с супругой заняли места в ложе…»

Глава 4.9. Сережа. Воспоминания. Презентация.

В понедельник, рано утром на территории клиники не было ни одного служащего, кроме садовника. Сергей открыл свой кабинет и тут же приступил к анализу информации, накопленной на прошлой неделе. С четверга по субботу, систематизируя данные по пациентам, он периодически говорил себе одни и те же слова: «Как только вся информация будет занесена в таблицы, я еду в Вену!» Однако, когда в воскресенье он знакомился с достопримечательностями австрийской столицы, мысль о предстоящей работе в Цюрихе не оставляла его.

– Наверно, так бывает со всеми, кто занимается исследовательской работой, но несмотря на азарт, который присущ и этому процессу, никогда не стоит забывать о полноценном отдыхе. Именно, полноценный отдых дает возможность мозгу эффективно продолжить, начатый ранее, процесс, а тот компьютер, который есть в голове у каждого человека, обязательно, не только оптимизирует этот процесс, но и обеспечивает создание правильных выводов, – произнес вслух Сергей, как будто давая себе команду на выстраивание взаимодействия между компьютером на рабочем столе и компьютером в собственной голове.

Он медленно анализировал строку за строкой в созданных им таблицах, не обращая внимание на цифровые коды пациентов и лечащих их врачей, однако, чем глубже был его анализ, тем больше возникало вопросов.
«Если по этим двум пациентам более восьмидесяти процентов данных, включая поставленный диагноз, идентичны, в связи с чем их лечащий врач назначает им совершенно не идентичное лечение? В связи с чем, первая группа пациентов затратила на свое лечение в два раза больше денег, чем вторая группа, наблюдаясь у одного врача и имея одно и то же заболевание? А в связи с чем этим пациентам было назначено такое неэффективное лечение: или врач не имеет достаточной квалификации, или более эффективные препараты не доступны им по цене? Как можно было назначать такое лекарство пациенту без проведения дополнительного обследования?» Эти и другие вопросы постоянно возникали перед Сергеем, и он еще, и еще раз возвращался к историям болезни, чтобы найти в них какую-либо дополнительную информацию.

В результате, к обозначенной Грановским-старшим пятнице, Сергей подготовил для него небольшую презентацию, однако никак не мог определить для себя дальнейшие действия. Он считал, что прежде чем полученные данные окажутся на столе Георгия Константиновича, было бы этично переговорить с врачами клиники и задать им соответствующие вопросы, но общение с ними не было оговорено с Грановским. Учитывая этот момент, в четверг вечером Сергей позвонил в Москву Грановскому-младшему и вкратце рассказал ему о своих сомнениях:

– Андрей, понимаешь, я не знаю, как мне поступить в этой ситуации. Если я все, как есть, расскажу Георгию Константиновичу, это может обидеть его, а некоторые врачи вообще решат расторгнуть с клиникой контракт, посчитав, что их просто подставили. В то же время, не говорить об этом я тоже не могу, согласись, если многое, что сейчас происходит в клинике будет продолжаться, клиника реально начнет терять пациентов, что просто недопустимо.
– Сергей, ты просто профи! Ты даже не представляешь себе, какой ты профи! Ты получил именно тот результат, который от тебя ждал отец, так как он давно подозревал, что заявленная квалификация некоторых врачей далеко не соответствует необходимому для клиники уровню. Через пару месяцев с несколькими врачами заканчиваются контракты, и отец не хочет их продлевать, однако, он, как человек интеллигентный и имеющий большой авторитет в городе, не может позволить себе необоснованно отказать своим сотрудникам в продлении контракта. Так что, не переживай, расскажи ему все, ничего не скрывая. Он сам решит, что ему делать с твоими выводами. Ну, а позитив-то есть?

– Я понял, Андрей. Спасибо, ты снял с моих плеч тяжелый груз! Что касается позитива: да, конечно, есть! В клинике работает два отличных врача. Я бы сам, с большим удовольствием, написал им положительные характеристики и не задумываясь подписался под ними.
– Ну ты даешь, ты ведь не в Москве на обсуждении должностной инструкции в отделе кадров, вернись на землю, ты в Цюрихе, в частной клинике! О каких характеристиках ты говоришь!

– Да я так, чтобы ты меня «услышал». Дело в том, что один из них врач нашего с тобой «профиля», а второй рентгенолог. Ты понимаешь, они оба работают с «нашими» пациентами. Какие молодцы, я анализировал их работу и просто обалдевал! Правда! Первому известны многие инновационные разработки, а второй, несмотря на полученные из «большой» клиники описания рентгенологических снимков, пишет к ним корректировки и, уверяю тебя, в своих суждениях абсолютно прав! Если бы другие врачи клиники были хотя бы немного сравнимы с этими двумя, мы бы имели иной результат!
– «Мы?» Я рад, что ты уже с нами! Но, в том то и дело, что, когда у тебя «под боком» огромная клиника мирового значения, сформировать, а главное, удержать собственный персонал не просто. Согласен?
– Согласен, но и держать в штате тех, кто ничего не делает ни для своего пациента, ни для своего работодателя, тоже смысла нет! 

Глава 4.10. Сережа. Воспоминания. Разговор с Грановским.

На следующий день, когда Сергей делал последние правки презентации для Грановского, в кабинет вошла Ирэна.
– Сергей, сегодня в два часа мы должны пойти к Грановскому, он хотят видеть вас и слушать вашу работу. Я приду, и мы пойдем в его кабинет. Ждите меня около два часа, – заученным голосом сказала она.
– Спасибо, Ирэна, но я могу сам спуститься к вам на первый этаж.
– Нет, я приду в ваш кабинет, и мы пойдем в половинку директора.
– Хорошо, буду вас ждать!

На протяжении всего периода пребывания Сергея в клинике, Грановский-старший ни разу не позвонил ему и не передал через Ирэну какой-либо дополнительной информации. Казалось, Георгий Константинович забыл, что за стеклянной стеной в одном из кабинетов работает коллега его сына.  Однако, когда Сергей, в сопровождении Ирэн, вошел в кабинет своего «швейцарского» шефа, Грановский уже шел им навстречу, дружелюбно протягивая Сергею руку:
– Добрый день, Сережа! Очень рад вновь встретиться с вами.
– Здравствуйте, Георгий Константинович, я тоже рад нашей встречи.
– Я могу идти на первый этаж? – то ли Сергею, то ли шефу задала вопрос Ирэна.
– Да, конечно, если возникнет необходимость, я вас вызову. Спасибо, Ирэна! – ответил Грановский.

– Ну, с чего начнем, Сережа? Предлагаю с чая или с кофе.
– Спасибо, мне, пожалуйста, кофе, эспрессо и, лучше двойной.
– Хорошо, а я буду чай, – подытожил Грановский и вызвал старшую медсестру.
Когда она внесла в кабинет поднос с чаем и кофе, Сергей, листая папку с презентацией, подробно рассказывал Грановскому о каждом этапе проделанной работы.
– Георгий Константинович, давайте я вам всю презентацию представлю. У вас есть проектор в клинике?
– Конечно, есть, только начнем мы, Сережа, не с этого. Вы сейчас, после кофе, пойдете в наш кинозал и вам там покажут небольшой фильм о европейских городах, минут на сорок, а я в это время изучу весь материал, который вы принесли. После фильма вы мне и представите свою презентацию. Я Сережа, привык очень тщательно знакомиться с любой новой информацией и только потом задавать вопросы. Это происходит не потому что я кому-то не доверяю, это необходимо мне самому. Я считаю, что это экономит мое время и исключает ряд ошибок, которые могут возникнуть при обсуждении.


Фильм оказался интересным, в нем рассказывалось о городах Европы. Это были не только столицы, но и иные города, для каждого из которых создатель фильма выбрал только одну достопримечательность. Не было смысла критиковать его за то, что, например, в Праге он предпочел Карлову мосту куранты на башне Старогородской ратуши, так как рассказ об этих часах был впечатляющим. Дрезден был представлен, конечно, Дрезденской картинной галереей, Бамберг – домиками на воде, маленькой Венецией Германии. Для Ротенбурга-на-Таубере был выбран, работающий круглый год, магазин рождественских товаров, для Вены – дворец Бельведер, для Монте-Карло – океанографический музей. В Каннах выбор пал на набережную Круазет, а Барселона, называемая туристами городом Гауди, получила название Олимпийский город.

Когда фильм закончился, зал озарился ярким светом, исходившим от больших настенных светильников.
– Вам понравился фильм, Сережа? – услышал Сергей голос Грановского-старшего, идущего к нему.
– Очень необычное представление знакомства с достопримечательностями европейских городов, Георгий Константинович, но в то же время оригинально и доходчиво. Мне очень понравилось музыкальное сопровождение! Где этот фильм можно купить в Цюрихе? Я бы приобрел его для детей.

– Нигде. Этот фильм создан Софьей Игоревной. Герои этого фильма – ее брат и наш внук, сын Андрея. Музыку мы подбирали вместе. Мы планируем в ближайшее время посетить Россию, не знаю, в каких городах побываем, помимо Москвы, в Москве точно будем. Так вот, Софья Игоревна планирует увеличить объем фильма, добавив в него города России. Когда окончательный вариант будет готов, мы сделаем для вас личный экземпляр. Но это пока тайна, так что не выдавайте ее никому! – таинственным голосом произнес Грановский.
– Ваша жена мастер своего дела! Сценарий фильма тоже она создала? – спросил заинтригованный Сергей.

– Да, и задумка, и воплощение – все ее! Ну, а теперь, Сережа, пойдемте на первый ряд, ребята сейчас разместят вашу презентацию на экране, и мы начнем обсуждение. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Не удивляйтесь, что первой на экране появится последняя страничка презентации, так как для меня наиболее важными являются выводы, сделанные вами.
Когда на экране высветилась страничка с выводами, Грановский задал свой первый вопрос:
– Сережа, вы считаете, что доходы клиники могли быть значительно выше, полученных в первом полугодии. Прокомментируйте, пожалуйста, этот вывод.

– В настоящий момент клиника имеет несколько отделений и в каждом работает несколько врачей, при этом стоимость приема зависит от квалификации врача, соответственно и зарплата у них разная. Это обычная практика поддерживается и в России, например – врач, кандидат медицинских наук, профессор. Чем выше квалификация врача, тем дороже стоимость приема. Назовем этих врачей А, В и С. Проделанный мной анализ показал, что в клинике есть врачи А, результат работы которых значительно лучше результата работы врачей В и С. Несмотря на небольшой стаж работы, они следят за развитием мировой медицины, используют при лечении новые методики и получают лучший результат, чем их, извините, консервативные коллеги. Это подтверждают и отзывы, которые пациенты оставляют, по просьбе Ирэны, в журнале клиники. Именно врачи А приносят клинике основные доходы, следовательно, от услуг некоторых дорогостоящих врачей из группы В и С можно отказаться, а если это в настоящее время невозможно, заявить единую стоимость приема независимо от категории врача, – ответил Сергей.

– Тогда они или начнут лучше работать, чтобы увеличить список собственных пациентов, или сами уйдут из клиники, – подытожил Грановский.
– Да, совершенно верно, Георгий Константинович, – согласился Сергей.
– Ваш второй вывод касается продолжительности лечения. Расскажите об этом подробнее.
– Для меня, Георгий Константинович, это самый сложный вопрос. Не в плане самого вопроса, а в плане его отражения в выводах. Дело в том, что, изучая истории болезни пациентов, я обнаружил следующую зависимость. Один и тот же врач, особенно из группы С, имея двух пациентов с одним анамнезом и в одной возрастной категории, ставит им один и тот же диагноз, и, при этом, поставленный диагноз абсолютно соответствует их заболеванию, что хорошо. Однако, процесс лечения одного пациента составляет от пяти до семи дней, в то время как второго до двух недель. Я долго не мог понять причины, так как лекарства были назначены одни и те же, и анализы стабильно улучшались у обоих пациентов, пока не посмотрел на статистику посещаемости: одному пациенту предлагалось приходить на прием каждые три дня, а другому раз в неделю. Но, зачем раз в три дня, ведь за это время даже лекарства не дадут ожидаемого эффекта, в то время как пациенту это создает дополнительные расходы. Как правило, так поступают с пожилыми состоятельными пациентами, которые имеют деньги и желание воспользоваться услугами частных клиник.

– Но ведь это своего рода мошенничество, Сережа! – произнес раздраженно Грановский.
– Да, но как это доказать, Георгий Константинович, ведь врач всегда может сказать, что пожилой пациент относится к иной группе риска, чем молодой и трудоспособный пациент, обратившийся в клинику.

Глава 4.11. Сережа. Воспоминания. «Приговор» Грановского.

Обсуждение выводов, сделанных Сергеем, продолжалось до позднего вечера. Грановский задавал вопрос за вопросом, а Сергей подробно отвечал на них, приводя различные примеры и доводы из собственной практики в России. Наконец, когда Грановский получил ответы на все свои вопросы, они перешли в его кабинет.

– Спасибо, Сережа! Я рад, что по совету сына обратился именно к вам. Вы очень помогли мне, очень! Я бы хотел оплатить вашу работу.
Он достал ключ, открыл небольшой сейф, расположенный в книжном шкафу, который занимал одну из стен кабинета, и достал конверт с деньгами.
– Это ваш, Сережа, гонорар. Завтра и послезавтра выходные дни и вы можете не приходить в клинику. Ирэна сообщила мне, что в прошедшее воскресенье вы ездили в Вену. В эти выходные тоже можете съездить куда-нибудь на экскурсию.
– Спасибо, Георгий Константинович, – поблагодарил Сергей и взял конверт. Еще в Москве Андрей предупредил Сергея, что Грановский оплатит его работу и посоветовал обязательно взять деньги: «иначе отец очень обидится и на тебя, и на меня», – добавил он.

– Георгий Константинович, я бы хотел вернуться к нашему последнему разговору. Обо мне, – сказал Сергей, не торопясь уходить из кабинета.
– Да, я помню, что обещал вам, Сережа, подумать и дать совет, – ответил Грановский. По тому, как тяжело он садился в кресло и каким голосом ответил, было видно, что он очень устал. Обсуждение презентации отняло у него много сил, а полученная информация не всегда была приятной, хотя Сергей, вспоминая последний телефонный разговор с Андреем, рассказал Грановскому и о позитиве, который существует в клинике.
– Тогда, может быть лучше в понедельник, сейчас уже поздно, – добавил Сергей.

– Нет, в понедельник вам надо решить другой вопрос, если вы, конечно, согласитесь. Я проанализировал ваш, Сережа, рассказ и вот к какому выводу пришел. Ваш брак длился немного более шести лет, а после развода, некоторое время, вашей гражданской женой была молодая женщина, которая, как вы рассказывали, хотела поступить в институт, выйти за вас замуж и жить с вами. Затем, спустя небольшой промежуток времени, вы стали жить с другой женщиной, которая многое знала о вас и вашей прежней семье, так как работала вместе с теперешним мужем вашей первой жены. Однако, и она, неожиданно для вас, собрала вещи и уехала в Екатеринбург, где вскоре вышла замуж и родила сына. Насколько я понял из нашего с вами разговора, Сережа, она была намного старше вашей гражданской жены, а значит, ее брак с вами для нее можно считать поздним, и он многое значил для нее. Тем не менее, она уехала и вышла замуж за другого мужчину. Зачем она сделала это? У меня есть на этот вопрос свой ответ. С большой вероятностью она хотела выйти за вас замуж, родить от вас ребенка, стать счастливой матерью, но прожив с вами больше года и поняв, что ничего не получается, прошла полное обследование, которое показало, что у нее со здоровьем проблем нет. Тогда, возможно, она стала анализировать информацию касательно вас, которой владела, и пришла к выводу, что не может найти обоснованной причины вашего развода с женой. Зачем я все это вам говорю? Затем, Сережа, что вы должны обследоваться в плане того, можете ли вы иметь собственных детей. Я думаю, вы получите отрицательный ответ.

Сергей был шокирован тем, что сказал ему Грановский. Несколько минут он молчал, а Грановский-психолог, выдержав паузу, продолжил свой «приговор»:
– Сережа, я предлагаю вам в понедельник обследоваться здесь, в Цюрихе. Я выпишу вам все необходимые направления на анализы в «большую» клинику, результаты придут на мой компьютер, и даже Ирэна, которая в курсе всего, что происходит под крышей этого особняка, не будет ничего знать. Когда анализы будут готовы, я перешлю их на ваш электронный адрес. Москва очень большой город, но вы настолько известны в медицинских кругах мегаполиса, что вам лучше пройти обследование инкогнито, а значит не в Москве. Согласны?
– Да, согласен.

– На понедельник готовы?
– Да, готов. Спасибо.
Сергей сидел напротив Грановского в каком-то оцепенении. После триумфа, который он испытал, отвечая на вопросы Грановского по презентации, он чувствовал себя слабым и немощным стариком, который, достигнув столетнего возраста, не хочет планировать свое будущее даже на завтрашний день. Неожиданно для самого себя он задал, как ему казалось, неуместный вопрос Грановскому:
– Георгий Константинович, скажите, у вас было много женщин? – и вновь услышал ответ не от «швейцарского» шефа, а от Грановского-психолога:
– До свадьбы много, но до свадьбы. Когда я встретил Софью Игоревну, все в моей жизни изменилось. Я ее полюбил, а она полюбила меня. Какой-то период мы жили друг для друга, с детьми не торопились, много времени отдавали работе. Через некоторое время я руководил отделением в известной вам клинике, она работала на Пироговке. Ничего не предвещало трещин в наших отношениях, но однажды вечером она зашла ко мне в домашний кабинет, открыла бар, налила мне виски, а себе бокал вина и спросила: «Ну, что, Гоша, рассказывай, какая она эта женщина, в которую ты влюбился?» От услышанного, я просто потерял дар речи, но в сущности она была в чем-то права.

