Символика цвета у славян

В народном искусстве орнаменты являются не просто украшением. Все знаки имели определённое значение, и в этом смысле были идеограммами, своеобразным рисунчатым письмом, но письмо это было не простое, а священное и предназначалось оно в первую очередь не людям, а тем высшим силам, от которых люди зависели, и потому значение орнамента было в первую очередь магическое. Орнамент – это заклинание, но не словесное, которое действует лишь временно, а нарисованное, и потому действуещее постоянно.
Следствием магической функции орнамента явилось то, что знаки, признанные священными, приобрели небывалую устойчивость, демонстрируя глубину народной памяти, обращенную в тысячелетия, как это будет показано далее. Расшифровка рисунков, значение которых давно забылось, невозможно без широкого сравнительного исторического и этнографического анализа.
Первое,  с чего мы начнём, это с рассмотрения семантики цвета. Устойчивые ассоциации, вызываемые тем или иным цветом, дошли практически до нашего времени и косвенно объясняются физиологией человеческого мозга.
Например, известно, что красный цвет действует возбуждающе, высвобождая скрытую агрессию, зелёный, наоборот, успокаивает. Однако, тот факт, что у разных народов цветовая символика различна, а иногда и прямо противоположна, наводит на мысль, что в придании цвету того или иного значения большую роль играли мифологические причины, чем психофизиологические. Например, у европейцев традиционный цвет траура – чёрный, у японцев – белый. Жёлтый цвет связан у европейцев с представлением о нечистотах, для буддистов – это цвет святости. Словосочетание "желтая вера" вызывает у нас недоумение. Из всего многообразия окрашенных явлений человек отбирал лишь некоторые. Причём, сейчас трудно сказать, какие причины повлияли на тот или иной выбор.      
Я буду говорить лишь о символике цвета у славян, которая сформировалась во времена индо-европейской общности.
Белый – цвет дня, связывался с идеей разлитого во вселенной животворящего свечения. Солнце воспринималось не объектом, а субъектом света, а свет мыслился отдельно от Солнца ("вещь бо есть солнце свету"). С идеей света связывалась идея "дня", "жизни".
В ведической концепции белый цвет соответствовал святым, избавленным от перевоплощений – страданий и обретшим блаженный переход в высшие сферы. Белая варна соответствовала касте жрецов. Белое сияние испускал лик Шивы, который считался живым воплощением Ишвары, Верховного Бога, трансцедентной, надмировой сущностью (Ю. Шилов,  "Прародина ариев"стр 92).
Белый свет – весь видимый мир, вся Вселенная, и соответственно, Бог – создатель этой Вселенной. В "Слове о твари и днии рекомом недели", относящемся к XII-XIII векам, осуждался культ Света: "…невернии, написавше свет болваном кланяются ему", одновременно эти язычники "творца хулять", т.е. Свет противопоставляется христианскому Богу – творцу (Б Рыбаков. "Язычество древних славян", стр. 438).
Итак, "белый" – это служитель Бога, приближенный к Богам, сопричастный Богу, излучающий отраженный свет божественной мудрости, святой. "Кто светел – тот и свят" – поётся в песне Бориса Гребенщикова, доносящей понятия трёхтысячелетней давности до нашего времени. Естественный белый цвет одежды воспринимался как символ магического оберега, защищающего жизнь человека от потусторонней нечисти. 
Синий и чёрный цвета в мифологическом мировосприятии часто смешивались, замещали один – другой, как например в хэттском заклятии "Смотри! Я беру от заклятого слова (возникшую) черноту и голубизну. По причине заклятого слова, он стал чёрным, стал голубым". В.Г. Ардзинба считает, что у хэттов чёрный и голубой цвета связывались с потусторонним миром (Ю. Шилов "Прародина ариев", стр. 102).
Однако, у славян, несмотря на некоторую взаимозаменяемость этих цветов, идущую, видимо от древнейших времён, семантика синего и чёрного всё-таки различалась. Чёрный цвет, из противопоставления белому, остался в значении преисподней, олицетворяя мир "мёртвой жизни", часто враждебный миру жизни живой. Интересно, что в арийской традиции чёрный цвет сочетался с красным. Красный связывался с горящим огнём, струящейся кровью, чёрный – прогоревший огонь, свернувшаяся кровь. Огонь связывался с преодолением потустороннего мира, а чёрный его воплощал. Сочетание чёрного пути и алого сопутствовало самому Агни, связующему постусторонний земной и небесный миры (Ю. Шилов "Прародина ариев", стр. 93-94).
Сочетание чёрного и красного берёт начало в верхнем палеолите, в пещерной живописи солютре (15 тысяч лет до н.э.). В пещере Ласко чёрные быки соседствуют с красной лошадью, а в Эль-Кастильо (Сантадер) женские знаки выполнены в красном цвете, а мужской знак – в чёрном (В.Н. Топоров. К происхождению некоторых поэтических символов, стр. 89. В кн. Ранние формы искусства).
Синий цвет так же отображал землю, но землю – "подательницу благ", это – "Мать-сыра земля", что являлось не просто метафорой увлажнённой пашни, готовой к посеву. Идеограммой земли служит волнистая линия, т.е. налицо сочетание понятий земли и воды. В орнаменте корни растений часто перетекают в рыб, т.е. существовала идея неразрывной земли-воды, символом которой и служил синий цвет. Это может показаться странным, но с другой стороны за века существования охотничьей культуры основной подательницей блага – еды, выступали реки с их изобилием рыбы, и вплоть до XIX века незаменимый животный белок русский крестьянин получал, потребляя рыбу.
Зародившись ещё в палеолите (10 тысяч лет до н.э.) идея реки-кормилицы, трансформировалась в земледельческой культуре в идею земли-кормилицы. При этом двойственность восприятия осталась, в том числе в символике цвета. В индуистской мифологии тёмное сияние испускал лик Вишну, чьей аватарой был вепрь – животное, неразрывно связанное с землёй.
Красный цвет – цвет горящего пламени, крови, восхода и заката, связывался с идеей жизни, жертвы, символизируя не столько сами явления, сколько состояние перехода из одного мира в другой (Ю. Шилов "Прародина ариев", стр. 92). В этом смысле красный цвет выражал активное начало, идею вечного движения, круговорота вселенной от рождения к смерти и, опять, к воскрешению. Индивидуальная человеческая жизнь уподоблялась пламени. Смерть – угасание последней искры жизни, превращение в пепел и золу.
Но, так же, как возгорается вновь пламя при ударе кремнем о кресало, воскреснет и человек. В древнеиндийской "Теологии Вишну" описана связь переселения душ с "варнами" – цветами. "Покрасневшей" душе надлежало вновь воплотиться в человека, и это правило было навечно закреплено за варной воинов-кшатриев (Ю. Шилов "Прародина ариев", стр. 92).
Красный цвет приписывался индоевропейскому по своему происхождению "Дьяусу", "Небу", его индоиранскому сыну Индре, красное свечение испускал лик Брахмы. В Древнем Риме существовал обряд окрашивания лица Юпитера в красный цвет. Род – главное божество славян, был связан с красным цветом, "рдяный", "родрый", одновременно этот Бог вдувает жизнь в людей (Б. Рыбаков. Язычество древних славян", стр. 442). Таким образом, налицо связь между красным цветом и человеческой жизнью.
Сочетание всех трёх цветов, обычных для индоевропейского фольклора, может обозначать мир во всей его целостности: белый цвет – явь, чёрный цвет – навь, красный – жизнь, как переход из нави в явь.