Дело в том, что у меня была секретарь, Лариса, и без ее ведома никто не мог входить в мой кабинет. Все документы, которые необходимо было подписать, передавались ей, а она приносила их мне. Списки сотрудников, приглашенных на совещания, которые я проводил в своем кабинете, а также сотрудников, которые должны присутствовать на планерках, тоже готовила Лариса. Однажды я задержался на работе допоздна, отпустив Ларису домой по окончанию рабочего дня. Через несколько минут в мой кабинет без стука вошла медсестра, и, подойдя ко мне, протянула пакет бланков:
– Это надо подписать, – сказала она и, получив подписанные документы, тут же вышла.

Все произошедшее было как наваждение. Позже я узнал, что в одно из отделений клиники на работу приняли медсестру, которую звали Мария. Она была очень красивой девушкой. Красивыми у нее были волосы, фигура, грудь, глаза, ноги и даже руки! Заканчивался календарный год, я вынужден был постоянно задерживаться на работе, а она, зная это, именно в эти дни входила в мой кабинет и протягивала мне папку с документами. В этот миг я ничего не видел перед собой, кроме ее прекрасных рук и мне хотелось, очень хотелось буквально вцепиться в эти руки и никогда не отпускать их. С каждым днем ее колдовская красота окутывала меня, но я не поддавался своим чувствам, понимая, что это страсть, настоящая страсть к женщине, которая олицетворяет собой эталон, именно, эталон красоты.
Грановский замолчал. Возможно, на какое-то мгновение к нему вернулось это чувство, но ему не хотелось удерживать его, и он продолжил свой рассказ:

– Дорогая, что ты такое говоришь, какая женщина, какая влюбленность? – попытался я успокоить жену. – Да, действительно, у нас в клинике с недавних пор работает медсестра, очень красивая девушка, это всем известно, и она многим нравится, но я думаю, ни один мужчина клиники не испытывает к ней серьезного чувства, кроме может мимолетной страсти, – попытался я увести от себя недоверие Софьи Игоревны.
– Понятно. Значит страсть, – произнесла она и, допив вино, положила передо мной чистый лист бумаги и авторучку. – Пиши!
– Что писать, дорогая? – удивленно спросил я.
– Я продиктую, что писать. Пиши! – уже более холодным голосом повторила она и начала диктовать:

– Учитывая, что в отношениях между мужчиной и женщиной существует не только любовь, но и страсть, которая может быть, как длительной, так и мимолетной, я позволяю своей жене вступать с другими мужчинами…
Я не дал ей договорить: – Прекрати! Как ты можешь такое говорить! Как ты можешь просить меня написать такое!
Софья Игоревна посмотрела на меня и сказала:

– А что особенного в том, что я просила написать? Я, Гоша, как и ты, тоже хожу на работу и меня на работе, как и тебя, тоже окружают коллеги, молодые и красивые мужчины. Одни относятся ко мне с уважением, другие смотрят на меня, как будто снимают с меня всю одежду. Страстно смотрят, долго смотрят и изо дня в день ухаживают за мной, обхаживают меня. Я знаю у некоторых из них есть семьи, но, приходя на работу, они забывают об этом, что поделать, страсть! Так вот, я хочу спросить тебя, Гоша, почему тебе можно, а мне нельзя?
– Замолчи! Не смей говорить мне такие слова, не смей! – прокричал я на весь кабинет и стукнул по столу кулаком.

Софья Игоревна налила себе еще вина, взяла бокал и стала долго-долго смотреть на меня. Это продолжалось несколько минут. Мы оба молчали, только я закрыл лицо руками, а она смотрела на меня, а потом вдруг тихим голосом начала говорить:
– Настоящий мужчина отличается от бабника тем, что в нем есть порода. Он совершает поступки, которые тоже настоящие. Если он принял решение жениться, значит он хочет иметь дом, жену и детей. Женившись, он все делает для того, чтобы его жена была счастлива, а дети чувствовали в нем силу, ни в чем не имели нужды и гордились им. Он помогает родным и друзьям, заботится о своих пожилых родителях, и все это потому что в нем есть порода и за эту породу его все уважают.

Бабник, он не такой. Он, как дворняжка. Ему все равно, где жить и с кем жить. Он знакомится с одной женщиной, доверчивой простушкой, затем, встретив другую, одинокую и побогаче, уходит к ней, а встретив брошенную, таким же как он, живет с ней. Годы идут, и однажды, тогда, когда ему далеко за пятьдесят, он вдруг понимает, что у него нет ничего своего: ни жены, ни дома. Он, правда, знает, что где-то в Калининграде у него оказывается есть сын, а в Геленджике – дочь, и верит этому, потому что в первом городе был «в тот год» в командировке, а во втором городе отдыхал в «то лето». Эти дети ненавидят его за то, что он бросил их матерей, но как ни странно, это совсем не тревожит его, ведь он по сути своей, бабник, а если говорить простым народным языком – дворняжка.

Она замолчала. Я подошел к ней, обнял ее и сказал:
– Я люблю тебя, только тебя и никакой другой женщины у меня нет. Спасибо, тебе, дорогая, за твои слова.
На следующий день я вызвал к себе Ларису и попросил ее все документы, которые необходимо подписывать, передавать мне собственноручно. Позже я узнал, что Мария уволилась из нашей клиники.
Грановский участливо посмотрел на Сергея, и добавил:
– Первая жена, Сережа, от Бога, вторая – от людей, а третья – от дьявола. Так что, не отчаивайтесь, хотя бы еще одна попытка у вас есть!


На следующий день после возвращения из Цюриха Сергей встретился с Таней.
– Сережа, как я рада, что ты снова в Москве. Очень одиноко, когда в городе нет никого из родных, даже боязно.
– Таня, как это нет никого из родных? Во¬-первых, я звонил тебе каждый день, во-вторых, в Москве ты не одна, здесь Елизавета Петровна и Анечка с Ванечкой, а в-третьих, я перед отъездом в Цюрих попросил Андрея позаботиться о тебе, если возникнет такая необходимость.

– А ведь он мне несколько раз звонил, Сережа! Спрашивал, все ли у меня хорошо, нужна ли помощь.
– Вот видишь, и не говори больше, когда я уезжаю из Москвы, что ты одинока!
– Хорошо, дорогой, не буду. Как ты съездил? Как поживает Георгий Константинович? Ты доволен поездкой? – перечисляла Татьяна Николаевна свои вопросы.
– Съездил я нормально, плодотворно поработал. Через несколько дней покажу тебе огромный альбом снимков, которые я сделал в Швейцарии и Вене, правда, снимки пока только в компьютере. Выберешь понравившиеся, и я напечатаю их для твоего альбома. Что касается Георгия Константиновича, это вопрос не простой. Он, по традиции, передал тебе огромную коробку конфет. Вот она, забирай!

Когда до поездки в Цюрих ты рассказывала мне о нем, я представлял его добрым, участливым и спокойным человеком с мягким голосом. На самом деле это совсем не так. Он человек дисциплинированный, расчетливый, в хорошем смысле этого слова, и хладнокровный. И еще, он настоящий психолог. Нам еще в институте один преподаватель дал совет: «Не вступайте в дружбу с пациентами, оставайтесь для пациента только врачами, это необходимо прежде всего вам. Никто не знает заранее, как будет развиваться их болезнь, и вам будет очень тяжело, если вы влезете им в душу, но не сможете вылечить их.» Грановский-старший тоже придерживается таких принципов, он не только не лезет в душу, но и держит дистанцию, а когда необходимо сказать человеку жестокую правду, не ищет слов утешения, а как настоящий хирург решает вопрос радикально.
– Да, не ожидала я услышать о нем такие слова, Сережа. Я его знала совсем другим человеком, но твоим словам верю. Со временем люди очень меняются, время везде и во всё вносит свои коррективы.

Сергей почувствовал, как кто-то тормошит его. Он настолько был погружен в свои воспоминания, что медсестра Алина, пытавшаяся разбудить его, даже испугалась:
– Сергей Николаевич, просыпайтесь, пожалуйста, просыпайтесь! Ну, что же это такое! Я уже давно выключила на кресле все кнопки, а вы не просыпаетесь! Ужин уже, ужинать надо идти, просыпайтесь!
Сергей открыл глаза и удивленно посмотрев на медсестру, сказал:

– Алина, что случилось? Я давно не сплю, я даже доказать это могу: вы два раза заходили в палату, первый раз, чтобы проверить, как проходит релаксация, а второй раз, чтобы проверить работу релаксационного кресла. Я просто задумался, вспомнил некоторые события из своей жизни, и не заметил, что наступил вечер и пора ужинать. Да и времени прошло не больше двух часов!
Алина смущенно выслушала Сергея и, пожелав ему хорошего вечера, вышла из палаты.

Глава 4.12. Ирина. История Сережи. 

Ирина, возвращаясь вечером домой из офиса, уже в который раз почувствовала себя уставшей и в подавленном настроении. Сегодня, после трех недель пребывания Павлика в клинике, она отрабатывала собственные долги, которые накопились за последнее время. Однако, такой режим работы был у нее на протяжении всего времени работы в компании. Павлик не сердился на ее отсутствие дома, он шел в кабинет Олега Ивановича, садился за стол и занимался своими делами. Дети, как правило, в воскресенье были у Сергея, их туда завозила утром Ирина, а вечером Павлик встречал ее, и они вместе забирали ребят. Это устраивало всех, так как даже в прекрасной семье необходимо, иногда, отдыхать друг от друга.

Сегодня Ирина, после посещения клиники, тоже приехала в офис, где увидела Артура.
– Привет, а что у нас за мероприятие? – удивленно спросила она, так как не ожидала такой встречи.
– Здравствуйте, Ирина Олеговна! Я решил поработать, вы ведь через две недели уезжаете в командировку. Подготовлю вам к понедельнику подробный список вопросов, расставив их по приоритетам, которые необходимо рассмотреть до вашего отъезда.
– Спасибо! Как ты думаешь, Артур, сколько времени у тебя займет составление списка? – с благодарностью в голосе спросила Ирина.
– Не меньше двух часов, Ирина Олеговна.
– А ты можешь сегодня задержаться в офисе часов до пяти?
– Да, конечно, сколько надо, столько и буду.

– Хорошо! Давай я сейчас займусь своими вопросами, а ты списком. Как только все сделаешь, перешли мне его на почту, я все посмотрю и вместе обсудим окончательный вариант.
– Ок, считайте, что я уже приступил.

Вопросы, которые переслал Артур, оказались действительно важными, правда часть из них Ирина закрыла уже сегодня, а часть ей необходимо было внести в свою шпаргалку на предстоящую неделю. Откуда появлялись эти вопросы и задания у Артура, ассистента Ирины? Дело в том, что после каждой оперативки, проводившейся по пятницам с директорами и менеджерами крупных подразделений, Сам просматривал протокол заседания, который готовила Вероника. В этом протоколе он лично выстраивал приоритеты и вносил фамилии тех, кого назначал ответственным по каждому вопросу. Затем Вероника рассылала ассистентам назначенных ответственных всю обновленную информацию, а они сообщали своим руководителям об изменениях и контрольных датах.

После того, как Ирина самостоятельно исключила ряд вопросов из списка Артура, они вместе начали обсуждение очередного рабочего варианта, при этом, Ирина одновременно расписывала своим сотрудникам как тему и суть каждого вопроса, так и срок его исполнения. Артур параллельно вносил эту информацию в свой блокнот, чтобы контролировать исполнение до наступления контрольной даты. Наконец, к пяти часам вечера окончательная редакция была согласована, после чего они оба разъехались по домам.

– Откуда такая усталость? – думала Ирина, анализируя свое физическое состояние, не осознавая, что это объясняется не только физической, но, прежде всего, моральной нагрузкой, обрушившейся на нее: ссора с Сергеем, продолжающаяся госпитализация Павлика, и тем, что она не знает, как сказать Павлику и детям про командировку в другую страну! Вот уже три недели она ждет возвращения Павлика домой, кроме того, через две недели начнутся школьные осенние каникулы у детей, а ей предстоит отъезд из Москвы! С этими мыслями она не заметила, как доехала до дома.

– Мама, ты что одна? А где Анечка и Ванечка? – спросила Ирина, войдя в квартиру и не увидев детей, обычно встречавших ее.
– Они пошли на день рождения к девочке из класса, ты же сама покупала подарки, – ответила Елизавета Петровна.
– Да, покупала, но я не знала, в субботу или в воскресенье они пойдут в гости. Девочка далеко живет? Ты их сама отводила?
– Девочка живет в соседнем подъезде, но день рождения они празднуют в каком-то детском клубе. За ребятами эта девочка пришла вместе с родителями, и они все поехали в клуб на машине. Вернуться должны в девять вечера, а если задержатся, родители девочки нам обязательно позвонят. Как твои дела, как Павлик с Сережей?

– С Сережей, мама, я серьезно поссорилась, он просто по-хамски себя сегодня вел, а у Павлика все хорошо, через две недели он будет дома.
– Понятно. Что такое сказал Сережа, что обидело тебя?
– Я его просто спросила, есть у него дочь или нет, а он мне сказал, что вообще не обязан отвечать на этот вопрос, так как я в его жизни никто: ни жена, ни сестра, никто! – с нарастающим волнением в голосе ответила Ирина. Елизавета Петровна, понимая состояние дочери, выдержала паузу, а затем сказала:

– Дорогая, давай мы с тобой поговорим. Мне необходимо тебе кое-что рассказать. Татьяны Николаевны больше нет с нами, да, думаю, она не будет на меня сердиться, – каким-то «не маминым» голосом произнесла пожилая женщина и тут же продолжила:
– Это случилось сразу после того, как Сережа вернулся из командировки в Цюрих. Помнишь, перед этой командировкой он привозил тебя с детьми в наш загородный дом, который нам всем подарил Павлик?
– Да, помню, и что?

– Так вот, когда он прилетел в Цюрих по приглашению Грановского-старшего, они встретились и долго беседовали о предстоящей работе Сережи в клинике, после чего разговор продолжился и о самом Сереже. Оказалось, что Георгий Константинович не знал, что Сережа был женат именно на тебе, но знал тебя, как пациентку сына. Сергей рассказал Георгию Константиновичу, что семьи у него в настоящее время нет, но есть дети, однако, вы не являетесь их биологическими родителями, так как у тебя не может быть детей. В итоге произошла откровенная беседа, в которой Сергей поведал Грановскому о том, что у него не получается длительных отношений с женщинами, и он сам не может найти ответ на вопрос: в чем причина? Сергей также рассказал Георгию Константиновичу о Катерине и Светлане.

– А Светлана здесь причем? На сколько мне известно, они расстались по обоюдному согласию, – прервала Ирина рассказ Елизаветы Петровны.
– В том то и дело, что нет. Когда Павлик с Сережей ходили за родниковой водой, Павлик сказал Сергею, что очень жалеет, о том, что Сергей расстался со Светланой. Она была прекрасным референтом в Екатеринбурге и именно поэтому он забрал ее в Москву.  Сергей ответил, что сам со Светланой не расставался, это она, однажды, ничего не объясняя, собрала вещи и уехала, оставив записку, в которой благодарила его за все. Это очень удивило Павлика, так как заявление об уходе Светлана написала за месяц до увольнения, а спустя три месяца после возвращения в Екатеринбург вышла замуж за человека, которого давно знала, и который был старше ее на много лет. Павлик также рассказал Сергею, что через год после свадьбы Светлана родила сына, которого назвала Сережей.

– Мама, а откуда ты все это знаешь? Тебе об этом рассказал Павлик? Или Сережа? – уставшим, но в то же время раздраженным голосом спросила Ирина. Она не была готова к такому долгому разговору и с нетерпением ждала, когда Елизавета Петровна закончит свой рассказ.
– Нет, ни Павлик и ни Сережа. Все это мне рассказала Татьяна Николаевна, и я дословно передаю тебе ее слова.
– Зачем тебе все это рассказала Татьяна Николаевна? Чтобы еще раз подчеркнуть, что одна из женщин ее внука назвала сына в честь него?
– Ирина, давай, я все расскажу, а потом ты будешь задавать мне вопросы, – ответила Елизавета Петровна, начиная нервничать от того, что дочь постоянно перебивает ее.

– Ну, хорошо, рассказывай!
– Так вот, после того, как Сергей все рассказал Грановскому-старшему, тот дал обещание проанализировать все услышанное и предложил вернуться к этому разговору в конце командировки. Обещание свое он сдержал, неожиданно предложив Сергею сдать в Швейцарии анализы, которые дадут ответ на один единственный вопрос: могут ли у Сергея быть собственные дети. Сергей очень удивился такому предложению, но согласился. Анализы он сдал в главной клинике Цюриха, куда вместе с направлением его отправил Грановский, пообещав, что результаты вышлет Сергею в Москву на электронную почту.

Через несколько дней после возвращения в Москву, Сергей позвонил Татьяне Николаевне, которая с нетерпением ждала от него обещанных фотографий Цюриха, Грановского и клиники, в которой на протяжении двух недель работал Сергей. Он пришел к ней с ноутбуком, открыл папку «Цюрих», установил режим «Просмотр слайдов» и она начала любоваться снимками, а он ушел на кухню заварить кофе. Татьяна Николаевна охала и ахала, рассматривая каждую фотографию, но в какой-то момент в квартире воцарилась тишина. Сергей вошел в гостиную и увидел ужас на ее лице.

– Сережа, ты меня прости, я не хотела это читать, но этот документ оказался среди снимков, и я невольно прочла его. Прости, дорогой, лучше бы мне не знать английский язык! – взволнованно произнесла она.
– Таня, я даже не знаю, как этот документ оказался в папке с фотографиями. Я даже не обратил внимания, когда его получил, что это фото, но все равно я хотел сегодня обсудить с тобой эту печальную новость, ведь кроме тебя мне некому сказать об этом, а на душе очень тяжело, – ответил он, пытаясь успокоить Татьяну Николаевну.

– Сережа, наверно, это судьба. У меня не было детей, потому что в молодости я много болела, и у тебя тоже не может быть детей. С этим надо смириться, дорогой, и хорошо, что у тебя есть Анечка и Ванечка.
Еще раз повторяю: все это мне рассказала Татьяна Николаевна. Вот такая история, Ирина, так что не стоит задавать Сергею вопросы о том, есть у него дочь или нет: он не мог иметь детей, ни тогда, когда был еще молод, ни позже, как не может их иметь и сейчас.

Ирина молчала. Она не верила услышанному и не была готова поверить в сказанное Елизаветой Петровной.
– Мама, а когда тебе Татьяна Николаевна все это рассказала?
– На следующий день, после того, как узнала об этом. Думаю, эта новость стала первой вестницей ее инсульта. Она очень переживала, когда рассказывала, сидя вот здесь передо мной. Это было утром. Татьяна Николаевна приехала ко мне не к десяти утра, а сразу, как только ты с детьми вышла из дома. Мы, как обычно, сели завтракать и вдруг она заплакала. Я начала ее расспрашивать, что случилось, и она мне все подробно рассказала.

– А что ты плачешь? Разве можно что-то изменить? Ты ведь сама сказала Сереже о том, что это судьба, – постаралась я ее успокоить.
– Я плачу по другому поводу. Я плачу оттого, что Сережа расстался с Ириной, и я тоже виновата в этом. Ведь он до сих пор переживает их развод, несмотря на то что сам его инициировал. Узнав о венчании Ирины с Павлом, он мне сказал: «Таня, думаешь я не хотел, чтобы мы с Ириной обвенчались? Хотел, очень хотел, но никто не верил в то, что наш брак будет долгим, все были против этого брака, даже ты, Таня, была против! Но, если бы мы все же расписались и обвенчались, кто, по древней традиции, с иконой, встретил бы меня с женой у порога моего дома? Никто! Потому что мои родители, узнав о том, что я женюсь на пациентке из группы риска, отказались от приезда на свадьбу.»

– И он до сих пор старается не общаться с Павликом, правда, Татьяна Николаевна? – осторожно спросила я ее.
– Да, это так. Он называет его «Семейная вакансия», за то, что Павлик всю жизнь ждал, когда же станет мужем Ирины.
– Мама, у меня к тебе большая просьба, и я хочу, чтобы ты дала мне обещание, что выполнишь эту просьбу, чтобы не произошло, – вновь перебивая, сказала Ирина.
– Хорошо, говори, – ответила Елизавета Петровна, услышав слова дочери, сказанные уставшим и, не позволявшим возражения, голосом.

– Мама, давай договоримся, что никто и никогда не узнает о том, что ты мне сейчас рассказала, никто и никогда. Обещай, что никогда не расскажешь об этом Павлику, Анечке, Ивану и тем более Сереже, и не только им, а просто никому! Обещаешь?
– Конечно, обещаю, и тебе я бы не рассказала, если бы не выдумка Анечки.
– Спасибо. Я пойду немного погуляю во дворе, заодно и детей встречу, их ведь обещали привезти в девять часов?
– Да, в девять. Иди, дорогая, там лавочки новые сделали, под березами, посиди, подыши воздухом. Если что, я тебе на сотовый позвоню… Ирина, погоди! – вдруг окликнула дочь Елизавета Петровна.
– Что, мама? Что-то случилось, – испуганным голосом спросила Ирина. Она быстро сняла пальто, и вернулась на кухню.
 – Я хотела сказать… Ты прости Сережу. За все прости. Простишь, и тебе будет легче.

Ирина села на стул и долго смотрела в окно, а затем медленно, казалось, с трудом произнося каждое слово, начала говорить:
– Мама, я давно простила Сережу. Простить простила, а огорчение осталось. Огорчение в моей душе осталось! А с этим я ничего поделать не могу. Это было давно. Прошел почти год с того дня, когда Сережа впервые сказал о разводе до того дня, когда мы пришли в суд. За это время я стала чувствовать, что со мной происходит что-то неладное. Я долго не могла понять, в чем причина моего душевного недуга? И наконец, поняла: для меня развод был моим горем и это горе постепенно, день за днем превращало меня в злого и подозрительного человека. Я перестала улыбаться, перестала верить людям, перестала ценить доброту окружающих меня людей. Если я узнавала от коллег о том, что кто-то из наших общих знакомых полюбил, я уверяла их, что любовь, это не настоящее, а временное чувство и лучше не верить в настоящую любовь, так как за ней стоят предательство и разлука. Вот тогда-то, мама, я и озлобилась на Сережу, потому что винила его в том, что я становлюсь другой Ириной, которая не нравилась мне. Я часто задавала себе один и тот же вопрос: неужели это навсегда? Неужели с разводом я никогда не стану прежней – веселой, жизнерадостной и доброй женщиной, которая любит не только всех окружающих людей, но и себя?

Из-за операции я не верила, что смогу вновь выйти замуж, а встретить мужчину, которому я смогу верить и которого смогу полюбить, я хотела. Но, кто будет тот мужчина, которому я смогу верить? И однажды я поняла, что такой человек есть! Есть на свете мужчина, которому я верила и буду верить, потому что этот человек никогда не предаст меня. Павлик, он и только он не даст мне погубить собственную веру в любовь, в добро и в себя... Я очень люблю, мама, Павлика, очень люблю.
– Вот и хорошо, дорогая! А теперь, иди, Ирочка, иди встречать Анечку и Ванечку. Они уже скоро вернутся, – успокоившись сказал Елизавета Петровна.

Глава 4.13. Ирина. Подготовка к конференции. 

В понедельник, в десять часов утра Ирина собрала своих сотрудников в переговорной и провела внеплановое совещание. Прежде всего, она сообщила о том, что через две недели уезжает в командировку в Барселону на конференцию, и озвучила своего замещающего. После краткого обсуждения организационных вопросов она обратилась ко всем с просьбой сосредоточится на том плане работ, который им предстоит выполнить до ее отъезда, а также ознакомиться с заданиями, которые они должны выполнить в ее отсутствие.

– Я сейчас скажу то, что говорю вам ежегодно в этот период. Мы с вами находимся на стадии окончания первого календарного месяца последнего квартала этого года и оттого, как мы выполним задачи, поставленные перед нами руководством, зависит процент выполнения плана компании в целом, а, следовательно, и ваши бонусы. Прошу вас со всей ответственностью отнестись к тому что я сказала. У вас есть еще время, когда вы можете обратиться ко мне с вопросами в решении той или иной задачи, и я всегда выслушаю вас и помогу вам. Поэтому, еще раз повторяю, я на работе, приходите, звоните, пишите, мы вместе все обсудим и ни у кого из вас не будет собственных проблем.

После совещания она вернулась в свой кабинет, где ее ждал Артур.
– Ирина Олеговна, извините меня за вопрос, но вы сегодня будете на работе до конца рабочего дня?
– Конечно, а что, Артур, есть иные варианты? – удивленная его вопросом спросила Ирина.
– Нет, иных вариантов, увы, нет, – пошутил Артур, – но к вам в конце дня хочет прийти Вероника по личному вопросу.
– Вероника по личному вопросу? Ты меня заинтриговал! Зачем же ждать конец дня, сообщи ей, что я могу поговорить с ней в любое время.
– Хорошо, сейчас я ей позвоню. А если она сможет прийти прямо сейчас?
– Ну и хорошо, пусть приходит, я же сказала – в любое время.

Вероника вошла в кабинет Ирины через несколько минут после того, как Артур позвонил ей.
– Здравствуйте, Ирина Олеговна! Я хотела бы с вами посоветоваться.
– Привет, Вероника! Заходи, присаживайся, – ответила Ирина, стараясь быть гостеприимной хозяйкой «на своей территории».
– Понимаете, Сам улетел вчера в командировку, прилетит в четверг, а через две недели, в воскресенье, все руководство летит в Барселону, и вы в том числе. Мне тоже велено быть в Барселоне всю неделю, пока там будет проходить конференция, и я узнала об этом только вчера!
– Здорово! Ты была в Барселоне? Замечательный город, а главное, там сейчас прекрасная погода!

– В Барселоне я не была, однако, предстоящая командировка меня совсем не радует. Дело в том, что муж взял отпуск на две недели, одна из которых приходится на осенние каникулы нашей дочери. Он сказал, что таким образом хочет помочь мне, чтобы я не переживала за Марианку, у которой это первые школьные каникулы: в этом году она пошла в первый класс. Но теперь я должна сказать ему: извини, дорогой, я лечу в Барселону, а ты тут сиди с Марианкой.
– Да, ситуация не из приятных, но, согласись: он решил помочь не тебе лично, ведь Марианка не только твоя, но и его дочь!
– Ирина Олеговна, как вы считаете, – продолжила Вероника, не обращая внимания на комментарий Ирины, – если я прилечу в Барселону вместе с мужем и Марианкой, шеф не будет меня отчитывать? Билеты на самолет и гостиницу мы оплатим из своих денег, я забронирую отдельный номер на мужа, а Марианке оплачу подставное место в своем номере. Помогите мне, пожалуйста, если шеф будет сердиться, заступитесь, пожалуйста, за меня, у меня действительно очень непростая семейная ситуация.

– Вероника, а ведь ты просто Ангел-спаситель! Если бы ты только знала, как я благодарна тебе за то, что ты пришла ко мне и все рассказала! Дело в том, что я нахожусь точно в такой же ситуации, как и ты. Через две недели из клиники выписывают моего мужа, где он провел почти месяц после серьезного ДТП. Затем, как ты правильно сказала, начнутся каникулы в школах, а у меня двое детей. Я, пожалуй, тоже возьму их всех с собой! Не думаю, что шеф будет сердиться, но если это и произойдет, отобьемся!
– Ой, Ирина Олеговна, как здорово! Значит, летим семьями! Вы мне завтра через Артура передайте загранпаспорта мужа и детей, я им билеты забронирую и гостиницу.

– А зачем нам ждать завтра, сканы всех документов у меня в компьютере, я тебе сейчас все пришлю. Кроме того, и у мужа, и у детей годовая виза в Европу, так как муж постоянно летает в командировки, а детям я сделала годовую визу по приглашению от моих друзей из Испании.  Обратные билеты забронируй нам, пожалуйста, не на пятницу, а на воскресенье, может, наконец-то я смогу побывать в Андорре!
Впервые, за последние три недели, Ирина выходила из офиса в приподнятом настроении. В Барселону она полетит с Павликом и детьми, а сразу по окончании конференции вся семья с личным гидом отправится в Андорру, на машине, взятой в прокате!

Глава 4.14. Сергей. Московские сборы. 

В среду Сергей вышел из клиники на Абрикосовском переулке в восемь часов утра. Врач не дал ему выписку, так как несколько анализов были еще не готовы, и попросил написать отказ от дальнейшего пребывания в стационаре. Чтобы не возникло каких-либо проблем, Сергей накануне позвонил в страховую компанию и проконсультировался о последствиях, которые у него могут возникнуть.
– Вам в день госпитализации открыли больничный? – задала ему вопрос страховой агент.
– Нет, в момент госпитализации я был в отпуске и сейчас я тоже в отпуске.
– Тогда поступайте, как считаете нужным, но расписку напишите, чтобы ни у нас, ни у клиники не возникло из-за вас проблем.
– Понял, спасибо, напишу, – пообещал Сергей.

Он действительно в день госпитализации был в отпуске, который клиника предоставила ему в связи со смертью близкого человека. На следующий день ему позвонил Андрей и сообщил, что отпуск продлен еще на семь дней, и попросил не торопиться выписываться.
И вот теперь он абсолютно свободный человек, у которого есть свой план на следующие два дня: съездить на могилу Тани; встретиться с детьми и обсудить с ними вопрос Анечки; позвонить Андрею и договориться о встрече с Грановским-старшим, чтобы получить от него все указания на предстоящий период работы в Цюрихе. Сергей знал, что Грановский-старший с женой через два дня улетают в Америку, где живет его племянник, который недавно открыл такую же клинику, как у Андрея в Москве. На это время Грановский-старший планировал оставить за себя Сергея.


Когда такси, которое Сергей остановил на Пироговке, подъехало к подъезду дома на Плющихе, он обратился к водителю с просьбой:
– Вы, подождите меня, пожалуйста, минут двадцать, после чего поедем на Фрунзенскую набережную, – и оставил на сиденье машины тысячу рублей.
– Нет проблем, подожду.
Дверь квартиры открыла Ирина. Было очевидно, что она уже готова выходить из дома вместе с детьми, которых ежедневно по дороге на работу завозила в школу. 
– Доброе утро, Ирина, – сухо поздоровался Сергей, но она не ответила. – Я бы хотел увидеть Аню с Иваном.
Ирина, не предлагая ему пройти в гостиную, позвала детей.

– Здравствуйте! Пришел попрощаться с вами, так как через два дня я улетаю в командировку, – начал свой разговор Сергей, когда Анечка с Иваном вошли в прихожую.
– Здравствуй, папа, – ответил ему Иван, но Аня молчала, опустив голову и разглядывая паркет.
– Аня, ты хотела меня о чем-то спросить? Я готов ответить на любой твой вопрос.
– Нет, я передумала задавать тебе вопросы, – ответила девочка и убежала в гостиную.
Иван подошел к Сергею, по-мужски протянул ему руку и сказал:
– До свидания, папа! Обязательно позвони мне, как только прилетишь в Цюрих!
– До свидания, сынок, – ответил Сергей, сжимая его руку в своей ладони. – Я обязательно тебе позвоню! – после чего быстро вышел из квартиры.


«Вот я и дома!» Сергей вошел в свою квартиру, и почувствовал, как силы наполняют все его тело. Он направился в кухню, чтобы сварить кофе, нисколько не сомневаясь, что Тамара Викторовна, которой он звонил в прошедший понедельник, купила ему «косички» с кленовым сиропом. И еще надо позвонить Тане! Но, тут он почувствовал боль чуть выше солнечного сплетения, которая появилась у него в тот момент, когда он увидел лежащую в спальне Таню и понял, что скоро останется совсем один. Такая боль стала часто возникать в его груди, перерастая в неимоверную тоску.

– Это Сережа, ваша душа расстается с душой Татьяны Николаевны, так бывает, когда уходит очень близкий человек, с которым вы были связаны душами. Потерпите, со временем это пройдет, но не скоро. Моя бабушка говорила, что души тех, кто покинул землю, видят нас весь год. Не вините судьбу, у каждого на этой земле свой путь! – сказала Тамара Викторовна, когда он позвонил ей из клиники и рассказал о своем самочувствии. 
Сергей вошел в кабинет, и достал из ящика стола небольшой блокнотик в ярком кожаном переплете. Этот блокнот от подарил Ирине, когда они, до развода, отдыхали в Карловых Варах.
– Я хочу такой блокнот, – улыбаясь сказала она Сергею, показывая на витрину, где красовалась небольшая книжечка в очень дорогом переплете.
– Нет проблем, – ответил ей Сергей. – Сейчас купим. А зачем он тебе?
– Я буду переписывать в него все мои стихи.
После развода Ирина отказалась забирать мебель и игрушки из квартиры Сергея, а так как блокнотик она хранила в шкафу в детской, Сергей стал его обладателем. Он нашел нужную страничку и начал медленно читать стихотворение, которое Ирина написала в день смерти Олега Ивановича.

Пусть вьюга заметает прежний путь.
Пусть сердце рвется все назад вернуть
Смирись, на небе много звезд.
И на одну из них Его Господь унес.
Смирись, не мсти судьбе.
И душу успокой.
Душа нужна тебе.
И стоя у рождественской свечи
Молись, проси Его: СВЕТИ…СВЕТИ…

Телефонный звонок отвлек его от тяжелых воспоминаний и о том, что Тани больше нет. Звонила Елизавета Петровна:
– Сережа, сынок, как ты доехал? Я даже не успела тебя увидеть после больницы, поговорить с тобой, и покормить завтраком не успела.
– Спасибо, Елизавета Петровна, у меня все нормально. Тамара Викторовна сделала уборку и продукты купила, так что я позавтракаю дома. Сегодня думаю обсудить с Грановскими все вопросы, связанные с командировкой, а завтра съезжу на кладбище.
– Ты на кладбище передавай от меня привет Татьяне Николаевне, а когда вернешься из командировки, давай съездим на могилку вместе, хорошо?

– Хорошо, Елизавета Петровна, обязательно съездим. Я, как вернусь из Цюриха, сразу вам позвоню.
Не успел он поговорить с Елизаветой Петровной, как позвонил Андрей:
– Привет, старина! Ты дома? Давай, садись в машину и приезжай к нам!
– Но я еще даже не принял душ, и потом дай мне хотя бы пару часов прийти в себя!
– Никаких возражений! Чтобы до часа дня был у меня на даче! Не опаздывай, пожалуйста, на наш семейный обед, а после обеда будем все втроем обсуждать «клинический» бизнес.
– Спасибо, Андрей, до обеда приеду!


Они сидели в гостиной загородного особняка Андрея. Красивая сибирская овчарка лежала возле ног Сергея. Ее звали Чинара, они с Сергеем уже несколько лет знали друг друга и были друзьями. Грановский-старший рассказывал о своих планах относительно клиники племянника в Америке, Андрей рассказывал о финансовом положении клиники в Москве, а Сергей задавал вопросы обоими относительно клиники в Цюрихе. В конце разговора Грановский-старший сказал:
– Послезавтра мы с женой летим в Америку, а вы Сережа в Цюрих. Я очень надеюсь на вас и только вам могу доверить управление клиникой в мое отсутствие. После всего, что случилось с Татьяной Николаевной, да и с вами лично, думаю будет лучше, если вы на какое-то время уедете из Москвы.

– Андрей, на период моего отъезда, кто будет вести моих пациенток? – обратился Сергей к Андрею.
– Не волнуйся! Твоих пациенток буду вести я, и это не обсуждается. На время пребывания в Цюрихе, в клинике ты будешь числиться в отпуске. Тебя такой сценарий устраивает?
– Да, меня устаивает именно такой сценарий, так как я никому, кроме тебя, не хочу доверять своих пациенток.
– Да, кстати, – продолжил Андрей, - тут в регистратуре одна пациентка закатила такой скандал, узнав, что тебя не будет еще несколько дней. Меня даже попросили спуститься и успокоить ее. Я ей представился, как заведующий отделением и сказал, что сам лично буду ее наблюдать в твое отсутствие. Так что, даже если бы я передал другим врачам твоих пациенток, они бы устроили настоящий бунт, а мне бы все равно пришлось наблюдать их.

Глава 4.15. Ирина. Всей семьей в Барселону! 

В пятницу, в день выписки Павлика из клиники, Ирина забрала у Вероники авиабилеты и бронь на гостиницу для всей семи.  За два часа до окончания работы она спустилась на лифте в подземный паркинг и выехала из него на машине, уговорив охрану позволить ей временно, до конца рабочего дня, припарковаться у офиса.
Часы показывали ровно семнадцать часов, когда Ирина, попрощавшись с Артуром, буквально выбежала на улицу, на ходу открывая зонт. Было по-осеннему холодно, лил дождь и дул сильный ветер. Еще утром, несмотря на сообщение об ухудшении погоды, она не стала надевать головной убор и сапоги, так как ей хотелось вернуться домой с красивой прической и в туфлях на высоких каблуках. «Павлик должен увидеть меня именно такой», – повторяла она утром, укладывая волосы феном.

Огромные лужи мешали ей быстро идти к машине, их надо было постоянно обходить, чтобы не промочить ноги. Не доходя пару метров до парковки, она, наконец, подняла голову и увидела… Павлика. Он стоял с большим букетом разноцветных хризантем и улыбался, наблюдая, как тщательно она обходит лужи, постоянно возникающие на ее пути.
– Павлик! Слава Богу, это – ты! Наконец-то ты вышел из этого ада и весь ужас позади. Как ты здесь оказался? – восторженным голосом спросила Ирина, целуя мужа.
– Здравствуй, дорогая! Все сейчас расскажу! Из клиники домой меня привез Александр, затем, после того, как я привел себя в нормальный человеческий вид, мы поехали на фирму, где я до четырех часов проводил совещание с сотрудниками, а после совещания, опять же Александр привез меня сюда, так как врачи пока не разрешают мне водить машину. Он предлагал отвезти нас домой, но я подумал о том, что твоя машина, возможно, понадобится тебе в предстоящие выходные дни, поэтому отпустил его, – ответил Павлик, вручая жене цветы.

– Правильно подумал и правильно сделал! – радостно произнесла Ирина.
– Да, но теперь, дорогая, тебе придется отвезти меня домой.
– Хорошо, отвезу тебя домой! Прошу, – сказала Ирина и по-хозяйски открыла перед Павликом переднюю дверь машины.
Ирина бережно опустила руки на руль, и автомобиль плавно двинулся с места. Она хорошо водила машину, и особенно изящно смотрелись на руле ее красивые худые руки. Павел положил свою руку поверх ее руки и тихо сказал:
– Я пообещал Елизавете Петровне, что мы вернемся не позже десяти вечера. Давай поедем в квартиру на Белорусской, мне так хочется побыть с тобой наедине.
Ирина улыбнулась, кивнула в знак согласия и с благодарностью посмотрела на него своими огромными счастливыми глазами.


Утром, в субботу, семья собралась в гостиной на праздничный завтрак по поводу выписки Павлика из клиники и начала осенних каникул Анечки и Ванечки. Ирина, помогая Елизавете Петровне накрывать на стол, обратилась к мужу с вопросом:
– Павлик, ты принял окончательное решение, как будешь проводить двухнедельный реабилитационный период, который тебе назначили в клинике?
– Да, дорогая, я принял окончательное решение – я оформил отпуск. Мне кажется, будет лучше, если я отнесусь серьезно к этому мероприятию: несколько сеансов массажа, лечебная физкультура, ежедневное плавание в бассейне. Если на работе возникнут проблемы, я всегда смогу вмешаться в процесс, а будет необходимость – подъехать в офис.
– Правильно, я абсолютно с тобой согласна, здоровье – это главное! – радостно произнесла Ирина.
– Мама, а мы все каникулы будем сидеть дома? – огорченно спросила Анечка, слушая диалог взрослых.

– Нет, вы не будете все каникулы сидеть дома, потому что завтра вечером мы всей семьей, вчетвером, улетаем на неделю в Барселону!
– Как в Барселону? – опередил всех своим вопросом Павлик.
– Так, в Барселону! Дело в том, что с понедельника по пятницу в Барселоне будет проходить конференция. В ней участвует много компаний со всего мира, включая компанию, в которой я работаю. И главное, я делаю на этой конференции доклад, над которым работала последнее время, переживая, что мне придется на целую неделю оставить вас в Москве одних. Однако, несколько дней назад одна из сотрудниц сообщила мне, что летит в Барселону с семьей и я последовала ее примеру, – с гордостью ответила Ирина сразу всему семейству.

Началась настоящая суматоха! Дети наперебой задавали вопросы, спорили, планировали, что возьмут с собой и в какие музеи пойдут, в то время как Павлик вообще замолчал, не зная, как ему реагировать на сообщение Ирины. Только Елизавета Петровна радовалась за всех сразу, включая себя, ведь теперь, целую неделю она будет свободна: дочитает книгу, съездит на кладбище к Олегу Ивановичу, сходит в кино и освоит новый рецепт пирожных, который в очередной раз по интернету прислала ей испанская фирма Silikomart. Наконец, Ирина, чтобы остановить шум и гам, громко сказала:

– Дети, замолчите немедленно! Идите в свои комнаты и соберите вещи, но только самые необходимые. Мне сказали, – обернулась она к Павлику, – осенью в Барселоне прекрасный шоппинг, так что пока я буду работать на конференции, вы не только посмотрите Барселону, но и займетесь своими гардеробами. Да, и еще, возвращаться в Москву будем не в пятницу, а в воскресенье – в субботу отправимся в Андорру, это моя давняя мечта. Возьмем в прокате машину с гидом и поедем в Андорру!

Глава 4.16. Ирина. Экскурсии по Барселоне. 

Самолет приземлился в аэропорту Барселоны поздно вечером, но Ирина и ее семья чувствовали себя превосходно, как будто и не было разницы во времени.  Конференция проводилась на территории отеля Eurostars Grand Marina, в этом же отеле были забронированы номера для участников. 
– Вначале до Plaza de Col;n, затем на Paseo de Josep Carner и поворот на кольцо Plaza de la Carbonera, потом к Eurostars Grand Marina Hotel, – продиктовал Павлик таксисту, выученный в самолете маршрут движения от аэропорта до отеля. Весь текст он озвучил на английском языке, но названия отеля и улиц гордо произнес на испанском.

Ирина была влюблена и в этот город, и в этот отель, в котором всегда останавливалась, посещая Барселону. Ей нравилось оформление номеров, в которых сочетались приятно шоколадный и благородно синий цвета: на гладко шоколадном фоне, на одинаковом расстоянии друг от друга, размещались четкие большие круги, какого-то особого, небесно-синего цвета. Ей нравилось, что отель располагался в старой части города прямо на воде и напоминал трансатлантический лайнер, к которому подплывали настоящие корабли. Ей также нравились розочки и кустарниковая мини гвоздика, размещенные в маленькие хрустальные вазочки, которые на длинной леске были бережно подвешены к высокому потолку и гроздями спускались к столикам в ресторане, но больше всего ей нравилось то, что рядом с гостиницей располагался фуникулер и аллея, гуляя по которой было забавно наблюдать, как местные попугаи, подобно нашим синичкам, перелетают с ветки на ветку над твоей головой.

Пройдя регистрацию, все семейство лифтом поднялось на указанный в карточках этаж отдельного восьмиэтажного здания отеля, и направилось к своему номеру. Это был семейный люкс, созданный специально для размещения двух взрослых и двух детей. Для семьи Ирины это был самый оптимальный вариант проживания.
После легкого ужина, который Павлик заказал в номер, все четверо стали раскладывать вещи, а когда дети заснули, Ирина разложила на журнальном столике карту города, и они с Павликом начали выбирать маршрут, по которому он завтра вместе с детьми отправится знакомиться с Барселоной.

– Только вначале ты сходишь в тренажерный зал и посоветуешься со специалистами о программе тренировок, узнаешь расписание работы бассейна, возможно он и не работает осенью, так как размещен на открытом воздухе, и оформишь услугу массажиста, а по городу пойдете гулять после обеда, – попросила она Павлика.
– Ирина, ты будешь обедать с нами?
– Увы, это не предусмотрено процедурой. Все участники конференции будут обедать вместе в специально отведенном зале. Вам придется обедать без меня и лучше в ресторане гостиницы.

– А когда ты делаешь доклад? – продолжил Павлик задавать вопросы.
– В среду. От моего доклада зависит очень многое, Павлик. Мы рассчитываем, что после доклада конкуренты все же согласятся развернуть телекоммуникационный бизнес в новое русло, для нас это очень важно.
– Ты ведь умница, уверен, все получится. А как ты думаешь, куда нам все же пойти завтра после обеда?
– Это сложный и в то же время самый простой для нас с тобой вопрос. Окончательное решение за тобой, но я готова озвучить и мое мнение!
– Отлично, озвучивай!

– Знаешь, погода здесь замечательная, воздух чистый, не то что в Москве. Дети еще не совсем взрослые, на мой взгляд им лучше большую часть времени проводить не в помещениях музеев, а на воздухе. Будем надеяться, когда они подрастут, мы еще ни один раз приедем в Барселону, тогда и длительные экскурсии закажем. В эту поездку я предлагаю следующий маршрут: пешеходная улица Рамбла, далее поселок Побле Эспаньол, Олимпийский стадион вместе со Спортивным дворцом Палау Сант Жорди и, наконец, творение Гауди – Собор Саграда Фамилия.
– Согласен полностью! Начинать будем именно с Рамбла.

– Только, Павлик, очень тебя прошу, постарайтесь не уставать, ведь протяженность этой пешеходной улицы более километра. Сомерсет Моэм написал про Рамбла: «Это самая красивая улица в мире». Несмотря на то впечатление, которое она оставляет в памяти, вместе с этими «живыми» статуями, забавными попугаями и множеством продаваемых местными жителями цветов, я не совсем согласна с теми русскими туристами, которые называют этот бульвар, с потоком машин по обе стороны, барселонским Арбатом. Рамбла состоит из пяти улиц и соединяет две знаменитые площади Барселоны: Пласа де Каталунья и Пласа Порталь де ла Пау, на которой установлен восьмиметровый бронзовый памятник Христофору Колумбу, возвышающийся на колонне из металла высотой пятьдесят один метр.

– Ирина, я думаю посещение Олимпийского стадиона и Спортивного дворца будет более интересно мне и Ивану, футбол есть футбол! Творение Гауди, скорее всего, заинтересует нашу маленькую художницу Анечку, а Пабле Эспаньол? 
– Нет, совсем с тобой не согласна! – взволнованным голосом сказала Ирина. – Стадион, как и Спортивный дворец ее тоже заинтересуют! Ты не представляешь, какой красивый и необычный этот дворец и не только с точки зрения архитектуры, но и с точки зрения проведения инженерно-строительных работ.
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Павлик, вновь заинтригованной словами Ирины.

– Строительство этого дворца начали с крыши, как говорится, прямо на земле, затем, удерживая ее гидравлическими кранами на высоте 25 метров, начали сооружать стены, что дало возможность максимально оптимизировать обзор арены с каждой из трибун. Ты обязательно Анечке и Ивану расскажи об этом!
– Обязательно расскажу, дорогая! Так что же ты поведаешь мне про Побле Эспаньол? 
– Побле Эспаньол – это выстроенный на холме Монжуик поселок, состоящий из копий домов, оригиналы которых украшают различные города Каталонии, Андалусии, Кастилии, Балеарских островов и иных мест Испании. Часть домов выполнены в их реальных масштабах, другие меньших размеров, но, со стопроцентной точностью. Кроме того, на территории поселка есть замечательный Музей народного творчества и ремесел. Я предложила поселок Побле Эспаньол потому что, пройдя по его прекрасным улочкам, вы как бы пройдете по городам Испании.   

– Хорошо, ок! Спасибо, тебе, родная, если бы ты знала, как я тебя люблю!
– И давно это чувство у тебя возникло? – шутливым тоном задала свой любимый вопрос Ирина.
– Да с того дня, как впервые тебя увидел! – так же шутливо ответил Павлик.
– Везет же тебе! Счастливый! – вновь пошутила Ирина и поцеловала мужа.

Глава 4.17. Ирина. Конференция. Испытание.

Пять дней, с понедельника до пятницы, пролетели незаметно. В среду Ирина представила свою презентацию участникам конференции и пригласила всех в четверг на заседание круглого стола, чтобы более подробно обсудить затронутые в докладе вопросы.  На следующий день она узнала, что желающих участвовать в заседании круглого стола так много, что организаторы конференции предложили всем вновь собраться в зале, где разместили длинный стол со стульями. Ирина, как инициатор встречи, выглядела хозяйкой мероприятия, отвечала на вопросы, приводила множество примеров и одновременно наблюдала за реакцией конкурентов, которые также были в зале. Она постоянно повторяла про себя фразу: «Ты просто молодец!», и была счастлива, понимая, что это ее победа! На фирме не все верили в эту победу, но Сам был на ее стороне и, как оказалось, не ошибся!

Наконец, наступила пятница с церемонией закрытия конференции, которая прошла с десяти до одиннадцати часов утра.  После обеда гостиница опустела, многие участники выехали в аэропорт. Ирина предложила Вероники поужинать семьями в ресторане отеля, обменяться впечатлениям, а в субботу утром всем вместе поехать в Андорру:
– Мы в день приезда заказали семиместный минивэн с русскоязычным водителем-гидом. Выезжаем в субботу в девять часов утра.

Однако, от ужина Вероника отказалась:
– Ирина Олеговна, я бы рада, но не могу! Организаторы конференции устроили для руководителей компаний-участниц ужин в загородном отеле, и Сам сообщил, что я еду с ним на это мероприятие.
– Он совершенно прав! Ты же понимаешь, там обязательно будут дискуссии, и только ты сможешь запомнить, кто и с кем обсуждал наш проект, – постаралась Ирина успокоить Веронику. 

– Муж расстроился, по-моему, даже разозлился, и объявил, что вечером идет с дочкой гулять по Рамбле, так что на ужин их не ждите.
– Хорошо, Вероника, спасибо, что предупредила. А в Андорру завтра едем?
– Едем! Шеф прямо с ужина улетает в очередную командировку в Париж, так что после того, как самолет взлетит, я свободна до понедельника!
– Отлично! Тогда, до завтра! – подытожила дискуссию Ирина.
– До завтра! – ответила Вероника.



Ирина, стоя у окна, смотрела на водную гладь, в которой отражалась гостиница. Каждый раз, когда она прилетала в Барселону и останавливалась в этой гостинице, она из номера любовалась ночной картиной, созданной самой природой.
В первой половине дня состоялось торжественное закрытие конференции, и по этому поводу Ирина с Павликом решили устроить торжественный семейный ужин.
– Дорогая, ты и здесь, как в квартире на Белорусской, стоишь у окна, чтобы увидеть «свою» картину? – спросил Павлик, подбирая к рубашке новый галстук, купленный на семейном барселонском шоппинге.

– Да, иди сюда и посмотри, как это красиво!
Но Павлик не подошел к ней. Застегивая запонки, он продолжил:
– Ирина, я думаю, когда мы вернемся в Москву, ты обязательно должна помириться с Сергеем.
– Должна? – раздраженно спросила Ирина.
– Да, дорогая, должна.
– Павлик, я никому ничего не должна! После нашего последнего разговора с Сережей я вообще не желаю с ним разговаривать. Да, и еще я тебе не говорила: сразу после того как его выписали из клиники, он приехал к нам, на Плющиху.
– Зачем? Ты мне об этом не говорила. Он разговаривал с Анечкой?
– Нет. Он сообщил детям, что через несколько дней улетает в Цюрих, и предложил Анечке обсудить все ее вопросы, а она отказалась, и убежала в гостиную. Тогда Сережа попрощался с Иваном и ушел.

– Ирина, если у тебя отношения с Сергеем останутся такими, как сейчас, может наступить то, что называется землетрясение, и оно захватит нас всех, понимаешь? Нас всех!
– Нет, не понимаю. Объясни мне, пожалуйста, что ты имеешь ввиду, – повышая голос, спросила Ирина. Она злилась, на то что никак не может найти коробочку с колье, которое ей в среду, после доклада на конференции, подарил Павлик, и еще ее раздражал этот разговор о Сереже, начатый Павликом.

– Сергей приходил ко мне в палату, в клинике, и мы вместе анализировали поведение Анечки. Мы хотели понять, что произошло, после чего она решила, что у Сергея есть старшая дочь, – начал свой рассказ Павлик.
– И к какому выводу вы пришли? – задала очередной вопрос Ирина, выдвигая один за другим ящики в тумбочке.
– В квартире Татьяны Николаевны девочка смотрела фотоальбом, и увидела в нем фотографию своей матери, но, так как в спальне горела только настольная лампа, а на фото ее маме было восемнадцать лет, Анечка решила, что это фото ее сводной сестры.

Ирина не ответила. В это время, ее волновал другой вопрос: «Почему люстра крутится сама по себе, а мое тело само по себе неподвижно. А голова моя, почему тоже крутится сама по себе? Кто-то есть в комнате и этот кто-то, о чем-то спрашивает меня. Зачем? Ведь люстра крутится сама по себе, а в комнате становится все темнее и темнее, но почему люстра так быстро крутится вокруг комнаты сама по себе?»


Ирина открыла глаза и увидела лучи солнца, пробивающиеся через белые жалюзи на окнах, белые стены помещения, в котором не было мебели, только кровать, на которой она лежала.  И еще она увидела какого-то человека, стоящего у противоположного окна.
– Доброе утро, дорогая! – услышала она мужской голос и через мгновение поняла, что эти слова произнес Павлик.
– Доброе утро… А, я, а мы, где?
– Не волнуйся, все хорошо! Мы в клинике Барселоны. Вчера ты почувствовала себя плохо, резко поднялось давление, врачи настояли на госпитализации.

– А где дети, Павлик? Они, что, одни в гостинице?
– Нет, они с Вероникой и её семьей уехали на экскурсию по Барселоне. От поездки в Андорру пришлось отказаться, а от проката автомобиля отказываться не стали.
– В котором часу меня выпишут? Мы же завтра улетаем домой в Москву!
– Нет, дорогая, завтра домой улетят дети с Вероникой, а мы останемся в Барселоне до среды, – поспешил Павлик успокоить Ирину.
– Как это до среды? Мне на работу надо, у меня проект, о какой среде ты говоришь!
Павлик не успел ответить, так как вошедший в палату лечащий врач попросил его выйти, сообщив что ему необходимо побеседовать с Ириной.

Глава 4.18. Сергей. Предложение Грановского. 

Самолет рейсом «Цюрих-Москва» набирал высоту. Сергей смотрел на землю через иллюминатор: дома, деревья, дороги, с движущимися по ним машинами, становились с каждой минутой все меньше и меньше. Наконец, самолет вошел в бело-серый слой облаков, напоминавший густой молочный кисель, и наступило то, чего ждал Сергей: чистый голубой небосвод над самолетом, «снежное» покрывало облаков под ним и оранжево-желтый горизонт, освещенный солнечным диском.
– Здравствуй, Солнце! У тебя сегодня какой-то усталый вид! Извини, не это я хотел сказать, ты сегодня чем-то недоволен. Что-то случилось? 

В этот момент, самолет накренился и солнечные блики, как бы отказываясь отвечать на вопрос Сергея, начали «заглядывать» в следующий иллюминатор.
«Так, завтракать, как всегда, буду дома, а стюардессу попрошу принести минеральную воду без газа с лимоном. Задача номер один: составить план на ближайшую неделю.» Сергей закрыл глаза и начал процесс планирования.

«После паспортного контроля еду в аэроэкспрессе до Павелецкой, затем на такси домой, на Фрунзенскую набережную. После завтрака звоню детям и Андрею. Вечером изучаю весь материал о моих пациентках, который обещал мне на домашний компьютер сбросить Андрей. Завтра встречаюсь с Андреем и рассказываю ему о последней встрече с Георгием Константиновичем и состоянии клиники в Цюрихе. Интересно, Андрей знает о предложении, которое мне сделал Грановский-старший вчера на ужине в загородном доме? Думаю, знает, а вот какое мне принять решение, я на сегодня не знаю. Как это звучало?

– Я хочу предложить, тебе, Сережа, руководство моей клиникой здесь, в Цюрихе. Я долго думал над этим вопросом, и лучшей кандидатуры не нашел. Эта клиника – мое дитя, я ее создал и много лет являюсь ее хозяином, главным врачом и административным директором. Однако, мой возраст заставляет меня задуматься о том, что все эти функции одновременно и качественно я выполнять уже не могу. Кроме того, после смерти Татьяны Николаевны я задумался над тем, что будет, если я вдруг внезапно умру. Я хочу посещать Россию тогда, когда захочу, возможно, через какое-то время я приму решение вернуться в Москву. В медицине постоянно происходят новые открытия, одерживаются победы над самыми, казалось бы, неизлечимыми болезнями, а я не участвую в этих открытиях, не то что не занимаюсь наукой, а даже не успеваю следить за новыми событиями. Ты, Сережа, молод, у тебя нет ни перед кем никаких обязательств, у тебя нет семьи, что тоже важно для человека, занимающего руководящую должность. Ты умный, знающий не только все новости современной медицины, но и занимающийся наукой самостоятельно, твои методики используют в работе многие врачи, как в России, так и в других странах.

Я посмотрел все твои отчеты за прошедшую неделю и даже не знаю, как отблагодарить тебя за такой качественный анализ административно-хозяйственной и финансовой деятельности моей клиники за три квартала этого года. Мне даже боязно оставаться здесь без тебя, так как здесь никто не сможет представить мне такого отчета. Спасибо, тебе, за все. И еще. Ты знаешь, последнее время каждый год я посылал с тобой или с Андреем, а иногда по почте, конфеты Татьяне Николаевне. Теперь ее нет, но я не смог не купить ее любимые конфеты, поэтому, передаю эту коробку твоим детям.

И я ответил ему:
– Георгий Константинович, у меня завтра рано утром самолет. Я не был готов к такому предложению и поэтому сегодня не смогу дать вам какой-либо ответ. В любом случае, я тоже благодарен вам за доверие, за столь разноплановую работу, которой занимался здесь в ваше отсутствие. Я сам не ожидал, что так много направлений в работе у руководителя клиники, и я рад, что помимо вопросов лечебного направления узнал и специфику финансовых и административных вопросов.

Да, я не стал его обнадеживать и у меня есть на это причины», – продолжал Сергей размышлять, вспоминая разговор с Грановским. «Что значит, у меня нет ни перед кем никаких обязательств, а мои пациентки? Они для меня все! Каждая из них для меня огромная проблема, и я сам ищу решение этих проблем. Разве я могу отказаться от этой работы и променять ее, в том числе, и на подписание бумаг на закупку перевязочных материалов? А дети? У меня перед ними тоже есть обязательства, у меня никого не осталось кроме Анечки и Ванечки на всем белом свете. Я обещал, я поклялся Зине в том, что никогда не оставлю их. А, Москва, наконец! Сам он уже собирается вернуться в Москву, вернуться, потому что хочет последние годы своей жизни провести в Москве. А я зачем поеду в Цюрих? В свое время я даже с собственными родителями не поехал в Австралию. В конце концов у него есть сын, пусть он и едет в Цюрих, а я никуда не поеду!»

Глава 4.19. Сергей. Московские встречи. 

Самолет приземлился в Москве и сразу, после прохождения паспортного контроля, Сергей решил начать осуществление своего плана на ближайшие дни, но все пошло совсем не так, как он задумал.
В аэроэкспрессе до Павелецкого вокзала он услышал щелчок телефона, который обозначал «напоминалку». Сергей открыл сообщение и прочел: сегодня день рождения Елизаветы Петровны.
– Так, значит, на такси поедем до Плющихи, а цветы купим по дороге. А что же купить кроме цветов? Согласен, фоторамку. Цифровую!
Подъезжая к дому на Плющихе, Сергей достал из кейса коробку конфет, которую передал Грановский-старший и тут же вспомнил, что Анечка не стала с ним разговаривать во время последней встречи.
– Похоже, меня ждет новый сюрприз от этой подрастающей леди, – подумал Сергей, поднимаясь по лестнице. Дверь открыл высокий, темноволосый, молодой человек лет двадцати.

– Здравствуйте! Елизавета Петровна дома? – задал вопрос Сергей, входя в прихожую.
– Здравствуйте! Елизавета Петровна дома. Петр, – представился молодой человек, протягивая Сергею руку для рукопожатия.
«Так вот это кто, это сын Павлика! Какой красивый юноша, особенно глаза: миндалевидный разрез и такие длинные пушистые ресницы! Совсем не похож на отца, только ростом, возможно», – подумал Сергей, сжимая руку Петра.
– Сережа! Дорогой, как я рада видеть тебя! – услышал он голос Елизаветы Петровны, спешившей к нему из кухни.

– Здравствуйте, Елизавета Петровна! Поздравляю вас с днем рождения! Желаю здоровья, долгих лет жизни и всегда хорошего настроения! А еще, чтобы вы всегда баловали нас всех своими кулинарными шедеврами! – произнес Сергей, протягивая Елизавете Петровне цветы и подарок.
– Спасибо, Сережа! А это Петр, сын Павлика! Петр, а это Сергей Николаевич, папа Анечки и Ванечки. А это Илона, невеста Петра, – поочередно представила Елизавета Петровна друг другу неожиданных гостей.
– Илона, – подтвердила девушка, протягивая Сергею руку.
– Сергей Николаевич, – ответил Сергей. – Вот мы и познакомились. Елизавета Петровна, а где же Анечка и Ванечка?

– А их нет, Сережа. Дело в том, что у Ирочки на конференции в Барселоне доклад. Весь месяц она работала над этим докладом и переживала, что ей придется на целую неделю, сразу после выписки Павлика, да еще в период школьных каникул, уехать из Москвы. И тут так получилось, что за несколько дней до начала конференции она приняла решение: в Барселону едет вся семья.
– Так это означает, что дети увидели Гауди и один из лучших стадионов мира?
– Да, Сережа, они действительно посмотрели все достопримечательности Барселоны, и уже завтра возвращаются домой. Так что, когда придешь к нам завтра, увидишь своих детей, а Петр с Илоной увидят Павлика! Вы тут в гостиной пообщайтесь, а я пойду, накрою стол на завтрак, ведь у меня сегодня день рождения! – закончила свой рассказ Елизавета Петровна и ушла в кухню, где через несколько минут зазвонил сотовый телефон, и все стали свидетелями разговора хозяйки дома с Павликом.

– Павлик, здравствуй! Спасибо дорогой, спасибо, спасибо, и ты передавай всем от меня привет. Не приедете? А когда? В среду? Что-то случилось? Слава Богу, все хорошо! Сережа? Так он сейчас у меня в гостях! Пришел поздравить меня с днем рождения. Дать ему трубочку? Хорошо! Сережа, возьми, пожалуйста, телефон. Павлик хочет с тобой поговорить.
– Серей, это ты? – услышал он, взволнованный голос Павлика. – Перейди незаметно в комнату Ани или Ивана, разговор есть. Только Елизавете Петровне ни слова!
Сергей сделал вид, что очень плохо слышит и не спеша вошел в комнату Ивана, плотно закрыв за собой дверь.
– Сергей, мы завтра не сможем прилететь в Москву. Ты ассистента Ирининого шефа знаешь?

– Веронику?
– Да, Веронику.
– Знаю, конечно, но видел ее последний раз очень давно. А что случилось?
– Она здесь, как и мы, с семьей, и завтра они улетают в Москву. Вместе с ними я отправлю Аню и Ивана, ты сможешь их встретить?
– Конечно, смогу, говори рейс и аэропорт.
– Эту информацию я тебе сброшу SMS-кой вечером.
– Подожди, а вы, когда возвращаетесь?
– Мы планируем в среду, но это пока не точно.
– Не точно? А что точно? Ты можешь мне сказать, что происходит?
– Ирина, она вчера вечером потеряла сознание, и ее госпитализировали. До среды нам возвращаться не разрешил врач.
– Павел, сегодня же возьми у этого врача номер мобильного телефона и сообщи мне! Слышишь? Сегодня же! Да, и еще, не клади трубку, сейчас, подожди!

Сергей приоткрыл дверь в гостиную, позвал Петра, передал ему телефон и тут же вышел из комнаты.
– Отец, это я, Петр!
– Сынок, ты где? Где ты сейчас?
Павел никак не мог поверить в то, что услышал голос сына. Они не общались последние годы, так как Петр не мог простить Павлу свадьбу с Ириной. И вот сейчас Павел услышал его голос!
– Я у Елизаветы Петровны. Ее адрес мне дала Светлана. Отец, ты прости меня за все! Я несколько раз приходил в клинику, в которой ты лечился, разговаривал с врачом, но войти к тебе в палату так и не смог. Как только ты выписался, в Москву приехала Илона. Ты ее помнишь?
– Илона, это та девочка, в которую ты влюбился в колледже Лондона?
– Да, и я до сих пор ее люблю. Мы объявили всем о нашей помолвке и пришли, чтобы пригласить тебя на ужин по этому поводу, а оказалось, что ты не в Москве.
– А где вы планируете устраивать ужин?
– Не мы, а родители Илоны. Ужин будет в Лондоне.

– Петр, я очень рад слышать твой голос! Мы обязательно встретимся в ближайшее время и обо всем поговорим. И с помолвкой я вас обязательно поздравлю, а то, что ты до сих пор любишь Илону, меня нисколько не удивляет, это наследственное! Сынок, к сожалению, я буду в Москве не раньше среды, и как ты понимаешь, по-другому я поступить не могу: Ирина в клинике, пока ей не разрешают даже вставать.
– Жаль, очень жаль! – ответил Петр, расстроенный решением отца.

– Сынок, подожди, подожди, не прерывай разговор! Дети завтра вылетают в Москву, а вы с Илоной прилетайте в Барселону! Мы встретимся с тобой здесь, где нет работы, нет рядом родственников, мы будем рассказывать каждый о себе все что сочтем необходимым, вначале посидим в кафе, потом пойдем бродить по городу. Я сейчас же оплачу ваше проживание до вторника за номер, в котором сейчас проживают дети, они ведь завтра улетают, и возьму вам билеты до Лондона.
– Хорошо, давай я поговорю с Илоной, потом мы сдадим билеты на Лондон и купим на Барселону. Когда мы все это сделаем, я тебе сброшу на факс гостиницы наши данные.
– Спасибо, сынок! Я буду ждать!


Елизавета Петровна стояла у окна и смотрела, как к подъезду подъехало такси, в которое сели Илона и Петр. Затем подъехала вторая машина, и уехал Сережа. Пожилая женщина вернулась в гостиную, села на диван и заплакала. Это был первый день рождения в ее жизни, который она отмечала совсем одна.  В день отъезда в Барселону Ирина сообщила всей семье, что конференция закончится в пятницу, но в Москву они вернутся в воскресенье, так как в субботу поедут на экскурсию в Андорру. «Неужели Ирина забыла, что в субботу у меня день рождения? Не могу и не хочу верить в это! Да, я сказала тогда, что это будет интересная экскурсия, и Ирина как-то, по-особому, улыбнулась мне, как будто благодарила меня за поддержку, но если она помнит про мой день рождения, почему не позвонила мне сегодня и не поздравила? И дети тоже не позвонили. Павлик поздравил и добавил, что все присоединяются к его пожеланиям, но это же неправильно, каждый должен был меня поздравить! Может быть я не права, они ведь не в Москве, командировка у Ирины уже закончилась и международные переговоры стоят дорого…Вот если бы Татьяна Николаевна была с нами, она бы обязательно пришла ко мне, и мы бы отпраздновали мой праздник, а так и позвать мне некого. Все мои подруги, жены друзей Олега Ивановича, живут не в Москве, а «московских» подруг уже давно нет в живых. Да, что это я? У меня день рождения, а я плачу! Так нельзя!»

Она вошла в свою комнату, подошла к столику, на котором стоял домашний телефон, который Ирина несколько лет назад перенесла сюда, так как никто, кроме Елизаветы Петровны не пользовался им, и набрала номер Елены Дмитриевны, педагога английского языка Анечки и Ванечки.
– Елена Дмитриевна, здравствуйте! Я хочу пригласить вас в гости, на обед, сегодня, к четырнадцати часам. Приходите обязательно, у вас ведь на каникулах нет занятий с учениками, и я вот одна. Семья еще не вернулась из Барселоны. И собачку вашу, Дейзи, обязательно возьмите с собой, я ее очень давно не видела. Придете?
– Конечно, Елизавета Петровна, обязательно приду, очень буду рада встретиться с вами!
«Ну, вот и хорошо, а то расплакалась! Все хорошо! Все бы так жили, как я живу!»

Глава 4.20. Ирина. В клинике.

Вся первая половина субботы была посвящена процедурам, на которые Ирину отвозили в специальном кресле.  Врач по-прежнему не разрешал ей самостоятельно вставать и ходить, поэтому, каждый раз, когда ее пересаживали в кресло и везли на очередное обследование, она чувствовала себя инвалидом.
«Вот придет Павлик, и я буду с ним разговаривать так, как никогда не разговаривала. Зачем он дал согласие на мою госпитализацию! Завтра я была бы в Москве, в понедельник вышла на работу, и о приступе не осталось бы никаких воспоминаний.»

Однако, уже к обеду она почувствовала усталость, и даже испугалась, критически анализируя свое физическое состояние. Еще больше она начала переживать, когда третий раз в течение дня в палату пришел врач и попросил передать мужу, чтобы он сегодня не навещал ее после семнадцати часов, так как ей необходим покой перед завтрашним обследованием. Как только врач ушел, в палату вошел Павлик. «Может они сговорились?», – подумала Ирина и тут же ужаснулась от того, как реагирует на поведение окружающих. «Кажется, у меня поехала крыша!», – сделала она вывод.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – спросил Павлик.
– Плохо! Тебе не икается? Я ведь каждые пятнадцать минут вспоминаю тебя и ругаю за то, что ты согласился на мою госпитализацию! – голосом, нетерпящим возражения, ответила Ирина.

– Да! Я себе такого в клинике на Абрикосовском не позволял! Ты мудрая женщина, а ведешь себя как ребенок, у которого нет никакого жизненного опыта. Если не хочешь думать о себе, подумай, пожалуйста, о детях и о своей маме.
– Хорошо, не буду больше тебя ругать, но с госпитализацией все равно не согласна! Врач просил тебе передать, чтобы ты сегодня, после пяти часов вечера, не приходил ко мне.
– Ругать меня или не ругать – дело твое, на это я повлиять не могу, а успокоиться тебе просто необходимо! Что касается моего вечернего посещения: я и без указания врача не смог бы к тебе сегодня вечером прийти. Дело в том, что утром Анечку и Ванечку, как я тебе уже говорил, когда ты проснулась, забрала Вероника и они уехали на весь день на экскурсию по городу. Поэтому, я решил сегодня вечером ее с мужем и дочкой пригласить в ресторан на ужин. Они столько за это время сделали для детей, я просто обязан их отблагодарить.

– Да, конечно, ты абсолютно прав, они действительно очень нам помогли, да еще и детей завтра заберут с собой в Москву, – согласилась Ирина.
– Ирина, ты выглядишь очень уставшей! – с тревогой в голосе произнес Павлик.
– И физически, и морально! Физически, потому что было много процедур, анализы, капельницы, какие-то бесконечные УЗИ и сканирование, – мгновенно ответила Ирина, которой не терпелось сообщить Павлику, как ей тяжело находиться в клинике.
– А морально? Что тебя беспокоит, ведь мы все учли, и с твоей работой, и с детьми? – спросил Павлик, чувствуя, что и его тревога за Ирину начинает нарастать.
– Мне не разрешают вставать! Это ужасно! На все процедуры, даже в соседний кабинет, меня возят в специальном кресле, как будто я инвалид!
– Нет, дорогая, ты не инвалид. Все это делают ради того, чтобы выписать тебя в среду без риска для твоего здоровья, тем более, что тебе предстоит перелет.

– Павлик, скажи, ты звонил маме? – решила сменить тему разговора Ирина, которой надоели уговоры Павлика.
– Да, звонил и поздравил ее с днем рождения от всех нас. О том, что ты в больнице, я ей не сказал.
Ирина молчала. Она понимала, что Павлик во многом прав. В то же время, все произошло так внезапно, так неожиданно и теперь она никак не может спокойно находиться в этих «дурацких чрезвычайных обстоятельствах», из-за которых ощущает себя инвалидом. Наконец, она сказала:
– Знаешь, я так и не могу понять, почему мне не разрешают пользоваться сотовым телефоном, и видеться с детьми, которые завтра улетают?

– Сотовым телефоном в этом отделении не разрешают никому пользоваться, а что касается детей, все очень просто. Во-первых, врач и не знает, что двое твоих детей в настоящее время в Барселоне, а во-вторых, не стоит Анечку и Ванечку продолжать травмировать. Они знают, что ты в клинике, постоянно о тебе спрашивают, все что с тобой произошло для них стресс, тем более, что все произошло внезапно! А вот, если они еще и посетят тебя здесь, для них это будет еще один стресс перед перелетом: они улетают, а их мама лежачая больная в клинике другой страны!
– Да, ты прав, лучше пусть все будет так, как есть. Вероника, по дороге из аэропорта, завезет детей на Плющиху? Ей, правда, это не совсем удобно, она живет на другом конце города и машина служебная! – сказала Ирина, и Павлик почувствовал, что она вновь начинает волноваться.

– Не волнуйся, когда я звонил Елизавете Петровне, у нее в гостях был Сергей, он сегодня утром прилетел из Цюриха и заехал на Плющиху поздравить ее с днем рождения. Я поговорил с ним, и мы договорились, что он встретит детей и отвезет их домой сам.
– Ты думаешь, он хотел этого? – задала очередной вопрос Ирина.
– Не понял! То ты имеешь ввиду? – удивленно спросил Павлик.
– Ну, встретиться с детьми после ссоры с Анечкой.
– А он с Анечкой и не ссорился. Это она не захотела с ним ни о чем говорить, а он всегда готов ответить детям на все их вопросы, ты согласна со мной? – спросил Павлик.
– Не знаю, жизнь покажет, – ответила Ирина, чувствуя холодный тон в ответе Павлика и вспоминая разговор с Елизаветой Петровной о том, что у Сергея не может быть дочери.

– Тебе пора идти, уже почти пять часов, – прошептала она, глядя в окно сквозь слезы.
– Ирина, не плач! Все будет хорошо, мы обязательно в среду будем в Москве, и в четверг ты пойдешь на работу, слышишь? – попытался Павлик поцеловать ее и успокоить в очередной раз.
– Очень много всего сразу обрушилось на нас, Павлик! Авария, в которой ты чуть не погиб, скоропостижная смерть Татьяны Николаевны, нервный срыв и госпитализация Сергея, вопрос Анечки и мой приступ. И это все за одну осень! Как все это пережить? Как?  А, если Сережа скажет Анечке о том, что я ее не настоящая мама? – быстро говорила Ирина, боясь, что Павлик не даст ей выговориться до конца.
– Ты ее настоящая мама, Ирина, он ее настоящий отец! – требовательно произнес Павлик. – Даже если бы были живы биологические родители Анечки и Ванечки, они только биологические родители и все! Ирина, ты должна понимать, Сергей уважает тебя, и он никогда не сделает что либо, что принесет тебе боль! Ты мне веришь?
Но Ирина не отвечала. Она легла на бок, спрятала лицо в подушку и тихо сказала:
– Иди, Павлик, иди. Поцелуй Анечку и Ванечку и передай от меня спасибо Веронике.
Когда Павлик ушел, Ирина молча смотрела на белую стену и еще долго водила по ней своей рукой, как когда-то в клинике на Абрикосовском переулке.

Павел вышел из здания клиники и присел на скамейке в сквере. «Неужели это начало большой беды? Неужели я потеряю и ее, как потерял Галю?» Он вспомнил первую встречу с Ириной на экзамене в институте. Эта встреча все изменила в его жизни. Каждый день он просыпался и засыпал с мыслями об Ирине. Никогда он не забывал о ней, даже когда женился на Гале.  «Но, что если опасения Сергея не беспочвенны, если он скрывает от меня что Ирина серьезно больна? Что меня тревожит, если врач пока не сообщил ни одного результата ее обследования? Зачем я раньше времени паникую? Да, потому что я вижу, как она теряет силу воли! Я привык видеть в ней сильную, характерную и самодостаточную женщину, а сегодня я увидел совсем иную Ирину – слабую, плачущую и не желающую обсуждать жизненную ситуацию. Такой она была в день оформления развода с Сергеем. Что же делать? Ждать! Мы вернемся в Москву, Ирина выйдет на работу и события этой тяжелой для всех осени постепенно уйдут в прошлое.»
Раздался щелчок телефона: Петр сообщал, что отправил факс на номер гостиницы и Павел поспешил вернуться в отель. Он продлил проживание в номере с завтрашнего воскресенья на Петра и Илону, затем забронировал для них билеты на вечер вторника до Лондона и пошел в ресторан, чтобы заранее заказать ужин на шесть человек.

Глава 4.21. Сергей. Московские хлопоты. 

Сергей вошел в свою квартиру и почувствовал запах родного дома. Он помнил этот запах везде: в командировках, в гостях у Тани и даже на работе. В доме было чисто, в холодильнике на полках стояли лотки с продуктами, которые по его просьбе закупила Тамара Викторовна после того, как сделала очередную уборку квартиры.

«Надо позвонить Андрею, договориться о встрече сегодня вечером, просмотреть всю почту на компьютере и позвонить Тане.» Он вновь почувствовал знакомую ноющую боль в груди, зашел в кабинет, подошел к столу, взял фотографию Тани и сказал:
– Таня, я вернулся из Цюриха. Георгий Константинович купил твои любимые конфеты… для Анечки и Ванечки.

Он почувствовал, как слеза скатилась с его щеки.
–Ты прости меня, мне очень не хватает тебя. Прости, – и вышел из кабинета. На столе в гостиной он увидел Танин альбом с фотографиями и решил: «Надо позвонить папе Маши, художнику, и спросить, кто сможет из его знакомых подготовить для меня такой же экземпляр альбома. За последнее время произошло много событий, которые я фотографировал, теперь настало время сложить мои фотографии в новый альбом. Теперь, Таня, я хранитель нашего прошлого.»

Последующие события начали повторятся аналогично тем, которые произошли после его выписки из клиники на Абрикосовском, накануне поездки в Цюрих. Вначале позвонила Елизавета Петровна, спросила о самочувствии и пригласила на ужин. Сергей отказался, сославшись на дела по работе. Затем позвонил Андрей.
– Сергей, привет! Ты где был? Я тебе несколько раз звонил на домашний, отец сказал, самолет должен был давно приземлиться. Все документы по пациенткам я тебе скинул на диск, передам при встрече. Где встречаемся завтра – у тебя или, может вместе пообедаем в ресторанчике?

– Привет, привет! Я заезжал к Елизавете Петровне, у нее сегодня день рождения. Андрей, встретиться необходимо сегодня. Давай вместе поужинаем, есть серьезный разговор. Завтра никак не могу, встречаю детей в аэропорту, они возвращаются с отдыха после осенних каникул.
– Ок, понял! Давай часов в пять в «Гусе» на втором этаже. Идет?
– Идет! Спасибо за пациенток, до встречи!
– До встречи.

Не успел Сергей сварить кофе, о котором мечтал еще в самолете, как пришло сообщение от Павла с телефоном врача Ирины. Кроме телефона была обнадеживающая приписка: врач прекрасно говорит на английском языке. «Так, сейчас главное не волноваться, варю кофе и звоню врачу в Барселону.»
– Здравствуйте, могу я поговорить с Рамиро? – спросил Сергей, устраиваясь на диване в кабинете.
– Я, Рамиро, – услышал он в трубке приятный и спокойный мужской голос, после чего между ними произошел доверительный деловой разговор.
– Меня зовут Сергей, я звоню из Москвы, номер вашего телефон мне сообщил Павел. У вас в клинике проходит обследование женщина из Москвы, ее зовут Ирина.

– Да, Сергей, я ждал вашего звонка. Павел мне сказал, что вы врач Ирины в Москве, это так?
– Это так. Рамиро, вы можете сообщить мне, что с Ириной, как она себя чувствует?
– Мы проводим полное комплексное обследование, сделали часть лабораторных анализов и необходимую диагностику. Пока я не вижу повода к беспокойству, однако, мы еще не получили всех результатов.
– Рамиро, вы можете прислать мне эти результаты, когда они будут готовы?
– Сергей, я не смогу сделать этого. У меня нет оснований пересылать в Москву данные о состоянии здоровья пациентки, которая лечится здесь. Если бы она приехала к нам из России, например, на консультацию, с письмом, написанным по определенной форме ее лечащим врачом, это было бы возможно, но она поступила по скорой помощи.  Я могу передать выписку через ее мужа.

– Нет, мне нужна не только выписка. С кем-то из врачей онкологического центра в Москве вы контактируете напрямую?
– Да, с заведующим нейрохирургическим отделением.
– Ок! Если он лично сделает вам запрос, вы сможете отправить результаты обследования Ирины на его электронный адрес?
– Да, я сразу дам ответ, как только придет запрос.
– Спасибо, Рамиро! Думаю, в понедельник до обеда вы его получите!

Глава 4.22. Сережа. Встреча с Грановским-младшим.

На улицу Александра Солженицына, где размещался ресторан, Сергей подъехал на такси. Еще в самолете он решил, что в предстоящие выходные не будет ездить на своей машине – ему хотелось продлить чистоту легких, которые в течение последней недели очищал швейцарский воздух. Он понимал, что это, своего рода самообман, но решения не отменил. Войдя в ресторан «Гусятников», который они с Андреем называли «Гусем», Сергей направился к административной стойке, за которой его ожидала улыбающаяся, белокурая девушка.
– Меня зовут Евгения. Чем могу вам помочь? – спросила она.
– Добрый вечер, Евгения. Мой друг заказал на балконе столик на двоих, возле зеркала.

– Представьтесь, пожалуйста.
– Сергей, меня зовут Сергей, а столик заказал Андрей.
– Да, все верно, Андрей ожидает вас, пойдемте! – сказала Евгения, проверив запись в большом ресторанном журнале.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и прошли в самый конец зала, где в огромном кресле возле накрытого столика расположился Андрей. Пожелав гостям хорошего вечера, Екатерина ушла, сообщив, что пригласит официанта через десять минут.
– Привет, сто лет не виделись! Хотелось бы узнать, что могло произойти с момента твоего вылета из Цюриха до настоящей минуты, благодаря чему мы встречаемся не завтра, когда ты уже изучишь истории болезни своих пациенток, а сегодня? – спросил Андрей, протягивая Сергею руку.

– Слушай, давай вначале сделаем заказ, а потом будем задавать друг другу вопросы, – ответил Сергей после дружеского рукопожатия.
– Сразу чувствуется, пришел мужик в ресторан поужинать! А вот если бы у тебя была жена, ты бы начинал с деловой беседы, а не с меню.
Спустя некоторое время, затраченное на разговор с официантом и ожиданием заказанных блюд, Сергей все же ответил на вопрос Андрея.
– Завтра до обеда я буду занят, надо встретить детей в Шереметьево, они возвращаются с осенних каникул.

– Иван с Анной одни летали на каникулы? И где же они отдыхали?
– Отдыхали в Барселоне и не одни, с Ириной и Павлом, но вчера вечером Ирина потеряла сознание, и ее госпитализировали.
– Как госпитализировали? И ты мне сообщаешь об этом только сейчас?
– Да, не кипятись, ты, пожалуйста, я сам узнал об этом несколько часов назад. Заехал по дороге из аэропорта к Елизавете Петровне, чтобы поздравить ее с днем рождения, а ей звонит Павел. Она мне трубку дала, он мне все и рассказал, а ей попросил на сообщать подробности. Сказал, что до среды врачи Ирине вылет запретили и оставили ее в клинике. Детей он отправит завтра в Москву с Вероникой, ассистентом шефа Ирины, она тоже в Барселоне с семьей. 

– Они что, семьями поехали отдыхать в Барселону? – спросил Андрей, не совсем понимая, в связи с чем Ирина с семьей оказалась в Барселоне, да еще тогда, когда там была семья секретарши ее шефа.
– Если бы! В Барселоне была международная конференция, на которой Ирина делала доклад. Ее шеф тоже участвовал в конференции, Вероника, в таком случае, с ним. Так как конференция начиналась через день после выписки Павла из клиники, и совпадала с осенними каникулами детей, Ирина всю семью взяла с собой, – ответил Сергей.

– Эти подробности можешь мне не сообщать, что сейчас с Ириной? – перебил Андрей.
– Ты знаешь, в клинике у нее забрали сотовый телефон, и я с ней поговорить не смог. Этот Павлик, которого я называю «Семейная вакансия», даже не сообщил врачу о том, что Ирина в Барселоне с двумя детьми, с которыми она тоже не может поговорить по телефону!
– Так пусть Павел даст телефон врача, мы ему позвоним!
– Это, Слава Богу, уже произошло, я час назад говорил с врачом, попросил на мой электронный адрес выслать результаты обследования Ирины, но, как ты понимаешь, он этого сделать не может. Единственное, что удалось узнать, так это то, что у него в нашем центре есть коллега, с которым они часто общаются по работе. Самого врача зовут Рамиро, а контактирует он с заведующим неврологического отделения нашего центра. Ты его знаешь?
– Знаю, и ты его знаешь! Лев Струков.
– Лев? А когда он стал заведующим?
– Совсем недавно. Ты, Сережа, не был в клинике почти месяц, это большой срок! А какую причину того, что случилось с Ириной, называет Рамиро?

– Усталость, стрессы и перенапряжение. Авария с Павлом, скоропостижная смерть Татьяны Николаевны, моя госпитализация, подготовка к конференции и, наконец, доклад. Хорошо еще, что она выступила блестяще, как рассказал мне Павел. Организаторам конференции пришлось на три часа продлить время обсуждения ее работы, а российские конкуренты уже намерены пересмотреть свои стратегические планы, что и было главной задачей, которую перед Ириной поставил ее шеф.
– Думаю, Рамиро прав. Это слишком тяжелый график на шесть недель жизни любого человека, а для Ирины тем более. В этом случае и успешная презентация на конференции для нее огромный стресс! Я позвоню сегодня вечером Льву, и попрошу его поговорить с Рамиро.
– Андрей, может лучше не по телефону, а в понедельник на работе?  Подойдем к нему вместе, все объясним, и, возможно, сразу получим результаты обследования.

– Хорошо, давай так. Теперь относительно четырех пациенток, о которых мы с тобой говорили, когда ты был в Цюрихе, – перешел к следующей теме встречи Андрей.
– Да, для меня это очень важно. Рассказывай! – тут же «переключился» Сергей.
– Так получилось, что все четыре пациентки перезнакомились между собой непосредственно в очереди на прием к тебе. Оперированы они два года назад, диагноз у всех один и тот же, однако, состояние двух, которые проходят лечение по твоей схеме, стабильное и не вызывает каких-либо опасений, а состояние двух других, увы – ухудшилось. Дополнительно к той информации, которую я тебе утром сбросил на компьютер, вот еще диск с последними данными из историй болезни, посмотришь дома. По правде говоря, мне не понятно, в связи с чем ты не назначил лечение по твоей методике всем четверым.

– Я, кажется, начинаю понимать, о ком ты мне говоришь. Завтра, после того, как передам детей Елизавете Петровне, сразу поеду домой, чтобы все изучить и в понедельник на приеме быть в курсе всего, что с ними произошло за этот месяц. Предварительно могу сказать только одно: мне было однозначно понятно, что двум из них лечение по моей методике не поможет. У них запущенная стадия болезни была еще до операции, на которую, настояла каждая из них, несмотря на предупреждение о том, что операция может спровоцировать обострение болезни.
– Да, эта информация отражена в их историях болезни, но, ты ведь мог попробовать! – настаивал Андрей.
– Андрей, что ты такое говоришь? Что значит попробовать, они же не подопытные, и потом, лечение по моей методике стоит не малых денег, зачем же я буду предлагать то, что заведомо не даст результата.

– И что будем делать? – нетерпеливо спросил Андрей.
– Поначалу я должен посмотреть, что с ними сегодня. Давай в понедельник после оперативки обсудим. Да, и еще! Дай указание регистратуре не записывать на прием всех четырех в один день. Если они общаются вне клиники, это их дело, а под дверью кабинета мне «переговорщики» не нужны.
– Я указание, конечно, могу дать, но ты же понимаешь, работники регистратуры часто меняются, увольняются, уходят в отпуск. Гарантий никаких нет.
– Ты прав. Этот вопрос я беру на себя. Поговорю с Мариной, чтобы она сама устанавливала для них такие даты приема, в которые они не смогут видеть друг друга в клинике. Ты в следующую субботу дежуришь?
– Да, и я, и ты.
– Отлично! В среду Ирина вернется в Москву, и я сообщу ей, чтобы она пришла к тебе на прием в субботу. Ты не против?

– Конечно, я не против. Мы же договорились вместе разобраться во всем, что с ней происходит. Думаю, к субботе результаты ее обследования будут нам уже известны. Льву я, пожалуй, позвоню сегодня вечером из дома, разговор может затянуться, поэтому лучше сегодня!
– Утро вечера мудренее, не дозвонишься сегодня, позвонишь завтра утром, мы в любом случае должны подойти к нему в понедельник.
– Ок, все, что касается Ирины и твоих пациенток мы обсудили, теперь расскажи мне про отца, – продолжил беседу Андрей.
– Георгий Константинович вернулся из Америки в четверг поздно вечером, в пятницу пригласил меня в загородный дом на «поздний» обед. К этому времени он уже изучил мой отчет и посмотрел презентацию о результатах моей работы в его отсутствие. По-моему, доволен.

– Я знаю, что он сделал тебе деловое предложение, – сказал Андрей, пристально посмотрев на Сергея.
– Да, но я не дал какого-либо ответа.
– А когда сможешь дать?
– Андрей, мне необходимо время. Ты же видишь, как много произошло событий за последние два месяца, – попытался уйти от ответа Сергей. У него не было никакого желания именно сегодня обсуждать с Андреем и эту тему.
– Ты что-то не договариваешь, – продолжал настаивать Андрей.

– Хорошо, расскажу тебе о своем собственном отношении к этому предложению. Я очень уважаю Георгия Константиновича. Он замечательный врач. Его судьба переплелась с судьбой Тани, а она для меня самый дорогой человек. Но, я не согласен с Георгием Константиновичем в самой постановке вопроса. Он сказал, что я не женат, мои родители живут далеко от России и в принципе, меня ничего не удерживает в Москве, кроме работы, а работа в Цюрихе будет не менее интересной. Но это не так!
– Что ты имеешь ввиду? – в очередной раз перебил его Андрей.
– Прежде всего здесь, в Москве, живут мои дети. Оставить детей и уехать в Цюрих я не могу. Много лет назад я сам остался один, так как мои родители уехали в Австралию, потому что им так захотелось. Чем им не нравилась Россия они не объяснили, а я уезжать отказался. Слава Богу, рядом была Таня! Вторая причина – мои пациентки. Их оставить я тоже не могу, так как знаю, что они мне верят и я им нужен! Ты знаешь, работа для меня все!

– Но, окончательное решение ты пока не принял. Так? – спросил Андрей.
– Я не могу принять это решение один. Мне надо поговорить с Ириной. Еще вчера я говорил: мне надо поговорить с Ириной и Андреем, потому что ты мой босс. Сегодня ты сам начал этот разговор, поэтому, я тоже имею право задать тебе встречный вопрос: что ты думаешь по этому поводу?

– Я против. Категорически против! Это предложение исходит от моего отца. Все последние годы я желал его возвращения домой или хотя бы отказа от клиники в Цюрихе. Мое желание состоит в том, чтобы он продал клинику и жил спокойной жизнью, не важно, в Москве или в своем особняке в Цюрихе. Он ведь мне тоже делал предложение переехать в Цюрих, я отказался, и мы в итоге поссорились. Затем, он решил поехать в Штаты, встретиться там с моим двоюродным братом и уговорить его переехать в Цюрих. Когда я сообщил отцу, что у брата есть своя клиника, он решил поехать в Америку и все увидеть собственными глазами. Одновременно, он вдруг решил, что может уговорить тебя стать, как это у нас в России называется, исполнительным директором его клиники в Цюрихе. Вот и все, что я могу тебе сказать.

– А откуда у твоих родителей появилась эта клиника? Как они оказались в Цюрихе?
– Это долгая история. Если вкратце, то клиника даже и не отцу принадлежит, а маме.
– Софье Игоревне? Она, что, родом из Швейцарии?
– Нет, мама русская. Она внучка русской гувернантки и русского графа, который вместе со своей женой и маленькой дочкой иммигрировал из революционной России в Цюрих. Графская дочка очень скучала по своей русской гувернантке, долгие годы искала ее, а когда нашла, узнала, что у нее есть не только сводная сестра, но и племянница, моя мама, которой она и передала клинику. Граф или не граф, я точно сказать не могу, мне так мама рассказывала. А клиника, которая досталась родителям, была, конечно, совсем не такой, как сейчас, и это произошло благодаря неимоверным стараниям моего отца.
– Понятно… Главное для меня это то, что ты против моего отъезда в Цюрих, но давай пока оставим этот вопрос без ответа. На сегодня у нас есть иные, первоочередные задачи, – задумчиво произнес Сергей.
– Согласен, – так же задумчиво ответил Андрей.

Глава 4.23. Сережа. Встреча с детьми. 

Воскресное ноябрьское утро было сумрачным и холодным. Из-за необычно низкой температуры казалось наступила зима, но снега еще не было. Сергей решил поехать в аэропорт Шереметьево на аэроэкспрессе, а от Белорусского вокзала до Плющихи вместе с детьми на такси: быстро, тепло и надежно.

В зале прилета народу было не много, возможно, многие встречающие ожидали пассажиров не в аэропорту, а на платформе Белорусского вокзала, куда прибывали рейсы аэроэкспрессов. Сергей внимательно наблюдал за всеми, кто выходил из «зеленого коридора», стараясь прежде всего увидеть Веронику. Много лет назад их познакомила Ирина, поэтому Сергей волновался, что может ее не узнать. Именно Веронику, а не Ивана с Анной он хотел увидеть первой, так как именно от нее надеялся услышать какую-либо информацию о том, что же произошло с Ириной два дня назад.

Наконец он увидел ее, в окружении мужа, дочки и своих детей. Аня и Ваня были одеты в одинаковые яркие спортивные куртки и держали в руках такие же яркие чемоданы на колесиках, однако, оба выглядели уставшими, молча шли рядом и сосредоточенно смотрели себе под ноги. Было очевидно, что они чем-то взволнованны. Вероника тоже внимательно смотрела на встречающих, и увидев Сергея, начала махать ему рукой.
– Здравствуйте! – обратился ко всем Сергей, когда они подошли к нему.
– Здравствуйте, Сергей Николаевич! Вот, передаем вам Анечку и Ванечку в целостности и сохранности! Вы на машине? Мы можем забрать вас с собой, меня встречает служебная машина. Поедете?
– Спасибо, Вероника, мы доберемся сами.

Он хотел спросить ее про Ирину, но она тут же сказала:
– Тогда, удачно добраться! До свидания!
– Спасибо! За все спасибо, – успел ответить Сергей.
Всю дорогу до Белорусского вокзала дети молчали. Сергей пытался задавать им вопросы о том, как отдыхали, как чувствовали себя в самолете, но в ответ слышал только короткие фразы. На Белорусском вокзале, после того, как они сели в такси,

Сергей обратился к детям с очередным вопросом:
– Ребята, мы будем покупать цветы для Ляли, ведь у нее вчера был день рождения?
– Нет, не будем, – ответила Аня. – Мы купили ей подарки в Барселоне. Папа, а давай до того, как идти домой, посидим в сквере на нашей лавочке?
– Хорошо! Вы не замерзли? – радостно ответил Сергей, надеясь, что на лавочке они смогут откровенно поговорить.
– Нет, папа, мы не замерзли, мы тепло одеты, – услышал он ответ Ивана.

Сергей попросил водителя остановить машину, не доезжая двух домов до указанного ранее адреса. Ребята взяли из багажника свои чемоданы и направились к большой скамейке, которую уже давно называли «своей». Именно на этой скамейке несколько лет назад Анечка приглашала Сергея на день рождения, о котором он забыл.
– Папа, можно тебя спросить? – услышал он вопрос дочери, как только они втроем разместились на «своей» лавочке.
– Конечно, спрашивай, дорогая, – ответил Сергей, готовый ответить на любой вопрос Анечки, даже если этот вопрос касается «его старшей дочери», но разговор, о котором дети договорились еще в Барселоне, был на иную тему.
– Мама очень болеет, – почти прошептала Анечка.
– Да, к сожалению, мама в больнице, – ответил Сергей.
– Папа, скажи, а что будет с нами, если мама умрет? Мы будем жить с Лялей?

Вопрос Анечки был настолько неожиданным для Сергея, что в первую секунду он его даже не понял, а затем сказал:
– Так, вот в чем дело! А я-то, думаю, почему вы такие невеселые. Откуда такие мысли? Вы что, сомневаетесь в том, что мама в среду прилетит в Москву, а в четверг пойдет на работу и все будет так, как прежде? – попытался уверенным тоном произнести Сергей, но Аню его слова не убедили.
– Папа, а ты правда знаешь, что мама жива? – задала она свой следующий вопрос.
– Анечка, что ты такое говоришь?

– После того, как маму увезли в больницу, мы ее не видели и мобильный у нее отключен. Павел Николаевич ей при нас ни разу не звонил, а мы всю субботу до ужина были с Вероникой.
Сергей не ожидал услышать такую новость. Он тут же набрал номер телефона Рамиро и спросил, когда Ирине вернут мобильный телефон.
– Сергей, вчера вечером я просил медсестру вернуть Ирине телефон, так как Павел сказал мне о детях, которые улетают в Москву. Я, уверяю тебя, не знал, что дети были в Барселоне! Они могут ей звонить в любое время! Я думал, что Павел передал им это.
Сергей поблагодарил Рамиро, пробурчав про себя, что эта «Cемейная вакансия» слишком много о себе возомнила.
– Так, у вас телефоны заряжены и включены? – задал он вопрос одновременно и сыну, и дочери.
– Да, включены, – ответили взволнованные дети.
– Кто будет звонить маме? – спросил Сергей, улыбаясь, но Анечка уже набирала номер.

– Мама! Мамочка! Это мы, мы прилетели и папа, папа, он сказал нам, что тебе можно позвонить и телефон у тебя включен! – кричала она в трубку на весь парк, установив на аппарате громкую связь.
– Анечка, дорогая, как я рада, что ты позвонила! Как вы долетели? У вас все хорошо? – услышали они голос Ирины.
– Да, все хорошо! Не волнуйся, мы с папой на «нашей» лавочке! Мы не знали, что тебе вчера вернули телефон.  Как ты себя чувствуешь? – спросила Аня.

– Все хорошо! Я рада слышать твой голос. А Ваня с тобой?
– Да, мамочка, я передаю ему трубку!
Иван, в отличие от сестры, говорил с Ириной неторопливо и спокойным голосом. В конце разговора он все же спросил:
– Мама, ты действительно прилетишь в среду и в четверг выйдешь на работу?
– Да, Ванечка, я обязательно в среду буду дома и в четверг пойду на работу! – ответила ему Ирина.
После телефонного разговора Анечка встала, подошла к Сергею, села к нему на колени, крепко обняла его и сказала свою любимую фразу:
– Спасибо, папа, ты самый лучший папа на свете…
Сергей одной рукой обнял Анечку, второй Ивана и они несколько минут сидели молча. Он чувствовал, как по его щеке медленно стекали слезы дочери.

Глава 4.24. Павел и Петр. 

Покинув зал отлета, в котором он провожал в Москву семью Вероники с детьми, Павел перешел в зал прилета, чтобы встретить прибывающий из Москвы в Барселону самолет, на котором прилетели Петр и Илона. С сыном он не общался последние несколько лет, постоянно задавая себе один и тот же вопрос: как такое могло произойти?

Спустя почти полгода после смерти Гали он стал гражданским мужем Ирины и сразу сообщил об этом сыну по телефону. Петр промолчал. В то время он жил в Лондоне, продолжая учебу в колледже. Со временем их телефонные разговоры становились менее продолжительными. Павел звонил сыну постоянно. Петр звонил редко, кратко отвечал на вопросы отца, а вскоре звонить перестал. В очередной раз Павел позвонил Петру, чтобы сообщить о предстоящей свадьбе и венчании с Ириной, добавив при этом, что забронировал для Павла билеты на Москву. Ему давно хотелось увидеться с сыном, и свадьба была своеобразным поводом для встречи. В ответ он услышал упреки и резкие обвинения сына в том, что он, его отец, так быстро забыл Галю. Павел попытался объяснить Петру что это не правда, но сын не стал его слушать и отключил телефон. От бронирования билетов пришлось отказаться. Встреча Павла с сыном в тот год так и не произошла.

После свадьбы с Ириной, Павел продолжал еженедельно звонить сыну, но тот на звонки не отвечал. После окончания колледжа Петр с Илоной поступили в Кембридж.
Каждый раз, приезжая в Екатеринбург, Павел навещал родителей Гали, на которых еще до отъезда в Москву оформил приватизацию своей квартиры. Со временем отношения не только с сыном, но и с родителями Гали окончательно разладились, однако, Павел продолжал оплачивать обучение Петра и ежемесячно переводил ему деньги в Лондон на проживание.

Небольшое спокойствие пришло с возвращением Светланы в Екатеринбург. Она постоянно звонила Павлу и обязательно сообщала, когда Петр прилетал в Екатеринбург.
Ирина, со своей стороны, неоднократно пыталась связаться с Петром и помирить его с отцом, считая, что он должен прислушаться к ее мнению, ведь она его крестная мать, но и на ее звонки Петр не отвечал.

В день аварии, в которой серьезно пострадал Павел, Ирина отправила Петру SMS-ку, на которую он также не ответил. Спустя несколько дней, палатный врач Павла сообщил ей, что два раза в неделю к нему приходит молодой человек, представившийся на первой встрече сыном Павла и расспрашивает об отце, однако, встречаться с ним отказывается. Ирина подтвердила, что у Павла действительно есть сын, но между ними довольно сложные отношения. И вот теперь наступило долгожданное перемирие – Петр сам нашел отца и согласился прилететь в Барселону, чтобы встретиться с ним. «Чье это решение? Петра, родителей Гали, которые возможно поняли, что никто не заменит Петру отца, или так распорядилась судьба? Чья судьба: Петра или моя? А разве мы не идем по жизненному пути вместе?», – размышлял Павел, расположившись у информационной стойки в зале прилета.

Воспоминания мгновенно исчезли, как только Павел увидел идущих к нему Петра и Илону. Повзрослевший сын и девушка, державшая его под руку, напоминали пару, только что сошедшую с подиума. Одежда, манеры, улыбка – все говорило о хорошем вкусе, интеллигентности и умении держаться на людях. Павел не отрывал от них взгляда и чувствовал, что весь зал невольно и заворожено также наблюдает за ними.
– Здравствуй! – услышал он приветствие сына и тут же оказался в его объятиях.
– Здравствуй, сынок! Как я рад этой встречи с тобой! – с благодарностью в голосе ответил Павел.
– Папа, а это Илона! Ты ее помнишь?
– Очень, очень рад видеть тебя, сынок! Спасибо, что согласились прилететь в Барселону. Конечно, сынок, я помню Илону! – говорил Павел, обращаясь то к Петру, то к Илоне, не называя ей своего имени, так как познакомился с ней в Лондоне незадолго до смерти Гали.

Уже в такси, по дороге в отель, Илона сообщила, что сразу после регистрации в гостинице, оставит Петра с Павлом вдвоем, а сама поедет на первую из двух экскурсий с личным гидом, которые заказала еще в Москве. После отъезда Илоны, Павел предложил Петру пообедать вдвоем в небольшом уютном ресторане, расположенном в центре Барселоны, который посоветовал ему администратор отеля. 

Они расположились в кабинете с видом на площадь Каталонии. Тишина и убранство ресторана располагало к душевной беседе как о прошлом, так и о настоящем. Говорили обо всем, вспоминали Галю, учебу Петра в колледже, родителей Гали и Павла. Петр, рассказывая об отношениях с Илоной, неожиданно сообщил Павлу о том, что к Ирине в клинику Илона не пойдет. Это удивило Павла, и он спросил сына:
– Скажи, а какие отношения у Илоны с родителями?
– Сложные. Они часто не понимают друг друга, ссорятся. Илона относится с категории людей, для которых принятое ею решение не обсуждается. За все время знакомства с ней, я не помню ни одного случая, когда бы она изменила свое мнение или, приняв решение, спустя какое-то время передумала. Это не очень хорошая черта характера, но в определенных жизненных ситуациях может принести пользу, как например, в данном случае.

– В данном случае? Что ты имеешь ввиду? – спросил Павел, так как слова сына заинтриговали его.
– Я имею ввиду нашу с тобой сегодняшнюю встречу. Когда я сообщил Илоне, что нам пора оформить отношения, она сказала: «Я дам согласие только при одном условии – ты померишься с отцом!»
Павел не стал продолжать разговор об Илоне, ему было неприятно слышать такие слова от Петра. Он также не хотел делать поспешных выводов о том, что сегодняшняя встреча с сыном произошла только потому, что на этом настояла Илона.
«Совсем иное мы вырастили поколение. Совсем иное. В нашей юности мы не ставили каких-либо условий перед родителями, и позволить себе не могли не общаться с ними годами».

Родители Павла умерли почти сразу после смерти Гали. Они жили в Миассе, много работали и много болели, о чем он узнал только после их смерти. Он не успел познакомить их с Ириной, но знал, что они очень уважали ее родителей. Временами он чувствовал вину перед ними, ведь после знакомства с Ириной, он стал намного чаще видеться с ее родителями, порой забывая о том, что у него тоже есть родители, которые переживают за него и также хотят встречи с ним. В этом была его вина, и эта вина, тяжелым грузом лежащая на его сердце, немного отпускала в тот момент, когда он, приезжая в очередную командировку в Екатеринбург, отправлялся в Миасс, чтобы посетить могилу родителей.

«Мой Петр прекрасный сын, он любит меня, любит так, как любил в детстве, когда не хотел, чтобы я уезжал в Москву, а вот Илона не вызывает во мне какой-либо симпатии», – думал Павел, обедая с сыном. Когда официант принес кофе, Петр сказал:
– Папа, я отправил Илоне сообщение, спросив, где она сейчас, она ответила, что через час будет здесь.
– Вот и хорошо. У нас есть еще час. Давай сходим в торговый центр, расположенный на этой площади, я хочу купить тебе и Илоне одинаковые кольца в подарок на помолвку. Не обручальные, а дизайнерские. Ты знаешь размер ее пальца?
– Да, знаю. Спасибо. Я куплю цветы для Ирины Олеговны.


Когда они вышли из торгового центра, Илона была уже возле ресторана. Павел попросил гида отвезти всех троих в отель.
– Илона, как прошла экскурсия, тебе понравилась Барселона? – спросил Петр.
– Да, очень! Вообще, это хорошо, что мы прилетели в Барселону! Ведь в имени этого города есть мое имя! С акцентом это звучит так: Барс-Элона, Илона! Я думаю, Петр, завтра на вторую экскурсию нам стоит поехать вместе, я расскажу тебе много интересного. Надеюсь, Павел Николаевич не будет против?
Павел молчал. Сидя на переднем сиденье возле водителя он ждал, что ответит Петр на ее предложение и пауза затянулась.

– Хорошо, давай завтра посвятим день экскурсии по Барселоне. Отец, ты завтра идешь на массаж и в клинику к Ирине Олеговне? – наконец произнес Петр.
– Да, у меня все, как обычно – ответил Павел, несмотря на то что все процедуры, включая массаж, закончились у него еще в пятницу. – Петр, давайте вначале вместе заедем в клинику к Ирине, а потом на такси вернемся в отель прямо к ужину, – неожиданно предложил он.
– Илона, может ты все же навестишь с нами Ирину Олеговну? – спросил Петр.
– Нет, мы же уже говорили с тобой об этом. Меня не устраивает предложение Павла Николаевича. Я сейчас приеду в отель, приму ванну, отдохну и буду ждать вас к ужину, – ответила она, сделав вид, что предложение Павла касалось только Петра.
Павел объяснил водителю в какую клинику необходимо заехать по пути в отель. Когда такси остановилось возле ворот парка, на территории которого располагалась клиника, Павел молча вышел из машины, Петр поспешно последовал за ним. Илона уехала в отель одна.

Глава 4.25. Сережа. Родители.

Успокоив детей в парке перед домом на Плющихе, Сергей передал их Елизавете Петровне, после чего, выйдя из подъезда, направился к автобусной остановке. К обеду резко похолодало, пронизывающий ветер и мелкий дождь подтолкнули Сергея не дожидаться автобуса, а остановить проезжавшее мимо такси. Дорога от Плющихи до Фрунзенской набережной занимала не более двадцати минут. Выйдя из машины, Сергей направился к дому, по привычке посмотрев на окна своей квартиры: во всех окнах горел свет!

– Что за ерунда? Даже, если я забыл утром погасить свет в кухне и спальне, то свет не должен гореть в гостиной, я точно помню, как нажал на выключатель зонтом!
Сергей вбежал в подъезд, прошел мимо лифта и резко позвонил в квартиру Тамары Викторовны.
– Сережа, здравствуйте, вы ключи мне возвращаете?
– Здравствуйте, Тамара Викторовна! Я дома еще не был, но там во всех комнатах горит свет…
– Так это ваши мама и папа приехали! Они утром приехали, вас дома не было, ну и по привычке, сразу ко мне.

– Мама и папа приехали? Мои родители приехали? Спасибо, спасибо вам большое, – повторял Сергей, поднимаясь бегом по лестнице на свой этаж. На ходу он достал ключи, затем быстро открыл дверь и, снимая в прихожей пальто, громко и радостно произнес:
– Родители, я пришел! – но ему никто не ответил.
– Мама, папа, вы где? Я пришел! – закричал он на всю квартиру и в тот же миг в прихожую медленно вошла Антонина Викторовна.
– Здравствуй, Сережа. Не ожидала, что в выходной день в десять часов утра не застану тебя дома. Хорошо, что к вечеру вернулся! – сказала она с упреком в голосе.

«А мама совсем не изменилась. Такой же яркий, не соответствующий ее возрасту макияж и одежда из легких шелковых тканей, несмотря на то что на улице поздняя осень. Да и не только одежда и макияж, выражение лица тоже ее, мамино – всегда чем-то недовольное…»
Сергей подошел к Антонине Викторовне, ласково обнял ее и поцеловал. Ответного поцелуя не последовало. Наконец, Сергей вошел в гостиную.

– Папа, привет! – поздоровался он с отцом, который сидел в кресле и рассматривал картинки в незнакомом Сергею журнале. Отец не ответил.
– Прошло столько лет, а он так и не может простить мне отказ ехать с вами в Австралию, да, мама?
– Так, где же ты был? – не отвечая на вопрос сына, спросила Антонина Викторовна.
– Где я был? В аэропорту. Встречал Анечку и Ванечку, – ответил Сергей.
– В аэропорту? А что же, их мама не смогла встретить? – обидчивым тоном продолжала задавать вопросы Антонина Викторовна.
– Не смогла. Давайте будем пить чай! Я вчера прилетел из Швейцарии и привез очень вкусные сладости, – ответил Сергей, переводя разговор на иную тему.

– Нет, чай мы пить не будем! Ты прилетел из Швейцарии, а мы летим в Париж! На выставку русских художников, не проживающих в России. Мои картины, надеюсь, будут среди самых лучших!
– И когда же вы летите в Париж? – не удивляясь услышанному, задал свой вопрос Сергей.
– Послезавтра рано утром. Завтра у нас экскурсионный день, будем смотреть Москву, поэтому, сегодня надо пораньше вернуться в отель. Ты можешь нас отвезти или будешь вызывать такси?
– Я отвезу вас, мама. Жаль, что вы не поживете в Москве хотя бы пару недель! Могли бы остановиться в этой квартире, а я бы пожил в квартире Тани. Может на обратном пути?

– Нет, что ты! Мы возвращаемся через Астану! Николай Николаевич уже обещал своему давнему другу, что обязательно заедет к нему в гости. Ну, давай собираться. Машина во дворе или ты купил гараж?
«Николай Николаевич, а совсем не «твой папа», зачем же со мной так?» – с горечью подумал Сергей.

Они ехали по улицам и проспектам Москвы, но ни отец, ни мама ни разу не сказали о том, как изменился город, какой красивой стала Москва. Сергей специально проехал мимо музея Пушкина и Храма Христа Спасителя, но и здесь мама не произнесла ни слова, а отец просто дремал. Когда машина остановилась у отеля Мариотт на Тверской и Сергей открыл двери, чтобы родители вышли, отец повернулся к нему спиной и направился к крутящимся дверям отеля, а мама подставила щеку для поцелуя и поспешила за ним. Сергей сел в машину и задумался. Резкий гудок, подъехавшего сзади автомобиля, заставил его отвлечься от собственных мыслей. Он включил зажигание, и машина поехала в обратный путь – на Фрунзенскую набережную.
«Они даже не спросили про Таню, а ведь на столе лежал ее альбом и именно этот альбом Тане подарил отец!»

Самые добрые воспоминания захватили Сергея. Он вспомнил, как они с Таней говорили друг другу: «А чай пить будем?», и каждый понимал, настало время поговорить, поделиться новостями, посоветоваться. После Тани перед глазами возник образ Ирины. Она вошла в палату в десять часов вечера, положила свою руку на его голову, улыбнулась и тихо сказала: «Все будет хорошо, Сережа! Все обязательно будет хорошо!» А вот вчера вечером, когда он собирался в ресторан на ужин с Андреем, позвонила Елизавета Петровна и так, по-хозяйски, произнесла: «Сережа, сынок, ты может приедешь вечером, поужинаешь?» Да, а как Андрей отреагировал на поездку Цюрих: «Я против! Категорически против твоего отъезда из России!» И, наконец, последняя встреча с Анечкой и Ванечкой, которая еще раз убедила Сергея, как они любят его и Ирину! «Разве все это может сравниться с тем, как мама разговаривала со мной сегодня? А отец? Зачем он приезжал, остался бы в отеле и читал бы там свой журнал! Нет, я не прав! Эта встреча с родителями самое главное событие, которое произошло в моей жизни за последние две недели! Теперь я точно могу сказать себе: решение принято! Я не поеду в Цюрих, потому что именно здесь, в Москве, живут самые дорогие для меня люди. Эти люди нужны мне и этим людям нужен я!»

Он припарковал машину во дворе дома, поднялся в квартиру и громко произнес:
– Напиться очень хочется, очень хочется напиться, но надо работать! Работать до позднего вечера, пока не будет принято решение по моим пациенткам. А про них я и не вспомнил! Ведь и им я нужен, и они мне тоже нужны! Очень нужны.
Он услышал звонок телефона и продолжил:
– Так я сегодня компьютер не включу! Хорошо, это последний вызов, на который я отвечу, и все!
– Сережа, сынок, это я!
– Добрый вечер Елизавета Петровна.
– У тебя все хорошо? Мы весь вечер звонили тебе, хотели позвать тебя к нам на ужин, а ты не отвечал.
– Меня не было дома, не волнуйтесь, все нормально. Я вам обязательно все расскажу при встрече. У ребят тоже все хорошо?
– Да, они уже спят, завтра в школу. Спокойной ночи, Сережа!
– Спокойной ночи, Елизавета Петровна. Спасибо, что позвонили.
Он положил трубку, сварил кофе и, взяв кофейник, чашку и швейцарские сладости, вошел в свой кабинет.
– Главное, выпить кофе, включить компьютер, а потом все само по себе пойдет: работа, работа и еще раз работа! Ох, люблю я эти творческие вечера, когда все время направлено на решение проблем, от которых зависит жизнь моих пациенток!

Глава 26. У каждого своя человеческая история. 

Ирина гуляла по аллеям парка, на территории которого располагалась клиника. Сразу после обеда, во время очередного обхода, врач сообщил ей, что все процедуры закончились, понедельник она проведет в клинике, во вторник вечером ее выпишут и в среду она может лететь домой.
– Дети позвонили вам сегодня? – спросил врач.
– Да, они уже дома, в Москве, долетели хорошо!
– Вот и отлично! У вас тоже все будет хорошо, Ирина! – сказал Рамиро, прежде чем выйти из палаты.
После ухода врача Ирина позвонила Елизавете Петровне и поздравила ее с прошедшим днем рождения.

– Ирочка, как ты сегодня себя чувствуешь? Я ведь все знаю, дорогая.
– Мама, кто тебе рассказал Павлик? Или Сережа?
– Мне все рассказал Иван. Он позвал меня в гостиную и предложил побеседовать. Так и сказал «побеседовать», а потом все рассказал.
– Прости меня, мама, но лучше все узнать тогда, когда ты с внуками или, когда я могу с тобой поговорить, чем тогда, когда и внуки далеко и мой телефон отключен.
– Наверно, ты права. У тебя все будет хорошо, дорогая, просто ты сильно устала, много нервничала из-за аварии Павла и смерти Татьяны Николаевны, из-за болезни Сережи и твоего доклада на конференции. Я уверена, что как только ты вернешься в Москву и выйдешь на работу, все забудется.
– Я тоже хочу, чтобы было так, – с благодарностью произнесла Ирина и тут же прошептала уже себе: «Какое счастье, что у меня есть мама!»


Гуляя по парку, она ждала Павлика, который еще днем прислал сообщение о том, что придет ее навестить не раньше шести часов вечера. «Странно. Почему в шесть часов вечера, ведь сегодня воскресенье, можно навещать больных в любое время.»
Ирина присела на скамейку недалеко от центрального входа и тут же увидела Павлика. Он вошел в парк в сопровождении высоко молодого человека, который, как показалось Ирине, был ей не знаком. Молодой человек держал в руках букет цветов и что-то возбужденно объяснял Павлу.

«Наверно, пришел кого-то навестить, но не знает, как пройти в здание клиники», – решила Ирина и еще раз внимательно посмотрела на приближавшихся к ней мужчин. «Петр! Это Петр! Чудеса какие-то, откуда здесь, в Барселоне, Петр?!»
– Ирина Олеговна, добрый вечер. Это вам, – произнес Петр, протягивая ей цветы.
– Петр, мальчик мой! Как я рада тебя видеть!
Петр сел возле нее, а она взяла в свои руки его ладонь и внимательно посмотрела в его глаза.

– Как ты похож на свою маму! Особенно глаза и огромные пушистые ресницы! Смотрю в твои глаза и, кажется, что вижу глаза Гали.
– А разве вы знали мою маму? – удивленно спросил Петр.
– Знала, очень хорошо знала. Когда ты был совсем маленьким мы часто созванивались по телефону. Галя рассказывала мне о вашей семье и о тебе, моем крестнике. Ты помнишь тот год, когда ты сильно заболел, и вы с мамой лежали в больнице, а папа был в командировке?

– Да, помню! Мы долго лежали в больнице, а когда папа вернулся из командировки, он пришел к нам с пожилым доктором, который очень долго меня слушал. Потом нас с мамой пригласили в какой-то зал, там было много врачей и маме стали задавать вопросы, а когда вопросы закончились, мы ушли. На следующий день папа приехал и забрал нас домой, но уколы мне еще долго делали дома.
– Я пришел в клинику, сынок, вместе с главным педиатром Екатеринбурга, и благодаря его советам твое лечение было скорректировано. Ты начал выздоравливать. Встречу с этим педиатром организовала нам Ирина Олеговна. Она всегда старается всем помогать, и нам в то время очень помогла, – вступил в беседу Павлик, но Ирина вновь вернулась к своему рассказу о Гале.

– За два месяца до того, как Галя, твоя мама, умерла, твой папа поехал к тебе в Лондон, а я поехала навестить Галю. Остановилась я у вас, и однажды мы устроили с ней ужин, в кухне, на двоих. Я накрыла стол, принесла из папиного кабинета большое кресло и усадила в него твою маму, укутав ее в теплый плед. Мы ели плов, ее любимое блюдо, и даже пили коньяк, пели песни и шутили. И тогда, за ужином, Галя сказала: «Ирина, позаботься о Павлике и Петре, потом, когда меня не будет…» Я ей обещала, но, в связи с тем, что последние годы мы с тобой не общались, очень переживала, так как обещание дала, а выполнять не выполняю.

– Простите меня, Ирина Олеговна, простите! – произнес Петр, взволнованный словами Ирины.
– Дорогой мой мальчик, я ведь твоя вторая мама и очень люблю тебя, а мамы прощают всегда! Так, как ты здесь оказался? – спросила Ирина, почувствовав в словах Петра огромную любовь к умершей матери.
– Это позвольте рассказать мне, – вступил в разговор Павлик. Он подробно рассказал Ирине о помолвке Павла с Илоной и о предстоящем ужине в Лондоне, который устраивают ее родители в честь этого события.
– А где же Илона? – удивленно спросила Ирина, после того как Павлик закончил свой рассказ.
– Илона в отеле. Она решила, будет лучше, если мы с Петром встретимся с тобой без нее.

Ирина внимательно посмотрела на мужа и увидела огорчение в его глазах. «Да, похоже эта девочка решила помирить Петра с отцом не только потому что они должны быть вместе, но и потому что она не хочет чувствовать неожиданные финансовые проблемы, которые могут возникнуть у будущего мужа в нынешнее не простое время, и которых легко можно избежать, помирив отца с сыном.»
– Павлик, а может в среду я домой, а ты в Лондон? – обратилась она к мужу с улыбкой.
– Нет, дорогая, без тебя никак не могу! Мы вместе прилетим к ним на свадьбу. Согласен, Петр?

– Да, согласен. Только обязательно прилетайте и вдвоем! Обещаете?
– Обещаем! Ирочка, а теперь мы пойдем, хорошо? Отдыхай, завтра я буду у тебя также в шесть вечера.
– Мне разрешили прогулки по парку в любое время, процедуры все отменили…
– Тогда, давай часов в одиннадцать утра, хорошо? Вот на этой лавочке!
– Хорошо! Приходи в одиннадцать, я буду гулять на этой аллее.
Павел поцеловал Ирину, и они с Петром ушли. Ирина молча смотрела на плывущие по небу вечерние облака и перед ее взором стоял образ Петра. «Слава Богу, трое моих детей снова со мной…» – прошептала она.


Сергей посмотрел на часы: двадцать три часа. Он выключил компьютер и настольную лампу. Комната погрузилась в ночную тьму и только большое, не зашторенное окно, позволяло свету, исходившему от ночных фонарей, заглядывать в его кабинет.
«Все! Я сделал все, что мог.  Все четыре истории болезни я посмотрел и состояние моих пациенток мне понятно. Да, одна из них проживет не более полугода, но в этом нет моей вины, она обратилась в клинику слишком поздно. Что я ей завтра скажу? Ведь она обязательно проведет сравнение себя с остальными тремя. Об этом завтра! А сейчас, пора отдыхать!»

Резкий телефонный звонок, раздавшийся в ночной тишине, прервал его мысли.
– Здравствуй, Сережа!
– Здравствуй Ирина, как ты себя чувствуешь?
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты встретил Анечку с Иваном и не забыл про день рождения мамы.
– Ирина, ты не ответила на мой вопрос. Даже по голосу я слышу, что тебя что-то волнует!

– Мне страшно, Сережа! Со мной произошло что-то непонятное: приступ был очень странный и люстра кружилась сама по себе. А если приступы будут повторяться? В машине, на работе, дома, как с этим жить?
– Ирина, все будет хорошо. В среду ты прилетишь в Москву, а в субботу приедешь в нашу клинику. В эту субботу и я, и Андрей работаем. Мы во всем разберемся, потерпи до субботы! Только до субботы!

– Я потерплю. Ты знаешь, в Барселону приехал Петр с невестой. Ее зовут Илона.  Павлику она не понравилась, ко мне в клинику идти отказалась. Свадьба будет через год. Павлик такой счастливый, и Петр тоже счастливый. Они наконец-то помирились! Мне кажется, что теперь Павлик будет меньше уделять времени Анечке и Ивану, а они почувствуют это.

– Ирина, каждый человек приходит на эту Землю пройти свой путь и прожить свою жизнь. Павлик не просит тебя любить Петра больше, чем ты любишь Аню и Ивана, и ты не должна требовать от него чего-либо относительно наших детей. У каждого своя человеческая история.
– Да, ты прав, Сережа. Спасибо. Спокойной ночи.
– Ирина! – буквально прокричал в трубку Сергей, – Ирина, я хочу тебе сказать, что несмотря ни на что, ты очень дорога мне, слышишь?
– Слышу, Сережа! И ты мне очень дорог! Но у каждого из нас своя человеческая история…
Он хотел продолжить разговор, сказать ей о том, как дети переживают и любят ее, но услышал частые гудки – Ирина положила трубку.

Сергей подошел к окну и увидел, что на улице идет снег. Это был первый снег. Он вспомнил слова Тани:
«В день, когда выпадет первый снег, потрогай его, загадай желание, и оно обязательно исполнится, но никогда и никому не говори, какое желание ты загадал. Запомни, дорогой, имя первого снега – Выпавший с Небес!»

КОНЕЦ